– Я его найду, – гнев служителя утих так же внезапно, как и начался. – И никто не сможет мне помешать. Я залью кровью всю провинцию, но отыщу кольцо.
– Тогда мне придётся признать тебя человеком, сделавшим огромный вклад в гибель, как ордена, так и всей этой империи в целом. Мне интересно было бы узнать твой ответ на один из очень интересующих меня вопросов. Ты сможешь ответить? – прямой взгляд Меедара выводил Эсткарха из себя, и он снова почувствовал нарастающую ярость.
– Только на один.
– В ордене бытует мнение, что Равновесие, которому они преданно служат вот уже несколько тысяч лет, покровительствует хранительницам. Месть его может быть просто ужасна, – Меедар отвернулся и снова уставился на заставленный стол, – можешь не отвечать. Ты не боишься, я вижу это. Для тебя это не больше чем легенда.
– А ты?
– Это единственное, чего я боюсь. Если в Шаэдаре возвеличится Повелитель Боли, Равновесие очень сильно накажет тех, кто помог ему вернуться, – Меедар поднял над головой инкрустированную золотом и драгоценными камнями чашу, неизвестно как появившуюся в этом мрачном, навевающем тоску месте, и каким-то внутренним чутьём Эсткарх понял, что разговор окончен. Он покинул полутёмное помещение, оставив Меедара наедине со своими мыслями, и вышел на улицу.
Сотни недеров сновали вокруг, словно не замечая его присутствия. Они возводили на окраине своего поселения новую пирамиду из камней, и Эсткарх снова удивился той скорости, с которой шла работа. Портал, открытый повелителями, слабо мерцал, когда очередной из недеров входил в мир Шаэдара. Грохот, лязг, крики, окружающие его, были непривычны для любящего уединение и душевный покой служителя, и он поспешил к виднеющимся неподалёку скалам, где специально для важного гостя была построена отдельная маленькая пирамида.
Глава III. "Начало новой Эры"
Талисман Боли был найден сразу после взятия войсками Ахерона Шесгаллы крепости, на месте которой сейчас возвышаются башни одного из величайших городов империи – Хеврона. Нашедшая его хранительница потеряла разум, ею стало двигать лишь одно желание – причинение страданий любому встреченному живому существу. Цепь жестоких убийств была прервана после недолгих раздумий самой матерью. Единолично. В состоянии строжайшей секретности талисман был отправлен в Резиденцию вместе с небольшим эскортом исключительно из представителей ордена с приказом доставить его к месту назначения или умереть. Через два дня он пропал на одном из перевалов, названных после этого прискорбного происшествия перевалом Боли, чтобы появиться почти через шесть тысяч лет в Мелоранде, столице империи.
Раним утром он был обнаружен ничего не подозревающими жителями этого огромного, по сравнению с другими, города империи, на площади казней, свисающим с шеи повешенного накануне преступника.
Массовая истерия, охватившая после этого город, не шла ни в какое сравнение с происходящими повсеместно в то не лёгкое для народа время, бунтами. Когда информация была передана императору, он ввёл в городе военное положение, что, впрочем, нисколько не помогло. Через три дня, когда волнения достигли критической отметки, и толпы людей, теперь больше напоминающие орды живых мертвецов, подожгли город, в него вошла гвардия императора и серые стражи ордена. В результате, более чем три четверти населения столицы было вырезано. Среди тысяч мёртвых тел хранительницы искали талисман, ставший причиной гибели столь огромного количества ничего не подозревающих жителей, и на исходе третьих суток, когда, казалось, поиски зашли в тупик, его обнаружили в одном из домов, зажатым в кулаке уже мёртвого служителя Равновесия. Этинара – сестра Атинары, изумрудный плащ, не притронулась к нему, а как ей было приказано, сразу же известила о находке мать ордена. Эскорт из двадцати хранительниц был собран через час и отправлен на равнину Саграм. Мать ордена лично, соблюдая все меры предосторожности, поместила реликвию в шкатулку из минерала каменоломен города Нетер. Ничто не предвещало беды. А, между тем, нашедшая талисман Боли Этинара уже ощущала пагубное воздействие реликвии и держалась только благодаря способности к самоконтролю, полученной в результате десятилетий тренировок. Внешне это никак не проявлялось, и она стала одной из тех, кто должен был сопровождать ценный груз. Это была роковая ошибка для почти всех хранительниц, кто удостоился той же чести.
Глубокой ночью девятнадцатого апреля шесть тысяч триста двенадцатого года летоисчисления, через неделю после того, как эскорт покинул Мелоранд, в ворота Резиденции ордена постучали две закутанных с ног до головы в плащи фигуры. Это были Сиана и Хатэ, находящиеся в последней стадии истощения, с разбитыми доспехами, без камней Наг, но с реликвией. Как оказалось, через несколько часов пути, когда эскорт преодолел уже половину расстояния, Этинара впала в безумство. Двое из тех, кто нёс ящик с талисманом, упали, сражённые её секирой, ящик упал на землю и распахнулся. Остальное происходящее они запомнили смутно. В памяти отпечаталось лишь то, как они вместе, стоя спиной к спине, отражали градом рушившиеся со всех сторон удары и заклинания, охраняя драгоценный груз. Почему так стремительно возросла сила артефакта, сразу же подчинившего своей воле почти всех хранительниц из эскорта, они догадались позже. Виной всему был тракт. Они так и не вспомнили, как смогли добраться до Резиденции. Атинара, узнавшая о гибели сестры, вызвала Сиану, как обладающую более высоким рангом, чем Хатэ, на суд чести, в чем ей было отказано матерью, ввиду беспочвенности обвинений.
Реликвия была помещена в хранилище, а о происшедшем постарались как можно быстрее забыть, как о тёмном пятне в истории ордена. Позже он бесследно исчез и не найден и по сей день.
24 Мая 6349 года Летоисчисления.
Эра Предначертаний. Закат.
Ахерон. Западная граница. Цитадель Вакхам
Исида, посетившая Вакхам не в первый раз, восхитилась суровой красотой её величественных построек. Высокие стены, достигающие восьмидесяти метров, исполинские башни, удерживающие на своих вершинах собранные лучшими инженерами империи киттары, вселяли уверенность в неприступности цитадели и гордость за свой народ, владеющий такими цитаделями. Казалось, время не оставило своего отпечатка на величественных стенах и зданиях. Всё вокруг блестело безукоризненной чистотой и новизной. За многие годы своего существования крепость превратилась в некий перевалочный пункт для многих купцов, не побоявшихся покинуть пределы империи и рискнувших пуститься в дальние путешествия путём Скорби в погоне за прибылью. Даже сейчас, когда солнце уже готово было скрыться за горизонтом, а тьма готовилась простереть свои крылья над цитаделью, огромная площадь в центре города – крепости была заполнена сотнями людей, проходящих мимо торговых рядов, и расхваливающими свои товары владельцами. Здесь можно было найти всё, от простых безделушек до действительно редчайших вещей, за которые некоторые из людей могли выложить целые состояния. И, хотя, такие места были настоящим раем для воров и прочих людей, звонкую монету которым приносили насилие и грабёж, на площади их не было. Обилие патрулей серой стражи, не тратившей время на доказательства виновности, и без предупреждения применявшей оружие в случае необходимости, отпугивали любителей лёгкой наживы, заставляя последних держаться подальше. Эшафот, находящийся в сотне метров от западных ворот, служил молчаливым назиданием всем входящим в неё, а надпись над ним: "Здесь властвуют законы ордена хранительниц" только подтверждала опасения путников с недобрыми мыслями. Законы ордена были намного строже, и лишиться головы можно было за обычную кражу, не говоря уже о разбоях, убийствах и других тяжких преступлениях, совершённых в цитадели.
Тиэри хранительницы, повинуясь приказу, описала широкий полукруг над торговой площадью и, пролетев немного левее, приземлилась на специальную, отведённую для таких целей площадку. Тяжело вздымавшиеся бока, полузакрытые глаза и низко опущенная голова с широко распахнутой пастью, молчаливо указывали Исиде на то, что тиэри устала и нуждается в отдыхе. Вскоре рептилия была накормлена, вычищена и расположилась в загонах, как две капли воды похожие на загоны Резиденции и сотни других подобных зданий, возведённых в каждом уголке Ахерона. Хлопоты заняли у хранительницы более двух часов, и когда она снова вышла на свежий воздух, то почувствовала ночную прохладу и плотнее закуталась в свой плащ кроваво-красного цвета. Небо в этот поздний час было испещрено маленькими серыми точками, и Исида с удовольствием отметила, что она прибыла одной из первых, избежав толкотни и ужасного шума, которые начнутся здесь спустя несколько минут, когда прибывшие хранительницы также займутся своими тиэри.
Ещё раз, окинув взглядом небо, она зашагала к высившемуся вдалеке зданию, дворцу наместницы, путь к которому указывал столб яркого света, устремившийся в небеса. По мере приближения она всё убыстряла шаг, стремясь снова насладиться мрачным великолепием здания, пока не перешла почти на бег. Дворец, как и было задумано архитекторами, открылся ей неожиданно, хотя она ежесекундно ожидала увидеть его. Сняв шлем и посмотрев почти вертикально вверх, хранительница в восхищении затаила дыхание. Огромной высоты колонны, расположенные по периметру всего здания, казалось, подпирали небо, и непонятно было, каким образом они не рушатся – ведь в обхвате они были не более метра. Удивительная и неповторимая резьба, украшающая каждую из колонн, образовывала своеобразные рисунки, показывающие важные сцены из истории ордена. По бокам всегда открытых дверей, непропорционально маленьких в сравнении с размерами остальных архитектурных составляющих этой колоссальной постройки, располагались две статуи шестируких гигантов, в которых осведомлённый человек без труда бы узнал точные копии шаудеров, разве что гораздо больших, чем на самом деле, размеров. В мифе, бытовавшем за пределами ордена, говорилось, что если наместница принесёт себя в жертву ради спасения цитадели, то статуи оживут и будут сражаться на стороне защитников.
Не позволив себе долго наслаждаться прекрасным видом, понимая, что времени очень мало, хранительница прошла внутрь здания, миновав четверых стражей, стоящих около входа и почти незаметных в своих доспехах ночью, и зажмурилась, привыкая после полутёмной улицы к потокам света, обрушившихся на неё со всех сторон.
Тысячи вкраплений камня датэ изливали потоки света, освещая огромное пространство под куполом зала собраний. Инструктированные золотом и серебром ложи, опоясывающие кольцами зал, являлись изумительным образцом искусности мастеров империи и не уступали по красоте и изяществу ложам императорского дворца в Мелоранде. Стеклянный купол пропускал свет и вверх. Пол под ногами Исиды был устлан мраморными плитами, швы между которыми были незаметны и, казалось, что весь пол это одна исполинская мраморная плита, отшлифованная до блеска. Спроектированный так же, как и во дворце императора, он поднимался вверх под небольшим углом и открывал взору каждого входящего в этот зал, выложенный на нем драгоценными камнями, золотом и серебром герб ордена. Золотой шлем, обрамлённый серебряным венком и с надписью внизу "Служение. Защита. Возмездие".
Две двери, расположенные в другом конце, вели в личные покои наместницы и в небольшую комнату, служащую для приёма высокопоставленных лиц. Между ними на специальном возвышении находился длинный стол и стулья. Ряды ступеней, ведущие к ним, были устланы тканью, расшитой не менее богато, чем одежда самой наместницы.
Наместницу Юллиаль и Сиану первая дочь увидела в стороне от суматохи, царящей в зале собраний в преддверии грядущего сбора. Снующие повсюду слуги в цветастых ливреях с гербами империи на левом и ордена на правом предплечье, вносили в зал стулья и столы, тут же накрывали их скатертями и расставляли всевозможные напитки и яства. Исида постаралась остаться незаметной и поспешила уйти в сторону в надежде, что ей не придётся вести вежливые пространные разговоры с малознакомыми людьми, для которых общение с ней являлось лишней возможностью выделиться.
Таких ситуаций в её жизни было очень много. С тех пор как хранительница получила рубиновый плащ, с каждым разом ей всё больше претило назойливое внимание окружающих. Но, к большому сожалению, её заметил Пайтер – ставленник Зангара. Он получил от императора должность военного советника, и Исида недоумевала, как ему это удалось, ведь Пайтер никогда не участвовал в боевых действиях и знал о войне лишь понаслышке. Двенадцать лет назад он прибыл в цитадель Вакхам с письмом, заверенным императором, в котором витиеватым языком, что многим очень не нравилось, но являлось неотъемлемой частью официальных писем Таргола, была изложена настойчивая просьба. Суть её заключалась во "всевозможном содействии и помощи в вопросах касающихся военных действий и приготовлений к ним, предъявителю данного письма". Спустя год ни у кого не возникало сомнений в том, что Пайтер получил должность, скорее всего, потому, что императору нужно было избавиться от него, а единственным способом сделать это без лишнего шума была его отправка на дальние рубежи, подальше от дворца. К неудовольствию большей части гарнизона цитадели, в том числе и наместницы матери – Юллиаль, он ни разу не покидал пределы цитадели Вакхам, не позволяя отдохнуть. А отдохнуть было от чего! Например, вечно мрачного настроения и бесконечных упрёков в адрес любого встреченного им должностного лица вне зависимости от занимаемой им должности.
Но сегодня, что было очень странным, на его толстом и некрасивом лице плавала добродушная и приветливая улыбка. Он подошёл, и согласно всех правил кодекса приветствовал хранительницу, что показалось ей ещё более странным. Насколько было известно Исиде, за всю историю его пребывания в цитадели этой чести не удостаивалась и сама наместница, терпевшая такую неучтивость с его стороны только благодаря личной просьбе матери ордена.
– Приветствую вас, советник, – автоматически ответила на его приветствие Исида, уже ищущая способы поскорее закончить разговор и избавиться от необходимости вести очередную скучную беседу.
– Мне стало известно о грядущем сборе, и я поспешил сюда, чтобы присутствовать на нем и, по мере своих сил, помочь, – притворно сладкий голос, в котором чувствовалась неприкрытая лесть, действовал хранительнице на нервы.
– Очень благородно с вашей стороны, но, насколько мне известно, это ваши прямые обязанности, – Исида не отказалась от очередной возможности поставить этого, по её мнению, выскочку на место.
– Да, но кто добросовестно соблюдает их в наше время кроме вас и ваших сестёр? – очередное лестное замечание ещё более вывело Исиду из равновесия, но она снова сдержалась, подавив свой гнев.
– После того как орден наложил на империю благодать, да? – продолжила она его мысль ничего не выражающим тоном.
– Вы совершенно правы, – улыбка не сходила с лица советника, но его глаза блуждали из стороны в сторону. Его жесты и мимика были необычными в такой обстановке, словно он силился сообщить ей что-то важное, но какие-то сторонние могущественные силы не давали ему это сделать.
– Я уверена, что вы заговорили со мной не просто из обычной вежливости, а с явным намерением. Поэтому я прошу вас быстрее изложить мне всё, что хотели сказать. У меня очень мало времени, – хранительница решила прямо задать вопрос, а не теряться в догадках, верны ли её предположения.
– Дело в том, достопочтенная, что в силу некоторых обстоятельств, я не могу сейчас изложить вам все свои доводы и опасения.
Единственное, в чём вы можете быть уверены, это в том, что кампания, которую вы задумали, не принесёт успеха, – его взгляд остановился, и Исиде показалось на мгновение, что она увидела в его глазах выражение страха, – встретимся за час перед началом сбора.
– Хорошо. Я думаю, что наместница предоставит нам свои личные покои для обсуждения ваших опасений, – она выделила последнее слово.
– Благодарю Вас, – Пайтер заметно повеселел.
– До встречи, советник.
Пайтер стремительно, словно от этого зависела его жизнь, отошёл от хранительницы и поспешил к вошедшему, к огромному удивлению Исиды, Дагону, одному из наместников императора, присутствовавшего на общем сборе в Резиденции ордена. Как ему удалось в столь сжатые сроки посетить императора, как он и обещал, и прибыть сюда, ей было непонятно. Тракт? Всё равно этого времени мало.
Непонятен был хранительнице и его вдруг резко проснувшийся интерес к военным делам ордена. Он никогда не интересовался ничем связанным с военными действиями, а рассказы о давно минувших сражениях и подвигах вызывали у него лишь презрительную гримасу. Исида решила в ближайшем времени встретиться с ним и расспросить Дагона более подробно об этих внезапных переменах, а пока в ней говорило только одно желание – поскорее покинуть дворец. Именно поэтому она и отправилась искать ближайшее место, где можно поесть и отдохнуть в тишине за то недолгое время, что осталось до начала сбора.
Две встреченные ею таверны она прошла, не останавливаясь и не заглядывая внутрь. Они стояли друг напротив друга, и их названия говорили сами за себя – "Бешеный шаудер" и "Шакти". Ещё через сотню метров она увидела призывные огни третьей, освещавшие вывеску со странным названием "Спящая статуя". Из-за широко открытых дверей таверны не доносилось ни звука, в отличие от недавно встреченных ею, в которых даже сквозь плотно закрытые ставни и двери доносился гул множества голосов.
Хранительница заглянула внутрь. Шесть круглых столов, расположенных на большом расстоянии друг от друга с идеально белыми скатертями… Всё сияло чистотой и ухоженностью. Несколько серых стражей, расположившихся за одним из столиков, встали при её приближении. Хозяин, мужчина уже в летах, возник, словно из ниоткуда. Склонился в почтительном поклоне и, выпрямившись, жестом приглашая Исиду присесть за один из столиков. Последовав его совету, хранительница села за дальний, стоявший обособленно от всех стол и раскрыла лежавшее на нем меню, но усталость, снова навалившаяся тяжким грузом, не располагала к чтению.
– Если вы не против, то мне бы хотелось плотно поесть. Во всём остальном я полагаюсь на ваш вкус. Единственное моё пожелание – это как можно более короткое ожидание, – неприветливая интонация и располагающий взгляд ввели хозяина таверны в короткое замешательство, но тот сразу нашёлся.
– Всё будет сделано в кратчайшее сроки, я лично об этом позабочусь, – скорости, с которой он убежал на кухню, можно было бы позавидовать.