4
Обратная дорога была долгой. По пути я переменил костюм. Выход из моего лабиринта, как оказалось, привел меня в узкую улочку-щель между двумя грязными кирпичными стенами. Все еще шел дождь, и день приближался к вечеру. На другой стороне улицы, на краю светлого круга, который отбрасывала единственная уцелевшая на столбе лампочка, я увидел свою машину. С тоской вспомнил о сухой одежде в багажнике и снова отправился к дому с вывеской "Склады Брута". В окне первого этажа горел тусклый свет, бросая слабый отблеск на входную дверь. Без этого она была бы совершенно неосвещенной. Я начал медленно взбираться по ступенькам, совершенно промокший и все еще настороженный. Дверь квартиры Мелмана была открыта. Повернув ручку, я вошел, включил свет и запер ее за собой. Быстро пройдя по комнатам, я убедился, что в квартире никого нет. Потом переоделся, воспользовавшись платяным шкафом Мелмана. Его брюки были немного велики в поясе и длинны. Чтобы Карты не промокли, я положил их в нагрудный карман. Теперь можно было приступить к систематическому обыску квартиры. Несколько минут спустя я наткнулся на оккультный дневник Мелмана, хранившийся в запертом ящике ночного столика. Он был такой же неряшливый, как и вся квартира, с неправильно написанными или вычерченными словами и пятнами от пива и кофе. В нем была масса специальных сведений вперемешку с субъективным материалом - сны, медитации и так далее. Я пролистал его, стараясь отыскать описание встречи Мелмана с Хозяином. И наконец нашел его. Описание этого события занимало довольно много страниц и состояло в основном из полных энтузиазма восклицаний по поводу того, как действует Дерево. Я уже решил отложить чтение дневника до лучших времен, как вдруг, пробегая последние страницы, наткнулся на стихотворение. Манера напоминала Суинберна, чересчур много типичных иллюзий, разорванный ритм, но в глаза мне бросилась строчка: "…бесконечные Отражения Амбера, тронутые его предательским пятном…" Слишком много аллитераций, но для меня была важна мысль. Эта строка пробудила мое давнее чувство уязвимости, заставила действовать поспешнее. Внезапно мне захотелось поскорей убраться отсюда, забраться куда-нибудь подальше, чтобы подумать. Больше в комнате ничего неожиданного не нашлось. Я собрал кипу старых газет, валявшихся повсюду, сложил в ванну и поджег, открыв окна наружу для притока воздуха. Потом заглянул в святилище Мелмана, притащил оттуда в ванную картину с Деревом Жизни и скормил ее огню. Затем выключил в ванной свет и закрыл дверь. Да, критик-искусствовед из меня не вышел. Теперь я направился к книжным полкам, где возвышались пачки разнообразных бумаг, и начал их просматривать. Вторая пачка уже была разобрана до половины, когда раздался телефонный звонок. Мир вокруг меня, казалось, замер, а мысли мои рванулись вскачь. Ну, конечно! Сегодня день, когда я, как предполагалось, должен добраться до квартиры Мелмана и погибнуть здесь. И можно было рассчитывать на то, что если это произошло, то произошло уже, к данному моменту времени. Так что, это вполне мог позвонить сам "Н", чтобы узнать, не пора ли помещать в газетах некролог. Я обернулся, отыскал телефон - он стоял под стеной в спальне, и тут же понял, что на звонок нужно ответить. Пока я шел к нему, он прозвенел два или три раза - двенадцать или восемнадцать секунд - и за этот промежуток я должен был решить, какого рода будет мой ответ. Шутка, оскорбление или угроза? Или попробовать выдать себя за Мелмана? Вдруг что-то выйдет? Благоразумие саботажника диктовало последний вариант, дающий не меньшее удовлетворение, чем все остальные. Я решил ограничиться односложными ответами, прикинувшись раненым, задыхающимся, теряющим сознание. Я поднял трубку, приготовившись услышать хотя бы голос "Н" и определить, знаю ли я его.
- Да? - сказал я.
- Ну? Готов? - послышался вопрос.
Это была женщина! Пол я не угадал, зато совершенно верно отгадал прозвучавший вопрос. Неплохо!
Я тяжело выдохнул:
- Да…
- Что случилось?
- Я ранен, - прохрипел я.
- Это серьезно?
- Кажется. У меня… что-то… здесь… лучше посмотрите… сами…
- Что такое? Это он… он тебя?
- Да. Трудно говорить. Голова… Кружится. Приходите.
Я положил трубку на рычаг и улыбнулся. По-моему, я совершенно убедил ее. Я прошел в гостиную и сел в то же самое кресло, в котором сидел до этого звонка. Решив закурить, я пододвинул к себе поближе один из столиков с большой пепельницей и потянулся за любимой трубочкой. Время отдохнуть, немного поразмыслить. Несколько секунд спустя я почувствовал знакомый, почти электрический зуд и вскочил, в который раз проклиная собственную тупость. Лихорадочно оглядывая комнату, вертя головой во все стороны, я все же успел схватить тяжелую пепельницу. Вот она! Рядом с фортепиано, у красной драпировки. Принимает форму… Я подождал, пока полностью не оформится силуэт, затем изо всех сил швырнул пепельницу. Мгновение спустя она уже стояла там - высокая, с желтовато-коричневыми волосами, темноглазая, сжимая в руке что-то вроде автоматического пистолета 38-го калибра. Пепельница ударила ее в живот, и она со стоном согнулась пополам. Я подскочил к ней, прежде чем она успела выпрямиться, выхватил у нее из рук пистолет и забросил его в другой конец комнаты. Потом схватил ее за оба запястья, сжал и швырнул в ближайшее кресло, не выпуская из рук. В левой руке она все еще держала Карту. Это было изображение гостиной Мелмана, и сделана Карта была в том же стиле, что Дерево Жизни и Карты в моем кармане. Да, стиль был один и тот же.
- Ты кто? - рявкнул я.
- Ясра, - процедила она в ответ. - А ты - мертвец.
Она широко раскрыла рот, и голова ее наклонилась к моей руке. Я почувствовал влажное прикосновение ее губ к коже моего предплечья. Левая моя рука продолжала сжимать ее кисть, прижимая ее к подлокотнику кресла. В следующую секунду я ощутил в этом месте мучительную боль. Это был не укус, будто огненный коготь вошел в этом месте в мою плоть. Я отпустил ее запястье и отдернул руку. Движения мои были странно медленными и слабыми. В руке появилось ледяное покалывание, и это ощущение начало подниматься вверх по ней. Рука бессильно повисла, и вдруг я вообще перестал ее чувствовать, словно она исчезла! Ясра легко высвободилась, улыбнулась мне, слегка толкнула меня в грудь кончиками пальцев. Я упал на спину. Смехотворная, невозможная слабость овладела мной. Я не мог больше контролировать своих движений. Когда я упал, то боли от удара не почувствовал, и, чтобы повернуть голову и посмотреть на Ясру, потребовалось неимоверное усилие воли. Она поднялась с кресла.
- Отдыхай, - шепнула Ясра. - Когда проснешься, остаток твоего существования будет очень болезненным.
Она исчезла из моего поля зрения, и через несколько секунд я услышал, как она поднимает трубку телефона. Я был уверен, что Ясра звонит "Н", и верил всему, что она мне сказала. По крайней мере, я встречусь с загадочным художником… Художником! Я шевельнул пальцами правой руки. Она все еще подчинялась мне, хотя медленно и с трудом. Напрягая до предела волю, я попытался поднять руку к груди. Результатом было медленное, толчками, но все же движение. К счастью, я упал на левый бок, и моя спина маскировала эту ничтожную активность. Рука моя дрожала и двигалась очень медленно, но все же она, наконец, добралась до нагрудного кармана. Потом, казалось, прошли века, пока пальцам удалось нащупать края картонного прямоугольника. В конце концов, одна из Карт поддалась, и мне удалось согнуть руку так, чтобы видеть Карту. Голова к этому моменту уже начала сильно кружиться, глаза плохо видели. Я не был уверен, что смогу совершить переход. Откуда-то издалека доносился голос Ясры, она с кем-то разговаривала, но я был не в состоянии разобрать ни слова. Я попытался сконцентрировать все свое внимание на Карте. Это было изображение сфинкса, присевшего на голубой скальной полке. Я потянулся к нему. Безрезультатно. И сил у меня уже оставалось едва ли еще на одну такую попытку. Мое сознание словно ватой обложили. Я ощутил некую прохладу, и сфинкс, кажется, шевельнулся. Я почувствовал, что падаю вперед, в черную волну, вздымающуюся надо мной. И на этом все кончилось.
Приходил я в себя долго. Сознание возвращалось по капле, но руки и ноги наливались свинцом, а зрение было по-прежнему затуманено. Жало леди Ясры, похоже, отравило меня нейтронным ядом. Я попробовал пошевелить пальцами рук и ног, но не мог с уверенностью сказать, удалось ли мне это. Я постарался дышать чаще и глубже. И это получилось. Через некоторое время до меня донесся звук, похожий на гул. Потом он поутих, и я вдруг сообразил, что это гудит в ушах моя собственная кровь, бегущая по жилам. Еще через некоторое время я ощутил биение сердца, и зрение тоже начало проясняться. Свет, тень и смутные формы превратились в песок и скалу. Мне стало немножко зябко. Затем меня начало трясти, потом дрожь прошла, и я понял, что могу двигаться. Но слабость была ужасной, поэтому шевелиться я не стал. Пока… Я слышал разнообразные звуки - шорох, шуршание, - которые доносились откуда-то сверху и спереди от меня. Почуял я и своеобразный запах.
- Послушай, ты уже проснулся? - голос прилетел оттуда, откуда доносились шорохи.
Я решил, что не вполне готов квалифицировать собственное состояние, поэтому ничего не ответил. Я ждал, пока мои конечности не станут более живыми и послушными.
- Вот если бы ты дал знать, что слышишь меня, - послышался тот же голос. - Я бы очень хотел поскорее начать.
Любопытство наконец пересилило рассудительность, и я поднял голову.
- Ага! Так я и знал!
На серо-голубой скальной полке Надо мной сидел сфинкс, тоже голубой - тело льва, большие, прижатые к бокам крылья с перьями, бесполое лицо, обращенное ко мне. Он облизнулся, показав мне при этом впечатляющий набор клыков, резцов и коренных зубов.
- Что именно начать? - спросил я, медленно садясь и делая несколько глубоких вдохов.
- Отгадывание загадок, - промолвил сфинкс. - То, что у меня лучше всего получается. И загадывание тоже.
- Отложим до следующего раза, - предложил я ему, ожидая, когда же наконец перестанут бегать огненные мурашки в моих ногах и руках.
- Извини, я вынужден настоять.
Я потер проколотое предплечье и злобно взглянул на крылатое существо. Большая часть историй о сфинксах, которые я смог припомнить, заканчивалась тем, что сфинкс пожирал тех, кто был не в состоянии отгадать его загадку. Я покачал головой.
- Я в твою игру играть не буду.
- В таком случае, тебе засчитывается поражение, - обрадовался он, напрягая мышцы передних лап.
- Погоди, - я поднял руку. - Дай мне минуту-две, чтобы прийти в себя, и, может быть, я переменю свое мнение.
И сфинкс расслабился.
- Ладно. Так получается более официально. Пусть будет пять минут. Дай знать, когда будешь готов.
Я встал и принялся размахивать руками и подпрыгивать, в то же самое время быстро оглядывая местность. Мы находились, кажется, на дне давно высохшего канала или реки. Песчаное дно местами переходило в оранжевые, серые и голубые скалы. Прямо передо мной поднималась каменная стена, на выступе которой и устроился сфинкс. В высоту она была футов двадцать пять. И примерно на таком же расстоянии по другую сторону дна уходила вверх другая каменная стена, приблизительно такой же высоты. Сухое дно справа довольно круто поднималось вверх. В трещинах кое-где проросли зеленые кустики. Время, судя по освещению, близилось к вечеру. На бледно-желтом небе не было и следов солнечного диска. Я слышал далекий посвист ветра, но движения воздуха не чувствовал. Было прохладно, но в меру. Я всмотрелся и увидел неподалеку камень величиной с небольшую тяжелоатлетическую штангу. Два неверных шага - я продолжал махать руками, как мельница, и растягивать мышцы - и моя правая рука уперлась в землю рядом с камнем.
- Ты готов? - прокашлялся сфинкс.
- Нет, но уверен, что тебя это не остановит.
- Ты не ошибся.
Я почувствовал необоримое желание зевнуть, что и сделал.
- У тебя наблюдается отсутствие надлежащего спортивного духа, - заметил сфинкс. - Но внимание: "В огне я поднимаюсь из воды…" Извини, ошибся. Начну сначала: "В огне я поднимаюсь из земли. Меня сечет буран и струи воды. Скоро я увижу все вещи мира".
Я ждал. Прошла, наверное, минута.
- Ну? - не выдержал сфинкс.
- Что "ну"?
- Ты нашел ответ?
- Ответ на что?
- На загадку, конечно.
- Я ждал. Вопроса не было. Только серия утверждений. Я не могу отвечать на вопрос, если неизвестно, что это за вопрос.
- Но такова устоявшаяся во времени форма. Вопрос подразумевается в контексте. Сам по себе вопрос таков: "Кто есть я?"
- С таким же успехом это мог быть вопрос: "Кто похоронен в могиле Гранта?" Ну, хорошо. Что это такое? Сфинкс, конечно, он гнездящийся на земле, восстающий из пламени, взлетающий в облака все выше и выше.
Сфинкс усмехнулся и зашевелился:
- Неправильно!
- Погоди! - потребовал я. - Почему неправильно? Ответ подходит. Возможно, ты ждал другого ответа, но и мой ответ соответствует данным вопроса.
Он покачал головой.
- Окончательное утверждение о правильности ответов выношу я. И определение делаю я.
- Тогда это жульничество.
- Нет!
- Я выпил половину содержимого бутылки. Теперь она наполовину пустая или наполовину полная?
- И то и другое одновременно.
- Совершенно верно. То же самое. Значит, если верны несколько ответов, приходится принимать их все. Это как с волнами и частицами.
- Мне твой подход не нравится, - возразил сфинкс. - Это дает дорогу разного рода двусмысленностям. Это могло бы испортить все дело загадывания загадок.
- Не моя вина, - промолвил я, сжимая и разжимая кулак.
- Но ты и в самом деле затронул любопытный вопрос.
Я энергично кивнул.
- Но правильный ответ должен быть только один.
Я пожал плечами и предположил:
- Мы живем в далеко не идеальном мире.
- Гм…
- Давайте, решим, что это ничья, - предложил я. - Никто не выиграл и никто не проиграл.
- Такой вариант представляется мне эстетически неверным. Не пойдет.
- Но в других играх он действует отлично.
- Кроме того, я немного проголодался.
- Так, так. Правда выходит наружу.
- Но я хочу, чтобы все было честно. Я ведь, по-своему, тоже служу истине. Твое упоминание о ничьей предполагает вариант выхода.
- Прекрасно. Я очень рад, что ты понимаешь…
- Пусть все решит мой ответ. Загадывай твою загадку.
- Глупости. Нет у меня никаких загадок.
- Тогда придумай какую-нибудь, и побыстрее. Потому что это единственный выход из нашего тупика… иначе я буду считать тебя проигравшим.
Я помахал руками и несколько раз как следует присел. Все мое тело горело. Но я чувствовал себя гораздо сильнее, чем раньше.
- Хорошо, - согласился я. - Ладно. Одну секунду… Что это такое - зеленое и красное, и кружит, и кружит, и кружит?
Сфинкс моргнул два раза и нахмурил лоб, задумавшись. Я использовал образовавшуюся паузу, чтобы провести еще одну серию дыхательных упражнений и немного побегать на месте. Огонь в теле немного угас, голова стала яснее, пульс выровнялся…
- Ну? - произнес я несколько минут спустя.
- Я думаю.
- Не спеши, подумай хорошенько.
Тем временем я немного побоксировал с тенью. И сделал несколько упражнений. Небо потемнело, в правой полусфере показались несколько звезд.
- Гм… - промычал я, - мне не очень хотелось бы торопить тебя, но…
Сфинкс фыркнул:
- Я еще думаю.
- Вероятно, нам необходимо установить предел времени на раздумывание.
- Мне осталось немного.
- Если ты не решишь ее через пару минут, то я, пожалуй, отдохну.
Я растянулся на песке, закрыл глаза, пробормотав Фракиру приказ охранять меня. И заснул.
Я проснулся от дрожи и от бьющего в лицо ветра со снегом. Потребовалось несколько, секунд, чтобы сообразить - уже утро. Небо слева от меня светлело, звезды меркли. Хотелось пить. И есть тоже. Я протер глаза, затем поднялся. Нашел свою расческу и привел волосы в порядок. Затем взглянул на сфинкса.
- … и кружит, и кружит, и кружит, - бормотал он.
Я прокашлялся. Никакой реакции. Мумия смотрела в пространство мимо меня. Я уже начал подумывать о том, чтобы просто потихоньку ускользнуть… Нет. Взгляд переместился на меня.
- Доброе утро! - жизнерадостно воскликнул я.
В ответ заклацали клыки.
- Ну, хорошо, - сказал я. - Ты уже и так использовал гораздо больше времени, чем я. Если ты не придумал ответа, то я играть больше не собираюсь.
- Мне не нравится твоя загадка, - заявил он, наконец.
- Извини.
- Каков же ответ?
- Ты сдаешься?
- Я вынужден. Каков ответ?
Я поднял руку.
- Не спеши. Эти вещи нужно совершать в определенном порядке. Сначала я должен узнать ответ на твою загадку, потом скажу ответ на свою.
Он кивнул.
- Это в какой-то мере справедливо. Ну, ладно… Средоточие Четырех Миров.
- Как?
- Это ответ. Средоточие Четырех Миров.
Я вспомнил слова Мелмана.
- Но почему? - спросил я.
- Оно лежит на пересечении миров четырех элементов, где поднимается в пламени из земли, атакуемой ветрами и водой.
- А как насчет всех вещей мира, которые оттуда видны?
- Это относится или к точке зрения с этого места, или к завоевательным планам хозяина Средоточия. Или к первому и второму одновременно.
- А кто хозяин?
- Не знаю. Для ответа это избыточная информация.
- Гм… а где же ты раздобыл такую загадку?
- Услышал от одного путешественника несколько месяцев тому назад.
- А почему ты выбрал именно эту загадку, а не какую-нибудь другую?
- Я ее не разгадал, значит, это хорошая загадка.
- А что случилось с путешественником?
- Он отправился дальше, несъеденный. Он ответил на мою хитрую загадку.
- У него было имя?
- Он его не сказал.
- Опиши его, пожалуйста.
- Не могу. Он был хорошо задрапирован.
- И он больше ничего не рассказывал о Средоточии Четырех Миров?
- Нет.
- Что ж, - вздохнул я. - Думаю, последую его примеру и тоже немного пройдусь.
Я повернулся лицом к склону, находящемуся справа от меня.
- Постой!
- В чем дело?
- Твоя загадка, потребовал он. - Я сказал тебе ответ на мою. Теперь ты должен объяснить мне, что это такое - зеленое и красное, и кружит, и кружит, и кружит?
Я посмотрел под ноги, пошарил взглядом, увидел подходящий камень, похожий на пятифунтовую гантель. Я сделал несколько шагов и остановился рядом с ним.
- Лягушка в Кузинатре, - ляпнул я.
- Что?!
Мускулы его лап и плеч напряглись, глаза превратились в щели, а многочисленные зубы стали отлично видны. Я сказал несколько слов Фракиру, почувствовал, как он зашевелился, присел и взял в правую руку тяжелый камень.
- Вот именно, - усмехнулся я, выпрямляясь. - Одна из таких симпатичных лягушек.
- Это дрянная и неправильная загадка! - возмутился сфинкс.
Левым указательным пальцем я провел в воздухе две быстрые линии.
- Что ты делаешь? - удивился он.
- Провожу линию между твоими глазами и ушами, - любезно объяснил я.