ЭМОБОЙ
Государственная дума разработала законопроект, согласно которому главными врагами молодежи являются неформалы – в первую очередь эмо с их суицидальными наклонностями и готы с культом бисексуальности (?!). С ними предполагается бороться пропагандой патриотизма.
Как скучно, боюсь, депутатам в Госдуме! Как травам в бессмысленной, душной охапке. Другие едят, закупаются в ГУМе, идут на свидания, делают бабки, – а ты заседаешь (зачем – непонятно) бессмысленной мышью, томящейся в сыре, стираешь и драишь последние пятна на глянцевом имидже новой России… Какая еще остается проблема? Кого не прикрыли еще патриоты? "Я слышал, бывают какие-то эмо…" – "Неправда, они называются готы!"
Какая проклятая это работа – в парламент играть неподвижно и немо, ни разу не видев реального гота и толком не зная, как выглядит эмо! Вот так же, я помню, в советское время, в последнем припадке, в бессмысленном хрипе, – бороться взялись с неформалами всеми, и главной опасностью сделались хиппи. Они населенью желали добра ведь, никто не видал безобидней народца, – но было в стране ничего не поправить, а надо же было хоть с чем-то бороться! Вот так и сегодня: и рейтинг вознесся, и бабки текут, и безмолвствует паства, и больше в стране ни за что не возьмешься: все либо бессмысленно, либо опасно. На фоне того шоколадного крема, которым нас медиа кормят до рвоты, – остались одни непокорные эмо да в черную кожу одетые готы.
Должно быть, мы вправду во славе и силе – кого бы еще-то к порядку призвать бы?! – коль нету другого врага у России, чем эмо, и готы, и эрос до свадьбы. (Про эрос до свадьбы – не чьи-нибудь бредни: декан Добреньков на соцфаке расселся – так он предложил прокурорам намедни повысить положенный возраст для секса.) Я в ужасе вижу: овамо и семо, взамен созидательной гордой работы – крадутся в подвал кровожадные эмо, в кладбищенский склеп забираются готы… Им всем наплевать, что в стране перемены, что юные стали для власти опорой, – и эмо кидаются вспарывать вены, а готы стремятся к любви однополой. Из этой среды и появится вскоре Раскольников новый, убийца старухин… Уже мы теряем учащихся в школе, как грозно сказал режиссер Говорухин: они закоснели в цинизме и злобе, а их педагоги как раз оробели… Спасем же хоть тех, кто покуда в утробе, хоть тех, кто сегодня лежит в колыбели! От нашей морали остались руины. На них депутаты взирают, угрюмы. Настала пора запретить Хэллоуины! Достойное, в общем, занятье для Думы.
Такое читал я у Кафки, у Лема, – но все это сделалось былью, чего там… Я честно скажу – не завидую эмо. А больше всего не завидую готам. Какие погромы начнутся – поэма! Какие облавы устроятся – что ты! В колонии строем отправятся эмо, на каторгу маршем проследуют готы. Точнейшая нашей эпохи эмблема – бредущие в суд, в арестантские роты, одетые в розово-черное эмо, одетые в черно-лиловое готы… Как Остин заметила в повести "Эмма", – тоска, если в силу войдут идиоты…
А завтра Каспаров окажется эмо.
А следом Касьянов запишется в готы.
ГЕНЕТИЧЕСКОЕ
В Швеции обнаружили генетическую последовательность, отвечающую за мужскую склонность к семейным скандалам. Эта склонность связана с уровнем гормона вазопрессина. Я давно подозревал что-то такое.
Открыли ген семейного скандала! Настрою лиру, перья очиню… Жена со мной помучилась немало, но лишь теперь понятно, почему. Когда я бил бокалы и плафоны, когда в углу дрожал случайный гость – все это были гены и гормоны, а я считал – распущенность и злость! Вот потому ты так и офигенна, а я, мой друг, унылое говно: у женщин нет, мой друг, такого гена, а у мужчин, мой друг, его полно. Конечно, трудно жить с таким мужчиной. Я сам ни дня не выдержал бы с ним. Всему виной, мой друг, всему причиной – вазопрессин, мой друг, вазопрессин! Агрессия естественна, как брюки, как воздух, как копыта у коня… Спасибо буржуазной лженауке, снимающей ответственность с меня. Поносы происходят от пургена, от курицы – котлеты де-воляй, а наши неурядицы – от гена: претензии к нему и предъявляй. Об стену я швыряю бутерброды, рычу как лев и гну тебя в дугу – все потому, что я такой породы: я жажду быть другим, но не могу. Какою справкой, впрочем, ни тряси я – я многим страшен, как страна-изгой; я в этом смысле, знаешь, как Россия. Она не может, знаешь, быть другой.
В других краях возможны перемены; кто любит их – съезжайте из страны! На взгляд пришельца мы несовременны, но генам наших предков мы верны. В Париже нету зданий некрасивых; без партии не может жить Китай; а мы не быть империей не в силах – Доренко слушай, Дугина читай! Противники, засуньте в попу перья. Вы ни к чему в стране родных осин. По тайным нашим генам мы – им-перья. У нас какой-то свой вазопрессин. У всех – свое призванье в мире этом; мы призваны к бряцанью, зуб даю! Мы называем суверенитетом такую предназначенность свою. Борисы, Анатолии и Гены пытались нас менять, но все вотще. Ведь это же не прихоть. Это гены. Жена уже отчаялась вообще. Она и так, и сяк меня ругала, плеща крылами, словно махаон, – и мировым сообществом пугала, и что-то говорила про ООН, гумпомощью надеялась исправить и фиточай пыталась мне варить – все думала, что можно и осла ведь заставить по-английски говорить… Но я и ей, и дочери, и сыну скажу открыто, сколько ни крути: я верен своему вазопрессину, генетике и третьему пути. Я помогаю немощным и сирым, дарю семейству ситец и парчу – но если я хочу скандалить с миром, я буду с ним скандалить, как хочу!
Но рано ликовать, аборигены. Научный мир по-прежнему неслаб. Я слышал, что уже открыли гены, которые в нали-чье лишь у баб. Они не жаждут несвобод кандальных, желают справедливости во всем: на нас, на генетически скандальных, у них гормон особый припасен. И если мы – не дай, конечно, Боже, – однажды слишком сильно пригрозим, они однажды нам дадут по роже, и не поможет весь вазопрессин. Все женщины бывают эрогенны, но бойтесь разъяренной красоты!
Я крикну с пола:
– Дура… это ж гены…
– Есть гены и у нас! – ответишь ты.
МОСКОВСКАЯ КАЗАЧЬЯ
Войсковой атаман Центрального казачьего войска Валерий Налимов объявил о строительстве казачьей станицы на 30 000 семей в Ступинском районе Подмосковья. Казакам выделен участок в 118 гектаров.
Наша древняя столица не ударит ликом в грязь: наконец своя станица у столицы завелась. Подмосковные казаки – запорожским не чета: брюки, фраки цвета хаки – наша главная черта. Челки, усики и баки – украшенье наших морд. Мы – гламурные казаки, мы – казачества бомонд! Степь подходит прямо к Дону. Удалые казаки разгулялись не по Дону, а по берегу Оки. Бродишь этак с папироской, агрессивный, будто еж… Вместо Сечи Запорожской – Подмосковную даешь! Среднерусские туманы расступились, смущены. Мы – Рублевки атаманы, славной Жуковки сыны!
От кого пошли казаки? Вечно длится этот спор. Враки, версии и драки не стихают до сих пор. По науке объясняли, что когда-то в старину типа беглые крестьяне поселились на Дону. Разгулялись на просторе, как гласит народный стих, ибо рабство крепостное не устраивало их. Много всякого народа устремилось им вослед – на Дону-то ведь свобода! С Дону выдачи-то нет! Большинство, само собою, – я вам точно говорю, – отдавало дань разбою, но служило и царю. Все хотели, право слово, этой доблестной судьбы: быть опорою престола, но отнюдь не как рабы! Я уверен, что и ныне много доблестных мужчин – по причине ли гордыни, от других каких причин, – утомившись жить богато, бросив нажитый уют, убежали бы куда-то в край, откель не выдают. Скучно, скучно жить без риска! Закусите удила: наша Русь – авантюристка и всегда такой была. Все сбегут, кто нынче ярки (или правильно – ярки?). Журналисты, олигархи подадутся в казаки… К нам отправятся, воспрянув, сразу сделавшись бодрей, Абрамович, и Касьянов, и Колесников Андрей, все кумиры миллионов, все, в ком виден Божий дар, – и Парфенов, и Лимонов, и Потанин, и Гайдар, все, кого теперь прижали (чисто русская судьба), кто готов служить державе, но не в качестве раба! Новодворская-казачка подковала мне коня; С. Доренко, крякнув смачно, чаркой потчует меня; не желая в мире подлом всех лизать и жить по лжи, "Огонек" в составе полном спит над пропастью во ржи… Этот образ жизни лаком! Этим миром я влеком! Я желаю быть казáком. Или надо – казакóм?
Будем плеткой-семихвосткой робким женам угрожать и риторикою жесткой Запад в ужасе держать. Напиваться будем грубо, распуская языки, и кричать все время: "Любо!" – али мы не казаки? Нашим громом и блистаньем будет Родина горда. Совершать набеги станем на другие города, нагонять на них испугу поведением своим… Тверь, Владимир и Калугу снова присоединим… Все, в ком жив покуда вольный, непокорный русский дух, – будем жить в станице стольной, драться, спать и пить за двух, будем, глотки водкой вымыв, петь о гордом меньшинстве, – а врунов и подхалимов всех оставим на Москве. Уважать друг друга будем – хучь ты русский, хучь ты жид…
И тогда, похоже, Путин вскоре к нам перебежит.
ВЕЛИКИЙ ПОСТ
Духовность набирает силу, являя рост во всей красе. Великий пост идет в Россию, Великий пост! Постятся все! Стократ суровей мясопуста, он вывел роскошь на корню. В Кремле – картошка и капуста, в Госдуме – постное меню; в программе "Время", столь похожей на выпуск дряхлых новостей, сановный диктор с постной рожей читает текст, еще постней; постится клерк, в престижном банке не разгибающий спины, постятся геи, лесбиянки, неонацисты и скины. Постятся дружно мент и киллер, являя преданность кресту. Постится Греф. В Газпроме Миллер постится на своем посту. Постятся, связанные словом (хоть что им, в сущности, слова?) Малахов, Познер с Соловьевым и финалисты "Дома-2". В рот не беря ни мант, ни плова, ни рыб, ни крупного скота, – постится Алла Пугачева, хотя она и так свята. Все визажисты-массажисты постятся, строги и чисты. Постятся буйные ЖЖисты, постя пространные посты. Давно покинув двор московский, уйдя в другой видеоряд, постятся Дубов, Березовский и даже Невзлин, говорят. Гремя костями с голодухи, почти забывши вкус еды, постятся доблестные "духи" – за их постом следят деды! Постятся люди разных станов, наевшись масленых блинов: Каспаров, Патрушев, Касьянов, Фрадков, Медведев, Иванов, народы севера и юга, смиренный вятич, гордый жмуд – хотя привычно жрут друг друга, но больше ничего не жрут! Ликует зверь, ликует птица – им ежегодный отпуск дан! И лишь Кадыров не постится. Кадыров держит рамадан. Зато Чубайс, Сурков и Сечин, и сотни прочих местных звезд…
Но ведь Великий пост не вечен! Не все коту Великий пост! Не зря худеет Дерипаска, не зря Собчак устала есть… Придет апрель. Настанет Пасха. Услышит мир благую весть. И дед, и дух, и частный пристав, и теледиктор, и диджей, ряды чекистов и ЖЖистов, нацистов, клерков и бомжей, и "Наших" лающая стая, и член ЦК КПСС начнут лобзаться, восклицая:
– Христос воскрес! Христос воскрес!
СЕМЕЙНОЕ
В новом правительстве России по крайней мере четверо министров связаны семейными узами. Министр обороны приходится зятем премьеру, министр социального развития – жена министра промышленности. Я давно этого ждал.
Когда-то, чтобы числиться в элите, довольно было выползти из масс. Вы пролетариат – и вы рулите. Крестьянство вы – и шансы есть у вас. Конечно, весь народ по большей части в ничтожестве и страхе пребывал, а тех, кто кое-как дополз до власти, раз в десять лет рубили наповал; но ежели вы были пролетарий, с попами не замеченный в родстве, – вы изредка до власти долетали и кое-как могли осесть в Москве. И при наличье в голосе металла, да плюс еще чтоб лексика проста – подчас происхождения хватало с лихвой для получения поста. И вы могли, соперников обжулив, в счастливое пробиться меньшинство (по крайней мере тем, кто из буржуев, уж вовсе не светило ничего).
Но то, что Джилас кличет "новым классом", замкнулось в касту (он и предрекал). Они уже не доверяют массам, а доверяют только землякам. И скоро, чтоб карьерой насладиться, потребно было – кроме прочих мер – не просто пролетарием родиться, а земляком Хрущева, например. Происхожденье правящего класса зависело отныне от вождя – и уроженцы гордого Донбасса пошли во власть немного погодя, а следом короли Днепропетровска держали нашу Родину в узде… Страна не проявляла непокорства: землячества упрочились везде.
Пришла пора страну перенацелить, пошла без правил новая игра – и вскорости уже рулила челядь: охранники, прислуга, повара. Страна и это кротко принимала, никто ничьей карьере не мешал, – быть земляком уже считалось мало, решала близость к телу и ушам. Согласен, это трудное условье – пробраться на заветные места, – и потому у нас во властном слое осталось человек не больше ста. Естественно, страна жила на нерве под властию разнузданных чудил. Едва нашли преемника в резерве, который никогда не подводил.
Цениться стали строгие манеры, смутьяны не сносили головы – и сделалось условием карьеры рождение на берегах Невы, плюс принадлежность к собчаковской свите, плюс восхищенье сильною рукой, плюс было бы неплохо, извините, служить в конторе знаете какой. Немудрено, что требованьям этим не так-то просто удовлетворять. В элиту допускаются, заметим, десятков шесть, а может быть, и пять. Какие там Каспаров и Лимонов! Кого в министры брать, едрена вошь?! Имеются сто тридцать миллионов – но двадцати вождей не наберешь!
Нам нужно, чтоб Россия понимала реальные возможности свои: достойных править нынче очень мало. Одна семья. Ну, может, две семьи. Да и кого набрать со всей земли-то? В одной солонке нынче соль страны. До посиделок сузилась элита, и все между собой породнены. Друг друга понимают с полуслова, ведут себя смиреннее ягнят – и хорошо еще, что Иванова с Медведевым никак не породнят.
А впрочем, и такое мы видали в круговороте сумрачных годин, и если так продолжится и дале – в элите, блин, останется один. А в партиях, Госдуме и Совфеде рассядутся, потупив скромный взор, его родня и близкие соседи.
И, если их не хватит, лабрадор.
ПАРАДИЗ
Лютеранский приход св. Михаила предложил 27 мая не допустить в Москве гей-шествия и провести вместо него 1 июня, в День защиты детей, парад нормальной семьи. Предложение рассматривается. Я уже готов.
От геев аморальных спасая нашу честь, парад семейств нормальных задумали провесть. Сидите, геи, дома, не сейте здесь чуму – нам филиал Содома в столице ни к чему. Ни передом, ни задом я к вам не повернусь. Пускай пройдет парадом семейственная Русь! Пускай она шагает по улице Тверской, а геев пусть шугает пудовою доской. Построим против геев заборы и ежи! Презренный Алексеев, замри и задрожи.
О, как я вижу четко парад семейный тот. Гламурная красотка к нему не подойдет. Не приближайтесь, фрики, бегите, пачкуны! Пора увидеть лики простых людей страны – всех тех, кто составляет простое большинство и гордо заставляет взахлеб любить его. Опора всех опор мы, гроза для меньшинства. Пройди парадом нормы, нормальная Москва! Пускай глядит из окон, шепча себе "Молись!", испуганный Сорокин, чьи ужасы сбылись.
Из спального района потянется, жуя и глядя умиленно, нормальная семья. Пройдет довольный папа, отрада здешних мест, чьего густого храпа боится весь подъезд. А следом мать семейства несет кастрюлю щей (смеяться неуместно над силою вещей), и дочь, надежда клана, упругое бедро, поклонница Билана и группы "Серебро", и сын, фанат футбола, дополнит их набор (его боится школа, но уважает двор), и братец, краснолицый от счастья и питья… Идет, идет столицей нормальная семья! Пройдут при дедках, бабках, при тетках и дядьях, пройдут в халатах, тапках, иные в бигудях… Пройдут, себя не пряча. Наш образ жизни крут. На выходные – дача, по будням – честный труд.
Урок окрестным странам и тунеядцам бой. И телек с Петросяном пускай несут с собой.
Вот офисная пара, урвав свободный час, шагает вдоль бульвара, улыбками лучась. Пусть смотрит вся столица на этот светлый путь: умеют потрудиться, умеют отдохнуть. Два клерка позитивных, в кашмировых пальто, – подтянутых, спортивных, лояльных, как никто… Они идут, балдея, и меж собою трут. По выходным – "Икея", по будням – честный труд.
А вот идет чиновник, потратив выходной, – причина и виновник стабильности родной. А с ним идут к победе (ведь он не одинок!) изысканная леди и оксфордский сынок. Идет, идет элита, пришла ее пора. За ней шагает свита, шоферы, повара, и гувернер (для детства), и даже мент в плаще… По выходным чудесно, по будням – вообще! Заслуги их реальны. Им незнакома ложь. И все они лояльны – и натуральны сплошь.
Защита всем защитам, всеобщий хеппи-энд – те, на кого рассчитан текущий наш момент. В их парус ветер дует, им посвящаю стих. Я, что ли, не люблю их? Да я же сам из них. Мне хочется забраться в их общий ареал. Меня пустите, братцы! Я тоже натурал! На вашу я платформу влезаю сорок лет. Ужели в вашу норму никак мне ходу нет?! Но меж московских стогнов проходит их парад, опять меня отторгнув.
А как я был бы рад!
КУМОВСТВО
Очередной политический скандал в США вызвал у меня приступ любви к российской демократии от противного.
Оказалось, что Клинтон с Обамой родня. Этот факт глубоко возмущает меня. Отыскалось скрещение веток у развесистых их родословных дерев. Разрешите озвучить презренье и гнев. Демократия, так вас и этак! Не зазря аналитики морщили лбы. Имитация внутрипартийной борьбы в полный рост обнаружилась в Штатах! На трибунах она обличает его, а на деле-то, значит, у них кумовство, породненность в коленах десятых! Это значит, народу кидают пшено, – а внутри, как положено, все решено. Попилили бабло и портфели. Знать, последние в Штатах пришли времена, если так вот и выглядит нынче она, демократия ваша, на деле. Оказалось (сначала я думал, что бред) – у Обамы имеется родственник Брэд, то есть Питт, белозубый и длинный. А у Хилари, значит – следи за рукой – неподкупный знаток неизвестно какой обнаружил родство с Анджелиной. С Анджелиною Джоли сплела их судьба (это с той, у которой большая губа и такие тяжелые сиськи). Обе женщины родом из южных долин, их прабабушки были кузинами, блин… What a shit, говоря по-английски! Я не знаю, в каком они точно родстве, – нам тут, знаете, лень разбираться в Москве: в девятнадцатиюродном, что ли… Глубоко проникает коррупция в быт: хоть теперь вам понятно, зачем этот Питт скорефанился с этою Джоли?!