- Плохо искал. Работай дальше, копай поглубже. И да обрящет ищущий. Действительно, такие организации на Руси никогда не называли орденами (тут ты прав - в книгах об этом нигде не написано), но есть все основания считать их структурами орденского типа. Однако в России все же были конкретные ордена, от которых нам достались нагрудные знаки. Орден - это название военизированной структуры и отличительный знак на груди кавалера ордена. Кавалер - это человек на коне, всадник; все ордена имели название "братство всадников". В России до 1917 года было 11 официальных орденов. Первый официальный орден, который был утвержден и имеет документальное основание, - это орден Андрея Первозванного. Его утвердил Петр I в 1698 году после своего посвящения в кавалеры шотландского ордена Андрея Первозванного. Вернувшись из Европы, он утвердил такой же орден на Руси. При Петре I в него входило всего 38 человек. Первым в ордене был знаменитый дипломат Федор Головин, вторым - Мазепа, который изменил Петру под Полтавой. Также в орден входили Шереметев, Меньшиков, Брюс, Лефорт, Гордон - практически все главные сподвижники Петра Великого.
- Ты хочешь сказать, что орден Андрея Первозванного - это некая организация?
- Именно. Это была организация, в которую входило при Петре I только 38 человек.
- Администрация президента… - Глеб иронично покривился.
- Нет, это общественная, а не государственная структура. Самое интересное, что внутри ордена Андрея Первозванного был еще один, более закрытый орден, в который входило всего 9 человек. Он назывался "Нептунов круг", и "мастером стула", сиречь магистров, в нем был Яков Брюс. А в ордене Андрея Первозванного "мастером стула" подвизался Шереметев. Собирались они в голубом зале, соблюдая шотландский обряд масонства.
- Везде одни масоны… - буркнул Глеб. - Плюнешь - и попадешь.
- А ты не плюй. Губы будут целей. Масоны к кромешникам никакого отношения не имеют. Между прочим, я забыл сказать тебе, что в Лондоне мне удалось снять копию с одного примечательного документа. Это донесение сотрудника тайной королевской службы Альберта Шлихтинга. Так вот, в донесении (прочтешь) Шлихтинг жалуется, что ему сильно мешает работать некая тайная организация, члены которой именуют себя кромешниками.
- Минуту! Но ведь опричнина закончилась, если мне не изменяет память, в 1572 году.
- Неверно. Опричнина действовала до самой смерти Ивана Грозного в 1584 году. Только она стала называться "Государев двор". Какой же правитель так легко и просто расстанется с четко и безотказно работающим органом подавления инакомыслия, который к тому же весьма эффективно исполняет разведывательные и контрразведывательные функции? Что касается ордена кромешников, то он, судя по косвенным признакам, просуществовал вплоть до начала правления Петра Алексеевича. Само понятие "опричник" очень быстро вышло из употребления и стало заменяться словом "двор", а "опричник" стал "дворовым". Вспомни - вместо "города и воеводы опричные и земские" начали говорить и писать "города и воеводы дворовые и земские".
- Это я помню.
- Ну вот. Так что дерзай, вьюнош. Ты ведь не новичок в таких делах. Упорство и труд в нашей профессии всегда находят достойное вознаграждение.
- Тебе легко говорить… Вон, лето на носу, а я должен загибаться в архивах, вместо того, чтобы насладиться вольной волей на раскопках. У тебя есть жалость к единственному сыну?! Ну буду я доктором наук - и что? Что от этого изменится?
- Не скажи, Глебушка, не скажи… Многое изменится. Молодой доктор наук, профессор, а в перспективе и академик (я верю в тебя) - завидная пара для любой женщины.
- Я так и понял. Задача женить меня превратилась для тебя в манию. Давай договоримся: я прекращаю работу над рефератом и немедленно женюсь (на ком? какая разница!), а ты прекратишь тащить меня в большую науку. Ну что я там буду делать?! Мне моих знаний вполне достаточно, чтобы я мог выступать в качестве эксперта… пусть и не в английской "Сотбис", а в какой-нибудь российской аукционной фирме. Как-нибудь прокормлюсь. И потом, не забывай, что я должен поддерживать семейные традиции, иначе о клане Тихомировых вскоре забудут не только серьезные люди, но даже "жучки", разная кладоискательская мелюзга.
- Хватит тебе плакаться в жилетку! И вообще, мне недосуг выслушивать разные бредни. Работай. Вот ты так говоришь, но я же по глазам вижу, что моя идея тебе начинает увлекать, что она уже высекла искру, из которой возгорится пламя.
- Хоть ты и не был коммунистом, но лозунги у тебя, батя, вполне большевистские.
- Все, все! Я ухожу. Мне пора.
- Опять идешь к своим городским сумасшедшим, подвинутым на почве археологических изысканий?
- Не такие уж они и сумасшедшие… Бывай… - Николай Данилович вдруг покраснел и быстро вышел из кабинета.
"Эге! - весело подумало Глеб. - Вон оно что! Похоже, у моего ученого папули завязался очередной роман. Интересно, с кем? А я думаю, чего это он так быстро обернулся в Лондоне. Потянуло его, видите ли, на кислые щи. Овсянка надоела. А что, неплохо бы хозяйку в дом… Пыли у нас больше, чем в архивах".
Допив коньяк, Глеб закурил и снова сел за компьютер. Тихомирову-младшему не терпелось продолжить исследование клочка карты, подаренного ему ветром. В гостиной ударили большие напольные часы: "Бом-м… бом-м… бом-м…", и мысли Глеба вдруг вернулись к кромешникам.
"А что, если батя прав? Что, если на Руси при Иване Грозном и впрямь существовал рыцарский орден? Отец мыслит верно - ежели я сумею доказать существование ордена кромешников, то это будет научная сенсация… Господи, о чем я мечтаю?! Что за бред?! Мне с моей "профессией" только и не хватало покрасоваться на телевизионных экранах, чтобы меня знала в лицо каждая дворняжка во всех городах и весях России. Засвеченный "черный" археолог - это живой труп. Тогда на выходах в "поле" придется поставить большой жирный крест. А дальше… дальше пойдет не жизнь, а существование, как у персонального пенсионера. А мне, между прочим, до пенсии еще ой как далеко. Да-а, перспектива…"
В кабинет заглянул Николай Данилович. Он уже был чисто выбрит и одет как лондонский денди.
- Тут к тебе пришли, - сказал он буднично. - А я убегаю. К сожалению. Смотри мне, не шали, мальчик…
"Пришли… Кто бы это мог быть? Почему я не услышал звонка? Наверное, задумался… И потом, что это батя так резко повеселел, а его взгляд стал очень уж хитрым и многозначительным?" Глеб с удивлением уставился на входную дверь. А когда в дверном проеме показался посетитель, градус удивления в организме Тихомирова-младшего вообще зашкалил.
На пороге кабинета стояла давешняя девушка.
Глава 3. Генрих Штаден
Лекарь Бомелиус сидел в своей небольшой комнатушке, очень похожей на монашескую келью, и убористым почерком писал первое донесение сэру Уолсингему:
"…Руссия изобилует землей и людьми. Русские рыбаки большие мастера по ловле семги, трески и другой рыбы; у них много рыбьего масла, которое мы называем ворванью. Русские также ведут крупную торговлю вываренной из воды солью. В северной части Московии находятся места, где в изобилии водится пушнина - соболя, куницы, бобры, черные и рыжие лисицы, выдры, горностаи и олени. Там добывают рыбий зуб; рыба эта называется морж. Ловцы ее живут в месте, называемом Пуст-озеро. Они привозят рыбий зуб в место, называемое Холмогоры. Там в Николин день бывает большая ярмарка.
К западу от Холмогор есть город Новгород, где растет много хорошего льна и конопли, а также имеется очень много воска и меда. Голландские купцы держат там большие склады. В Новгороде очень много кож, равно как и в городе, называемом Псковом. Кроме того, в Пскове много льна, конопли, воска и меда; город этот находится от Холмогор в 120 милях.
А еще есть там город, называемый Вологда; тамошние товары - сало, воск и лен, но там их не так много, как в Новгороде. От Вологды в Холмогоры течет река, называемая Двиной, которая за Холмогорами впадает в море. Холмогоры снабжают Новгород, Вологду и Москву и все окрестные области солью и соленой рыбой. От Вологды до Ярославля - 200 миль, это очень большой город. Тамошние товары - кожа, сало и хлеб. Есть и воск, но его не так много, как в других местах.
Москва находится в 120 милях от Ярославля. Страна между ними изобилует маленькими деревушками, которые так полны народа, что удивительно смотреть на них. Земля вся хорошо засеяна хлебом, который жители везут в Москву в таком громадном количестве, что это кажется удивительным. Сама Москва очень велика. Мне кажется, что город в целом больше, чем Лондон с предместьями. Но Москва построена очень грубо и стоит без всякого порядка. Все дома деревянные, что очень опасно в пожарном отношении. Есть в Москве прекрасный замок, высокие стены которого выстроены из кирпича. Говорят, что стены эти толщиною в 18 футов, но я не верю этому, они не кажутся такими. Впрочем, я не знаю этого наверно, так как ни один иностранец не допускается к их осмотру. По одну сторону замка проходит ров; по другую - река, называемая Москвой, текущая в Татарию и в море, называемое Каспийским. С северной стороны расположен нижний город; он также окружен кирпичными стенами и, таким образом, примыкает к стенам замка.
За рекой отец нынешнего государя Василий выстроил для своих телохранителей и для разных иностранцев, а именно, поляков, германцев и литовцев (которые от природы привержены Вакху), город Наливки, получивший название от налитых кубков. Там у всех иностранных солдат и пришельцев, а также у царских телохранителей имеется полная возможность всячески напиваться, что московитам запрещается под страхом тяжкого наказания, за исключением нескольких дней в году: в день Рождества и Воскресения Господня, в праздник Пятидесятницы и в некоторые торжественные праздники святых, особенно же Николы, которому воздают почти божеские почести, Пресвятой Девы Марии и в праздники Петра и Иоанна.
Московиты никогда не забывают перед монастырем, церковью или перед изображением креста, которое находится почти на каждом распутье, слезши с коня или вышедши из саней, стать на колена и трижды оградить себя крестным знамением, произнося: "Господи помилуй, Господи помилуй, Господи помилуй". И вообще во всех делах своих московиты весьма религиозны. Они не выходят из дома, не сотворив трех поклонов, не оградив своего чела крестом и не произнеся трижды "Господи помилуй" пред иконою.
Святых московиты почитают с величайшим благочестием. Святой Николай - главный их покровитель, и иконы его пользуются в Москве величайшим почитанием. Иоанн Васильевич утром каждого дня посылает в монастырь этого святого обильный запас пищи; она разделяется между причтом, который непрестанно поет псалмы и молит Бога, чтобы он хранил царя невредимым.
Царь Иоанн Васильевич живет в замке, в котором есть девять прекрасных церквей и при них духовенство. Там же живет митрополит с различными епископами. Замок, в котором находится царский дворец, отделен от прочих частей высокой и толстой кирпичной стеною, имеющей в окружности 2900 шагов. В нем находятся многие прекрасные дома дворян, различные торговые площади, много церквей, как-то: церковь Архангела Михаила, в которой погребают великих князей, церковь Благовещения с девятью башнями, коих крыши, равно как и всей церкви, покрыты вызолоченной медью, а крест на самой высокой башне сделан из чистого золота. Иван Великий - колокольня с позолоченною крышею, и со многими колоколами, из коих один весьма огромен, весом в 2200 пудов, что составляет 66 000 наших фунтов…"
За стеной раздался шорох, и Бомелиус, нервы которого и так были напряжены до предела, вздрогнул. Он быстро прикрыл свою писанину куском холстины, не отрывая взгляд от двери, но вслед за шорохом послышался мышиный писк, и лекарь облегченно перевел дыхание. Чтобы совсем успокоиться, лекарь налил в бокал романеи и выпил одним духом - как пьют московиты. Затем подошел к двери и проверил, хорошо ли он наложил засов. Бомелиусу все казалось, что вот-вот в комнату ворвутся одетые в грубое монашеское платье полицейские русского царя и потащат его в пыточную. За что? А мало ли…
Пожив немного в Москве, лекарь уже знал, что царские опричники могли арестовать любого - виновного или невинного - в любое время дня и ночи, невзирая на чины и звания, а государев суд был короток и обычно заканчивался смертным приговором. Но перед этим несчастных долго пытали. Бомелиусу еще не довелось видеть застенки московитов, но он совершенно не сомневался, что это сущий ад даже по сравнению с пыточным подвалом замка Тауэр.
Вино добавило бодрости, рассеяло страхи, и Бомелиус снова принялся за составление своего первого донесения:
"Военным людям представлено право владения крестьянами, поселянами и горожанами, которых они называют чернью. Мастеровые и ремесленники не получают значительной прибыли от трудов своих. Иногда, во времена дороговизны съестных припасов, они берут за работу свою столь малую плату, что едва могут прокормить себя, как бы умеренно ни жили. Горожане и купцы платят большие подати…
Состояние женщин нехорошо, ибо всякая, если не живет запершись дома, не почитается честною и добродетельною, и потому они почти никуда не выходят, прядут нитки, ткут холст. У женщин во всеобщем употреблении притиранья и румяна, дабы скрыть природные недостатки. На Руси не считается за бесчестие белиться и румяниться, напротив, мужья охотно делают издержки на сию прихоть жен своих. К одеянию мужчин принадлежат зипун, кафтан, ферязь, охабень, однорядка, а к одеянию женщин - сарафан, шапка земская, опашень, летник, ферязь земской.
…Монет в Руссии четыре рода: московки, новгородские, тверские и псковские. Московская монета не круглая, но продолговатая и почти овальной формы, называется "денга" и имеет различные изображения. На древнейшей с одной стороны изображена роза, а с другой - человек, сидящий на лошади; другие с обеих сторон имеют надписи. Шесть таковых монет составляют алтын, 20 - гривну, 100 - полтину, 200 - рубль, который на наши деньги равняется 6 флоринам.
Тверская монета имеет с обеих сторон надпись, а цена ее равна с московскою. На монете новгородской с одной стороны изображен князь, сидящий на престоле, и пред ним кланяющийся человек, а с другой стороны надпись. Монета сия вдвое дороже московской. Гривна новгородская содержит в себе 14, а рубль - 222 деньги. Псковская монета с одной стороны представляет воловью голову в короне, а с другой - надпись. Кроме того, у псковитян есть еще медная монета, называемая "полани" (полушка); 60 таковых монет равняются ценою московской деньге.
Золотых монет русские сами не чеканят, но употребляют по большей части венгерские, а иногда и рейнские и часто переменяют им цену. По причине соседства употребляют также и рижские рубли, из коих каждый равняется ценою двум московским. Монета московская делается из чистого хорошего серебра, хотя иные бывают иногда с примесью.
Почти все московские золотых дел мастера чеканят монету. Кто принесет слиток чистого серебра и пожелает получить за него монет, тогда взвешивают монеты и серебро и таким образом платят ровное количество…"
Где-то ударили в колокола, и толстые стены здания завибрировали; Бомелиус болезненно поморщился. Привычка московитов и радости и беды сопровождать колокольным звоном выводила его из себя, заставляла сильно нервничать. Когда он сказал об этом своему коллеге доктору Арнульфу Линдсею, который недавно возвысился (черная болезнь ему в печень!), стал лейб-медикусом царя Иоанна Васильевича, тот усмехнулся и ответил: "Русские говорят, если на человека плохо действует звук колокола, значит, внутри его сидит бес".
На этом разговор и закончился. Но с той поры Бомелиус, засыпая, начал видеть разные непотребные картинки: зеленых карликов, которые плясали у него на животе, зазывно подмигивающих голых женщин в чешуе и с рыбьим хвостом, плескавшихся в кадках русской общественной бани, черных мавров с острыми белыми зубами, разжигавших костер под его пятками.