Дыббакс кивнул. Он уже не хотел знакомиться с отцом. Зачем? Он знает, с кем надо знакомиться. С девушками. С тысячами девушек и девочек.
Пролетев полпути над Америкой, Нимрод позвонил Дженни Сахерторт по сотовому телефону - прямо из смерча.
-Нимрод? - удивилась она. - Я как раз ложусь спать. Что случилось? До вас добралась Марион Моррисон?
-Да-да, дорогая, в этом смысле все в порядке, - ответил Нимрод. - Как там Дыббакс?
-По-моему, прекрасно.
-Мы с Джоном летим к вам в Палм-Спрингс. Хотим, чтобы Дыббакс принял участие в одном благом деле, - продолжал Нимрод.
-Замечательно, но мы не дома. Мы сейчас в Лас-Вегасе. Отель "Зимний дворец". Вырвались на выходные, поскольку Дыббакс очень хотел посмотреть представление. И похоже, это действительно идет ему на пользу. - Тут тон ее немного посуровел. - А что за дельце вы затеяли? Ты хочешь снова втянуть его в неприятности?
-Запали мою лампу, Дженни! Какие неприятности? Ты о чем? Я все расскажу подробно, как только увижу вас обоих. - Нимрод посмотрел на часы. - Давай встретимся в ресторане? Завтра утром? В вашей гостинице?
Еще несколько часов полета - и они приземлились прямиком в Лас-Вегасе. Город походил на гигантскую экзотическую медузу - подсвеченная тысячами электрических огней, она плыла по невадской пустыне, точно по черному как уголь морю. Нимрод совершил посадку на огромной автостоянке отеля "Зимний дворец". Войдя в номер, они с Джоном, утомленные долгим перелетом, рухнули в кровати.
Утром, спустившись к завтраку в зал Помпеи, они обнаружили там Дыббакса и Дженни Сахерторт, которые в гробовом молчании ели овсянку. По их лицам было совершенно ясно - мать и сын только что поругались.
-Эй, Бакс! - окликнул Джон и хлопнул приятеля по плечу. - Как поживаешь?
Но Дыббакс и ухом не повел.
- Давайте-ка я сразу перейду к сути дела, - начал Нимрод и подробно изложил свой план воссоединения духа Фаустины с ее телом, чтобы она смогла выполнить свою высокую миссию и стать Синей джинн Вавилона.
Дженни Сахерторт приходилась матерью не только Дыббаксу, но и Фаустине. Выслушав Нимрода, она расплакалась:
-Нимрод, неужели это возможно? Ты вернешь мне Фаустину? После стольких лет?
-Да, я уверен, что это вполне осуществимо, - ответил Нимрод. - Главное - не терять времени. Дыббаксу придется полететь с нами в Египет и...
-Боюсь, ничего не выйдет, - холодно сказал Дыббакс. - У меня совсем другие планы.
-Послушай, - сказал Джон. - Не обязательно ехать сразу. Если ты хочешь провести еще день в Лас-Вегасе, мы подождем.
-Вы не понимаете, - сказал Дыббакс. - У меня другие планы не на завтра, а на всю оставшуюся жизнь. Мне предложили вести собственное телешоу. И я не собираюсь упускать такой шанс ради еще одной бессмысленной поездки на другой конец света. Фаустины нет. С этим надо смириться. - Он неприязненно посмотрел на мать. - Всем смириться, без исключения.
Он встал из-за стола и пошел прочь. Нимрод взглядом велел Джону следовать за другом.
Джон отбросил салфетку и кинулся за Дыббаксом в зал Геркулеса, где было полно игорных автоматов и сотни людей деловито совали в них монеты и жетоны.
-Ты непременно должен с нами поехать, Бакс, - сказал Джон, нагнав приятеля. - Она же твоя сестра.
-Моя сестра умерла, - уточнил Дыббакс.
-Нет, не умерла, - возразил Джон. - Она просто потерялась. И ты можешь ее найти. Ведь ты не бросишь ее, верно?
-Думаешь, я не понимаю, зачем вам это понадобилось? - взъелся Дыббакс. - Ты хочешь вернуть свою мать из Вавилона и отправить туда Фаустину, чтобы она стала Синей джинн. Так вот, я вам не помощник.
-Но Фаустина сама этого хотела! - настаивал Джон. - Не веришь - спроси свою маму.
-Чтобы спрашивать ее о чем-то, я должен с ней разговаривать, а я не хочу. Она тут же наложит на меня заклятие. Да и Нимрод тоже не станет долго раздумывать.
-Нимрод? С какой стати? - возмутился Джон.
-Твой Нимрод тот еще фрукт, - заявил Дыббакс. - Послушай, лично против тебя я ничего не имею, но, думаю, нам лучше больше не встречаться. Я намерен стать знаменитым. И не позволю людям из прошлой жизни помешать моим планам. Понял?
Джон расстроился.
-Кстати, что за телешоу ты задумал? - спросил он.
-"Волшебство для всех", - ответил Дыббакс.
-А-а, хочешь вешать лапшу на уши легковерным мундусянам? Ловкость рук и никакого мошенничества?
-Прощай, Джон, - сказал Дыббакс. - Если мы когда-нибудь встретимся, сделай вид, что мы незнакомы.
-Да я и теперь с тобой незнаком, - фыркнул Джон и ушел, качая головой.
Но вскоре он столкнулся кое с кем очень и очень знакомым.
Он увидел Финлея Макриби. Отец этого мальчика, мундусянин Вирджил Макриби, был известным магом. Однажды Джону пришлось выполнить три его желания, причем одно из них было так неудачно сформулировано, что Джон поневоле превратил младшего Макриба в сокола сапсана. К счастью, в конце концов Финлей - опять же с помощью Джона - вновь обрел свой настоящий облик, после чего отправился с джинн по имени Эдвига-странница проверять ее систему разорения игорных домов. На этом он сколотил приличное состояние - во всяком случае, этих денег ему хватило, чтобы поступить в хорошую школу. Джон столкнулся с Финлеем в вестибюле гостиницы. Да, пожалуй, это действительно Финлей, хотя он очень вырос с тех пор, как они виделись в последний раз.
-Финлей, что ты тут делаешь?
-Пытаюсь увильнуть от стражей порядка. Мне ведь еще не положено играть в азартные игры, возрастом не вышел. Если меня здесь заметят - тут же выбросят вон.
-А что, Эдвигина система не сработала?
-Нет, что ты! Система что надо! - отозвался Финлей. - Зато сама Эдвига вечно ко мне приставала, докучала назиданиями. Прямо как мамаша. Не со зла, конечно. Но пришлось мне от нее сбежать.
-А в школу-то ходишь?
-Я там уже числюсь. В хорошей английской частной школе, - сказал Финлей. - За все заплачено заранее. Эдвига позаботилась. Она добрая, что верно, то верно. Но занятия пока не начались, поэтому я тут. Надо же как-то убить время. Вообще, это целая наука - проникнуть в казино, если ты еще не достиг положенного возраста. Честно говоря, я бы лучше поработал. Пару месяцев. До школы.
Джон просиял.
-Я дам тебе работу. - Оглянувшись, он кивнул на Дыббакса, стоявшего в дальнем конце зала. - Видишь того пацана? Ну, в рокерской футболке и мотоциклетных ботинках?
-Такой угрюмый, с длинными темными волосами?
Джон кивнул:
-Верно. Он.
-И что? - спросил Финлей.
-Я хочу, чтобы ты за ним последил, - сказал Джон. - Узнай, с кем он встречается, куда ходит.
-Ясно, - обрадовался Финлей. - Я буду работать вроде как частным детективом!
-Точно. - Джон вынул кошелек и отдал Финлею все свои деньги. - Держи. Это покроет твои расходы на ближайшие дни. Связь со мной держи по телефону. Звони прямо в Нью-Йорк. Мы есть в телефонной книге.
-Спасибо, Джон, - сказал Финлей. - Мне такая работенка по вкусу. Кстати, как пацана-то зовут? Ну, того, за которым я буду следить?
-Дыббакс Сахерторт, - сказал Джон. - И он не простой пацан. Он - джинн.
Финлей усмехнулся.
-Джинн? С таким имечком?
Что ж, бывает...
Глава 4
Чудо на Мэдисон-авеню
Как только происходит одно недоразумение или несчастный случай, за ним тут же следуют еще два. Если вы думаете по-другому, вы неверно понимаете триединую природу Удачи, которая является такой же значимой силой во Вселенной, как масса и время. Великий ученый Альберт Эйнштейн так до конца и не постиг важность Удачи, в чем, собственно, сам и признавался. Помните, он говорил, что не верит, будто Бог играет в кости со Вселенной. В сущности, это признание вполне укладывается в его знаменитое уравнение L = mc2.
Многие читатели уже знают, что джинн - единственные существа на земле, которые могут влиять на Удачу, смещая баланс Добра и Зла то в одну, то в другую сторону. Но даже у джинн случаются промашки. Особенно от усталости и тревог. Так и произошло с Филиппой, которая волновалась о судьбе родителей и о здоровье миссис Трамп. Она вышла из дома, повернула за угол, чтобы навестить миссис Трамп в больнице и - оказалась перед несущимся автобусом.
Автобус номер четыре двигался на север по Мэдисон-авеню очень быстро, рыча и фырча, но Филиппа по совершенно непонятной причине не услышала и не почувствовала его приближения. Она легко могла погибнуть. Манхэттенские автобусы печально известны тем, что не прощают пешеходов, оказавшихся у них на пути. Особенно недобр к пешеходам автобус номер четыре. Кстати, у китайцев четыре - самое несчастливое число, поскольку слово "четыре" на их языке созвучно слову "смерть". Вот почему вы крайне редко встретите китайцев в четвертом автобусе, который ходит по Мэдисон-авеню. К счастью для Филиппы, автобус не успел ее сбить. Патрульный полицейский, ехавший мимо верхом на лошади, в последний момент успел схватить ее за шиворот и вытащить буквально из-под колес. Он спас ей жизнь.
-Ты что, сбрендила?! - заорал полицейский, поставив Филиппу на тротуар. - Еще секунда - и поминай как звали!
Цветом и формой лицо полицейского напоминало кирпичный дом - красный и квадратный.
-Извините, - пролепетала Филиппа. Она уже поняла, что чудом избежала неминуемой смерти, и ноги ее дрожали и подкашивались. Пришлось сесть на землю прямо у входа в дорогой французский ресторан.
-Самоубийца! - возмущенно вопил полицейский. Он слез с лошади, привязал поводья к фонарному столбу и принялся кричать на Филиппу снова: - Что, жизнь надоела? - Потом он вынул ручку и пачку штрафных купонов. - Я тебя оштрафую! Чтобы впредь смотрела, куда идешь!
Иногда жизнь джинн спасают не лучшие люди на свете. И, положа руку на сердце, они не всегда заслуживают благодеяний, которыми обязан наградить их в ответ на спасение добропорядочный джинн. Однако Филиппа знала, что выбора нет: она должна сказать полицейскому "спасибо" традиционным, проверенным веками способом.
-Я хочу вам кое-что подарить, - сказала она.
-Ты - мне? - удивился полицейский. - Что, например?
-Три желания.
-Три желания? - Полицейский улыбнулся. - Но у меня нет никаких желаний. Честное слово. Не веришь? Хотел бы я иметь хоть одно... А ты кто? Уж не джинн ли?
-Что-то вроде этого. Кстати, на данный момент у вас по-прежнему в запасе три желания, хотя одно вы впопыхах уже высказали. К счастью, вы пожелали "иметь желание", а согласно правилам нельзя пожелать то, что у тебя уже есть, и не могу даровать вам то, что у вас уже имеется. Но если вы готовы потратить одно желание просто, для примера, я могу вам продемонстрировать, что желания у вас действительно есть. Хотя в итоге их останется не три, а два.
-Хотел бы я понять, что ты тут мелешь. Но к сожалению... - начал полицейский.
-ПОПРИТРЯСНООТПРИПАДНОфАНТАПРИСМАГОРИЯ!
Внезапно полицейского озарило. Он понял о чем говорит Филиппа.
-Разрази меня гром! - воскликнул он. - Ты и правда джинн!
-Вы спасли мне жизнь, - сказала Филиппа. - Я вам весьма обязана. И даже при том, что вы, уж простите, немного придурок, я должна исполнить три ваших желания. Точнее, уже два, поскольку одно исполнено - ведь вы поняли, о чем я говорила. Только теперь будьте осторожны. Вы часто говорите, не подумав. Так очень легко потратить оставшиеся два желания на разную ерунду. Поверьте, я уже не раз видела, как это случается.
Полицейский снял шлем и почесал в затылке.
-Ты права, - сказал он. - Я немного придурок. Я хотел бы быть поумнее и подобрее, но что уж тут поделаешь? Когда каждый день имеешь дело с кучей других придурков, сам постепенно дуреешь. Эта работа делает из меня полного идиота.
-Уже не делает, - сказала Филиппа и. пробормотав свое слово-фокус, исполнила желание полицейского.
Лицо полицейского мгновенно изменилось: стало чуть менее красным, чуть менее квадратным и вообще обрело человеческие очертания. Он даже изобразил подобие улыбки, хотя за несколько лет собачьей полицейской работы его лицевые мышцы совсем забыли, как это делается.
-Два желания выполнены, осталось одно, - объявила Филиппа.
-Эгей, - озадаченно пробормотал полицейский. - А знаешь, я и правда как-то по-другому себя чувствую. Может, я не такой уж плохой и тупой парень?
-Так оно и есть! - убежденно сказала Филиппа. - Вы - очень хороший парень. Очень хороший. Наверно, в душе вы всегда таким и были. Я даже уверена, что были, потому что мне не пришлось прилагать много сил, чтобы сделать вас хорошим окончательно и бесповоротно.
Полицейский ласково потрепал за холку свою лошадь Маргаритку. Он не всегда был добр с нею. Случалось - пришпоривал слишком сильно. Тут он вспомнил, почему вообще решил стать полицейским. Именно потому, что любил лошадей! И не только лошадей. Он любил всех животных. И от самой мысли о том, как сильно он их любит, на его маленькие свинячьи глазки навернулись слезы.
-Девочка! Послушай меня! - сказал он с громким вздохом. - Я ненавижу, когда люди плохо обращаются с разной живностью. - Он кивнул на меню, висевшее в окне ресторана, возле которого они стояли. - Только подумай, чем питается народ в этом городе! Только взгляни, какая жестокость! - По его жирным щекам покатились слезы. - Вот мое третье желание: я хочу, чтобы никто в Нью-Йорке больше не ел паштет из гусиной печенки. Да, это - мое главное желание. Чтобы никто больше не ел фуа-гра.
Филиппа заглянула в меню. Паштет из гусиной печенки значился в списке многочисленных закусок, которые так любят посетители французских ресторанов. Филиппа стала прикидывать, как поизящнее выполнить бескорыстное желание полицейского, раз уж он оказался таким ярым защитником животных. Она понятия не имела, сколько людей на Манхэттене любят фуагра. К тому же, хотя она чувствовала в себе достаточно джинн-силы и была готова к большим свершениям, она совсем не представляла, как повлиять на вкусы сотен, а возможно, и тысяч жителей Нью-Йорка. Но желание высказано, и она обязана его исполнить. В конце концов Филиппа решила сделать это самым простым, самым незатейливым способом: не успела она произнести слово-фокус, гусиной печенки в городе не осталось вовсе. Ни грамма. Она попросту исчезла.
-Ну вот! - торжествующе сказала Филиппа, щелкнув пальцем по выставленному в окне меню. - Все как вы просили. Печенки в Нью-Йорке больше нет. И есть ее никто не может. Вы довольны?
Полицейский радостно закивал.
-Здорово! - сказал он. - Большое тебе спасибо, малышка.
-Это вам спасибо, - отозвалась Филиппа. - Вы же спасли мне жизнь.
-Ты теперь ходи поаккуратнее, - велел ей полицейский. - Береги себя.
Затем он широко улыбнулся, сел на лошадь и поскакал к Центральному парку.
Филиппа ощущала, что сделала доброе дело, и очень радовалась. Эх, лучше б она вовремя вспомнила, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. То есть любое использование джинн-силы в мире людей может выйти боком, даже когда эта сила применяется для столь благого дела, как спасение нескольких французских гусей, - ведь фуа-гра делается из их печени, причем увеличенной особым образом. И если джинн иногда отказываются даровать обычным людям три желания, то происходит это не потому, что они жадины и скупердяи, а потому, что знают: исполнение людских желаний может иметь самые неожиданные, непредсказуемые последствия. Даже тех желаний, которые люди загадывают с добрыми намерениями. Кстати, юные джинн очень быстро постигают разные джинн-науки, но этот, философский, аспект дается им далеко не сразу. Порой с большим трудом. И они не понимают, почему господин Ракшас обыкновенно говорит, что "загадывать желания - что костер разводить: кто-нибудь непременно закашляется от дыма".
В одном старинном детском стишке подробно говорится о том, какие последствия могут иметь самые, казалось бы, незначительные обстоятельства:
Гвоздь потерялся - подкова слетела.
Лошадь споткнулась - враз охромела.
Всадник упал - проиграна битва,
Счесть невозможно калек и убитых.
Всюду разруха, трон расшатался,
А все потому, что гвоздь потерялся!
Так вот... Из-за желания полицейского, которое исполнила Филиппа, произошла целая череда событий, одно привело к другому, другое к третьему... Может, это и к лучшему, что Филиппа так и не связала самое роковое из этих событий с третьим желанием, которое она даровала нью-йоркскому полицейскому.
Джинн называют такого рода неудачи "кисмет", от персидского слова qismat. Согласно "Краткому курсу Багдадских законов", это - неизбежность. Или попросту судьба.