* * *
Даша хлопнула дверцей холодильника. Именно от этого звука Дэн проснулся.
Вмиг все понял… Вырвалось:
– Черт!
Он вскочил.
– Пойдем, откроешь мне багажник. Я должна забрать вещи… – равнодушным тоном произнесла девушка.
– Я кажется уснул… – Дэн сел.
– Да. Тебя не разбудил даже будильник моего телефона. Он у меня всегда поставлен на одно и то же время… Мне надо ехать в офис…
– Какой офис?! Подожди… Оставайся. Я предлагаю тебе место заместителя. Будем вместе работать над маркетинговой программой. Можешь, кстати, располагать моим слугой… Эй, скотина, что же ты не разбудил барина?…
В ответ из комнаты не донеслось ни звука. Дэн вскочил. Табуретка отпрыгнула к стене. Влетел в комнату: Виталик лежал на матрасе, подтянув ноги к животу и положив щеку на сложенные ладони. Скотопасских пнул его ногой в бок…
– Ну ты!… Сейчас я тебе!… – тут Вит окончательно проснулся, сообразил в чем дело. – С добрым утром, барин!… Как почивали?… Довольна ли барыня?…
– Не довольна! Ты до сих пор не принес ее вещи! – закричал Дэн.
Даша вошла в комнату.
– Что ты беспокоишься о моих вещах? – пристально смотрела на Скотопасских. – Между прочим, вчера, перед тем как уснуть, несколько раз говорил про какой-то кроссворд…
Дэн растерялся. Приятели невольно переглянулись.
– А что вы переглядываетесь? – тут же спросила она.
Дэн разозлился:
– Этот идиот обожает разгадывать кроссворды!… Вчера утром предупредил его: если еще раз застану за этим занятием…
– Барин, клянусь вам: никогда в жизни больше не увидите вы рядом со мной ни одного кроссворда!… Между прочим, не забудьте: сегодня утром у вас важное дело: вам надо сперва заехать в офис к барину Виноградову, потом в оптовую компанию по торговле автомобилями… Вы сами вчера просили меня напомнить… Так прямо и сказали: напомни, чтобы я завтра с утра сделал эти два дела. "Иначе, – сказали вы, – мне не будет помогать одна крупная фирма, которой я дал кладбищенские гарантии…"
Дэн поморщился.
– А что вы морщитесь, барин?… Сами так сказали, а теперь морщитесь. Как будто я невесть какую глупость говорю. Или, может, у вас переменились планы?…
– Нет, планы не поменялись… – нехотя ответил Дэн. – Как же быть? – Он повернулся к Дай. – Оставайся здесь… Или…
– Я должна ехать в офис! Если очень хочешь, можем встретится вечером. Тогда все и обсудим… Так как?
– Отлично!… Встречаемся вечером. Я решил: хочу предложить тебе место начальницы нескольких филиалов.
– Но ведь филиалов пока нет… – с сомнением проговорила Дай.
– Ты и будешь их организовывать! – с жаром произнес Скотопасских.
– Каким образом?… Конечно я могла бы… Но…
– Можешь не сомневаться: я открываю тебе неограниченный кредит.
– Неограниченный? Такого не бывает… Но скажем в пределах ста тысяч долларов… Все, конечно, зависит от того, какого профиля ты собираешься делать филиалы…
– Договорились: кредит до ста тысяч долларов! – в исступлении произнес Дэн.
Даша Дай удовлетворенно прищелкнула пальцами.
– Вы бы барин, не разбрасывались… – мрачно проговорил Виталик.
Все трое спустились к "рено".
– Его ты тоже берешь с собой? – удивленно спросила девушка, кивая на Кошелева.
– А как же!…
* * *
Рядом с изящным "рено" стоял старый неказистый микроавтобус "РАФ". Древние его бока изъедены ржавчиной. На стекле с внутренней стороны прилеплена бумажка "продается торг". Торг покупать никто не хотел. За бумажкой скрывался Иван Харепробойцев. Стекло, якобы для вентиляции, немного сдвинуто в сторону. Это позволяло расслышать каждое слово, сказанное возле соседней машины.
– Рядом с человеком такого ранга, как я, постоянно должен находится слуга!
"Ни фига себе! Так это его слуга, а вовсе не приятель!… – изумился Иван. – То-то я обратил внимание: они как-то не подходят друг-другу… У Скотособакина рожа неприятная, но с примесью интеллекта, у слуги же…"
– Мало ли что мне потребуется?… Подержать пальто… Подать стакан вина… Отодвинуть стул… Ни один серьезный бизнесмен не отправляется на переговоры без слуги. Я не понимаю, как ты можешь существовать без служанок?!… – продолжал разглагольствовать Скотособакин.
– У меня была одна… – томно ответила девушка, садясь на пассажирское сиденье рядом с водителем. – Но я часто мотаюсь за границу. Приходилось каждый раз брать для нее дополнительный билет. В самолете она непрерывно жрала, громко чавкала, просила у стюардессы дополнительную порцию…
– Неужели нельзя найти приличную…
Скотособакин хлопнул дверью. Слуга с угрюмым видом залез назад. Больше ничего не было слышно.
– Трогайся! – распорядился Харепробойцев. – Пока съедешь со двора, минут десять пройдет. Потом они нас обгонят…
– Будь у меня такое же "рено", я бы за секунду со двора съехал! – Колька – товарищ Ивана Харепробойцева в редких случаях по-дружески помогал журналисту с транспортом. – Этот "РАФ" быстро уже никогда не поедет.
Он включил передачу, начал трогаться. Дрожа всем корпусом машина двинулась с места. Парковочный карман окутался густым дымом, вылетавшим из выхлопной трубы.
– Теперь пока облако не рассеется, им не двинуться с места! – весело проговорил Колька.
Журналист развернулся, посмотрел назад: автомобиль Скотособакина был едва виден в щель между занавесками.
23. Гиря надежды
Изящное "рено" подруливало к офису "Хаум Раум Баранаум". На соседней улице в утренний час скопилась пробка, минут двадцать Скотопасских проторчал только в ней.
Ночного знакомого из салона игральных автоматов, переминавшегося с ноги на ногу, было видно издалека. Он уже заметил машину шефа и переместился от парадных дверей конторы к маленькой стоянке для автомобилей сотрудников. "Приезжий" встал в промежуток между подержанным "БМВ" и "десяткой". Всем своим видом демонстрировал: ревностно оберегает единственное свободное место для "рено" начальника.
В другой раз Скотопасских обязательно обратил внимание на рвение, но теперь Дэну не до подхалимажа.
Кошелев на заднем сиденьи не произносил ни слова. После того, как Даша у красивого офисного здания выскочила из машины, унося с собой четыре пакета, приятелей охватил ступор.
– Надо было забрать кроссворд силой!… – ожил могильщик.
– Нет. Я вижу эту тварь насквозь: стоит ей узнать, что нам нужен сборник, не выпустит его из рук, пока не погреет их.
– Она выбросит его или потеряет… Надо было отобрать кроссворды еще вчера. Но ты начал эту канитель!…
– Думал, оставит сумки без присмотра. Сможем хоть пять минут в них порыться. До последней минуты я надеялся!…
– До последней минуты он надеялся! – издевательски передразнил могильщик. – Надеются только идиоты!… В современных условиях выигрывает только тот, что с самого начала ни на что не надеется!… Надежды – вот, что нас губит! Пусть она начала бы орать, но в наших руках был бы кроссворд!… Тем более, это она его украла, а не мы!… Теперь атака обязательно захлебнется! Вот посмотришь…
– Сейчас в "Баранаум", в автосалон и к ней… Вызвоним!… Вызовем!…
– Как ты доберешься до кроссвордов?!
– Ничего, придумаем, как! Будем действовать быстро, четко, по-современному!
Едва не задавив без пяти минут нового сотрудника, метавшегося в узком пространстве между соседними легковушками, изящное "рено" остановилось.
Скотопасских решительно выскочил из машины, хлопнул дверью.
– Давай скорей, холоп! – прикрикнул он на могильщика.
Будь Дэн более внимательным, заметил бы облако черного дыма, которое показалось в самом начале переулка.
Клубы выхлопных газов окутывали старый "РАФ", – с неумолимостью смерти к "Хаум Раум Баранаум" приближался журналист Харепробойцев.
– Сейчас поднимемся наверх, на второй этаж. Ты иди в кабинет к менеджеру по персоналу… Ее зовут Электра, – заявил Скотопасских приезжему. – Скажешь, я распорядился принять тебя в мой отдел. Формальностями пусть не увлекается. Все это мы решим потом… Да, забыл, как тебя зовут?
– Павел…
– Это неважно!… С этого дня ты уже не Павел. Ты сотрудник "Хаум Раум Баранаум". Твой папа – катально-червячный механизм. Твоя мама – маркетинг. Твоя тетя – продажа!… Твоя бабушка…
Дэн задумался, не находя подходящего эквивалента для бабушки.
– Моя бабушка – реклама! – с готовностью подсказал "приезжий" Павел.
– Рекламы мы не даем! – мрачно произнес Дэн.
– Его бабушка – зарплата, – могильщик, наконец, выбрался из "рено".
– В таком случае, он будет видеть ее не чаще раза в месяц!
– А бабушек всегда видят редко! – с восторгом воскликнул будущий новый сотрудник. Добавил:
– Дядьки будут?
– Какие еще дядьки?! – не понял Скотопасских.
– Моя бабушка – зарплата, мой дядя – премия! – тут же с готовностью пояснил Павел.
– Ни у катально-червячного механизма, ни у маркетинга не было братьев, – серьезно сказал Дэн. – Иди… Ты задаешь слишком много вопросов. Разве ты не знаешь: скромность – главное качество сотрудника при посещении бухгалтерии. Как говорил не помню кто: не верь, не бойся, а главное – не проси. Мудрость этих слов признается повсеместно. Так что не изводи меня глупостями.
Павел кивнул и с готовностью поскакал к проходной.
Дэн и Вит двинулись следом.
"Приезжий" влетел в офис. Глазам предстала внушительная, отделанная серым мрамором конторка. За ней сидел охранник. Между конторкой и стеной – турникеты. По одному на вход и на выход. На маленькой панельке горели красные указатели.
Охранник "Хаум Раум" уставился на молодого человека.
Форма живо напомнила Зобкину: он в бегах, у него нет паспорта. Мочевой пузырь нервной системы стремительно начал заполняться. Призрак нервного птичьего гриппа, нервной ослиной дизентерии, нервной слоновьей болезни Альцгеймера и нервного стригущего лишая замаячил перед вчерашним менеджером Билайн.
"Это конец!… На что надеялся? Как не подумал?! Без документов не миновать даже этого турникета".
Скотопасских подтолкнул Зобкина. Тот машинально сделал несколько шагов. Блестящие металлические трубки преграждали путь.
Скотопасских напирал. Ему не терпелось решить вопрос с кредитом на "рено" могильщика и отправиться за кроссвордом. "По дороге купим "рено""– думал он.
Зобкин подошел к турникету. Охранник напрягся, вытаращил глаза.
Поглощенный лихорадочными размышлениями Дэн, который и в нормальном-то состоянии никогда не смотрел на охранников, ничего не замечал. Он приложил свою электронную карточку-пропуск к табло, вместо красной стрелки загорелась зеленая. Путь был свободен.
– Минуточку!…
Охранник поднялся с кресла.
Грозный отклик поразил Зобкина подобно крупной авиабомбе, взорвавшейся на палубе крейсера. Павла сотрясло, он качнулся. Вместо того, чтобы начать погружаться в воду, медленно двинулся вперед, толкнул металлическую трубку. Уже неподконтрольный разуму, медленно пошел по коридору.
"Второй этаж… Менеджер Электра… Бабка, тетка… Дядя… Мне надо к ней… Я ничего не знаю, ничего не помню… Если схватят, надо требовать авокадо… Зачем авокадо? Кто такой авокадо?!… Авокадо – это тот, кто защищает в суде. Будет суд… Какой ужас!… Я не доживу. Войду в кабинет к Электре и тут же выброшусь в окно", – проскакивало у него в голове.
24. Дело приобретает окраску
– Дело приобретает окраску! – провозгласил недоумевающий Скотопасских, когда охранник сообщил ему, что получил приказ Хоппера Фон Поппера Первого задержать его на проходной, не пропуская в офис. – Я бы сказал, очень странную окраску! – добавил он.
Еще более странную окраску имело событие, случившееся в холле заграничной фирмы "Хаум Раум Баранаум" ровно через одну минуту двадцать пять секунд.
* * *
– Ты должен устроить мне это! – сказала Дарья Сергеевна Дай, пристально глядя собеседнику в его серые, подернутые странной дымкой то ли тоски, то ли безумной усталости, глаза.
– Это не это, а устроить – не устроить не!… – ответил собеседник.
– Устроить не?!… – Даша поняла, что он ничего не хочет делать. Это ее взбесило. – Устроить да! А не устроить не!…
– Устроить могу не… – продолжал упрямиться собеседник. – Скотч Мэтью кидал да. Теперь я могу не… Миллион доллар проблема большой. Деньги маленькие не. Так просто пережить не.
– Идиот! Скотина и идиот! – завопила, потеряв остатки самообладания Дай. Пережить не! Маленькие не! Проблема большой! – передразнила она. – А когда ты ввязывался во все это, ты чем думал?!… Ты что, не знал: Матвей Скотч – прохвост, каких поискать надо?! Он давно уже на волоске висел. Таких глупостей успел понаделать – все диву давались: как его до сих пор не арестовали!…
Собеседник понурил голову. И сам знал, что свалял огромнейшего дурака. Но теперь чего об этом говорить? Правда, был один хитроумный способ поправить ситуацию. Но он требовал усилий и от Дарьи. Готова ли она?
Серые с туманной поволокой глаза устремили взгляд на девушку.
* * *
Снаружи, за стеклами проходной, все было в дыму. Харепробойцев выбрался, наконец, из "РАФа", и, велев своему водителю скорее убираться из переулка, осмотрелся.
"Рено" Скотособакина выделялось среди машин на стоянке. Сияло новеньким лаком и не имело номеров.
– Так-так… – пробормотал Иван. Посмотрел на вывеску.
"Хаум Раум Баранаум": червячно-катальные и катально-червячные устройства и механизмы".
"Скоро вы у меня покатаете червячков!" – подумал Иван. Достав мобильник, принялся набирать номер Тупозаглотышевой.
– Алло, Люда?… Ну что, залезай!…
– Я уже давно в нем сижу! – откликнулась "девушка".
Речь шла об Интеренете.
– "Раум Баранаум". Червяки и все такое… Залезай на страницу вакансий и сразу за телефон. Ты должна проникнуть в стан врага как можно раньше. Я поговорил с редактором: помимо баранаумовской зарплаты, получишь еще от нас… Оформим тебя внештатным корреспондентом.
– Внештатным… Отлично! Тоесть все, что вне Соединенных Штатов – это моя область?… А из какой страны "Раум Баранаум"? Германия?
– Потом обсудим. Сейчас нет времени. Попробую войти внутрь. Может, удастся что-нибудь разнюхать.
Харепробойцев дал отбой, потянув за ручку приоткрыл дверь: Скотособакин и его слуга не прошли дальше турникетов. На лицах – раздраженное выражение.
25. Рождение монстра
– Ваше имя и фамилия? – спросила Электра – менеджер по кадрам – нового сотрудника.
– Бацука Зобкинбац…
– Кто же вы будете по национальности?
– Гарабур.
– Гара… Гарабур…
Электра, – молодая продвинутая девушка с разноцветными волосами, стоявшими перпендикулярно к голове, – вносила сведения в компьютер со слуха.
– Наш народ уже четыре сотни лет живет затерянным в горах Гиндукуша, Тянь-Шаня, а так же – западно-восточных Карпат.
– Надеюсь, с регистрацией у вас все в порядке?
– Да… Брак моих родителей зарегистрирован в аулсовете.
– Давайте паспорт…
– Паспорт я потерял при переходе через Гиндукуш.
Павел Зобкин, превратившийся теперь в Бацуку Зобкинбац, приготовился покинуть кабинет.
Электра встала из-за стола и, не говоря ни слова, вышла.
Зобкин остался один. Эйч-ар отсутствовала не больше десяти минут. Бодрым шагом войдя в кабинет, уселась обратно за компьютер.
– Трудовая книжка… Военный билет… Какой-нибудь пропуск… Что-нибудь у вас, Бацука, есть?
– Ничего нет!… Через этот проклятый Гиндукуш не то, что трудовой книжки, билета на метро не протащишь.
– Можете считать себя зачисленным в штат. Обычно я забираю у новых сотрудников трудовые книжки, кладу их в сейф и выдаю взамен расписку. Но раз у вас нет книжки, то и расписку выдать не могу. Передам ваше дело в службу безопасности…
При упоминании службы безопасности Зобкин испытал приступ страха. Отлучка Электры показалась ему зловещей. Задуманное представилось бездарной авантюрой, захотелось убежать.
– Как это так?! Всем даете расписку, а мне – ничего?
– Если требуется, дам расписку, что трудовой книжки не принято!
Электра мигом внесла в файл маленькие изменения, отправила его на печать.
– Сходите в обед сфотографируйтесь… СБ выдаст пропуск. Фотография за углом, сто рублей, шесть штук…
Она расчеркнулась и передала Зобкину расписку.
– У меня нет денег. На что мне фотографироваться?
– Попросите деньги в бухгалтерии. Только сначала подпишите заявление на аванс у Скотопасских и Хоппера фон Поппера Второго. Спешите: после обеда руководители уезжают.
* * *
Входная дверь в офис раскрылась. На пороге появился мужчина, одетый в коричневое кашемировое пальто с поднятым воротником, слишком, не по погоде закутанный в шарф – лицо его было замотано по самые глаза.
Увидев у поста охраны людей, человек на мгновение задержался, потом сделал несколько шагов вперед.
Дэн Скотопасских неожиданно прервал объяснения с секьюрити и, повинуясь мгновенному импульсу, шагнул мужчине навстречу.
– Дядя Матвей! – воскликнул он.
Человек вздрогнул, на мгновение замер. Потом решительно пошагал к турникету.
Скотопасских преградил дорогу:
– Дядя Мэтью?!… – повторил он, вглядываясь в закрытое шарфом лицо. Голос Дэна был растерянным. Он ничего не понимал.
Вдруг словно бы какая-то догадка пришла ему в голову.
Он отступил в сторону. Человек в шарфе беспрепятственно подошел к охраннику, проговорил:
– Вас должны были предупредить…
Тот нажал кнопку, мужчина прошел за турникет. Через несколько секунд его уже не было видно.
– Что все это значит? – Кошелев облизал пересохшие губы.
Дэн не отвечал.
– Это не дядя Мэтью! Голос не его!… – наконец пробормотал он.
– Ты уверен?
– Мне что-то показалось… Походка, фигура. Ни с кем не спутаешь!… И это пальто… Но голос… И глаза… Нет, это был не он!
Могильщик призадумался. Интуиция подсказывала: так ошибиться нельзя.
Телефон, стоявший на столике возле охранника, издал мелодичную трель.