Проведя основательную инвентаризацию, Джоан установила, что в семейной кассе имелось наличными пятьсот двенадцать долларов. Пятьсот десять из этой суммы она поместила в свою сумочку, а два доллара выдала мужу на случайные расходы, Джерри утратил право голоса и получил строгое предупреждение насчет утайки доходов. Наивный золотоискатель с этого дня должен был привыкнуть к тому, что диалог между мужем и женой, касаясь денежных дел, становится монологом.
Джоан быстро подсчитала объем семейных затрат и заявила:
- Двести долларов необходимы мне на собственные расходы, а триста я пошлю моим детям.
- Твоим детям?! - воскликнул Джерри. - Так у тебя есть еще и дети?
- Ну конечно. Два сына и дочь.
- Но ведь ты же не… то есть ты же так недолго была замужем… - лепетал потрясенный Джерри.
- Они у меня родились еще до замужества, - ответила Джоан скромно. - Юджину теперь двенадцать лет. Рут скоро исполнится десять, а Томасу - восемь. Юджин родился, когда я еще ходила в школу.
Джерри колотил себя по вискам кулаками и уже не пытался скрыть свое душевное состояние. Вдруг он мучительно простонал:
- Джоан, нет ли у тебя виски?
- Конечно, есть!
Она поставила на стол бутылку и рюмки. Джерри захотелось отбросить все приличия. Он хватил большой глоток прямо из горлышка, крякнул и скривился. Затем заговорил медленно, голосом, полным ненависти, злобы и слез:
- Джоан! Почему ты молчала об этом раньше?
- О виски?
- Нет, о твоих детях.
- Разве я вчера не упоминала что-то по этому поводу? Ни к чему было. А кстати, в Финляндии есть виски?
- Нет. Там пьют древесный спирт, - отвечал Джерри с горечью. - Где находятся твои дети?
- Ах, какая же там должна быть нищета! Дети? Они живут у моих родителей, на ферме, в Техасе. Неужели и ты пил древесный спирт?
- Нет, но теперь мог бы выпить…
- Господи, Джерри! Наверно, виски ведь все-таки лучше? Скажи, что ты меня любишь!
Джерри встал, отхлебнул из бутылки еще один здоровенный глоток и уставился на жену диким взглядом. Ему хотелось кричать во весь голос, чтобы водка не зря пропадала.
- Люблю, люблю! Люблю-у-у! Я люблю тебя, как черт ладан!..
Джоан смотрела на мужа восхищенно и взвизгивала от восторга:
- Ах, какой ты сильный, когда захмелеешь! Если бы ты знал, милый, как безгранично я люблю тебя! Теперь пойдем спать, Джерри! Иди, мой миленький, моя радость, моя душенька!..
Джерри опорожнил бутылку до последней капли и, поддерживаемый женой, направился в спальню. Ему казалось, будто он погружается в какую-то бездну, из которой доносится оглушительная трескотня рекламных барабанов. Чаша его терпения наполнилась до краев. Как говорят циники стонущему в тоске несчастному страдальцу: "Если хочешь избавиться от мук и забыть о мелких неприятностях, купи себе тесные ботинки или женись".
Его пора было уже спасать - да некому.
Глава восьмая
в которой метрдотель ресторана приводит обоснование цены шпигованного бычьего филе, а книгоноша торгует жемчугом и брикетами
- Ну, как прошла первая ночь? - спросил мистер Риверс, когда Джерри утром явился на работу.
Джерри отвечал немножко сонно:
- Спасибо, брат! Как видишь, я жив…
Любовь подобна корсету, который заставляет человека выглядеть лучше, чем обычно. Но на Джерри она оказывала как раз обратное влияние: он казался подавленным и сонным, задавал больным вопросы рассеянно и массировал хребты совсем машинально. На душе у него было горько. Любви не купить, но тем не менее за нее надо было платить. Джерри не осуждал жену, нет - вина лежала не на женщине, а на мужчине, который не был способен к самозащите.
С утра больных на прием явилось больше обычного, в том числе было снова несколько первичных, до которых дошла молва о чудесном докторе из Европы. Кто пришел лечиться от болей в животе, кто от сердцебиения, а кто от склероза. Удивительно, что люди не верили лучшим в мире докторам, но полагались на хиропрактику. Это показывало, насколько важную роль играет спинной хребет в жизнедеятельности человеческого организма.
Около полудня доктора сделали перерыв на завтрак. Теперь мистер Риверс отправился на кухню, а Джерри - к своему новому семейному очагу. Он сразу ощутил определенную прочность общественного положения, увидав в дверях дощечку: "Джоан и Джерри Финн". Из комнат доносился ужасный шум, гам и вопли, но оказалось, что это было всего лишь радио. Джоан еще лежала в постели, читая нашумевший уголовный роман "Пять убийств за одну минуту". Увидев любимого супруга, она вскочила с кровати и побежала в ванную за своими зубами. Она не хотела целоваться без зубов. После поцелуя Джоан сделала признание в любви, а затем перешла к обыденной прозе:
- Ах, как я тебя ждала! Я так проголодалась! Миленький, что ты собираешься приготовить на завтрак!
Джерри опешил:
- А разве завтрак еще не готов?
- Нет, конечно: ты ведь не приходил до сих пор.
- Я немного спешу… У меня только час перерыва.
- Тогда тебе надо поторопиться.
- Ты хочешь сказать, что я сам должен готовить завтрак?
- А кто же его приготовит? Ведь не думаешь же ты, что я стану готовить пищу? Скажи, ты меня любишь?
Джерри осторожно отстранил жену. Он больше не удивлялся тому, что сумасшедшие дома переполнены: туда ежедневно попадают сотни мужей, которые начинают колотить своих жен, вместо того чтобы выколачивать половики.
Джоан трудно был понять душевную черствость мужа, которая проявлялась прежде всего в неразговорчивости.
- Милый, что с тобой? Ох, если бы ты знал, какой изысканный роман я читала все это утро! Там убивают так изысканно, так прекрасно! И потом, там такая изысканная любовь! Один юноша влюбляется в свою мачеху - художницу. Джерри, что бы ты сказал, если бы я начала рисовать картины? Теперь это модно. Эрол всегда говорил, что у меня имеются способности - ведь я ирландского происхождения. Собственно говоря, я уже немного занималась живописью - в больнице. Но потом я начала писать стихи, которые Эрол посылал в газеты. Ах, милый, у меня такая масса интересов! Я еще читаю философские книги, которые Эрол купил незадолго до своей болезни. Поэтому все мужчины увлекаются мною. Они влюбляются в мою красоту и в мои таланты… Джерри, Джерри!
С каменным лицом он направился к выходу. Ему стало как-то не по себе: у него было такое чувство, что то ли он принадлежал к разряду домашних животных, то ли его жена была последним чудом женственности.
- Джоан, я должен сейчас уйти, - сказал он тихо. - Оденься и ступай позавтракай в каком-нибудь ресторане. Я не успею приготовить тебе поесть.
- Неужели ты так и уйдешь, не поцелуешь свою женушку?
Джерри исполнил ее желание. Джоан помахала ему на прощанье рукой и послала несколько воздушных поцелуев. Затем она поспешила снова лечь в постель, чтобы продолжать чтение.
Гражданин вселенной Джерри Финн начал было склоняться над бездной черного пессимизма, но вдруг увидел прямо перед собой витрину ресторана, где рекламировалось лучшее в мире жаркое. Среди многих заманчивых призывов была и такая надпись: "Наш ресторан славится на весь мир как излюбленное место отдыха журналистов и художников".
Джерри сел за дальний столик и стал ждать официантку. Из кухни доносились ароматы, от которых слюнные железы готовы были пуститься в пляс. Джерри с таким нетерпением ожидал обслуживания, что задремал у стола. Официантка разбудила его. Джерри очень смутился, так как она принадлежала к тому же стандарту, что и Джоан. Сходство было разительное.
- Будьте добры, жаркое, - учтиво сказал Джерри.
- Пожалуйста, выбирайте, - сказала ресторанная Джоан, раскрывая перед ним меню.
Джерри пробежал глазами названия блюд: мясо тушеное в горшочке, лангет, бычье филе шпигованное…
- Принесите мне бычье филе шпигованное. Одну минуточку! Сколько это стоит?
- Четыре доллара. Блюдо порционное, готовится по особому заказу.
- М… мне не обязательно по особому заказу…
- Да, но это блюдо готовится только по особому заказу.
- Слишком дорого. Я по профессии бывший журналист. Не будет ли дешевле коровье филе?
- Шпигованное бычье филе готовится только из коровьего мяса.
Слюнные железы перестали отплясывать польку.
- Мисс, знаете ли вы, какая разница между быком и коровой?
- Конечно… то есть нет, не знаю. Я ни разу не бывала на ферме.
- Хорошо, тогда позовите сюда метрдотеля. Может быть, он знает. - Явился метрдотель - мужчина с плавными движениями, с лицом парикмахера и чистейшим английским произношением.
- Что будет угодно господину директору?
- Простите, я только редактор газеты. Бывший.
- Очень приятно. Могу порекомендовать вам бульон или котлеты: они дешевы и в них совершенно нет конины.
- Еще раз прошу прощения. Я бы желал шпигованное бычье филе, но не могу понять, почему оно так дорого?
- Только четыре доллара.
- Немыслимая цена! И к тому же, оказывается, вы готовите его из коровьего мяса!
Метрдотель сел к столу, глядя прямо в глаза Джерри.
- Сударь мой, - сказал он наставительно. - Знаете ли вы вообще, что такое корова? Бывали ли вы когда-нибудь на ферме? Я имею в виду - на скотоводческой ферме?
- Я хочу есть, - ответил Джерри.
- Это не меняет дела. Газетчики всегда хотят есть или пить. Особенно бывшие. Но для уяснения цены жаркого мы должны бросить беглый ретроспективный взгляд на исходное сырье, то есть на корову. Корова - это самка крупного рогатого скота. Крупный рогатый скот относится к полорогим жвачным, к подотряду парнокопытных.
- Умоляю вас, сэр, я голоден! - воскликнул Джерри.
- Простите, сэр, но я бы просил не перебивать меня. Итак, рога крупного рогатого скота - числом два или ни одного, в зависимости от породы - являются полыми роговыми образованиями и растут на костяном комле, то есть на двух симметрично расположенных костяных выступах или шишках лобной кости.
Метрдотель достал из кармана карандаш и начал рисовать на полях меню какие-то схемы, продолжая пояснения:
- Схема расположения зубов крупного рогатого скота следующая. Вот, обратите внимание:
6 0 0 0 6 / 6 1 6 1 6 = 32
Джерри вытер платком лоб, а метрдотель продолжал излагать историю жаркого:
- Итак, корова является самкой крупного рогатого скота. У нее низкий, грудного тембра голос - альт и прекрасный открытый взгляд. Она к тому же обладает способностью вырабатывать молоко. Таким образом, корова поставляет незаменимое сырье для различных соусов, а также отличную замену материнского молока для миллионов представителей подрастающего поколения человечества, оказывая тем самым необходимую помощь современным матерям, которые вообще с ужасом думают о кормлении детей грудью. И в конце концов люди еще сдирают с коровы шкуру. Правда, с коровы можно содрать только одну шкуру, тогда как с человека сдирают две, три и больше - и очень часто с человека дерут шкуру постоянно, непрерывным методом, в течение всей жизни. Вы, несомненно, слыхали, что самца коровы называют быком? В Соединенных Штатах лучших быков привозят на сельскохозяйственные выставки, где их премируют и где таким же образом выбирают какую-нибудь женщину королевой красоты. В Испании же и в Мексике быков вместо этого выводят на арену, где их, к великой радости публики, по очереди закалывают.
В Техасе быков преследуют с помощью лассо, а в Вашингтоне в них стреляют. Если женщину назвать коровой, она обычно сердится, но если мужчину назвать быком, то он чаще всего краснеет. Кусок мяса на хорошее жаркое, пока он еще находится в спине или бедре коровы, стоит на ферме двадцать центов, в мясной лавке - девяносто центов, но у нас, в ресторане, его цена уже четыре доллара. Почему? Да по той простой причине, что мы за него ручаемся. Следовательно, это уже не конина, а говядина - настоящее коровье мясо. А поскольку жаркое готовится по особому заказу, то тем более цена его четыре доллара.
Метрдотель закончил свои рекомендации и встал, ожидая заказа.
У меня только два доллара, - сказал со вздохом Джерри. - Следовательно, я не могу заказать шпигованное бычье филе.
- И вы заставили меня рекомендовать вам это жаркое! - возмутился метрдотель. - Как это называется, по-вашему?
- Прошу прощения, сэр. Но разрешите задать вам еще один маленький вопрос: кем вы были раньше, до работы в ресторане?
Метрдотель с опаской огляделся кругом и сказал почти шепотом:
- Я был в университете профессором зоологии, но когда в нашем штате несколько лет назад был принят новый закон, которым было запрещено преподавание эволюционного учения во всех школах и университете, я переквалифицировался. И не раскаиваюсь. Вы же знаете, какое жалкое существование ведут профессора! Оклады их так малы, заработки так скудны, что они давно уже перестали пользоваться зонтиками. По собственному опыту скажу вам, что научная работа не подходит человеку, который обеими ногами стоит на земле и обеими руками тянется к долларам. Оттого-то наша страна и ввозит постоянно ученых из Европы, посылая взамен свиную тушенку и радиопрограммы.
Метрдотель снова огляделся кругом и спросил официально - вежливо:
- Чем могу служить, сэр?
- Котлету и чашку кофе.
- Спасибо. Пятьдесят центов.
По причине всего вышеизложенного перерыв на завтрак у Джерри затянулся. В особенности постарался метрдотель, угробив на двухминутное дело более двух часов. Когда Джерри наконец пришел к себе на работу, в передней у мистера Риверса шла рукопашная схватка.
- Джерри! На помощь! - послышался крик самого мистера Риверса.
Джерри ускорил шаги, взбежал на второй этаж и тут увидел поединок Исаака и доктора Роберта Попкина. Хотя Джерри никогда не бывал ранее на боксерских состязаниях, он теперь неплохо выступил в роли судьи на ринге, выпутав тонкие пальцы гинеколога из жестких волос хиропрактика.
- В чем дело, господа? - спросил он с изумлением.
- Эта пиявка окончательно разгонит нашу женскую клиентуру.
- Простите, простите… дело обстоит не совсем так, - возразил доктор Попкин. - Я только беседовал с некоторыми нашими больными, пока ожидал профессора Финна.
- После его беседы в приемной не осталось ни одной женщины, - сказал Исаак, а затем потребовал у Джерри объяснений о причине опоздания.
- Возникли непреодолимые препятствия… Я объясню потом.
- Что тут объяснять!.. - ответил Исаак, махнув рукой. Затем, бросив гневный взгляд на Попкина, ядовито добавил: - Я думал, что ты уже развязался с этим сексуальным господином.
- Не разумнее ли будет, если мы войдем и закроем дверь? - заметил Джерри, видя, что на лестнице собирается любопытная публика.
- Я вполне согласен, - обрадовался доктор Попкин.
Но Исаак Риверс был другого мнения:
- Вы немедленно уберетесь ко всем чертям - и чтобы вашей ноги здесь больше не было!
Затем он добавил:
- Джерри, у меня на приеме двое больных. Займись, пожалуйста, этим хорьком. Гони его в шею. Надо кончать этот сексуальный базар.
Исаак ушел к себе в кабинет, а Джерри остался в дверях объясняться с доктором Попкином.
- Я глубоко сожалею, профессор Финн, что вам приходится работать с таким некультурным коллегой, - промолвил доктор Попкин. - Я пришел, чтобы повидаться с вами, и в ожидании начал задавать собравшимся на прием женщинам кое-какие вопросы. Те самые, что в наших анкетах. Вы же знаете: вполне невинные маленькие вопросы. Ну, правда, десятка два женщин расшумелись и ушли. Подумаешь, какая важность! В Америке сорок миллионов сексуально зрелых женщин - и с каждым днем их становится больше. Не успел я разговориться с одной маленькой мисс, как вдруг ворвался ваш коллега и начал меня поносить. И не только поносить: он пустил в ход физическую силу! Другой-то силы у него нет!..
- А эта маленькая мисс?
- Она ждет вас там. Но вернемся к делу: неужели вы действительно не хотите продолжать анкетирование?
- Нет. Решительно нет.
- Но почему? Неужели вы не хотите оказать человечеству великую услугу?
- Она слишком непосильна для меня.
- В таком случае я сделаю свои выводы. Вы лишь недавно прибыли в эту страну и отказываетесь выполнить свой гражданский долг.
Джерри прервал его жестом лопнувшего терпения:
- Доктор Попкин! Все ясно! Мне надо идти.
Он переступил через порог и хотел было закрыть дверь, но коротышка-доктор успел вклинить в щель носок своего ботинка. Джерри всеми силами старался вытолкнуть застрявшую ногу противника, но тщетно. В конце концов ему не оставалось ничего другого, как сунуть руку в свой задний карман. Он приоткрыл дверь еще немного и тюкнул осаждающего в оба колена, после чего свободно закрыл свою дверь в полной тишине.
В обетованной земле частного предпринимательства каждому приходилось стараться за себя и быть предприимчивым, насколько возможно. Так поступал и доктор Попкин. Но хиропрактики тоже были частными предпринимателями, оберегающими свободу своей инициативы. Символом свободы Джерри был молоток, а Исаак Риверс полагался на свои кулаки и богатый запас крепких слов.
Ожидавшая в приемной девочка-подросток при виде Джерри поднялась с места. Хиропрактик машинально поздоровался с нею, надел белый халат и сел к столу, чтобы заполнить карточку.
- Имя? - спросил он.
- Эстелла Говард.
- Возраст?
- Двенадцать лет.
- Замужем?
- Я?
Оторвав глаза от карточки, Джерри наконец разглядел пациентку, спрятал авторучку в карман и спросил отеческим тоном:
- Что же болит у маленькой мисс?
- Ничего. Мама послала меня спросить, не может ли доктор зайти к нам? Мы живем в этом доме, на шестом этаже.
- А твоя мама так больна, что не может прийти сама?
- Нет, мама не больна.
- Кто же у вас болен?
- Лаура.
- А что с нею случилось?
- У нее скоро должны быть маленькие. Прошлый раз родились трое - и все умерли. Мама думает, что доктор мог бы помочь.
Джерри прикусил губу.
- Лаура - это твоя сестра?
- О, нет Лаура - это собака.
В третий раз уже ему предлагали роль ветеринара. Он начал подозревать, что некоторые больные, рассерженные анкетами доктора Хинсея, хотят теперь отомстить. Он посмотрел девочке прямо в глаза и строго спросил:
- Кто послал тебя ко мне?
- Мама.
- Хорошо. Я пойду и посмотрю на вашу Лауру сейчас же, немедленно.
Девочка повела Джерри на шестой этаж. Счастливое семейное событие дало миру четырех маленьких спаниелей; кроткая мамаша делала им первое помазание своим языком. Однако миссис Говард была чрезвычайно удивлена, видя свою дочь с профессором Финном, которого знала как хиропрактика. Мать устремила на девочку весьма укоризненный взгляд и спросила:
- Где ты пропадала два часа?
- Я ждала доктора, - ответила девочка невинно.
- Ждала? Негодная! Я же звонила ему несколько раз - и тебя там даже не видели. Ну, говори, где ты была?
Джерри понял, что произошло недоразумение. Желая выручить из беды маленькую Эстеллу, он сказал примирительно: