И только тогда до Дока дошло, что теперь он стал Дейнохом, но не так, как раньше, когда он был весь в теле Тираннозавра, а только эйдосферой, а его родное тело сейчас сидит на песке и пускает пузыри. "Полная декортикация!" – мелькнула мысль. И в этот момент к телу сидящего Дока подскочила четверка прытких и, подхватив улыбающегося – меня? – потащила… в Портал. Док в теле Дейноха проводил растерянным взглядом тело Дока, его тело!!!
– Так, а его-то… то есть меня, куда понесли?
– А мы замуруем его в камень. Будет нервом Земли, – ехидно ответил Молох. – Авось через миллионы лет и встретитесь! Если окажетесь в одной реальности.
– В одной… реальности? – растерянно переспросил Док и, посмотрев на Молоха, понял, что тот улыбается.
– В камень, говоришь? – И, чуть помолчав, спокойно проронил: – Ну, сука, держись! – И совсем уж было вознамерился придавить того ногой так, чтоб и мокрого места не осталось, но в последнее мгновение сдержал это естественное движение-желание и в долю секунды, собрав волю, бросил яростную мысль: – На-а-а!!! – и сделал ладонью резкий толчок в сторону Молоха.
Тот еще успел вскинуть руки, но и только! Все его тело смялось от удара неведомой силы, и Молоха отбросило назад, да так, что он буквально влип в скалу, и она, словно живая, вдавилась под напором тела и приняла его, поглотила, оставшись такой же неизменной, как была, а до Дока донесся затихающий крик Молоха:
– А-а-а…
"Вот там и посиди миллионы лет!" – злобно подумал Док-Дейнох и вдруг услышал дрожащий голосок. Прислушавшись, с изумлением понял, что это трясется от страха эйдос прежнего Дейноха:
– Что ты сделал?.. Ты разрушил… ты сломал все… сотни лет подготовки… ты хоть представляешь, что будет? – Но Док-Дейнох не стал слушать, а просто цыкнул:
– Заткнись! Будешь разевать пасть, когда я разрешу. Иначе – вышвырну на хрен.
Внезапно раздавшийся над головой крик вернул Дока-Дейноха на берег озера, к костру.
"Ты бы огонек пригасил, – тут же раздался тоненький внутренний голос. – Это опасная штука. Да и вообще… незачем привлекать внимание Тех, Кто в Небе. Там есть такие твари… охнуть не успеешь, как нас порвут".
Док, понимая справедливость сказанного, тем не менее огрызнулся:
– Тебе кто разрешил голос подать, а?
"Я сам разрешил! Этот мир я знаю в сто раз лучше тебя, могу и подсказать… Ведь рвать-то будут мое тело!"
– Мне уже в печенках сидят здешние подсказчики и советчики! Сначала Молох, теперь ты! Еще раз без разрешения… удалю совсем и навсегда! – огрызнулся Док. – Веришь, что смогу это сделать?
"Да, ты сможешь!" – ответил голос, и Док ощутил, как тот внутренне передернулся, но в этот момент снова раздался жуткий крик сверху. Док вскочил и…
"Железку, железку достань!" – истошно завопил голосок, и Док, встрепенувшись, нащупал за спиной рукоять меча и, выхватив, поднял его вверх. И сразу же агрессивный крик летающего монстра смолк, вокруг поднялась буря от заработавших с полной нагрузкой крыльев! Были они с полстадиона, не меньше, решил Док, присмотревшись к тому, кто был наверху.
Док снова оглядел подаренный ему меч и подумал: "Это же Финист!" Он его так и будет звать! И сразу же вспомнились слова братьев Стругацких об оружии: "Должен вас предупредить вот о чем. Выполняя задание, вы будете при оружии для поднятия авторитета. Но пускать его в ход вам не разрешается ни при каких обстоятельствах. Ни при каких обстоятельствах. Вы меня поняли?"
"А я пустил его в ход, – подумал Док. – Впрочем, если бы я это не сделал, то меня бы самого пустили в расход", – скаламбурил он и снова вспомнил недавнее прошлое. Когда он расквитался с Молохом, Док осмотрелся и понял, что надо уходить, но сначала решил все порушить. Тогда же он вспомнил и про свой меч, но с грустью подумал, что в новом обличье он ему уже ни к чему, что он для него как для взрослого человека перочинный ножичек. Чуть позже, когда он вволю побуйствовал в каменных коридорах, обрушив большую их часть, пришлось отступить под натиском превосходящих сил противника – из долины нагрянула толпа Тираннозавров, возглавляемая несколькими Дейнохами. Так вот, покидая Базу, он случайно оказался на склоне, где находилась его обитель. Вспомнив про меч, он протолкнул в каморку-норку свою ставшую четырехпалой руку и, нащупав свой малюсенький меч, вытащил его, лишний раз убедившись в его ненужности, и уже хотел было затолкать его обратно, но… почему-то не стал, а, зажав в кулаке, перешел реку. И там его настигли преследователи. Сначала он услышал многоголосые крики и, оглянувшись, увидел высыпавших на противоположный берег Тираннозавров и Дейнохов.
"Наступает последний бой… он главный самый, – подумал тогда Док. – С ними мне не справиться…"
"Они через реку не пойдут! – впервые запищал внутренний голосок. – Им нельзя этого делать!"
Но они пошли! И случилось чудо: едва только первый Тираннозавр перебрел реку и направился в сторону Дока-Дейноха, лежащий на его ладони ножичек стал стремительно увеличиваться, да так быстро, что не прошло и десятка секунд, как меч стал… большим и почему-то очень горячим! И рукоятка, изменившись, стала удобной для его четырехпалой руки. Док-Дейнох крест-накрест взмахнул мечом и, оскалив жуткие клыки, пошел навстречу преследователям. И на этом все закончилось! Вскоре по красной реке плыли останки преследователей, а Док, пораженный тем, как меч без всякого усилия рассекал тела ящеров, впервые подумал о том, что легенды и сказки о волшебных мечах не врут!
"Что ты наделал? – запищал голосок. – Дейнохов нельзя убивать, теперь на тебя все станут охотиться… все… все, а меня убьют!" – И Док ощутил, что сидевшая в нем сущность прежнего владельца тела испугана не на шутку.
Потом Док вернулся на Арену в надежде найти свое тело или определить, в какой скале оно замуровано, но так ничего и не добился, разве что разрушил последний куполообразный зал – Установку! Потом он долго искал змея, но тот так и не откликнулся.
И тогда Док, навсегда ставший Дейнохом, пошел наугад, в никуда, и мысли его были самые мрачные. Он не выполнил то, ради чего оказался здесь! Он потерял свое тело, став динозавром! "Это, – подумал Док, – и есть наказание: прожить оставшуюся часть жизни на бесконечных просторах равнин Юрского периода, общаясь с такими же уродами, как все вокруг! Ладно, будем жить и пойдем на волю равнин и холмов… в пампасы!" – почему-то пришло в голову это слово, а еще он вспомнил, что слова об оружии принадлежали не братьям Стругацким, а Хемингуэю…
"Надо же, – усмехнувшись, подумал он, – эти авторы не только принадлежат потомкам, но их слова звучат даже за 60 миллионов лет до их рождения. Что значит гении!"
А впереди пролегала бесконечная равнина, и только далеко на горизонте, на пределе видимости, едва просматривались горные вершины.
11. Новые Наблюдатели
Кэп плавал в невесомости, и его крутило так, что он едва сдерживал рвотные позывы: вот его мотануло через голову, вот бешено завертело вокруг оси, да с такой скоростью, что руки пришлось с силой прижимать к телу, чтоб они не оторвались.
– …а еще полковник! – вдруг донеслось до Кэпа. – Паршивенькое внедрение в мозги переносит, как красна девица некий намек на… Вот Текс уже вовсю на своих двоих разгуливает… Эй, полковник!..
– Я капитан первого ранга… не смей меня полковником… – пересиливая головокружение, пробормотал Кэп и услышал, как кто-то засмеялся:
– Помнишь, Док рассказывал о своем приятеле враче-судмедэксперте? Ну, про то, как тот смертельно обижался, если его кто-то называл патологоанатомом?
– Ага, помню… И этот туда же! Па-а-адумаешь, какая неженка! Какая, на хрен, разница: полковник… капитан…
– Я тебе сейчас покажу разницу! – пробормотал Кэп и с трудом открыл глаза. Оказывается, его никто не крутил и не вертел, никакой невесомости не было и в помине, а он валялся на той же лежанке, где и началось их превращение в Наблюдателей.
– Что? Все уже позади? Все закончилось? – спросил Кэп, рывком приподнимаясь. – А почему я ничего…
– Не помнишь? А вспомни, как ты, еще совсем маленьким, жил на берегу океана и туда приплывали корабли геоадов? И как тебя угнали на Ариман, и как ты всю войну просидел в тайных пещерах, и как ты стал первым Наблюдателем вместе с…
– …Локи, – с загоревшимися глазами проронил Кэп и тут же с недоумением глянул на Текса: – А ты откуда это знаешь?
– Ну ты даешь! Это же я был первым Наблюдателем у Локи! Забыл? Теперь это наша общая память.
– Ага, ага, – потирая лоб, продолжил Кэп. – Пещеры… но ведь мы уже знаем, где на Аримане, то есть в Антарктиде, подо льдами тайные убежища геоадов и что там можно найти…
– Да ничего вы там не найдете! – послышался голос, и в комнатку вошел улыбающийся Иван Иванович. – Там все украдено до нас, то есть до вас, – мимолетно улыбнувшись, сказал он и уже серьезно продолжил: – Присядем!
Дождавшись, пока все расселись, он сообщил:
– Мы изменили ваш статус – теперь вы Наблюдатели, и в ваши ментальные поля, а если проще сказать, мозги, никто не в силах вторгнуться. Но мы решили перестраховаться и, не прерываясь на разъяснения, сделали то, что хотели: Наблюдатель Виракоча, используя свои способности, а также ваши сознания, предпринял поиски Дока или его следов в прошлом. Мы хотели уловить ментальные следы Дока – каждый оставляет свой след-отпечаток, который постепенно гаснет и сходит на нет! Так вот, мы опасались, что просто не сможем найти ни одного его следа, но…
– Нашли? – радостно спросил Текс.
– К нашему удивлению, нашли! Причем это удалось без больших трудностей. Виракоча на следы Дока наткнулся сразу же!
– Так это отлично! – опять воскликнул нетерпеливый Текс, но Иваныч, подняв руку, сказал:
– Не спеши с выводами! Все дело в том, что такого быть не может. След или есть, или его нет! И шансы найти такой след были не очень-то высоки. А Виракоча нашел! Нашел сразу же и нашел везде. Мало того, он ментально спустился до границы Заповедника и понял, что след вашего друга идет именно туда. И там – обрывается.
– И что это значит?
– А это означает только одно – этого быть не может. Получается, что он либо вошел, либо вышел из Заповедника, а это невозможно. И второе: ментальный след Дока слабый, но везде одинаковый. Это свидетельствует о том, что Док находится сразу везде, что также невозможно.
Некоторое время все молчали, потом Кэп, подозрительно глядя на Иваныча, спросил:
– Но ты ведь все знаешь, обо всем легко догадываешься. Ты же Звездный!
– Все знает только Творец, да и то… если захочет знать. – И, сделав рукой широкий жест, произнес: – Пр-о-ошу! – И на столе сначала что-то замерцало, через пару секунд образовались чашки, и по комнате разлился чарующий аромат. Все трое – Иваныч не стал – принялись за кофе и какое-то время молчали. Наконец, поставив свою чашку на стол, Кэп задумчиво спросил:
– А помнишь, ты говорил про Герберта и что его в камень заточили? Вы бы смогли определить, где…
Звездный вскочил со стула и звонко шлепнул себя по лбу:
– Ну конечно же!!! В камень!!! Только при таких обстоятельствах может появиться ровный и однообразный след… Ну, ты голова! – сказал Иваныч, с уважением глядя на Кэпа.
– Постойте-постойте! – перебил Монти. – То есть вы хотите сказать, что Док уже десятки миллионов лет вмурован в камень? Со времен динозавров?
– Нет, не хочу. Я не знаю пока, это надо проверять и, проверив, идти дальше. Хотя, – задумчиво продолжил Иван Иваныч, – если рассуждать теоретически, это единственный реальный путь для ухода из Заповедника! Других-то нет!
– Ничего себе путь, – растерянно произнес Текс. – Как же он… что он чувствовал… миллионы лет?..
– Нервы или больной зуб живой Земли, – вспомнил Монти и передернулся: – Я в свое время несколько часов пробыл в такой… ловушке и то…
– Кстати, а где Виракоча? Он что, тоже отходит от экскурсии в прошлое?
– Виракоча сейчас в Австралии. Там живет его старый друг, который может нам помочь!
* * *
Виракоча – Великий Инка, человек, именем которого назвали Бога, шел по равнине или полупустыне – кому как нравится, – сплошь поросшей редкими, очень жесткими кустарниками, почти не скрывающими сухую, с красным оттенком землю. Он шел к странной куполообразной горе Улуру, что виднелась на горизонте. Там жил коренной обитатель этих земель, помнивший не только появление первых белых людей, но и уход последних геоадов. Нет-нет, он не был Наблюдателем, как Виракоча, не был он и магом, как Хорс, Один или Сварог. Он был неким Буддой австралийских аборигенов, человеком, которому то ли по ошибке Творца, то ли с некоей, неведомой людям целью было даровано бессмертие. Бессмертие и понимание фундаментального Закона Мироздания: Времени и его двух потоков. Звали аборигена Улуру, так же, как ту странную гору, в глубине которой он жил. Улуру не любил, когда Виракоча приходил незваным и возникал прямо в его владениях, поэтому гость всегда шел пешком. Впрочем, Виракоча любил такие прогулки, ибо вид этой странной и очень древней горы навевал какие-то смутные ассоциации и мысли, волновал, тревожил и даже будил фантазию.
"И долго ты еще так будешь тащиться?" – раздался мысленный голос Улуру, и в тот же миг Виракоча оказался рядом с другом на вершине красной, куполообразной горы. Гость с удовольствием огляделся: гора эта была невелика – она и на пятьсот метров не возвышалась над уровнем равнины, но почему-то здесь всегда возникало ощущение большой высоты и близости неба. И Виракоча любил эту махонькую "горушку" не меньше, чем свои неприступные Анды, а Улуру, посмеиваясь, говорил:
– Моя Улуру – самая первая и самая старая гора в мире! Потому-то она так притягивает всех. И вообще, Улуру – единственная гора, которая расположена под землей! – И Виракоча знал это. Знал, что она почти правильной дугой протягивается на два десятка километров и снова выходит на поверхность похожим каменным останцом, только значительно меньших размеров. Знал и то, что в глубине скрыты какие-то тайны. Сам же Улуру говорил, что там покоятся три его бессмертных предка, на что Виракоча с такой же улыбкой переспрашивал:
– Бессмертных? Покоятся?
А Улуру отвечал:
– Покоятся не только мертвые!
С виду Улуру был типичным представителем своего народа: широкое лицо с массивным носом, низкий лоб и большущая копна спутанных черных волос, спадающих прядями на лицо, делая его и так-то невысокий лоб уж вовсе "не сократовским". Ну и довершала картину простецкая красная рубаха и широченные белые – когда-то бывшие белыми! – брюки. И был Улуру умен, но как-то не так, как другие высоколобые интеллектуалы, а по-другому, и зачастую Виракоча, человек энциклопедических познаний, пасовал перед суждениями Улуру, перед его миропониманием. Улуру не был магом в обычном значении этого слова, но ему было открыто многое. Он не читал мысли собеседника, но всегда знал, с чем тот пришел, чего тот хочет. Вот и сейчас он спросил:
– Значит, ваш Наблюдатель потерялся в прошлом, и ты хочешь, чтоб я помог определить, где же он находится?
– Да! Если сможешь – помоги! Нам надо определиться…
– Но вы не можете! – утвердительно произнес Улуру. – И, видя утвердительный кивок Виракочи, добавил: – Эх, вы! Научились всяким новомодным магиям, а связь с предками потеряли! Позабыли предков, а ведь только они все знают! Только они. Пошли!
* * *
После таких предположений о Доке и камне все молча разбрелись по коридорам в глубине Мачу-Пикчу, осмысливая услышанное. Кэп вышел на балкончик и, рассеянно глянув на развалины города, на окружающие его скалы, вернулся в комнату. Там был один Иван Иваныч.
– Собираемся! Виракоча сейчас будет, и у него есть новости.
– Я здесь, а где остальные?
– Остальные сейчас будут. – Пройдясь по комнатке, Иваныч обратился к Кэпу: – Ты что-то хочешь спросить, я ведь вижу. Просто вы еще не научились пользоваться мыслью вместо слов… Спрашивай!
И Кэп смущенно произнес:
– Понимаешь, я давно хочу спросить про Виракочу. Как получилось, что этот человек стал основным героем эпоса и живым Богом народов Южной Америки? – Кэп вопросительно посмотрел на своего Звездного, но стремительно зашедший в комнату Виракоча сам ответил про себя:
– Когда живешь очень долго, когда ты намозолил глаза многим поколениям, когда древние столетние старики говорят, что когда он, старик, был мальчишкой, то Виракоча – то есть я – уже был таким, какой он и сейчас… И так много поколений подряд. Сам понимаешь, что если ты даже ничего не совершил, то все равно родятся легенды и предания. Ну, вот как эта: "В самом начале вообще ничего и никого не было, кроме всемогущего, вечно существовавшего Виракочи. Он жил в огромном черном "ничто", которое ему не понравилось, и поэтому он сотворил свет – ясный день. После этого он сотворил Землю. Виракоче было угодно, чтобы Земля была не пустой, лишенной всего живого, и он создал особый род людей – великанов и назвал их геоадами. Впрочем, Создатель не был удовлетворен этим творением. Ему показалось, что геоады слишком велики и неловки и вовсе не красивы, а еще они очень жестоки. Мало того, они не следовали наказам, которые он дал им. Поэтому Виракоче пришлось уничтожить неудавшееся племя людей и превратить их в камни. Вскоре на окаменевших исполинов Виракоча ниспослал сильнейший Потоп. Во время Потопа навеки скрылись под водой почти все следы первых людей, которых Виракоча сотворил и от которых он сам же отрекся и затем уничтожил. Их можно увидеть лишь на острове, который вы зовете Пасха, – Виракоча их там специально оставил в назидание потомкам.
Когда Ариман был весь сокрыт замерзшей водой, Виракоча снова стал созидать: сотворил Солнце, а затем Луну, а также другие планеты, звезды и созвездия. В конце концов он вновь попытался сотворить людей. Новым поколением человеческого рода творец остался доволен. Сотворенных мужчин и женщин Виракоча разделил на племена и народы, определив, на каком месте они должны поселиться. Тогда же Виракоча сотворил всех животных.
Виракоча дал людям не только родину и принадлежащие им земли, он составил для них законы. Так, он указал людям, как им надлежит жить и почитать его Создателя".
– М-да, – усмехнулся Кэп, – ничего не делай, живи несколько тысяч лет, и готово – ты Бог!
– Ладно, хватит трепаться! – прервал разговор Иваныч. – Делайте свое сообщение, товарищ Виракоча. Все собрались и ждут с нетерпением.
Виракоча, типичный краснокожий индеец, улыбнулся и сказал:
– Так особо-то и докладывать нечего. Тот, кого мы искали в далеком прошлом, давно находится среди нас, и для решения вопроса, как его извлечь, нам всем надо прибыть в Австралию, на одну загадочную горушку… Хозяин тех мест всех нас приглашает. – И, оглядев троих друзей, спросил: – Вы как, готовы?
На этот раз переброску из одной части света в другую Кэп с Тексом перенесли заметно легче, чем раньше, но все же оба на пару минут, "побледнев, позеленели", а стоящий рядом с Виракочей здоровенный лоб в красной рубахе понимающе улыбнулся и, увидев, что они пришли в себя, сказал: