- Да, путь длинный, - согласно кивнул Гзак Кинковши, - тысяча шестьсот километров.
- Если ехать по прямой, как летит ворона, - ответил Драгошани. - Но я же не ворона. Больше двух тысяч километров, если верить приборам в моей машине.
- Проделать такой путь лишь затем, чтобы изучать не слишком богатую событиями историю наших мест!.. - покачал головой Кинковши.
Они как раз закончили ужинать. Старик (на самом деле он был не стар, просто был более мудрым и опытным, а не иссушенным годами) раскурил глиняную трубку с восхитительно ароматным табаком, а Драгошани закурил "Ротманс", целый блок которых купил ему в Москве, в специальном закрытом магазине для партийной элиты, Боровиц. Мальчики отправились заниматься вечерними делами на ферме, а женщины стали мыть посуду.
Замечание Кинковши относительно "истории здешних мест" сначала несколько удивило Боровица, но он тут же вспомним, что это было официальным поводом для его приезда сюда. Делая одну затяжку за другой, он размышлял о том, насколько откровенным можно здесь быть. В то же время он представился сотрудником похоронного бюро, поэтому его несколько необычные интересы не должны показаться слишком уж странными.
- Да, меня действительно интересует местная история. Правда, с тем же успехом я мог бы поехать изучать историю в Венгрию, остановиться в Молдавии или перебраться через Альпы в Орадею. Я мог бы отправиться в Югославию или на восток - в Монголию. Все эти страны для меня одинаково интересны, но здесь моя родина - вот почему местная история привлекает меня больше всего.
- Но что конкретно вас интересует? Горы? Или, может быть, сражения и битвы? Клянусь Богом, эти места были свидетелями великих битв! - Кинковши не просто проявлял вежливость, он был в высшей степени заинтригован. Он подлил вина в бокал Драгошани и наполнил свой (вино было собственного изготовления - из лучших сортов местного винограда).
- Думаю, что в какой-то степени и горы тоже, - ответил Драгошани. - И битвы, происходившие в здешних местах. Но само интересующее меня предание, пожалуй, гораздо древнее тех событий, о которых мы вообще можем помнить. Оно, возможно, такое же древнее, как сами эти холмы. Оно чрезвычайно загадочно и ужасно.
Перегнувшись через стол, он неподвижным взглядом уставился в глаза Кинковши.
- Ну, продолжайте же, не заставляйте меня мучиться от неизвестности. Что же это за таинственный предмет вашего интереса, что за древнее предание?
Вино было очень крепким и лишило Драгошани обычной для него осторожности. Солнце за окном уже зашло, и кругом все было затянуто голубой дымкой тумана. Из кухни доносилось позвякивание тарелок и невнятный шум голосов. В соседней комнате гулко тикали часы. Обстановка была вполне подходящей. А деревенские жители настолько суеверны...
Драгошани не выдержал.
- Легенда, о которой я говорю, - медленно, отчетливо и со значением начал он, - это легенда о вампире!
В первый момент Кинковши ничего не ответил - он казался озадаченным. Но затем со смехом откинулся на стуле и хлопнул себя по бедрам:
- Ха-ха-ха! Вампир! Мне следовало бы догадаться! С каждым годом приезжает все больше и больше людей, мечтающих найти Дракулу!
Драгошани сидел как громом пораженный. Он не знал, какой реакции он ожидал, но уж точно не этой.
- Все больше людей? - наконец повторил он. - Каждый год? Мне кажется, я не совсем понимаю...
- Ну, сейчас, когда запретов и ограничений стало меньше, - начал объяснять Кинковши. - Когда ваш драгоценный "железный занавес" несколько приподнялся, люди приезжают из Америки, из Англии, из Франции, один или двое были даже из Германии. В основном, конечно, любопытные туристы, но иногда и весьма образованные люди, даже ученые. И все они гоняются за этой не правдоподобной "легендой". Скольким же я морочил голову вот в этой самой комнате, делая вид, что панически боюсь этого... Дракулы! Боже, ну и дураки! Ведь всем известно, даже таким "невежественным крестьянам", как я, что это всего лишь персонаж одного из романов остроумного англичанина, написавшего его на рубеже веков. Да, а месяц назад в одном из кинотеатров нашего городка шел даже фильм с таким названием. Нет, Драгошани, вам не удастся одурачить меня! Я не удивлюсь, если вдруг окажется, что вы приехали сюда в качестве гида группы английских туристов, которых я жду в пятницу на следующей неделе. Да-да, они тоже ищут этого огромного, нехорошего вампира!
- Ученые, вы говорите? - Драгошани безуспешно старался скрыть смущение. - Образованные люди?
Кинковши поднялся и включил свет - комнату тускло осветила лампочка, скрытая под потрепанным абажуром, висевшим посередине потолка. Затем снова разжег трубку.
- Да-да, ученые - профессора из Кельна, Бухареста, Парижа... Они приезжают сюда последние три года, до зубов вооруженные записными книжками, фотокопиями старинных, ветхих карт и документов, фотоаппаратами, этюдниками и кучей всяческих подобных вещей.
Драгошани наконец пришел в себя:
- И, безусловно, чековыми книжками, да? Он понимающе улыбнулся. Кинковши снова расхохотался:
- О, да, конечно! И деньгами тоже! А что, я слышал даже, что в горных деревушках в маленьких магазинчиках продают землю из замка Дракулы в крошечных стеклянных бутылочках. Бог мой! Можно ли поверить в это? Следующим, наверное, станет Франкенштейн. Я его тоже в кино видел, и, должен сказать, выглядит он действительно ужасающе!
Драгошани почувствовал, как в нем закипает гнев. Сам не зная почему, он вдруг почувствовал себя главным объектом шуток Кинковши. Итак, этот простофиля с кривыми зубами не верит в существование вампиров - они для него все равно что Йети или Лох-Несское чудовище, они вызывают у него приступы смеха, и он считает, что это бабкины сказки и выдумки, служащие для привлечения" журналистов...
...В этот-то момент, именно здесь, в этой комнате, Драгошани и поклялся себе в том, что...
- Что это вы тут заговорили о чудовищах, - Маура Кинковши, вытирая руки о передник, вышла из кухни. - Будь осторожен, Гзак! Имей в виду, ты говоришь о дьяволе! А что касается вас, господин Драгошани.. В пустынных и заброшенных местах нашего края происходит много непонятных вещей.
- О каких это пустынных местах ты говоришь, женщина? - насмешливо спросил Кинковши. - Человек еще дня не прошло, как приехал из Москвы, он ехал сюда неделю, если не больше, а ты ему толкуешь о каких-то безлюдных местах. Нет у нас больше безлюдных мест!
"Нет, есть, - подумал Драгошани. - И это безлюдное место - ваша могила. Я почувствовал в них это: они даже не представляют себе, насколько там одиноко, - до тех пор пока я не прикоснусь к ним и не разбужу!"
- Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, - резко оборвала Кинковши жена. - Ходят слухи, что в некоторых горных поселках до сих пор втыкают колья в сердца тех, кто умер слишком молодым или по непонятной причине, потому что хотят быть уверенными в том, что они никогда больше не вернутся. И никто не видит в этом ничего плохого. - (Последние слова предназначались Драгошани.) - Это просто обычай - все равно что снять шляпу при виде похоронной процессии.
В комнату вошла Илзе.
- А что, разве вы тоже охотитесь за вампирами, господин Драгошани? Они такие мрачные и ужасные! Вы, конечно же, не один из них?
- Нет, нет, конечно, нет! - на лице Драгошани застыла натянутая улыбка. - Я просто шутил с вашим отцом, вот и все. Однако, кажется, моя шутка обернулась против меня же.
Он поднялся.
- Что, уже уходите? - Кинковши был явно разочарован. - Понимаю, вы, наверное, очень устали. Очень жаль, а мне так хотелось побеседовать с вами. Ну, что поделаешь, у меня тоже много работы. Возможно, завтра...
- О, я уверен у нас еще будет время для беседы, - ответил Драгошани, следуя за хозяином к двери.
- Илзе, - позвал Кинковши, - будь добра, возьми факел и проводи господина до гостиницы. Туман еще хуже, чем кромешная тьма, ничего не видно под ногами.
Девушка выполнила просьбу отца и провела Драгошани через двор и ворота к гостинице. Включив свет на лестнице, прежде чем попрощаться, она обратилась к гостю:
- Господин Драгошани, возле вашей кровати есть кнопка звонка. Нажмите ее, если вам что-нибудь понадобится ночью. К сожалению, звонок может разбудить и моих родителей. Потому лучше будет, если вы просто приподнимете шторы, - я увижу это из окна своей спальни...
- Что? - притворяясь, что не совсем ее понимает, спросил Драгошани. - Посреди ночи?
Однако Илзе Кинковши не оставила ему никаких сомнений в значении своих слов:
- Я плохо сплю. Моя комната расположена на первом этаже. Мне нравится открывать окно и дышать ночным воздухом. Иногда я даже выхожу прогуляться при лунном свете - чаще всего около часа ночи.
Драгошани молча кивнул головой. Девушка стояла к нему слишком близко. Прежде чем она успела внести дальнейшую ясность в то, что имела виду, он повернулся и буквально побежал вверх по лестнице, спиной чувствуя ее насмешливый взгляд, пока не завернул за угол на втором этаже.
* * *
Войдя в комнату, Драгошани первым делом опустил шторы, затем распаковал чемоданы и налил в ванну воды. Согретая газовой колонкой вода манила к себе. Драгошани добавил в ванну соли и разделся.
Лежа в пенистой мыльной воде, Драгошани наслаждался ее теплом и медленным кружением при каждом движении его руки. Прошло совсем немного времени, когда он вдруг почувствовал, что голова его склоняется на грудь, а вода становится холодной. Встряхнувшись, он закончил мыться и стал готовиться ко сну.
Было только десять часов вечера, когда Драгошани скользнул в постель, но через минуту или две он уже крепко спал.
Перед самой полуночью он проснулся. В просвет между шторами в комнату лился лунный свет - яркая в несколько дюймов шириной вертикальная полоса напоминала блестящее древко копья. Вспомнив о разговоре с Илзе Кинковши, он взял булавку и плотно скрепил края штор. Он, правда, надеялся, что имеет какое-то значение, наполовину или нет раскрыты шторы, но... это могло и не иметь никакого значения.
Не то чтобы Драгошани ненавидел или боялся женщин, - дело было не в этом. Просто он их не понимал, а поскольку у него было много дел и многое еще предстояло узнать и понять, у него абсолютно не было времени на сомнительные и непредсказуемые по своим последствиям удовольствия. Во всяком случае, он старался убедить себя в этом. Так или иначе, его потребности отличались от потребностей других мужчин, его чувства были менее легкомысленными. По крайней мере за исключением тех случаев, когда он сам хотел, чтобы они были поверхностными. Однако недостаток свойственной каждому человеку плотской чувственности с лихвой восполнялся его необыкновенной духовной чувствительностью. Хотя каждому, кто его знал по работе, такое утверждение показалось бы более чем странным.
Что же касается тех вещей, которые ему необходимо изучить или по крайней мере постараться понять, то их было великое множество. Боровица он вполне устраивал таким, каков он есть, но сам Драгошани отнюдь не был доволен собой. Он чувствовал, что в данный момент талант его проявлялся поверхностно, ему не хватало истинной глубины. Прекрасно, теперь-то он придаст своему таланту величайшую глубину, такую, какая не открывалась еще никому за последние полтысячи лет. Там, в ночной тишине лежал обладатель уникальных тайн, тот, кто при жизни властвовал над темными силами и кто даже сейчас, после смерти, все еще оставался живым. Именно там был заключен источник знаний для Драгошани. Только после того, как он осушит этот источник до дна, у него, возможно, появится время на так безоговорочно ныне отвергаемое "образование" иного рода.
Наступила полночь, колдовской час. Драгошани размышлял о том, насколько далеко способен мысленно проникать тот, кто спит сейчас в мрачном склепе, могут ли они встретиться друг с другом на полпути. Полная луна стояла высоко в небе, ярко светили звезды, далеко в горах рыскали во тьме и выли волки, точно так же как и пятьсот лет назад, - все предзнаменования были благоприятными.
Он снова лег в постель и лежал совершенно неподвижно, стараясь мысленно представить себе наглухо запертый склеп, застывшие, словно окаменелые щупальца, корни деревьев и сами деревья, склоняющиеся низко над гробницей, будто стремясь охранить от любопытных глаз ее тайны. Когда эта картина ясно предстала перед его мысленным взором, он громко, но тоже только в своем воображении произнес:
- Старейший, я вернулся. Я принес тебе надежду в обмен на знание. Я прихожу к тебе уже третий год, осталось еще четыре. Как твои дела?
В ночной тишине легкий ветерок подул откуда-то с гор. Слегка шевельнулись и склонились ветки деревьев, над головой у Драгошани вздохнул кто-то между стропилами крыши. Но так же быстро, как и возник, ветерок вдруг стих, и Драгошани услышал:
"А-а-а-а! Драгош-а-а-а-ни! Это ты, сын мой? Значит, ты вновь посетил меня в моем одиночестве, Драгош-а-а-а-ни?.."
- А кто же еще это может быть, старый дьявол? Да, это я, Драгошани! Я стал сильнее, я уже обладаю определенной властью в мире. Но хочу большего! Ты хранишь основные секреты, дающие власть, вот почему я вернулся и вот почему я буду возвращаться к тебе снова и снова, до тех пор... до тех пор, пока...
"Еще четыре года, Драгошани. А потом... потом ты займешь свое место, станешь моей правой рукой, и я научу тебя всему, что знаю сам. Четыре года, Драгошани. Четыре года. А-а-а!"
- Время для меня тянется слишком медленно, старое чудовище, потому что я должен вставать каждое утро, спать каждую ночь и считать часы между ними. Четыре года для меня - это очень много. А для тебя?.. Как прошел для тебя последний год?
"Если бы ты не тревожил меня, Драгошани, время пролетело бы как один миг. Но ты пробудил во мне... желания, стремления. Пятьдесят лет я лежал здесь, ненавидя и мечтая отомстить тем, кто заключил меня сюда. Еще пятьдесят лет я желал только одного - выполнить свою задачу, то есть уничтожить своих врагов. А потом... а потом я вдруг сказал себе: все мои убийцы уже мертвы. Их кости либо покоятся в могилах, либо пылью развеяны по ветру. А еще через сто лет... что случилось с сыновьями моих врагов? Ах! У меня были все основания спросить об этом! Где легионы тех, кто приходил сюда, в эти горы, и против кого сражались мои предки? Где ломбардцы, где булгары, аварцы... турки? О, турки были очень храбрыми воинами в те времена, но теперь уже нет. Так пролетели пять сотен лет, я постепенно забывал прошлые славные победы, подобно тому как старик не вспоминает о своих младенческих годах. В конце концов я стер их из своей памяти - почти что окончательно. Обо мне почти забыли. Вскоре от меня не останется ничего, кроме нескольких слов в книге, а позже и книга истлеет и превратится в прах. Тогда я перестану существовать. И, возможно, буду рад этому. Но вдруг появился ты, просто мальчик, но мальчик, имя которого... Драгош-а-а-а-ни!.."
Голос постепенно затихал, а легкий ветерок поднялся снова. Потом оба они одновременно исчезли. Лежа в постели и дрожа как от озноба, Драгошани думал о том, что ему предстоит сделать. Но он сам избрал этот путь, он сам выбрал свою судьбу. Боясь, что потеряет своего собеседника, Драгошани вновь настойчиво обратился к нему:
- Старейший, обладатель знамени Дракона, обладатель летучей мыши, дракона и дьявола, ты здесь?
"Где же еще мне быть, Драгошани? - голос, казалось, насмехался над ним. - Да, я здесь. Я вновь ожил в забытой всеми могиле, на земле, которая была моей жизнью. Я думал, что никто не помнит больше обо мне, но семя было брошено в землю и пышно расцвело - ты узнал меня и вспомнил. А я узнал тебя благодаря твоему имени, Драгош-а-а-а-ни..."
- Расскажи мне все снова, - нетерпеливо и возбужденно попросил Драгошани. - Расскажи, как все было. О моей матери, о моем отце, о том, как они встретились. Расскажи мне...
"Ты уже дважды слышал об этом, - вздохнул голос в голове у Драгошани. - Хочешь услышать обо всем снова? Надеешься разыскать их? Но я не могу помочь тебе в этом. Их имена не имели для меня никакого значения, я никогда не знал их, я ничего не знал о них самих, кроме того, что кровь их была горяча. Да, и я ощутил ее вкус, одной-единственной капли, маленького красного пятнышка. Но после этого они стали частью меня, а я частью их, и в результате появился на свет ты. Не спрашивай о них, не ищи их, Драгошани. Я - твой отец!.."
- Старейший, хочешь ли ты снова очутиться на земле, вдохнуть полной грудью и утолить жажду? Станешь ли ты, как прежде, уничтожать и гнать со своей земли врагов - так же, как это делали твои предки, - только на этот раз как свободный человек, а не как наемник всяких неблагодарных князьков вроде Дракулы? Если ты этого хочешь, то можешь иметь дело со мной. Расскажи мне о моих родителях.
"Иногда предложение о сделке бывает очень уж похоже на угрозу, Драгошани. Ты станешь мне угрожать? - голос в голове Драгошани скрежетал словно кусок стекла по струнам вконец расстроенной скрипки. - Ты смеешь так разговаривать со мной? Ты осмеливаешься напоминать мне о Владах, Раду, Дракулах и Мирси? Ты меня называешь наемником? Мальчик мой, в конце концов мои так называемые "хозяева" боялись меня больше, чем турков! Именно поэтому они заковали меня в железо и серебро и похоронили здесь, в этом никому не ведомом месте, в центре тех самых крестообразных холмов, которые я защищал ценою собственной крови. Я дрался за них, да, - во имя их "святого креста", во имя Христианства. Но теперь я борюсь за то, чтобы быть свободным от всего этого. Их вероломство - моя непреходящая боль, а их крест - кинжал в моем сердце!"
- Кинжал, который я могу вытащить! Твои враги снова здесь, старый дьявол, - и кроме тебя, некому их прогнать прочь. А ты лежишь здесь ни на что не способный! Турецкий полумесяц превратился у них в серп, а то, что они не могут срезать серпом, они разбивают всмятку молотом. Я такой же валах, как и ты, чья кровь древнее, чем даже сама Валахия! И я тоже не могу смириться с вторжением завоевателей. Они снова на нашей земле, а наши вожди - снова марионетки в их руках. Так что же ты решил? Ты смиришься или будешь драться? Летучая мышь, дракон и дьявол - против серпа и молота?!
Вздох и шепот снова сплелись с ветром, гулявшим между стропилами.
"Хорошо, я расскажу тебе, как все было и как ты... стал тем, кто ты есть... Это было... весной. Я ощущал это по земле. Все начинало расти. В каком году?.. Впрочем, что такое годы для меня? Так или иначе, это случилось примерно четверть века назад".