- Итак... - Кэнтри повесил трубку, как только Вики пододвинула стул к его письменному столу и села. - Приятно увидеть тебя снова, Нельсон. - По его голосу можно было предположить, что так оно и было на самом деле. - По возможности я слежу за твоей новой карьерой. Тебе удалось добиться пары признаний от подсудимых об их виновности, наряду с делами о пропавших собаках и подозревавшихся в измене супругах. Сожалею, что мы были вынуждены с тобой расстаться.
- Но все же не так, как об этом сожалею я. - Произнося эти слова, женщина криво улыбнулась.
Инспектор торжественно кивнул, выражая согласие со справедливостью ее утверждения.
- Как твои глаза? - поинтересовался он.
- Все еще при мне. - Но поскольку Кэнтри был одним из четырех людей во всем мире, которым, как ей казалось, следовало давать честные ответы, она продолжила: - Чертовски беспомощна в темноте, но вполне дееспособна при ярком свете, при условии, что необходимо воспринимать мир прямо перед собой. Периферическое зрение упало за этот год на двадцать пять процентов.
- Могло быть и хуже.
- Мог бы и дождь пойти! - выпалила Вики, яростно глотая кофе, который оставлял обжигающий след по всей длине ее пищевода. Через несколько мгновений под давлением взгляда инспектора она вынуждена была добавить: - Верно, могло быть хуже.
Кэнтри улыбнулся.
- Ты знаешь, что мы с удовольствием примем тебя снова, в любой момент, но поскольку ты впервые осчастливила меня своим появлением с тех пор, как вернула полицейский жетон, полагаю, существует некая другая причина твоего визита.
- Меня наняли разобраться с двумя смертями в Королевском музее Онтарио, и мне бы хотелось узнать, что вы можете рассказать мне о них.
- Нанял кто?
Она только улыбнулась в ответ.
- Этого я вам сказать не могу.
- Ладно, тогда ответь мне на вопрос: почему ты не обратилась за помощью к своему приятелю Селуччи?
- Все, что мог, он мне уже сообщил. Включая то, что вы сняли его с этого дела. Я еще удивилась, по какой же это причине.
- Неужели удивилась? Не слишком-то на тебя похоже. Ну ладно, имея в виду твои прошлые заслуги, а также потому, что я по сути своей хороший парень, повторю тебе все, что сказал ему...
Пока он произносил это, Вики удалось скрыть свое раздражение. Инспектор говорил, и она слышала в точности те же самые выражения, что передал ей давеча Селуччи, слово в слово, как если бы это было нечто такое, что он крепко заучил и теперь повторял наизусть. И как женщина ни старалась, ей так и не удалось вынудить Кэнтри рассказать подробней об этом деле. Наконец она сдалась и встала.
- Ладно, спасибо за внимание и за кофе, но я должна быть... - В этот момент ее внимание привлек толстый конверт кремового цвета с обратным адресом, отпечатанным выпуклым золотым шрифтом. - Вы собираетесь на свадебную церемонию? - поинтересовалась она, поднимая конверт со стола.
- Я приглашен на прием но поводу празднования Хэллоуина к заместителю генерального прокурора, - Кэнтри выхватил конверт у нее из руки, и Вики удивленно уставилась на него.
- Серьезно, что ли?
- Ну да, я не мог и мечтать об этом. - Он швырнул конверт на стол. - Кажется, достопочтенный заместитель генпрокурора заполучил какого-то нового советника, которого желает представить всем главам отделов.
- Кого же это?
- Откуда мне знать? Я с ним пока не встречался. Какой-то недавно объявившийся здесь парень с кучей грандиозных идей, несомненно.
Вики дотянулась до стола и, взяв твердый прямоугольник бумаги, поднесла его к глазам.
- Тридцать первого. Следующая суббота. Хэллоуин. Как мило - это будет маскарад. - Она представила себе инспектора Кэнтри, на самом деле похожего на Джеймса Эрла Джонса, наряженного в костюм Тулзы - негодяя, роль которого этот артист играл в первом фильме о Конане, и с трудом скрыла улыбку.
- Конечно, тебе легко говорить, ведь не тебе приказано прибыть на этот прием. - На лице инспектора мелькнуло отвращение, и он швырнул и конверт, и приглашение в верхний ящик письменного стола. - Шеф ясно дал понять, что я непременно должен там присутствовать, и, как я слышал, все ребята из полиции Онтарио тоже должны туда явиться. Уж не говоря обо всем проклятом отделе проклятого заместителя генерального прокурора. - На его лице застыла сердитая гримаса. - Именно так я отношусь к перспективе провести субботний вечер, ведя учтивые беседы со сворой политиканов и политизированных полицейских.
- И весьма могущественных персон... - Вики ухмыльнулась, стараясь подавить внезапный всплеск дурного предчувствия. - Как я понимаю, по крайней мере, вас подробно проинформировали, чтобы вы пришли, должным образом подготовившись.
- Оставь в покое мою подготовку. Эта чертова штуковина доставлена мне через специального посыльного сегодня утром.
- Специальный посыльный? А вам это не кажется несколько странным?
Кэнтри раздраженно фыркнул.
- Наше дело - не спрашивать, почему...
Остальная часть цитаты утонула в пронзительном звонке телефона, и Вики, беззвучно, одними губами произнеся: "Я выйду сама", повернулась и направилась к двери.
Выйдя на улицу, она оглянулась на здание главного управления и тряхнула головой. "У меня неприятное предчувствие по поводу всего этого. Но почему?"
Иногда такие вот банальные фразы в точности отражают существо вопроса.
8
- Вы нашли ваши бумаги?
- Бумаги? - спросил Селуччи, придерживая дверь в ресторан.
- Бумаги, за которыми заходила в музей ваша кузина. - Доктор Шейн покачала головой, заметив непонимающее выражение его лица. - Вы позвонили ей вчера, просили проверить, не оставили ли их в музее после работы...
Тут до Майка наконец дошло.
- Ах, ну конечно. Моя кузина. И эти бумаги. - Он задумался, оставила ли Вики его в полном неведении умышленно, или просто ей не пришло в голову сообщить об этом, в связи с тем, что у них сложились новые взаимоотношения. - Я их нашел в тот же вечер у себя в кабинете. Думаю, что должен был дать вам знать об этом. - Он послал спутнице одну из своих неотразимых улыбок, про себя решив, что позже непременно следует серьезно побеседовать с Вики. - На самом деле я позвонил вам, чтобы пригласить пообедать вместе.
Спутница не казалась ему очарованной, но не выглядела и совсем уж равнодушной.
Селуччи не беспокоился, как пройдет предстоящий вечер. Рэйчел Шейн, возможно, владеет информацией, которая помогла бы ему найти и схватить эту мумию. А это означало, что ему следует расспросить ее, но при этом он не мог задавать прямые вопросы, так как она захочет знать, в чем дело, но не мог же он рассказать ей об этом!
- Послушайте, дела обстоят следующим образом: мумия, убившая доктора Ракса, теперь свободно разгуливает по городу, и для ее поимки нам необходимо кое-что узнать от вас.
- А откуда эта мумия появилась?
- Из саркофага, который стоял у вас в лабораторном зале.
- Но ведь я уже говорила вам, что он оказался пустым.
- Мумия поработала над вашей памятью.
- Простите, официант, не можете ли вы позвонить 911? Я обедаю с сумасшедшим".
Вот как бы все было. Нет. Рассказать ей об этом - значит отказаться от единственного источника информации, который у них остается. Ученый, обладающий опытом извлечения информации из осколков костей и обломков керамики, просто не в состоянии поверить, что какие-то древние останки, ожив, встали из гроба и совершили убийство, на основании утверждений некого детектива из отдела убийств, смелых предположений ехидного частного следователя и... ну, как бы это помягче выразиться, автора любовных романов. Доктору Шейн необходимо предъявить доказательства, а у него их попросту не было.
Если ей все рассказать, он наверняка лишится возможности когда-либо снова с ней увидеться, но, учитывая то обстоятельство, что четыре человека уже мертвы, то, что Рэйчел думает лично о нем, не столь уж и важно.
Если принять в расчет эти обстоятельства, он нуждается в информации и должен использовать интерес нему доктора Шейн - или, если выражаться более точно - ее представление о его заинтересованности в ней, - чтобы добыть эту информацию. Когда-то он наблюдал, как Вики досуха выжала все, что ей было нужно, из какого-то мужчины, проведя с ним два часа, хлопая ресницами и прерывая время от времени его рассказ восторженными возгласами: "Неужели все действительно так и было?" Он не стал бы опускаться столь низко, и если бы даже вздумал так поступить, то не с Рэйчел Шейн, которая заслуживала лучшего к себе отношения. Если будет угодно Господу, у него еще появится возможность как-нибудь поговорить с ней по этому поводу. В другой раз.
Во время обеда Селуччи не испытывал затруднений, расспрашивая спутницу о ней самой и ее работе. Полиция уже давно научилась использовать человеческое стремление к самовыражению, и каждый год немалое количество правонарушений раскрывалось именно потому, что преступник просто не мог дольше молчать и выкладывал буквально все. Также не составило трудности направить беседу в русло Древнего Египта.
- У меня создалось впечатление, - сказала женщина, когда официант расставлял на столике десерт и кофе, - что мне следовало сообщить вам только свою фамилию, должность и номер социальной страховки. С тех пор как я защитила диссертацию, меня никогда в жизни так подробно не расспрашивали.
Майк раздраженно отмахнулся от вечно мешающей ему, падающей на лоб пряди, лихорадочно раздумывая, что бы такое сказать в ответ. Возможно, он пытался копнуть слишком глубоко. И, может быть, не проявил той искусности, которую следовало бы ожидать. Желание быть честным боролось в его душе с необходимостью хитрить.
- Я просто обрадовался, что можно не говорить полицейской работе, - пояснил он ей наконец.
Темная бровь взметнулась вверх.
- Знаете, почему-то я вам не верю, - промолвила Рэйчел Шейн, рассеянно размешивая сливки в кофе. - Вы пытаетесь что-то выяснить, что-то очень важное для вас. - Подняв голову, она посмотрела прямо ему в глаза. - Вы бы узнали это намного быстрее, если бы прямо спросили меня. И тогда могли бы считать, что не зря провели вечер.
- Я и так не считаю, что вечер проведен зря, - запротестовал Селуччи.
- Ах, вот как. Стало быть, вам удалось выяснить то, что вы хотели узнать.
- Черт побери, Вики, не перевирай мои слова!
Теперь уже выгнулись обе брови, их движение лишь подчеркнуло воцарившееся молчание.
"Я сказал "Вики". Ох, ну надо же так проколоться!"
- Это давняя коллега. Мы невероятно часто с ней спорим, поэтому неудивительно, что я к своему протесту добавил ее имя.
Однако брови Рэйчел Шейн оставались в том же положении.
Он вздохнул и развел руками в знак капитуляции.
- Рэйчел, простите меня. Вы были правы. Я действительно нуждаюсь в информации, но не могу сказать почему.
- По какой, собственно, причине? - Брови женщины опустились, но тон оставался решительно холодным.
- Это может поставить вас в весьма опасное положение. - Майк ожидал от нее протеста и, когда его не последовало, осознал, что на самом-то деле ожидал протеста от Вики.
- Связано ли это со смертью доктора Ракса?
- Только косвенно.
- Я думала, что вас сняли с расследования этого дела.
Селуччи пожал плечами. Что бы он ни сказал в ответ на эти слова, все привело бы к появлению в голове его спутницы новых идеи, и если бы он рассказал ей о том, что нанял Вики для продолжения расследования - уж не говоря о сверхъестественных свойствах ее закадычного друга, - это могло привести только к дальнейшему осложнению ситуации.
- Вы знаете, что я готова помочь всем, чем смогу.
Большинство людей, с которыми в жизни встречался Майк Селуччи, разделяли понятия "человек" и "полицейский" на две очень аккуратные и совершенно различные дефиниции. Некие тонкие нюансы в голосе и в поведении дали понять, что Рэйчел Шейн закрыла первую и открыла вторую.
Она продолжала воспринимать его как офицера полиции в течение всей оставшейся части вечера, и, когда Майк подвез ее к дому, ему ничего не оставалось, как только смириться с этим. Хотя он чувствовал себя так, будто успешно окончил начальный курс археологии, но что касается свидания, то вряд ли можно было сказать, что оно прошло успешно. Очевидно, у нее не было намерения пригласить его к себе домой.
- Спасибо за обед, Майк.
- Всегда рад. Могу ли я позвонить снова?
- Вы этого хотите? Тогда послушайте, что я скажу вам. - Женщина окинула его испытующим взглядом. - Когда решите, что хотите видеть меня, а не заместителя хранителя отдела египтологии Королевского музея Онтарио, ну и откажетесь от скрытых проектов, я подумаю об этом. - Наградив его через плечо беглой полуулыбкой, она вошла в подъезд.
Селуччи тряхнул головой и уселся обратно в машину. Во многом Рэйчел напоминала ему Вики. Только не совсем так... так...
- Итак, Вики, - решил он наконец, пронесшись по автостраде и почти машинально, поворачивая в направлении Гурон-стрит. Он не отдавал себе в этом отчета, пока не сбавил скорость в поисках места для стоянки - это, как обычно, было нелегким делом возле дома Вики, - и только тогда Майк задумался, что, черт побери, здесь делает.
Ему пришлось дважды обогнуть квартал, пока не освободилось место, и он решил, что ему не требуется причина для появления здесь; даже не было необходимости искать какие-либо объяснения.
* * *
Когда Вики услышала, как в замке поворачивается ключ, она поняла, что это должен быть Селуччи, и на краткий миг его визит вызвал две совершенно противоположные реакции. К тому моменту, когда он открыл дверь, ей удалось привести в порядок хаос в своих мыслях и подготовиться к его появлению.
"Если он думает, что вызовет во мне сочувствие по поводу того, что доктор Шейн отделалась от него так рано, ему следует еще раз подумать над этим".
- Что, черт побери, ты здесь делаешь? - осведомилась она.
- А что это ты так забеспокоилась? - Майк сбросил куртку на медный крючок в коридоре. - Ожидаешь Фицроя?
- А какое тебе дело до этого? - Она подняла на лоб очки и потерла глаза. - К тому же ответ отрицательный. Сегодня вечером он пишет роман.
- Тем лучше для него. Как давно ты сварила этот кофе?
- Около часа тому назад. - Поправляя очки на переносице, Вики наблюдала, как Селуччи налил себе кружку кофе и начал рыться в холодильнике в поисках сливок. Он выглядел так... если бы она подыскивала определение для его состояния, то сказала бы, что наиболее точно к нему подходит определение меланхолически настроенного человека. "Господи, быть может, доктор Шейн разбила ему сердце". Ее собственное сердце внезапно загадочно сжалось. Женщина постаралась не обращать на это внимания. - Ну, так как прошло свидание?
Майк сделал глоток кофе. Два больших шага по крошечной кухоньке, и он уже стоял за спинкой стула, на котором сидела Вики.
- Оно прошло. Как у тебя дела со всеми этими книгами?
- Исследую. Хочешь верь, хочешь нет, но степени по истории оказалось совершенно недостаточно для понимания Древнего Египта.
Селуччи раздраженно фыркнул.
- Насколько мне известно, ты и не рассчитывала на значительную помощь от яйцеголовых.
Вики откинула голову назад и самодовольно ему улыбнулась.
- Ну да И поэтому я занимаюсь изучением мифов и легенд. Стало быть, доктор Шейн осталась равнодушной к прославленному обаянию Селуччи? Селуччи, гарантировавшему получение полного признания за пятьдесят шагов?
Он подтолкнул ее голову вперед, поставил на стол кофейную чашку и сжал ее плечи.
- Я его не включал.
Женщина чуть не задохнулась, частично от боли, частично от неожиданного удовольствия.
- А почему? - "Такое ощущение, как будто расчесываешь зудящее место, - решила она. - Если уж начнешь, не можешь остановиться".
- Потому, что Рэйчел Шейн заслуживает лучшего. Достаточно скверно уже то, что я провел вечер, прикрываясь фальшивыми намерениями. Не стоило вообще этого затевать. Боже, ты вся напряжена!
- Это вовсе не напряжение, а мышечный тонус. Что ты имеешь в виду, когда говоришь "заслуживает лучшего"? У тебя прорва недостатков, Селуччи, но я никогда не думала, что в их число входит ложная скромность.
- Она заслужила честное отношение. Эта женщина заслужила, чтобы я думал о ней самой, а не о том, что она могла бы еще рассказать мне.
"Ну, как всегда говорит моя мамуля, если не хочешь знать, не спрашивай".
- Она тебе определенно нравится.
- Не будь такой тупой, Вики. Я не стал бы приглашать доктора Шейн в ресторан, если бы она мне не нравилась, - мог бы покопаться в ее мозгах в ее же кабинете с куда большим успехом, и это обошлось бы мне намного дешевле. Я нахожу ее привлекательной, интеллигентной, уверенной в себе...
"Разумеется, когда слишком увлекаешься расчесыванием царапин, теряешь чувство меры, и они начинают кровоточить".
- ...и в результате я обнаруживаю, что почти весь вечер провел, думая о тебе. - Он закончил разминать ей плечи, взял свою чашку с кофе и прошел в гостиную.
Вики раскрыла рот, закрыла его и попыталась найти какой-то достойный ответ. С самого начала они никогда не обсуждали того, что происходит между ними. Когда они возобновили отношения прошлой весной, правила игры остались прежними. "Этот паршивец меняет правила... - Однако вместе с возрастающим негодованием она ощутила прилив облегчения. - Большую часть вечера провел, видите ли, вспоминая меня. - А за этим облегчением - легкая паника: - А что, собственно, дальше?"
Майк ожидал ее ответа, но женщина даже не представляла, что можно было бы сказать. "О Господи, пожалуйста, вразуми хоть раз!"
Стук в дверь заставил ее так резко обернуться, что очки снова сползли с носа.
- Войдите.
- Я молила о помощи, а не о бедствии, - пробормотала она мгновением позже.
Селуччи резко выпрямился в ее любимом кресле.
- Я думал, что сегодня ночью вы собирались писать свой роман, - прорычал он вставая и свирепо уставился на входящего.
Генри Фицрой улыбнулся, намеренно провоцируя обострение ситуации. Он знал, что Селуччи находится в квартире, еще до того, как постучал в дверь: вампир слышал его голос, движения, биение его сердца. Но смертным принадлежит день; он же владеет ночью.
- Я действительно этим занимался. И уже закончил.
- Еще одну книгу? - Слово "книга" произнесено была таким тоном, словно речь шла о чем-то налипшем на подошвы ботинок после прогулки по скотному двору.
- Нет. - Вампир повесил свое длинное пальто рядом с курткой Селуччи. - Но я закончил то, что собирался сделать сегодня вечером.
- Должно быть, хорошо работалось, раз вы кончили еще до полуночи. И все же это не похоже на настоящую работу.
- Конечно, я уверен, что она не требует таких значительных усилий, как, например, пригласить кого-нибудь на обед и поддерживать иллюзию, что заинтересован в этой персоне, тогда как на самом деле вас интересует информация, которой она обладает.
Селуччи с яростью взглянул на Вики, которая поморщилась и поспешно заявила:
- Удар ниже пояса, Генри. Майк должен был пойти на это, хотя и не хотел.