- Послушай, - сказал Шредер, - что такое амеба если не классический случай продолжительной реинкарнации? Мы могли бы принять за факт, что любая амеба, которую мы видим в микроскоп, является оригинальной первичной амебой из доисторических океанов. Карнокинез не только подтверждает преемственность видов, но и их оригинальную тождественность.
- Но мы не одноклеточные организмы, - заметил Гаррисон.
- Я знаю о нескольких своих предыдущих жизнях. - Шредер проигнорировал его замечание. - Их открыли при помощи гипноза. Если бы ты тоже, под гипнозом, "вспомнил" прошлые жизни, это было бы еще одним примером нашей совместимости.
- Но вы все еще не предъявили мне никаких доказательств.
- Доказательства предъявит время. Но, пожалуй, есть еще кое-что, что поможет мне убедить тебя.
- И что же это?
- Ты упомянул собаку из своего сна. Черную суку. И ты знаешь, как я отреагировал, когда ты сказал мне об этом.
- Да. Ну и что?
- Сейчас ты слышал о Черной собаке, "С", упомянутой в гороскопе Шенка.
- Совпадение, - пожал плечами Гаррисон.
- За день до того, как Шенк приехал сюда, я получил письмо от одного человека из Миндена. Его имя Ганс Хольцер. Мы с Гансом давно знаем друг друга. Раньше он был психиатром, работал с контуженными на войне людьми. Он и сейчас психиатр, но только работает с собаками. Доберманами. Черными суками. Он тренирует их для слепых людей. Это самые лучшие, самые дорогие и самые необычные собаки-поводыри во всем мире. Я написал ему, что хотел бы приобрести для тебя такую собаку. И это было до Шенка, до того как я узнал о собаке из твоего сна. Подожди...
Он встал, подошел к телефону, набрал номер.
- Мина, мне требуется первое письмо к Хольцеру, написанное три недели назад. Да, мои собственные распоряжения о собаке для Ричарда Гаррисона. Пожалуйста, пусть кто-нибудь принесет его мне к двери библиотеки. Спасибо... - он положил трубку и повернулся к Гаррисону.
- Ты можешь взять и это письмо, чтобы Вилли прочитал его тебе.
- Хорошо, - сказал Гаррисон. - Допустим, я верю вам. Может быть, я схожу с ума, но как бы то ни было, я вам верю. Однако скажите, почему вы так уверены, что я приму эту собаку-поводыря?
Он почувствовал, что Шредер улыбнулся.
- Но ведь это очевидно, что возьмешь! Вера немца в тайный порядок вещей начинала раздражать Гаррисона. Внезапно он почувствовал, что с него довольно этой библиотеки и обсерватории. Он встал.
- Мы закончили?
- Да, закончили. Закончили на сегодняшнее утро. Слушай, солнце сегодня такое теплое, почему бы нам не поплавать, а? Вики тоже собиралась. Она любит воду. Ленч будет позднее, а в полдень...
- Другое здание?
- Да. Там ты узнаешь, что все это действительно существует, а не просто вереница совпадений. И, между прочим, когда я расспрашивал о твоем сне, это тоже не было совпадением.
- Я ни на минуту не сомневался в этом.
- С тех пор, как взорвалась бомба, во время моего долгого, хотя и бесплодного, несмотря на все затраченные усилия, выздоровления, я тоже видел сон. Это был всегда один и тот же сон: свет, сияющий в темноте. А когда я приближался к этому свету, я обнаруживал, что это зеркало.
- Зеркало?
- Самое настоящее, Ричард. Полированное стекло. И когда я заглядывал в него, там было не мое лицо, - я видел твое лицо! И ты, Ричард, не был слеп, потому что ты видел меня, и ты улыбался, - Шредер вдруг вздрогнул, - хотя и очень странной улыбкой...
Глава 5
Когда они вышли из здания библиотеки, Вилли Кених ждал их с письмом к Гансу Хольцеру.
- Отдай его Ричарду, Вилли, - сказал Шредер, - позже он попросит тебя прочитать это письмо. А сейчас мы собираемся поплавать. Погода очень теплая и вода прибавит нам аппетита.
Позже, когда они сидели на солнышке на краю бассейна, Шредер заговорил с Вики.
- Дорогая моя, тебе надо быть осторожнее. Я в первый раз вижу у тебя синяки! Представляю, как ты здорово обо что-то ударилась! Я думал, ты справилась с этой проблемой много лет назад.
- Незнакомая обстановка, - сразу ответила она. - И ударилась я не особо сильно. И это не моя вина. По-моему, не столько я налетаю на вещи, сколько вещи налетают на меня! - засмеялась она.
Гаррисон тоже тихо рассмеялся. Но только Шредер знал, над чем они смеются.
Подошло время ланча и прошло, и позже, после долгих прохладительных напитков в баре (безалкогольных напитков, как подметил Гарри-сон), он и Шредер отправились в шестое здание.
Здесь царила совсем другая атмосфера: библиотека пропахла бумагой и типографской краской, старыми словами из старых книг. Здесь же пахло совсем по-другому. Это было как вхождение в берлогу какого-то неизвестного зверя.
- Ну, - сказал Шредер, когда они вошли и за ними закрылись двери, - что твои экстрасенсорные способности говорят тебе о том месте, мой юный друг?
Экстрасенсорные способности, вот оно. В самом вопросе была подсказка.
- Лаборатория, - ответил Гаррисон, почти не думая. Он наклонил голову вперед, втянул воздух, прислушался к тишине. - Исследовательский центр. - Он почувствовал, что это произвело на Шредера впечатление. - А что исследовать? Ну, конечно, экстрасенсорные способности! Место, чтобы измерять неизвестное, зондировать непостижимое.
- Очень мудро, - сказал Шредер. - Как многое из того, что ты говоришь, противоречит твоей молодости. Я уверен, что ты жил раньше, Ричард Гаррисон.
- С чего начнем? - спросил Гаррисон. - И что будем делать?
- Измерять неизвестное, - сразу же ответил Шредер. - И начнем прямо сейчас.
- Вы хотите сказать, что я прав? Стопроцентно? Это лаборатория экстрасенсорики? - в голосе Гаррисона прозвучало удивление.
- Да, ты прав на все сто. Это комплекс машин, можно даже сказать, - одна большая машина, создающая идеальную среду для тестирования экстрасенсорных способностей.
- Вы хотите сказать, все здание.., одна большая...
- А! Я вижу вопрос, написанный на твоем лице, - произнес Шредер. - Ты спрашиваешь, возможно ли, что этот комплекс и есть та Машина из твоих снов? У меня тоже возник вопрос. Может ли быть такое, что я со временем приду к тебе посредством такой вот машины, как эта?
Он жестом руки обвел комнату, все здание.
- Вы поднимали сейчас руки?
- Да.
- Я знал, что "да". Может быть, все-таки в этом что-то есть. Но нет, я больше ничего не знаю о Машине из моего сна.
- Знаешь, Гитлеру тоже снилась какая-то Машина, - сказал ему Шредер.
- Его военная Машина? Могущество Отечества? Десять миллионов солдат на марше? Да, я знаю об этом.
- Нет, машина другого рода. Какая-то экстрасенсорная машина. Приспособление открывать скрытые психические силы человека. Он даже начал строить одну такую.
- Вы видели ее? И там вам пришла мысль обо всем этом?
- Нет, та машина была совершенно другой. Все, что находится здесь, - это игрушки по сравнению с той. Машина Гитлера была задумана не для того, чтобы читать и измерять психику, а для того, чтобы изменять ее, поднимать выше всех известных уровней сознания и способностей.
Буквально, создавать суперлюдей! Я не занимался ею, но знал многих людей, кто был к этому причастен. Она называлась Берлинский Проект. Высший уровень секретности. И, что довольно странно, одним из главных членов этой команды был Ганс Хольцер.
- Человек, тренирующий собак-поводырей?
- Да. Его работа заключалась в определении деятельности сознания, или психики. Его квалификация, как ты понимаешь, не ограничивалась чисто психиатрией. Он родился в семье прекрасных медиков и был искусен во всех областях знаний и наук, имеющих дело с психикой. Его отец стоял у истоков неврологии. Мать была хирургом, а сам Хольцер был одним из первых, по настоящему эффективных невропсихиатров.
Гаррисон изложил свое мнение более сжато.
- Безупречное происхождение, - сказал он. Шредер фыркнул.
- В любом случае, необычное.
- И он тренирует собак-поводырей. Не закапывает ли он свой талант в землю?
- Понимаешь, он хороший человек, - сказал Шредер. - Но он находится в розыске. К концу войны союзники кое-что знали о Берлинском Проекте, но захотели узнать еще больше. Вернись он к старой работе, какой бы блестящей она ни была, с ним было бы покончено: рано или поздно его выследили бы через эту работу. И, конечно, его настоящее имя - не более Хольцер, чем, мое - Шредер. Что касается обучения собак-поводырей - это самое малое, на что он осмеливается, чтобы использовать данный ему талант.
- Не понимаю, - покачал головой Гаррисон.
- Да? Но ты знаешь, что у собак тоже есть сознание? Они высокоразумные существа. А сознанием можно.., управлять.
- Он "промывает мозги" собакам?
- Можно сказать и так. Но, насколько мне известно, его методы идут гораздо дальше и превосходят обычные системы обучения. Основными принципами при обучении животных являются страх наказания или поощрение. Но не у Хольцера. Как он делает это точно я не знаю, но его методы говорят сами за себя. Тебя никогда не интересовало, что стало с твоей старой одеждой и формой? Или зачем нам потребовались все те образцы.., ну, тебя? И фотографии, пленки с записью голоса? Теперь до тебя доходит, почему одна из собак Хольцера стоит так много? Она будет не просто собака, Ричард. Она будет чудо!
- Итак, он "промывает мозги" собакам при помощи машины, да? Такой же, которую Гитлер хотел использовать для производства суперлюдей, но меньшего масштаба. А он производит суперсобак.
- Нет! - мгновенно возразил Шредер. - Я этого не говорил. Возможно, Ганс и построил меньший комплекс приспособлений, но вряд ли в масштабе той машины, которую представлял себе фюрер. Даже если бы у него и были деньги, об этом все равно не было бы и речи. Насколько я знаю, во всем мире был один единственный человек, который знал технологию постройки такой машины, но он умер, когда Восточный Берлин кишел русскими. Ходили слухи, что он спасся, пока недавно израильтяне вроде бы не выследили его в Бразилии, но я думаю, он мертв. Его звали Отто Криппнер. Он был настоящим нацистом и, по-моему, сумасшедшим... Все-таки эти машины, - снова обводящий жест, - не того порядка. Они всего лишь, как ты сказал, машины для измерения неизвестного, для зондирования непостижимого.
Гаррисон слепо смотрел по направлению голоса Шредера, и недовольство медленно исчезало с его липа.
- Ладно, - сказал он, - я понял. Вы хотите протестировать меня, и я хочу, чтобы меня протестировали. Может быть, я - экстрасенс? Не знаю. Но раньше, да, я довольно часто чувствовал, что жил прежде. Я смотрел в справочнике, скептики называют это ложными воспоминаниями - парамнезией. Возможно, меня интересовали подобные явления больше, чем это было необходимо. Но...
- Спасибо за понимание. Гаррисон кивнул.
- Лучше сначала расскажите мне точно, что у вас здесь. То есть, я хочу сказать, что знаю - у вас здесь машины, но какие машины? Что они из себя представляют?
- Машины без моторов! - сразу же ответил Шредер. - Они придуманы, чтобы использовать скрытые силы человеческого сознания, - хотя это и требует определенного таланта. Еще у меня есть оборудование для тестирования телепатических способностей. Ты знаешь, что это такое?
- Это значит - видеть далеко, но без телескопа и бинокля, а только при помощи внутреннего зрения.
- Внутреннего зрения... - повторил за ним Шредер. - Отлично!
- Что еще?
- У нас также есть камера Гансфилда, чтобы вызывать максимальную экстрасенсорную восприимчивость; приспособление, предназначенное помогать самогипнозу, так что мы можем предпринять попытку маленького разведывательного ясновиденья. Что касается более мирских тестов, то у нас есть довольно сложная машина, работающая с карточками Зенера, и другие подобные приспособления, широко использующие работы Раина. Знаешь, Раин "изобрел" экстрасенсорику. А еще есть кости, выбрасываемые механически в запечатанной камере, для определения способностей к психокинезу, кабинки для двусторонних телепатических исследований; размагниченные комнаты для телепортации и левитации.., и многое другое. С чего бы ты хотел начать?
- Я в ваших руках, - Гаррисон пожал плечами.
- А сам-то ты как считаешь? То есть, я имею в виду, если ты настроен отрицательно...
- Нет, я настроен положительно. Чутко.
- Хорошо!
Это было в два сорок пять дня. В половине одиннадцатого вечера они покинули лабораторию. К тому времени Гаррисон чувствовал себя потрясенным. Шредер ликовал. И оба падали с ног от усталости.
Но они заключили соглашение.
* * *
Через час Гаррисон пришел в бар. Несмотря на поздний час он чувствовал необходимость выпить. Шредер разрешил ему пользоваться баром в любое время. Вилли Кених был там, смешивая напитки для Вики. Она уже выпила несколько порций, но была совершенно трезвой. Вики сидела на табурете около стойки бара. Гаррисон, как только вошел в комнату, сразу определил место, где сидит Вики, - по ее духам. Двое из охранников Шредера сидели за столиком в углу, играли в карты и пили шнапс. Признаков присутствия самого Шредера не было.
Гаррисон нашел табурет около Вики и сел. Он взял ее руку.
- Привет, - тихо сказал он, - я рад, что ты здесь. - Он хотел добавить: я ив мог уснуть и боялся, что ты уже спишь, - мне не хотелось бы будить тебя...
Возможно, она поняла, потому что сжала его руку, и он почувствовал тепло ее улыбки.
- Я загадала на монетку: решка - пойду спать, орел - пойду в бар. Выпала решка.
- Так почему же ты здесь?
- Мне пришлось бросать монетку пять раз! Нет, а если серьезно, я подумала, что ты тоже можешь прийти выпить перед...
В дальнем углу один из охранников грубо захохотал и хлопнул по столу рукой, другой глухо выругался. По-видимому, это относилось к их карточной игре.
Кених почувствовал, что между двумя молодыми у стойки бара возникла определенная атмосфера. Он ничего не знал об их связи, но чувствовал, что что-то между ними происходит. Непонятная грусть и страстное стремление друг к другу, но не по принуждению. Это было время для личной жизни. Он резко указал рукой в сторону углового столика.
- Вон! - произнес он грубым, как наждачная бумага, голосом. - Поздно.
Недовольно ворча, те двое поднялись на ноги и подошли к стойке бара.
- Если вы не возражаете, - сказал один из них по-немецки, - мы возьмем с собой бутылку.
- Я возражаю, - тихо произнес Вилли. - Вон отсюда!
- Нет, подождите... - начал второй охранник.
Кених заворчал и начал выходить из-за стойки.
- Пусть забирают свою бутылку, - быстро сказала Вики. - Я оплачу.
Кених замолчал, пожал плечами.
- Как хотите, фройлен.
Он передал им бутылку, и двое мужчин вышли. Теперь они вели себя тихо и спокойно.
- Хорошо, - кивнул Кених с добродушной улыбкой. - Мне надо отойти. Вы меня извините? У меня кое-какие дела, позже я приду и приберу здесь.
- Вилли, пожалуйста, не уходи, - сказал Гаррисон. - Видишь ли, я очень надеялся найти здесь тебя: хотел спросить кое-о-чем.
Это, казалось, расстроило Кениха.
- Об экстрасенсорном здании? Я почти ничего не знаю об этом месте.
- Вилли, ты должен понять, - я слепой. Слепой по-настоящему. И мне приходится на веру принимать слова Томаса по поводу того, что там происходило...
- Ричард... - Кених опустил слово "сэр", его голос звучал натянуто, - нельзя говорить об этом здании в присутствии.., даже в присутствии...
- Я собираюсь наверх, - сдержано сказала Вики. - Мне уже достаточно. В мои планы не входило напиваться.
Она положила руку на колено Гаррисона, слегка сжала его, встала с табурета и ушла.
- Послушай, - продолжал Гаррисон, когда она вышла, - думаю, ты любишь своего полковника. Я знаю его очень немного, но могу понять и не виню тебя. Я завидую тебе, что ты так, близко знал его все эти годы. Он очень странный, но чудесный человек. Однако.., я не мог видеть результаты того, что мы делали там. Я чувствовал, что он говорит мне правду, но.
- Если Томас что-то сказал, значит так оно и есть, - прервал его Кених. - Меня он тоже тестировал, хотя и получил средние результаты. Он очень тщательно проводит такие тесты, а машины сами записывают результаты. Какой смысл обманывать, если машины тебя сразу разоблачат?
- Да, наверное, ты прав, но я бы так не беспокоился, если бы он обманывал себя, а не меня.
- Но как ты не понимаешь? Это же одно и то же! Он видит свое будущее связанным с тобой. Я видел его вчера. Он рассказал, что заключил с тобой соглашение. В таких вопросах как этот и в деловых вопросах он абсолютно честен. Зачем ему разваливать такое дело? А почему к тебе в душу закрались такие сомнения?
- Ты что-нибудь знаешь о реинкарнации?
- Конечно. Он же доверяет мне.
- И ты веришь...
- Да, я верю, что ему это удастся. Поэтому, когда он умрет, я должен остаться с тобой.
- Но, по нашим гороскопам Шенка...
- Я и об этом тоже знаю. Восемь лет, да. А кто будет заботиться о тебе все эти восемь лет?
- Господи! - лицо Гаррисона побледнело и стало сердитым. - Я должен научиться сам заботиться о себе!
- О, тебе надо научиться гораздо большему, Ричард. Очень многому. А кто будет учить тебя? Позволь тебя заверить, Томас Шредер не собирается возвращаться ни как бедняк, ни как слабак. И вообще, что ты теряешь? Если ему не удастся, то ты ничего не теряешь. А если ему удастся... - Гаррисон почувствовал, как тот пожал плечами. - В любом случае, ты только выигрываешь. К тому же, соглашение заключено...
Они выпили и некоторое время сидели молча.
- Те тесты, странные они! - наконец произнес Гаррисон.
- Я тоже об этом думал, - сказал Кених, - но знаешь, я ведь не силен в этом. А Томас - напротив...
- ..исключителен, - закончил Гаррисон. - И тем не менее, он сказал, что я заставил его почувствовать себя новичком.
Эта фраза произвела на Кениха большое впечатление, - Но это же очень хорошо! Какие тесты ты прошел?
- Почти все.
- За один день? Это невероятно. Расскажи мне о них.
- Я заставил точный килограмм свинца в течение трех четвертей секунды весить на одну десятую грамма меньше. Я левитировал, или телепортировал, три капли воды из полного стакана в пустой. Я заставил вращаться крошечный пропеллер в вакуумном контейнере. Все это ерунда. Руками я мог сделать то же самое и пятьдесят других заданий за несколько минут, почти не думая. То есть, я спрашиваю: чего я достиг? Я изменяю веши более эффективно, просто поднося стакан к губам и выпивая его! И что я получил в результате всего этого? Головную боль! Я мог бы получить ее напившись, и этот путь был бы гораздо более приятным.
- Ну, не говори, - сказал Кених. - Ты изумил Томаса, а это нелегко. Не надо дурачить меня, Ричард. Томас дал тебе то, во что можно верить, и эта вера распространяется по тебе со сверхъестественной быстротой.
Похоже Гаррисон хотел возразить, но потом вздохнул и кивнул.
- Согласно прогнозу Шенка, я снова буду видеть. В это стоит верить?
- О да! И это было бы чудом. Но продолжай - какие еще тесты ты проходил?