Шард ухватился за его ладонь, и Глауен стал изо всех сил тянуть отца вверх. Постепенно над краем дыры показалась голова Шарда.
- Я знал, что ты придешь. Мне нужно было только дожить.
- Идемте, - быстро зашептал Каткар. - Надо положить запоры на место, как было, чтобы никто сразу не заметил.
Собачья дыра снова была перекрыта, и камни водворены на место. Все трое поползли прочь: первым Каткар, потом Шард и позади всех Глауен. Но вскоре пришлось вновь остановиться, чтобы решить, куда следовать дальше. Свет прожектора упал на лицо Шарда, и Глауен не веря своим глазам, смотрел на искаженное почти до неузнаваемости лицо отца. Глаза его, казалось, совсем провалились, как у черепа, пергаментная кожа обтягивала кости. Словно почувствовав этот взгляд, Шард криво усмехнулся.
- Вероятно, я выгляжу не лучшим образом.
- Не лучшим. Но идти ты можешь?
- Идти - да. Но как ты нашел меня?
- Длинная история. Я вернулся домой только неделю назад, и сразу получил информацию от Флоресте.
- Так всем этим я обязан Флоресте?
- Поздновато - он умер.
- А теперь быстро к калитке, а дальше вдоль изгороди, как сначала! - кивнул Каткар.
Они просочились через калитку как тени и стали продвигаться к деревьям, которые под напором ветра раскачивались, издавая какой-то невыносимо заунывный звук. Каткар еще раз осмотрелся.
- Быстро! На дерево!
Длинными прыжками он подбежал к своему дереву и начал карабкаться вверх. Потом неверными движениями полез Шард, потом Глауен. Взобравшись и поглядев, с каким трудом Шарду дается каждый дюйм, Каткар просто рывком втянул его внутрь. Потом поторопил Глауена.
- Живо! Проклятые уже близко!
Наконец влез и Глауен, и Каткар захлопнул свою дверь-ловушку. Снизу донеслось шипение и звук прыжка. Глауен посмотрел на Каткара:
- Убить?
- Нет! Эта падаль поднимет такой гвалт! Пусть лучше просто уйдет. Давайте в дом.
Внутри всем троим не оставалось больше ничего иного, как ждать. В лачугу слабо проникал свет от фонарей, освещавших изгородь, и этот тусклый свет полосами ложился на измученное лицо Шарда. Глауен еще раз поразился происшедшими с отцом переменами.
- Я вернулся на станцию лишь неделю назад и очень хотел тебя увидеть, но никто не мог сказать мне даже приблизительно, где ты. Флоресте предоставил мне факты, и я поспешил сюда. Прости, отец, но раньше было никак.
- Но ты пришел, и я знал это.
- А что же случилось с тобой?
- Меня заманили в ловушку, очень умно и очень точно. Меня предал кто-то на Станции.
- И ты знаешь, кто это?
Не знаю. Я был на патрулировании, и за Мармионом заметил флаер, летевший на запад. Машина была явно не наша, и я не сомневался, что она идет из Йиптона. Снизившись, я какое-то время шел за ним так, чтобы оставаться незамеченным.
Потом флаер свернул восточнее, вокруг Вындомских Гор, а потом через Виллавейскую пустошь. Там снизился и приземлился на небольшом лугу. Я тоже спустился, дал круг, высматривая для посадки место, позволившее бы мне продолжать оставаться невидимым. Я хотел захватить машину и пассажиров, а уж потом разобраться, что со всем этим делать. Вскоре я обнаружил идеальное место для посадки, в полумиле к северу, рядом с низкой каменной грядой. Ах, все с самого начала было просто, слишком просто! Как я только вышел, на меня накинулись три йипа, отобрали винтовку, связали руки и приволокли меня и флаер сюда, на Шатторак. Все было рассчитано и проделано отлично. Итак, некто со Станции, имеющий доступ к расписанию патрульных полетов, оказался шпионом или еще того хуже - предателем.
- Это Беньями, - сразу же ответил Глауен. - Во всяком случае, я в этом почти уверен. И что было потом?
- Уже ничего особенного. Они посадили меня в эту дыру, где я и сидел. Через пару дней ко мне кто-то спустился, но кто, я не мог в точности разглядеть, был виден только силуэт. Человек заговорил, и голос показался мне знакомым. Во всяком случае, я, вероятно, слышал его раньше. Такой низкий, немного с придыханием голос. И он сказал: "Шард Клаттук, ты здесь сидишь и здесь сдохнешь. Таково наказание". Я поинтересовался, за что. "И ты еще спрашиваешь? - послышалось в ответ. - Подумай-ка, какие страдания ты причинил невинным жертвам?" Я промолчал, поскольку говорить мне было нечего. И некто ушел. Это было мое последнее общение с живыми.
- И кто бы это мог быть?
- Не знаю. И не думал об этом.
- Если хочешь, я расскажу, что случилось со мной. Но это долгая история, а тебе сейчас, наверное, лучше отдохнуть.
- Я и так только и делал, что отдыхал, и уже сыт этим отдыхом по горло.
- Может быть, ты голоден? У меня с собой есть сухой паек.
- Я не голоден, но съел бы что-нибудь и кроме бесконечной овсянки.
Глауен вытащил пакет с твердокопченой колбасой, бисквитами и сыром.
- Ну, а теперь я расскажу тебе то, что произошло после того, как мы с Кирди Вуком уехали со Станции.
Глауен говорил около получаса и закончил свой рассказ описанием письма Флоресте.
- Я не удивлюсь, если призрак, который с тобой разговаривал, была сама Смонни.
- Может, и так. Голос был весьма странный.
Снова пошел дождь, и его первые барабанные капли скоро сменились оглушающими потоками. Каткар выглянул в дверь.
- Гроза надвигается и очень плохая гроза.
Шард невесело усмехнулся.
- Хорошо сидеть не в дыре. Порой ее заливало до бедер.
- Сколько здесь таких собачьих дыр? - повернулся к Каткару Глауен.
- Три. До сего дня была занята только одна, но в полдень привели второго несчастного.
- Вы носили ему еду - кто он?
Каткар неопределенно махнул рукой.
- Я не обращаю на такие вещи вниманья. Чтобы спасти свою шкуру, мне нужно было лишь слепо выполнять приказания, не больше.
- Но что-то вы должны были бы заметить!
- Да, я видел пленника, - как-то нерешительно ответил Каткар.
- И что дальше? Вы узнали его? Услышали имя?
На самом деле они произносили его имя еще в кухне и хохотали при этом, словно произносили какую-нибудь отличную шутку.
- И каково же это имя?
- Чилк.
- Что?! Чилк в собачьей дыре?!
- Именно так.
Глауен подошел к двери и глянул, но из-за стены дождя видимость была совсем никудышная - можно было разглядеть лишь лампы на изгороди. Он подумал о Бодвине Вуке и его осторожных планах, быстро просчитал степень риска, пытаясь уравновесить ее остатками сдающегося под напором эмоций разума, но… дело требовало слишком решительных действий.
- Краулер ждет внизу за холмом, за первой лощиной. - Он сунул одну из винтовок Шарду. - Прямо за пламенным деревом. Дальше вниз, прямо вниз к реке - там найдете флаер. Это на случай, если я не вернусь.
Шард молча взял оружие.
- Пошли, - махнул Глауен Каткару.
Но тот отпрянул в ужасе и почти крикнул
- Нельзя испытывать удачу дважды! Разве не так?! Мы заслужили жизнь, а не смерть. Собачья дыра во второй раз непременно захлопнется, и захлопнется уже за нами!
- Пошли! - Глауен, не оборачиваясь, стал спускаться по лестнице.
- Подожди! Посмотри сначала, где твари! - крикнул ему в спину Каткар.
- Дождь идет сплошной стеной, я ничего не вижу. А, значит, не видят и они.
Чертыхаясь изо всех сил, Каткар тоже полез вниз.
- Это неразумно и опасно, черт побери!
Однако Глауен не обращал на это ворчание никакого внимания и уже бежал сквозь дождь к изгороди. Каткар тоже припустил следом, выкрикивая жалобы, уносимые порывами ветра прочь. Калитка открылась быстро, и две тени в третий раз проскользнули через узкий проход.
- В дождь они могут усилить датчики, ориентированные на движение, - прошептал на ухо Глауенну Каткар. - Так что нам лучше идти прежней дорогой. Готов? Тогда вдоль изгороди к скале!
И они, согнувшись в три погибели, помчались вдоль изгороди. От дождя свистело в ушах. Под скалой они остановились, и Каткар приказал лечь.
- За мной и ползком, как в прошлый раз! И не отставай ни на шаг, иначе потеряешь меня.
Они снова по-пластунски поползли по грязи, миновали первую дыру, привстали, обогнули скалу и спустились в каменистую лощинку.
- Здесь, - перевел дыхание Каткар.
Глауен нащупал запоры и позвал в темноту:
- Чилк! Ты здесь? Ты слышишь меня, Чилк?!
- Кто здесь зовет Чилка? - послышалось откуда-то снизу. - Дело пустое - я никому не могу помочь.
- Чилк! Это я, Глауен! Вставай, я вытяну тебя отсюда!
- Уже стою, но мне не дотянуться.
Глауен и Каткар отодвинули запоры и кое-как вытащили Чилка на поверхность. - Приятный сюрприз, - удивился Чилк, но Глауен уже клал на место запоры, и все трое проделали во второй раз весь опасный обратный путь. На какое-то мгновение дождь, казалось, стал проходить, и шедший впереди Каткар предупреждающе зашипел:
- Тут глат! Быстро! На дерево!
Все успели добежать до лачуги и вскарабкаться, и в тот же момент на дерево обрушилось что-то тяжелое.
- Надеюсь, у тебя здесь больше нет друзей? - насмешливо поинтересовался Каткар.
- Что случилось? - не обращая внимания на вопрос, спросил Глауен у Чилка.
- Ничего особенного. Вчера утром на меня навалились двое, накинули мешок на голову, связали по рукам и ногам, запихнули на новехонький Джи-2 и… мы полетели. И вот я здесь. Один из этих подонков, разумеется, Бенъями - я учуял дивный запах помады, которой он маслит свои кудри. Как только я вернусь на станцию, я выкину его с работы - теперь он окончательно вышел у меня из доверия.
- Но как именно все происходило?
- Я услышал какие-то голоса. Кто-то завел меня в лачугу и сдернул с головы мешок, после чего меня препроводили в эту дыру и столкнули вниз. Потом вот этот господин любезно принес мне ведерко овсянки и спросил, как зовут. Да, кажется, он еще сказал, что собирается дождь. После этого меня оставили в покое до тех пор, пока я не услышал твой голос - что, надо признаться, оказалось весьма приятным сюрпризом.
- Странно, - заметил Глауен.
- И что теперь?
- Как только появится хотя бы какая-нибудь видимость, мы отправимся отсюда куда-нибудь подальше. Нам непременно надо уйти до тех пор, пока все не пришли сюда на завтрак и не обнаружили, что Каткар исчез.
Чилк всмотрелся в темноту.
- Тебя зовут Каткар?
- Верно, - хмуро согласился тот.
- Ты оказался прав насчет дождя.
- Ужасная гроза. Хуже здесь еще не бывало.
- И давно ты здесь?
- Не очень.
- Ну, сколько?
- Около пары месяцев.
- И в чем заключается твое преступление?
- Понятия не имею. Скорее всего, я как-нибудь оскорбил Титуса Помпо или что-нибудь еще в этом духе, - жестко ответил Каткар.
- Каткар - натуралист со Штромы, - пояснил Глауен отцу и Чилку.
- Интересно! - воскликнул Шард. - А каким это образом вы знакомы с Помпо?
- Это сложный вопрос, и к делу имеет мало отношения.
Шард промолчал.
- Может быть, ты устал отец? Хочешь спать?
- На самом деле я бодрей, чем выгляжу, но попытаться поспать все-таки можно.
- Тогда отдай винтовку Чилку.
Шард отдал оружие, растянулся на полу и почти тут же задремал.
Дождь начал стихать и вскоре совсем закончился, но вдруг, спустя несколько минут, разразился с новой силой.
- Непостижимо! - воскликнул Каткар.
- Шард здесь тоже около двух месяцев - кто прибыл раньше, ты или он?
Каткару не понравился этот вопрос и, как и прежде, он весьма грубо ответил:
- Шард уже был здесь, когда меня привезли.
- И никто не объяснил тебе причины твоего появления?
- Нет.
- А твои друзья и семья на Штроме? Они знают, где ты?
- Этого мне знать не дано, - горько ответил узник.
- На Штроме вы принадлежали к ЖМС или чартистам? - уточнил Глауен.
- Зачем тебе? - бросил на него подозрительный взгляд Каткар.
- Это может пролить свет на ваше появление здесь.
- Сомневаюсь.
- Ну, если ты как-то обдурил Помпо, значит, уж точно чартист, - вмешался Чилк.
- Как и вся прогрессивная часть Штромы, я разделяю идеалы ЖМС, - ледяным тоном ответил Каткар.
- Странно! - не унимался Чилк. - Тебя подставили собственные же приятели и клиенты - я имею в виду, конечно, йипов.
- Здесь, без сомнения, какая-то ошибка или непонимание. Но я не собираюсь зацикливаться на этом, и - кто старое помянет, тому глаз вон.
- Ну, вы все, конечно, высокоморальные люди, - усмехнулся Чилк. - А я так, например, горю мщением.
- Вы случайно не знакомы с Клайти Вердженс? - поинтересовался Глауен.
- Знаком.
- А с Джулианом Бохостом?
- Тоже. Одно время он являлся одним из самых влиятельных членов нашего движения.
- А сейчас?
- Я разошелся с ним по нескольким важным вопросам, - уклончиво ответил Каткар.
- А как насчет Левина Бардуза и его Флиц?
- Эти люди мне неизвестны. А теперь, простите, я тоже хочу вздремнуть, - и Каткар отполз в глубину лачуги.
Через несколько минут после этого дождь резко прекратился, оставив после себя мертвую тишину, прерываемую лишь стуком капель с листвы. В воздухе запахло опасностью.
Небо внезапно прочертили пурпурно-белые вспышки, и после нескольких напряженных секунд грохнул жуткий раскат грома, постепенно умерший в отдаленном рокоте. Словно в ответ на это из джунглей послышались злобный рев, нервный щебет и мычанье.
И снова тишина, и чувство надвигающегося ужаса, и второй удар, с молнией, на мгновение осветившей всю площадку во всех мельчайших подробностях ярким сиреневым светом. А спустя еще несколько минут дождь заревел с новой яростью.
- Ну, а что же такого произошло в лачуге? - осторожно вернулся к теме Глауен.
- Знаешь, я прожил странную жизнь, - ответил Чилк. - И если рассматривать происходившее в лачуге с объективной точки рения, то ничего особенного там и не происходило - во всяком случае, ничего, что могло бы удивить бывалого человека.
- Но все же?
- Поначалу йип в черной форме снял мешок у меня с головы, и я увидел стол, на столе какие-то документы, между прочим, очень аккуратно разложенные по стопочкам. Йип приказал мне сесть, что я и сделал.
Мне показалось, что за мной следят через приборы с другого конца этой развалюхи. Мне задали через микрофон вопрос: "Вы являетесь Эустасом Чилком, уроженцем Большой Прерии, что на Старой Земле?" Я согласился, что, мол, действительно, было дело, и тут же поинтересовался, с кем говорю?
"Вас в данный момент должны интересовать лишь документы, которые перед вами, - ответил голос. - Подпишите их, когда ознакомитесь". Голос был отнюдь недружелюбен, а резок и требователен. "Полагаю, что жаловаться на ваш произвол бесполезно?" - уточнил я. "Эустас Чилк, вы здесь за дело и по делу. Подпишите документы, и быстро!" В ответ я заявил, что все это похоже на приемчики мадам Зигони, только они здесь еще злобнее и поинтересовался, куда, кстати, девались те деньжата, которые она мне не заплатила за последние полгода.
"Подписывайте немедленно! Или вам же будет хуже!" - разорялся сидящий за столом.
Я просмотрел бумаги. Первой вся моя собственность передавалась в распоряжение Симонетты Зигони полностью. Вторая оказалась письмом тому, кто будет производить передачу этой уже не моей собственности, а третья являлась не более ни менее, как моим завещанием, также передающим все имеющиеся в моем распоряжении мелочи в руки старого доброго друга - мадам Зигони. Я попытался протестовать, ссылаясь на то, что нужно все обдумать, что надо вернуть меня на Араминту, и там закончить дело более по-джентельменски.
"Подписывай, если жизнь дорога!" - рявкнул голос, на что мне пришлось ответить, что я, конечно, подпишу, но все это крайне странно, поскольку никакой собственности, кроме рваной рубашки, которая на мне, у меня не имеется.
"Что ты получил в наследство от дедушки?" - потребовал голос. Я сказал, что, увы, не так уж и много: потертую шкуру американского лося, маленькую коллекцию камушков, но не драгоценных, а просто всякой гальки с сотен планет, да несколько штук мелочевки вроде пурпурной вазы и прочей рухляди, чье место в сарае. Ах, да, еще чучело старой совы с милою мышкой в клюве.
"Что еще?!"
"Трудно сказать, ведь весь этот мой амбар уже не раз грабили, так что я даже и не знаю, предлагать ли вам это никому до сих пор не понадобившееся чучело!"
"Хватит пудрить нам мозги! - орал проклятый. - Подписывай бумаги да поживее!"
Я подписал все три, и голос сказал: "Эустас Чилк, ты спас себе жизнь, которая отныне, однако, пройдет в раскаянии за твои амурные грехи и за то, что ты однажды грубо отказал тому, кто хотел стать твоим настоящим другом!"
Я решил, что это намек на мой отказ мадам Зигони на ранчо и тут же извинился, на что мне ответили, что уже слишком поздно, и отволокли в эту собачью яму, где я и в самом деле занимался раскаянием. Так что, твой голос, Глауен, оказался очень и очень кстати.
- И ты не представляешь, чего она хочет?
- Вероятно, это связано с какими-то вещами деда Сванера, которые оказались куда ценнее, чем я предполагал. Лучше бы уж он мне все честно рассказал, пока был жив.
- Но кто-то это знает и так. Кем может быть этот кто-то?
- Хм. Трудно сказать. Он всегда общался с уймой чудаков - дилерами, ворами, антикварами, букинистами. Правда, был у него и некий настоящий друг, коллега, соперник и помощник одновременно. Кажется, они оба состояли членами Общества натуралистов. Он как-то предлагал деду коллекцию перьев каких-то экзотических птиц и три маски душ панданго всего за пачку старых книг и бумаг. И если бы кто знал дедовы дела изнутри, то очень удивился бы, поскольку такая мена чрезвычайно, до нелепости дешева.
- И где теперь этот друг?
- Не знаю. Он попал в переплет с незаконным вскрытием гробниц и смылся куда-то, чтобы не связываться с властями.
Но тут Глауен, случайно обернувшись, увидел освещенное тусклым светом лицо Каткара. Увидел гораздо ближе, чем предполагал. Несомненно, узник подслушивал.
Дождь, то утихая, то усиливаясь, шумел до тех пор, пока в лачугу не начал просачиваться влажный серый рассвет.
Скоро стало совсем светло, и площадка тюрьмы оказалась полностью на виду. Все четверо оставили дом на дереве и стали быстро спускаться к подступающим джунглям. Первым шел Глауен, за ним Чилк, оба с винтовками наизготовку. Прежде всего надо было перейти лощину, что было не очень трудно, поскольку главный ориентир - ручей, который туда стекал - за последнюю ночь никак не мог исчезнуть; наоборот, от прошедшего бурного дождя он только вздулся так, что даже перейти его вброд стало невозможно. Глауен выбрал высокое дерево, выстрелами свалил его и быстро перекинул через лощину, соорудив таким образом импровизированный мост.