Все земли, отнятые у апостольского престола, были возвращены ему; оба великих тирана обязались помогать друг другу. Папа обещал относиться к императору как к любимому сыну, император к папе – как к возлюбленному отцу.
Несмотря на заключение мира, противники Александра после смерти антипапы Каликста третьего пытались избрать четвертого конкурента папы. Выбор их остановился на Ландоситино, который был провозглашен папой под именем Иннокентия третьего.
Победитель Барбароссы изобрел очень остроумное и чисто клерикальное средство для устранения соперника.
Некий римский магнат, пообещав Иннокентию покровительство, уступил ему в качестве резиденции свой замок около Рима. Узнав об этом, Александр уговорил упомянутого магната продать свой замок, предложив владельцу огромную сумму, превышающую его реальную стоимость, с условием, что замок будет отдан ему со всем содержимым. Владетельный князь "по-рыцарски" согласился на эту бесчестную сделку, прекрасно понимая, какая участь ждет человека, которому он оказал гостеприимство. И действительно, Ландоситино, захваченный в замке, был посажен в каменный мешок. По приказу святого отца пленника подвергли ужасным пыткам. В конце концов палач задушил несчастного антипапу.
Этот эпизод проливает свет на одну из характернейших черт Александра третьего – на его кровожадную жестокость. Больше всего прославился Александр своей расправой над альбигойцами. Память об этом до сих пор жива в Лангедоке. За два года до своей смерти, в 1179 году, Александр третий отправил Генриха, клервоского аббата, с заданием очистить от ереси Лавор и другие города.
Достойный легат гнусного папы со святой ревностью выполнил веления своего господина. Кровь полилась рекой по всей Южной Франции. Рассказывая о следующих папах, мы еще вернемся к этой мрачной трагедии, но первый акт ее разыгрался во времена Александра третьего.
РАСПРАВА С ВАЛЬДЕНСАМИ.
Еретиками, как известно, католическая церковь называет всех, кто посмел подвергнуть сомнению нелепые церковные догматы. Секта вальденсов также подверглась гонениям со стороны Александра третьего.
Вот что пишет Перрен в своей "Истории вальденсов" о законах того времени:
"В угоду господу нашему в 1160 году была объявлена смертная казнь тем, кто не верит священным словам, что Христос пребывает в гостии под видом хлеба. Да не дерзнет никто усомниться, что гостия, оставаясь хлебом, заключает в себе тело Христово. Под страхом смертной казни было приказано устилать улицы коврами и тканями в дни крестных ходов, а также становиться на колени перед иконами, призывая бога, и бить себя в грудь".
Сейчас мы безбоязненно высмеиваем всю эту чепуху и испытываем всего лишь чувство жалости к людям, которые позволяли священникам дурачить себя. Но в то же время, думая о далеких веках невежества, о тех варварских эпохах, когда церковь была всемогущей владычицей европейских народов, мы невольно восхищаемся людьми, дерзнувшими открыто протестовать против ее чудовищной власти.
Основателем секты вальденсов был богатый лионский купец Пьер Вальдо, который, раздав свое имущество бедным, бродил по стране, призывая народ отказаться от суеверий, осквернивших истинную веру. Подкрепляя свои доводы безупречным поведением, Вальдо привлек на свою сторону многих последователей, которые стали именовать себя вальденсами.
Учение вальденсов отвергало всякое церковное служение, кроме проповеди, все таинства; оно утверждало, что хлеб может питать лишь тело, духовной же пищей является милосердие. Вальдо считал, что всякий христианин – священник; он осуждал индульгенцию и внешнюю обрядность римско-католической церкви. Секта разделялась на "верующих", продолжавших жить как миряне, и "совершенных", которые давали обет целомудрия и занимались проповедью.
Александр признал секту преступной, обрушил на вальденсов поток проклятий и объявил крестовый поход против ее последователей. По его приказу, тысячи фанатиков, схватив оружие, ринулись в Южную Францию. В Тулузе, которую считали оплотом ереси, консулом был Дюран – славившийся своей добротой, честностью и милосердием.
Невзирая на высокое положение и возраст Дюрана, легат папы конфисковал имущество почтенного старца и изгнал его из Франции. Такой же участи подверглись все родственники и друзья Дюрана и даже граждане, связанные с ним деловыми отношениями. В вальденской ереси подозревали многих людей, и легаты папы применяли к своим пленникам жестокие пытки, чтобы добиться от них признания или навета.
Александр направил в Тулузу Генриха Клервоского, известного своими "подвигами" при расправе с альбигойцами. Ему были даны широчайшие полномочия. Не успел изверг явиться в Тулузу во главе своей банды, как повсюду запылали костры.
Несчастные последователи Вальдо терпели самые изощренные пытки, которые могут зародиться только в исступленном воображении клирика. Тысячи стариков, женщин, детей были повешены, распяты на колесе, сожжены заживо, имущество их было конфисковано в казну короля и святого престола.
Расправляясь с вальденсами, трон и алтарь показали себя в полной красе.
Жестокость была не единственной характерной чертой Александра. Этой духовной особе присущи были все пороки, ведущие свое начало от алчности, которая направляла все его помыслы на то, чтобы расставлять сети, строить козни и обогащать свою казну, не гнушаясь никакими средствами.
Раз я об этом заговорил, то приведу один типичный эпизод.
Духовник короля Сицилии Готье получил кафедру архиепископа без согласия духовенства Палермо, которое отвергло его назначение. Жалоба на этот акт короля дошла до Рима. Сама королева умоляла папу аннулировать назначение Готье. У королевы были достаточно веские причины: она давно мечтала вознаградить этим теплым местечком одного из своих возлюбленных – канцлера Стефана. Надо полагать, королева сумела обнаружить в нем достоинства, необходимые хорошему архиепископу.
Папа, умевший иногда быть галантным, ответил через своего легата, что он почтет за счастье сделать приятное королеве, но при одном небольшом условии – назначение Стефана обойдется всего в тысячу унций. Королева была озадачена этим предложением. Вполне понятно, она призадумалась: если каждый любовник будет стоить ей такую уйму денег, то, сколько бы ни трудился в поте лица своего ее добрый народ, все равно она вылетит в трубу. Она долго колебалась, но щедрое королевское сердце взяло верх над благоразумием, и она уплатила требуемую сумму.
К несчастью для королевы, Готье нельзя было упрекнуть в нерадивости. И он хорошо знал своего папу. Королева уплатила тысячу унций, чтобы его сместили. Готье отпустил святому отцу две тысячи унций, чтобы его оставили на месте. В случае надобности Готье удвоил бы эту сумму. В те счастливые времена митра архиепископа кое-что значила!
Папа принял маленький подарок Готье и решил вопрос в его пользу. А королеву уведомил, что "духовенство Палермо нашло веские аргументы против ее просьбы, и он ожидает возражений королевы".
Мало того, что лукавый тиароносец обвел вокруг пальца женщину, – он еще вздумал потешаться над королевой. Дело кончилось тем, что бедняга Стефан не получил места архиепископа.
Папа Александр был властолюбив и высокомерен, а насколько он был спесив, ясно из следующего факта.
Когда Фридрих Барбаросса, вынужденный закончить войну с папой, запросил мира, Александр третий, как рассказывает историк Фортунат из Ульма, установил для него следующий церемониал: "Когда с него было снято отлучение, Фридрих с большой пышностью вступил в Венецию; приведенный к Александру третьему, который вместе с кардиналами и епископами ждал его в атриуме храма святого Марка, он снял с себя королевскую мантию и пал ниц на оба колена, головой касаясь земли. Александр выступил вперед, положив ногу на шею государя, в то время как кардиналы громко запели слова псалтыря: "Ты наступишь на василиска и сокрушишь льва и дракона".
Фридрих воскликнул: "Первосвященник, эти слова относятся к святому Петру, а не к тебе". – "Лжешь, – ответил Александр, – эти слова написаны об апостоле и обо мне".
И прижав изо всей силы шею императора, заставил его замолчать, после чего он позволил ему подняться и благословил его. В это время собор запел: "Тебя, бога, хвалим".
Если принять во внимание, что бог, чьим наместником был Александр, родился в хлеву от любовной интрижки голубя с простолюдинкой, то топтать ногами императора, будто он не император вовсе, а просто коврик, – достижение немалое!
Может, вы думаете, что этот церемониал утолил тщеславную душу наместника? Ничуть не бывало!
Его святейшество придумало ряд новых трюков. На следующий день после упомянутой церемонии Александр третий отправился в храм святого Марка на торжественную обедню и Фридрих с жезлом в руке исполнял функции церемониймейстера, шествуя впереди святого отца и расчищая для него путь среди толпы.
Гораздо достойнее было бы, мне кажется, воспользоваться жезлом и угостить им святого наместника!
"Всю обедню, которая продолжалась немало времени, император простоял на хорах.
При выходе папы из храма император простерся ниц, облобызал ему ноги и пешком сопровождал папу во дворец, держа под уздцы его коня".
Этот исторический факт свидетельствует о том, какую власть имели религиозные предрассудки в те времена над людьми. Один из самых могущественных монархов на земле согласился заменить папе ковер, лакея и конюха! Во имя чего, спрашивается, Фридрих Барбаросса подверг себя подобным унижениям? Что побудило этого деспота так позорно распластаться перед ненавистным ему тиароносцем? Поступил он так главным образом из-за того, чтобы снять с себя отлучение, которое наложил на него папа.
О, дряхлая католическая церковь! Ты и теперь еще ублажаешь себя, прибегая к своему древнему оружию, но твои анафемы вызывают только смех у того, на кого ты обрушиваешься. Я сам подвергся твоим проклятиям. Беззубое чудовище, ты не способно служить даже пугалом для младенца!
ЛУЦИЙ ТРЕТИЙ.
После Александра третьего тиара досталась полному кретину, который доказал самым убедительным образом, что глупость не исключает жестокости.
Убальдо, так звали этого кровожадного кретина до того, как он взошел на престол, был избран папой именно потому, что был глуп и хвор.
Для того чтобы стала яснее подоплека его избрания, мы вернемся на несколько лет назад.
В 1179 году в Риме состоялся вселенский собор, созванный Александром третьем, якобы с целью улучшения нравов. На этом соборе утвердили двадцать семь канонов; последний из них – более смертоносный, чем батарея орудий, предписал гонение на еретиков, а также исполнение своего долга в отношении лиц, подозреваемых в ереси.
Другой канон был направлен против прелатов, слишком рьяно взимавших церковную дань с подчиненного им духовенства. Прелаты имели обыкновение объезжать свои диоцезы по нескольку раз в году в сопровождении многочисленной свиты. Сельским священникам и монахам приходилось содержать за свой счет огромное количество народа. Прелаты, таким образом, перекладывали содержание своей свиты на подчиненных.
Канон этот заслуживает не меньшего внимания, чем свод законов аббата Клюнийского; церковные моралисты с таким красноречием раскрывают перед нами быт высшей иерархии, что стоит воспроизвести здесь некоторые отрывки. "Если апостол кормил себя и семью свою трудами своих рук, то почему же, вопрошаем мы, апостолы наших дней действуют иначе? Почему им дано право доводить своих служителей до обнищания, вынуждая их продавать украшения церкви, закладывать монастырские земли на предмет оплаты расходов епископов? В то же время они содержат целую свиту лакеев, пожирающих запасы, которых могло бы хватить приходу на целый год.
И потому мы оглашаем: воспрещается впредь держать архиепископам более сорока лошадей, кардиналам – более двадцати пяти, епископам – от двадцати до тридцати, архидиаконам – не более семи, низшим чинам – не более двух…
Воспрещается: брать в путешествия псов и птиц для охоты… требовать угощения из мудреных блюд и чужеземных вин…" Как вам нравится эта революция? И что за умеренность! Какая простота нравов!
Конечно, никто не отнесся серьезно к этому канону. Епископы скорее бы устроили баррикады из своих митр, чем согласились подчиниться такому режиму.
"Равным образом воспрещается: требовать вознаграждение за посвящение епископов и аббатов, за назначение служителей, за похороны, свадьбы и другие обряды, что привело к злоупотреблению и святотатству, ибо стали отказывать в таинствах тем, кто не имеет средства оплачивать их".
Главной целью собора, на котором установили эти лицемерные каноны, было укрепление могущества церкви путем устранения мирского элемента из коллегии, которой надлежало выбирать первосвященника. Первый канон закреплял за кардиналами исключительное право избрания папы: по этому канону тиара доставалась тому, кто получал две трети голосов кардинальской коллегии. Отныне оппозиция и народа и духовенства уже ничего не стоила. После смерти Александра третьего кардиналы договорились выбирать первосвященника только из членов коллегии. Им легко было это осуществить, так как они стали хозяевами положения.
Все же выборы кандидата тянулись дольше обычного: каждый хотел быть папой.
Кандидатов оказалось столько же, сколько было голосующих. А так как на свете нет людей более честолюбивых, чем священнослужители то апостольский трон какое-то время оставался вакантным, пока кардиналы не сошлись на кандидатуре Убальдо. Он был стар и глуп. Коллегия надеялась, что он не долго будет занимать папский престол и с ним будет не так хлопотно: его легко будет держать в руках.
Кардиналы несколько ошиблись в расчетах: Луций третий просидел на троне четыре года.
Все помыслы этого папы были направлены на увеличение доходов папской казны, и он не брезговал никакими средствами.
Он отменил прежний обычай раздавать во время крупных торжеств одежду и хлеб бедной части римского населения, побуждал священников увеличить поборы с паствы.
Его вымогательства довели римлян до того, что они подняли восстание. Луций был вынужден покинуть город. Обозленный народ разгромил папский дворец, некоторые владения крупных магнатов были разорены дотла. Граждане поклялись умереть с оружием в руках, но не подчиниться Луцию. Святому отцу вскоре удалось обуздать восставших. Он разослал своих агентов по всем дворам Европы с поручением добыть побольше средств для подавления римлян. На такое святое дело сеньоры откликнулись охотно, и жатва оказалась обильной. Луций использовал собранное золото, подкупив вождей народного восстания. Последние, позабыв о клятве, торжественно водворили папу в Латеранский дворец, и Луций с удвоенной энергией стал наверстывать утраченное. Он обложил римлян тяжелым чрезвычайным налогом.
Разъяренные горожане снова восстали, и притом столь решительно, что папе во избежание кровавой расправы вторично пришлось бежать.
Так как истина нам дороже всего, мы не можем не отметить, что на сей раз народ свирепо расправился с духовенством. Начался общий погром. Римляне, которых еще недавно натравливали на еретиков, теперь с той же злобой набросились на церковников. Они грабили и сжигали церкви, насиловали на площадях монахинь, издевались над священниками, бичевали и пытали кардиналов и епископов. Некоторые летописцы сообщают, что после разгрома одного монастыря монахам вырвали глаза и заставили их пойти крестным ходом под предводительством послушника, которому выбили всего один глаз. Кто посмеет еще усомниться, что религия смягчает нравы?
Ведь все эти люди, с такой жестокостью преследовавшие служителей церкви, были людьми религиозными… Нет никакого сомнения, что впоследствии они искренне раскаялись в своем преступлении, после чего попали в рай. А вот несчастный, скончавшийся скоропостижно в среду после скоромного обеда, наверняка будет вечно жариться в адских недрах.
Луций третий обосновался в Вероне, куда явился император Фридрих, чтобы совместно обсудить, как усмирить римлян. Императорской армии ничего не стоило укротить мятежников, однако император поставил ряд условий: прежде всего он потребовал возвращения владений, принадлежавших маркграфине Матильде, спор о которых между империей и алтарем продолжался полтора века. Святой отец согласился на эту жертву, но про себя решил надуть императора.
Церковные политики всегда и во всем верны себе. В секретных инструкциях участникам собора Луций предписал затянуть обсуждение вопроса о наследстве Матильды и заняться главным образом усмирением римлян и их наказанием.
По-видимому, император заметил, что его собираются надуть, ибо отдал приказ войскам занять выжидательную позицию и не выступать.
Кончилось тем, что святой отец умер, не дождавшись исхода переговоров. Собор, который Луций созывал, чтобы подготовить свое возвращение в Рим, занимался не только этим вопросом. На этом соборе был обнародован указ, направленный против вальденсов и других изобличенных или заподозренных в ереси, точнее, в сопротивлении самой невыносимой тирании, той тирании, которая душит человеческую мысль. Этот указ со всей отчетливостью обнаружил жестокость дряхлого Луция. Мы не будем цитировать его целиком, а предложим вниманию читателей лишь несколько отрывков:
"Нет таких суровых мер, перед которыми дрогнет церковное правосудие, чтобы уничтожить ересь, расплодившуюся в наши дни во множествах провинций.
Даже Рим дерзнул воспротивиться святому престолу, и гнусный его народ посмел поднять кощунственную руку на наших священников. День возмездия близок, и в ожидании возможности воздать римлянам за все беды, что они нам причинили, мы предаем анафеме всех еретиков, как бы себя они ни именовали…" Сколько ненависти в этих строках, сколько бешенства! И этот человек, призывающий к мести, – глава церкви, которая проповедует прощение и рекомендует, когда бьют по одной щеке, подставлять вторую: "Мы сразим этих гнусных сектантов вечным проклятием; мы осуждаем на вечную кару тех, кто даст им убежище или защиту, тех, кто посмеет называть их "совершенными верующими" или какими-либо другими еретическими именами. Мы повелеваем всех, кого изобличат в содействии еретикам, будь они клирики или духовные лица, лишить церковного звания и предать светскому правосудию. Если же они окажутся мирянами, мы повелеваем: предать их самым страшным пыткам, подвергнув испытанию огнем, железом, бичеванию и сожжению заживо".
Великолепно! Пытка, бич, железо, огонь за одно преступление – именовать "совершенным верующим" человека, усомнившегося в наличии тела Христова в кусочке хлеба…
"Каждому прелату надлежит посетить несколько раз в году все города своего диоцеза, и в особенности те места, где, по его мнению, могут обитать еретики; прелатам вменяется допросить стариков, женщин и детей, в каких краях нашли убежище вальденсы или люди, устраивающие тайные собрания, а также тех, чье поведение отлично от поведения остальных верующих, или тех, кто осмеливается толковать священное писание". "Города, которые посмеют противиться нашим повелениям или пренебрегут своей обязанностью преследовать еретиков, будут исключены из всяких сношений с другими городами и потеряют свой ранг и свои привилегии; граждане будут отлучены, их покроет вечное бесчестье, и они лишатся навсегда права заниматься честным промыслом. Всем верующим дается право убивать их, завладевать их добром и уводить их в рабство".
Вот какой указ был принят Латеранским собором.