- А что касается меня, то я и подавно ничего не знаю о нем так как я совершенно незнаком с делами во дворце в то время, поскольку новый человек, господа, - снова наполнил свою рюмку и рюмку гостя Ксенофонтова не проявив такого же такого же внимания к рюмкам дам.
- Да, да, господа, не будем топтать воду в ступе, - сказала Анна Кузьминична стараясь отвлечь внимание хозяев от такого несвоевременного и неожиданного вопроса своего Мишеля.
Визит севастопольцев продлился до позднего часа. Когда гости стали прощаться, Екатерина Владимировна спросила:
- Поздно уже, оставайтесь, как-нибудь разместимся, как говорится: в тесноте, да не в обиде.
- Нет, нет, уважаемая Екатерина Владимировна. Не извольте беспокоиться. У нас номер в "Ореанде"…
И провожая гостей, Екатерина еще спросила:
- Да, господин Канцельсон, если мне посчастливиться встретить дворцового фотографа господина Мацкова, то что спросить у него, чем поинтересоваться?
- О, это было бы очень любезно с вашей стороны, дорогая Екатерина Владимировна, весьма любезно… - подумал немного греческий негоциант. - За сколько я могу купить у него фотоальбом с фотографиями известных ему людей. Я заплачу ему щедро… - скажите ему.
- Скажу, - только и промолвила женщина, широко раскрыв глаза, глядя на Мишеля.
И когда гости ушли по ночной улице, Екатерина и Вадим какое-то время с неменьшим удивлением смотрели друг на друга и Ксенофонтов прошептал:
- Вот что Измирову и этому еврею-грёку нужно от Мацкова? Какой-то фотоальбом…
- С фотографиями известных ему людей… - также шепотом проговорила женщина.
- Какая же кроется тайна в этом альбоме?
- Не представляю, Вадим. Но теперь ясно, что-то есть в этом фотосборнике Мацкова, как назвал его супруг Анны Мишель.
- Или Мацкина, как назвал его этот загадочный Из-миров, - промолвил Ксенофонтов.
Глава 8. Почти детективная история "Фенита ля комедиа"
Понаблюдав издалека за Ксенофонтовыми, пока те не уехали в Ялту, компаньоны решили задержаться в Алупке. Вошли с экскурсионной группой во дворец, прошли по его хорошо им знакомым комнатам и вышли к львиной террасе.
- Как видим, камрады, дворец на месте и всё в нем, как и прежде, - сказал Остап.
- Знать бы, что и ценности графини на месте, командор, - вздохнул Балаганов.
- На месте то на месте, братец, но как их найти, - промолвил Козлевич. - Остап Ибрагимович, я пройду к автомобилю, все ли там… - заспешил он к своему детищу.
Экскурсантов в этот день было много, входили в музей потоком, выходили неспеша очарованные красотой, фотографировались у делающих пятиминутные снимки фотографов и медлили уходить от беломраморных львов.
Бендер и Балаганов обошли корпус дворца и подошли к автомобилю. Но непревзойденного автомеханика здесь не было. Извозчик, похаживая возле своей пролетки, сказал:
- Помчался, граждане, ваш шофер. Увидел кого-то и побежал туда, - указал он в сторону дворцовых ворот.
Остап и Балаганов устремились во двор. На ходу Бендер сказал:
- Неспроста Адам пошел за кем-то, неспроста, Шура.
Балаганов не успел ответить, как навстречу им из толпы экскурсантов вышел Козлевич.
- А я было погнался за вами, Остап Ибрагимович. Понимаете, увидел того… ну этого с заграничного парохода…
- Старшего помощника капитана с "Тринакрии"? - поднял в удивлении Остап брови. - Вы не ошиблись? Где он?
- Сел в автобус с туристами и уехал. Вот я за вами и бегу. Поедем следом, Остап Ибрагимович?
- Едем, камрады, едем, убедимся, - зашагал к заветному "майбаху" Бендер. - Давно уехал?
- Все равно догоним, Остап Ибрагимович, - заверил Адам.
- А разве вы его видели, Адам? - остановился Бендер.
- Да, вы же тогда были не с нами в буфете, Адам Казимирович? - задал вопрос Балаганов.
- Верно, но я заходил попить и заглянул в буфет, где вы сидели.
"Майбах" без труда обогнал автобус "Крымкурсо", когда тот натруженно газуя, подбирался к Мисхору. Поехали вслед за ним.
- Надо убедиться, что он, это он, камрады, - повторил уже не раз Остап.
- Да я не мог ошибиться, Остап Ибрагимович, - заверял тоже не раз Козлевич.
- Ну, хорошо, командор, он. Так что? Будем с ним разговаривать? - спросил Балаганов.
- Не удивляйте меня, Шура, своей глупостью. Убедимся, что старпом действительно побывал на экскурсии во дворце, что "Тринакрия" в Ялте, а значит и Канцельсон Мишель где-то рядом. Или уже встречался с заграничным гостем. А поскольку так, то нам необходимо узнать козыри наших конкурентов, детушки.
- Да, но где сам этот Мишель? - тряхнул головой рыжий Шура.
Автобус медленно поднимался по участку дороги от Золотого пляжа к Ореанде. Эту серпантину горной дороги жители называли "тёщин язык". Козлевичу надоело тащится за автобусом и он обогнал его, вырвался вперед и уже у Ливадии остановил машину, следуя приказу технического директора.
- А может, он сойдет по пути, командор? - с беспокойством посматривал назад Балаганов.
- Не должен, названный брат Вася, - посматривал назад и Бендер. - Куда он пойдет отсюда, если его "Тринакрия", как надо думать, в порту.
- Да, Остап Ибрагимович, на том подъеме шофер не остановит автобус без сильной нужды, - отметил Козлевич.
Но вот показался в поле зрения компаньонов автобус и беспокойства компаньонов поутихли. И когда автобус прошел мимо "майбаха", Козлевич поехал на расстоянии за ним.
В городе у Приморского парка автобус остановился и высадил трех пассажиров.
- Смотрите, он - воскликнул Балаганов.
- Вижу, Шуренций, вижу. Остановитесь, Адам. Мы за ним следом, а вы с машиной ждите нас у морвокзала, - распорядился Бендер, быстро покидая автомобиль со своим верным помощником.
Ничего особенного поднадзорный компаньонов не делал. Прошел на набережную, постоял над городским пляжем, прошел дальше медленной гуляющей походкой. У ларька остановился и выпил кружку пива, поглядывая на часы.
Всё это два "агента" видели и, идя за ним, проводили его глазами до ворот порта. Когда подошли, то увидели, у причала "Тринакрию", по трапу которой и поднялся старпом на её борт.
- Вот и всё, Шура, - отметил Бендер. - Увидели, проводили и ничего, - вздохнул старший искатель.
- Смотрите, гроб везут… - указал Балаганов Остапу.
К воротам порта подъехала телега, с черным гробом.
За ней в скорбном молчании шел ссутулившийся чернобородый мужчина и монахиня. Ворота въезда открылись и траурная телега с провожатыми проехала к пристани.
- Увозят покойника… - промолвил Балаганов.
- Или покойницу, идемте в диспетчерскую, узнаем когда "Тринакрия" уходит, - пошел к зданию морвокзала Остап.
И не знали два единомышленника, и не могли, конечно, знать, что произошло несколько позже на "Гализоне", о чем читатель узнает в конце романа.
В диспетчерской порта когда Остап спросил:
- Когда отплывает "Тринакрия"?
Ему диспетчер ответил:
- О какой "Тринакрии" вы спрашиваете? В нашем порту такой нет.
- Как нет, а эта шхуна? - указал он в окно, выходящее к пристани.
- Эта? - усмехнулся диспетчер в вылиневшей морской форме торгового флота. - Это "Гализона".
Балаганов и Бендер воскликнули одновременно:
- "Гализона"?!
- "Гализона", товарищи, - поднял удивленно брови служитель порта. - Утром к нам пришла…
- Откуда пришла, уважаемый? - удивился Бендер.
- Как и ваша "Тринакрия", которая к нам приходила, из Турции, из Стамбула.
Остап с усмешкой посмотрел на своего "брата" Васю, затем сказал:
- А мы думали "Тринакрия", товарищ. Ждем одного коммерсанта… Благодарим, товарищ, - кивнул он выходя.
- Вот это да, Шура, - сказал он когда вышли. - С этим старпомом не соскучишься.
- Что это всё может значит, командор? - заглядывал в лицо Остапа рыжеволосый помощник.
- Старпом не иначе, как на две шхуны старпом, - задумался Бендер, идя к Козлевичу, которого он увидел стоящего возле "майбаха" у вокзала.
- Ну что, Остап Ибрагимович, - спросил автомеханик.
- А что, Адам, вас сейчас удивит наше сообщение. Это не "Тринакрия", а "Гализона", наш поднадзорный и поднялся на её борт.
- Здорово, выходит он служит на двух кораблях? - усмехнулся Козлевич.
- Выходит, детушки, выходит, - продолжал размышлять Остап великий предприниматель-искатель.
- Командор, может, пройдем на причал и понаблюдаем? - снова заглянул в лицо своего предводителя Балаганов.
- Да, понаблюдаем. Только не на причале. Чтобы пройти туда, надо будет объясняться, с пограничниками, а с борта судна нас тоже увидят. Предлагаю, как вы часто говорите, господин стивидор, что уже пора и пообедать. Идем, камрады, в тот верхний вокзальный ресторан и устроимся так, чтобы нам была видна эта самая "Гализона" со своим старпомом - другом Мишеля Канцельсона со шхуны "Тринакрия". А машину, Адам, подгоните к проходной порта, дайте пару рублей охраннику, чтобы он понаблюдал за ней, и порядок.
- Это дельное указание, Остап Ибрагимович.
В ресторане компаньоны заняли столик у большого витринного окна из которого открывался вид не только на причал, но и на трап, спускающийся с "Гализоны" на пирс. И когда их заказ был выполнен, приступили к обеду.
Балаганов попытался что-то сказать, но Остап его приструнил:
- Давайтё помолчим, Шура, и поразмышляем над тем, что узнали, а также и о встрече с Екатериной и её "Вадымом". Уж не встречался ли этот русско-турецкий старпом-двухшхунник с ними?
- Я думаю… - начал сочно чавкать кусочком мяса Балаганов.
- Что же вы думаете, Шура? - взглянул на него Бендер.
- Постойте, - неожиданно произнес Козлевич и хотел встать, затем придвинул стул к окну и молча указал на "Гализону". Все последовали его примеру и увидели.
По трапу со шхуны в сопровождении конвоя спускалась процессия, к подъехавшему "воронку". Впереди этой необычной группы шел дюжий молодец с наганом в руке и в черной кожаной куртке-униформе чекиста, за ним шествовали со связанными руками за спиной ссутулившийся мужчина, который сопровождал гроб, монахиня с откинутым капюшоном черного пыльника, за ней и другая в таком же одеянии.
- Барсуков!.. - мстительно проговорил Балаганов. - И Любка, как-я понимаю…
- А та возрастная, не иначе, мадам Баранова, нам неизвестная, но можно предположить, - промолвил Бендер.
- И еще… Смотрите, смотрите, братцы! - воскликнул Козлевич.
- Замыкающим процессию шел никто иной, как старпом с "Тринакрии" и "Гализоны". За ними шли еще двое в формах НКВД с оружием в руках. И за всеми ними шел знакомый компаньонам по Севастополю Донцов. Немного позже по трапу спустились и девушки, в пограничная форме.
- Вот это да! Вот это да!.. - не мог успокоиться Остап.
- Может быть, еще вам что подать? - обратилась к ним официантка.
- Нет-нет, уважаемая, - отмахнулся от неё Козлевич.
Группа арестованных в сопровождении энкавэдистов-гэпеушников и пограничников разместилась в машине, а Донцов сел с водителем в кабину и "воронок" поехал к выезду из порта.
А у трапа "Гализоны" остался пограничник с винтовкой. Он закурил и начал медленно прохаживаться вдоль шхуны.
- Ну что, детушки-братцы? Как я понимаю мы проводили в последний путь наших опасных обидчиков и не менее назойливого и тоже опытного, выходит, конкурента. Поэтому случаю нам можно и выпить, - поднял стопку Остап.
Когда выпили, закусили, продолжили обед, Бендер сказал:
- Если этот старпом побывал в Алупке, во дворце, то правильно вы заметили, Шура, что он, возможно, встречался с Екатериной и "Вадымом". Но от них, как я понимаю, пользы нам мало. А вот еще вопрос, а не побывал ли он у Петра Николаевича Березовского?
- Это верно… - затряс кудрями рыжий Шура.
- А для выяснения этого, заканчиваем обед и адье этому уютному местечку, которому я заслуженно выношу благодарность, - сказал вслух Бендер, так что эти слова подошедшая официантка услышала. Взглянул на счет и щедро расплатился. Отчего её лицо расплылось в широкой улыбке.
Глава 9. Адам Козлевич становится сыщиком
Компаньоны помчались в Алупку. В пути Остап весело говорил:
- Урожайный сегодня день, детушки, не кажется ли вам? Узнали имя сестры фотолаборанта - Елена Карловна Мильх, раз. Повидались и провели беседу с бывшей горничной графини и её "Вадымом", два. Встретили старпома двухшхунника и воочию увидели конец наших смертельных обидчиков и в то же время увидели, как наш нахальный конкурент выбит из седла. Три.
- Кого это вы имеете ввиду, командор? - обернулся к нему Балаганов.
- Ох, Шура, вы меня иногда удивляете своими здравыми рассуждениями, но часто и своим недомыслием. Кто же у нас конкурент? Конечно же тот самый старпом с "Тринакрии" и "Гализоны".
- А Кальцельсон Мишель? - не сдавался Балаганов.
- Э-э, как я понимаю, братец Шура, этот греческий негоциант теперь для нас не конкурент, - покачал головой Козлевич.
- Вот именно, не конкурент. Что он может предпринять без своего турецкого заданиедателя, - заключил Бендер.
Служебный день во дворце-музее уже закончился. Остап поинтересовался:
- Не ушел ли еще экскурсовод Березовский?
- Ушел, ушел, товарищи, - ответила служительница, собирая в ящик матерчатые лапти для экскурсантов. - Завтра приходите, он очень знающий экскурсовод, товарищи, - посоветовала она.
- Благодарю, уважаемая, - отошел от двери Бендер.
Оставив своих друзей у машины, Остап направился в хозяйственный корпус. Но комнатушка Березовских была заперта. Выглянувшая из двери соседка сказала:
- К ним пожаловали важные господин с дамой и они, видать, с ними ушли. По всей вероятности в парк прогуляться, - добавила она.
Остап вернулся к компаньонам и распорядился:
- Адам, если вы желаете прогуляться с нами, то определите наш лимузин и в парк.
- А что тут определять, Остап Ибрагимович. Вижу нашего знакомого Иваныча, на дежурство вышел.
- Вот и классно, поручите ему. Дайте рублевку на водку. Остап и Балаганов устремились по парку. Вскоре их догнал и непревзойденный автомеханик компаньонов. Бендер сказал:
- Загадка номер один, братцы. Кто это пожаловал в конце служебного дня к бывшему верному служаке дома Романовых? Важный господин с дамой, - подсказал им затем Остап.
- Важный господин с дамой? - задумался Балаганов.
- А вы что скажете, Адам?
Козлевич, что было весьма редко, рассмеялся, хлопнул в ладоши и выпалил:
- Мишель Кандельсон и та его женушка!..
- Верно, командор, как это я сразу не подумал, конечно же, они. Кто бы это еще мог! - победоносно подтвердил Балаганов, как будто не Козлевич, а именно он разгадал этот никчемный ребус.
Компаньоны деловито шагали по одной аллее, по другой, отыскивая глазами Березовских со своими гостями.
- Разойдемся, наверное, по аллеям, так быстрее найдем их, - и только это произнес Бендер, как Балаганов закричал:
- Смотрите, смотрите, командор, Адам, вот они!
Бендер и Козлевич обернулись и увидели, как по боковой аллее по направлению к ним шли Канцельсон с Анной Кузьминичной, а рядом с ними, к искреннему их удивлению, шли супруги Березовские.
- Скорее в боковую аллею, нет надобности, чтобы они нас видели, - скомандовал Бендер и громадным шагом ринулся по тропе, ведущей в сторону. Козлевич и Балаганов заспешили за ним.
Когда отдалились от нежелательной встречи, Остап сказал:
- Вот нам и приходится удивляться, компаньоны-акционеры. С чего бы это вновь греческо-турецкому негоцианту разгуливать с бывшим служакой дома Романовых?
- Да, Остап Ибрагимович, - Судя по вашему рассказу, как он пожимал плечами и заверял вас, что понятия не имел о последних днях графини перед отъездом, то, конечно, странно такое. Что у него может быть общего с Канцельсоном? - усмехнулся Козлевич.
- И я так думаю, командор, - поддакнул Балаганов.
Компаньоны, оставив справа Солнечную поляну, миновали слева разросшийся кедр гималайский, громадный тис ягодный, покрытый темно-зеленой хвоей и красавец платан восточный. И остановились у мостика через овраг, густо заросшего грабом, кленом, ясенем и терпентинным деревом. Отсюда, среди изумрудно-зеленого ковра газона, на фоне придвинувшегося леса и диких обрывов яйлы и шпилей Ай-Петри, открывался изумительный вид. Но им было не до любования красотами природы.
- Значит, и вы так думаете, Шура? - спросил Бендер. - Вы правильно думаете, голуби. Но забываете то, что жена Мишеля Анна Кузьминична и тот же самый Березовский долгое время были в графских упряжках. Вот он и пожаловал со своей супругой к нему чтобы выполнить указание старпома с "Гализоны", Вот какое я нахожу объяснение этому, камрады.
- Так это так, командор, но очень интересно нам бы узнать, что говорит ему Кальценсон, какие будут у них…
- Совместные действия, Остап Ибрагимович, - дополнил Козлевич, вытирая платком рот.
- Вот это нам и надо выяснить. Но как? Если меня Анна Кузьминична лицезрела уже…
- Женушка Кальценсона меня видела в Севастополе, - усмехнулся Балаганов.
- Следовательно, вы, Шура, и я, уже не проходим для слежки, а тем более для контакта с ними. Остаётся…
- Остаюсь я, Остап Ибрагимович, - пригладил платком свои кондукторские усы Козлевич.
- Вот именно вы, Адам Казимирович. Мы будем знакомиться с их действиями на расстоянии, а вы вблизи их. И по вашей информации мы и будем предпринимать наши шаги, - определил Бендер, и, немного помолчав, он промолвил:
- Сегодня ночуем в Алупке. Прошу вас, Адам Казимирович, последовать за нашими поднадзорными. Видите, они остановились возле чилийской араукарии. Пристройтесь поближе, возможно, вам удастся их разговор подслушать. Вас будем ждать в гостинице, господин сыщик.
- Пошел, братцы, они уже идут к озеру… - зашагал от своих друзей Козлевич.
Бендер и Балаганов некоторое время наблюдали издалека за ним и своими поднадзорными и, немного погуляв по парку, пошли в гостиницу.
Сняв свои любимые штиблеты, Остап растянулся на кровати и, смежив веки глаз, зевнул, чувствуя, что засыпает.
Треть своей жизни человек проводит во сне. А часть людей и половину её. Некоторые же умудряются спать и того больше.
Сон часто называется меньшим братом Смерти. Такое определение возникает потому, что во сне человек удален от суетливой жизни. А, может быть, понимаются причины естественного характера? Наука лишь немногим меньше двух десятилетий назад заинтересовалась исследованием сна. Результаты этих исследований, к сожалению, еще мало известны широкому кругу. Одним словом, что такое сон, точного определения наука не дает. Но говорит: "Периодически наступающее физиологическое состояние у человека и животных; характеризуется почти полным отсутствием реакции на внешние раздражения, уменьшением активного ряда физиологических процессов".
Вот и всё. Понимаете, как хотите.
- Мое дело плохо, - сочувственно сказал вслух Остап, ворочаясь с боку на бок. - И снов порядочных что-то нет…
И ему вспомнился бывший попечитель учебного округа Федор Никитич Хворобьев, с которым он встретился в поисках сарая, где можно было бы спрятать и перекрасить "Антилопу".