Ремонт
Кстати, тот парень резво смылся, так что я до сих пор не ведаю, чем у него там, на Синхе-5 все закончилось. Но, судя по его вспыльчивому характеру, животный мир Синха-5 вряд ли отделался легким испугом.
Я и сам, повинуясь больше зову напрягшихся нервных окончаний, нежели зову сердца, решил долго в "Ниагаре" не засиживаться. Да и вообще на Дельте-8. Я сообразил, что рано или поздно, и скорее рано, чем поздно, сюда нагрянут космические копы. А космические копы – это не няньки в яслях. И если даже они вас и усаживают на горшок, то лишь для того, чтобы вы могли более менее по-человечески испражниться своими отбитыми почками.
Я выскочил из бара, шустрее самой прыткой блохи, запрыгнул в свой "эФЮэС" и так стартанул, что, наверное, стекла в "Ниагаре" сначала громко звеня, рассыпались на мелкие кусочки, а потом эти кусочки, тихо шипя, оплавились.
Я топил на третьей световой пару суток. И, конечно же, старенький Л-з-700 не выдержал. Он с минуту поиздавал противные булькающие звуки, которые я ошибочно списал на свой желудок, а потом перестал издавать какие-либо звуки вообще. Пришлось на аварийном движке садиться на ближайшую, и что плохо, совершенно незнакомую планетку.
Посадив челнок на зеленую поляну возле зеленого леса, я произвел все необходимые замеры, после чего смело вышел из челнока без скафандра. Вдохнул чистый местный воздух и занялся ремонтом. Ничто мне не мешало. Никаких трехметровых, зубастых монстров. Тишь да благодать.
Если не считать штук пятьсот небольших, размером с мой кулак, плюшевых зверьков с большими зелеными глазами. Они расположились метрах в пятидесяти от меня и наблюдали за тем, что я делаю.
Представляете, тысяча больших зеленых глаз, наблюдающих, как ты копаешься в стареньком Л-з-700.
Конечно, их маленький размер не был аргументом в их пользу, но количество! Да и на некоторых планетах природа так искусно научилась скрывать за плюшевыми мордашками воистину хищнические нравы, что я всегда привык держать ухо востро. Я постоянно оглядывался и это отнюдь не способствовало ремонту. И вот, когда я наконец-то обнаружил, что в этом чертовом движке поломалось, они все разом бросились в мою сторону, громко вереща. Я только и успел, что прыгнуть в челнок и задраить люк.
Уже изнутри я услышал, как эти зеленоглазые плюшевые комки стали биться об обшивку моего "эФЮэСа".
Я представил, как они острыми зубами разрывают обшивку на куски, отчего по моей спине пробежали совсем не плюшевые мурашки, и отчётливо понял, что надо что-то делать.
У меня был робот, которого я купил, для того чтобы он помогал мне добывать тот чертов уран, и знаете, я уже начинал жалеть о том, что потратился на него. Но как у нас, у космических бродяг говорится, если в начале полета на вашем поясе висит лазер, то в конце полета он обязательно выстрелит. А один мой приятель говорил о роботах так, "Полежал, попылился, глядь и сгодился".
В общем, я его включил.
– Да, сэр – сказал он.
– Сейчас я выпущу тебя через запасной люк наружу – сказал я – Там ты увидишь, гм, несколько зверюшек. Привлеки их внимание, добейся чтобы они последовали за тобой, и беги что есть силы в сторону горизонта.
– Слушаюсь, сэр.
Я открыл запасной люк, пинком вытолкнул робота (в те времена еще не было дурацкого билля о правах роботов) и быстро люк захлопнул. В иллюминатор я увидел, как робот глупо замахал руками и побежал, а все пятьсот плюшевых придурков с большими зелёными глазами кинулись за ним.
Я выбрался из челнока и в спокойной обстановке закончил ремонт. После чего вернулся в кресло пилота и направился на поиски робота, хотя внутренне, не без сожаления памятуя об его стоимости, уже попрощался с ним. Но, пролетев всего километров шесть, я увидел его. Он лежал на земле, а по нему прыгали примерно пятьдесят плюшевых комков, облизывая его розовыми язычками. Остальные тут же рядом копошились небольшими кучками, видимо играя друг с другом.
– Тьфу ты, черт – сплюнул я – Да они ж безобидные.
Я посадил "эФЮэС", вылез из него, подошел к роботу и стал ногами распихивать лижущих его существ.
– Не обижайте их, сэр – взмолился робот – Они просто хотят поиграть.
Я поднял его и отвел на челнок. Мы взмыли вверх, и эта железяка еще долго махала в иллюминатор своим новым друзьям.
– Они такие милые – проговорил он вдруг, когда планета превратилась в зелёный шарик – А по-началу я здорово испугался.
– Как это ты испугался? – недоумевая, спросил я – Ты же не можешь чувствовать. Как ты мог понять, что ты испугался?
– Понимаете, сэр… – начал робот, но запнулся.
– Что такое? Говори.
– Мне стыдно, сэр.
– Да говори ты уже! – не вытерпев, крикнул я.
– Я понял, что я испугался, когда по моим ляжкам потекло масло. Прямо по моим железным ляжкам, сэр.
Я хотел было рассмеяться, но, припомнив кое-что, не стал этого делать.
Я припомнил, как на некоторых планетах, по моим ляжкам текло и не такое.
Чти субботу
Мы – космические бродяги, особенно не заморачиваемся. Живем, как есть – весело и отчаянно. Но иногда, попадая в действительно жуткие передряги, поневоле начинаешь задумываться о чем-то высшем. О движке Л-з-800, например. Ну, или о Боге.
Вот и я, с трудом унося ноги с Циотона, и стреляя направо-налево из лазера по практически невидимым местным обитателям, задумался о Боге.
Сперва я конечно не то чтобы впрямую задумался, а так, спокойно сказал сам себе:
– Слава Богу, что эти твари хотя бы неразумные.
Сказал до того, как одно из этих неразумных созданий вцепилось в мою левую лодыжку (вовек не забуду, что в левую) своей холодной лапой. А вот в тот самый момент, когда вцепилось, вот тогда задумался. Даже, стыдно сказать, крикнул во всю глотку:
– Господи, спаси!
Ну, конечно, когда я был уже в паре парсеков от Циотона, в кабине своего обожаемого "ЭфЮэСа", я списал этот отчаянный крик на перенасыщенность момента экстремальными составными, однако, где-то глубоко в моем подсознании прочно засело желание, аккуратненько порасспросить о всяких там религиях у своих коллег по шатанию на просторах Вселенной.
Но порасспросить, даже аккуратненько, оказалось весьма неприятным занятием. Пару раз я натыкался на искреннее непонимание. Раз двадцать на взрывы здорового, презрительного смеха непуганых отморозков, плохо сказавшихся на моей самооценке. И вот, наконец-то, примерно три месяца спустя случая на Циотоне, мне повезло.
Один космический бродяга, которого я здорово подпоил в дешевом баре "Черная дыра", на астероиде 3А-676, рассказал мне об очень древней религии, зародившейся, по его словам, на нашей общей с ним, в чем я слегка засомневался, глядя на его немытую рожу, прародине, планете Земля, в черти каком-то там веке, и даже объяснил мне, где находится небольшая молельня, в которой эту самую древнюю религию исповедуют. Называлась она, то ли хрисианство, то ли херстианство, я так точно и не узнал. Подпоенный мной был уже в нестыковочном состоянии. Он лишь успел кратко поведать мне о чрезвычайной кротости и безмерной доброте последователей этой религии, да о заповедях не убий и не укради, которых они свято придерживаются. После чего упал лицом (точнее подобием его) в недоеденный салат из фиолетовых червей. Я не стал будить скоропостижно уснувшего, чтобы разузнать поподробнее об интересующем меня вопросе, а решил все разведать самостоятельно. Я расплатился с четырехухим барменом и удалился из "Черной дыры".
Выйдя на улицу, я сразу же направился к своему челноку. Робот, уже собравшийся идти в бар и привычно тащить меня пьяного на своем железном горбу, чрезвычайно обрадовался, увидев, что я отлично передвигаюсь сам, и весело замахал мне рукой.
Я забрался в челнок, и направил его к планете, на которой, по словам сладко уснувшего в компании фиолетовых червей, находилась молельня.
Весь путь я блаженно размышлял о той кротости и доброте, которыми наделены служители древней веры. Я представлял себе их кротко склонённые фигуры и бесконечно добрые глаза, свято надеясь, что их у них два, иначе мне стало бы немного труднее возлюбить их. И когда я себе всё это представлял, меня охватывало какое-то неопределённое чувство, из-за чего я глупо улыбался, разглядывая потолок челнока. Всё это время, робот испуганно поглядывал на меня, видимо решив, что я задумал очередную глупость, вроде той, когда решил поохотиться на Циотоне. Не могла глупая железяка разглядеть в моём взгляде бурные порывы благостных мыслей.
Подлетая к планетке с молельней, я уже окончательно решил, что навсегда заброшу бродяжничать по космосу, приму столь благостную во всех отношениях веру, и поселившись на маленьком, тихом астероиде, стану выращивать цветы. В общем, довёл себя до религиозного экстаза.
Посадив "эФЮэс" на планетку Сиус, я возбуждённо расспросил первых встречных о месте нахождения молельни. Двое, не ответив мне, прошли мимо, недоверчиво взглянув на меня. Третий, одним из двух пальцев на его руке, указал мне направление и поспешил удалиться.
Я на бреющем рванул в сторону указанную двухпальцевым. Мне пришлось пролететь километров сто, прежде чем я увидел небольшой городок, на краю которого возвышалось конусообразное строение с двумя перекрещенными досками на крыше.
Оставив челнок на небольшой посадочной стоянке, я приказал роботу не вылазить наружу и побрёл к зданию с двумя досками.
Входя внутрь, я смиренно склонил голову и выразил сразу всем своим лицом непритворную благость. Но, как только я вошёл, благость покинула моё лицо, и оно вновь приобрело своё обычное выражение.
Посреди молельни стоял человек в длинной чёрной одежде и стрелял в какого-то лысого парня. На полу лежал еще один, уже мёртвый, из груди которого тянулась струйка вонючего мутного дыма.
Не обращая на меня абсолютно никакого внимания, человек в чёрном прикончил лысого, и когда лысый упал, стал шарить в карманах его одежды, присев на корточки. Ничего не найдя, он поднялся, сплюнул на пол, подошёл к убитому ранее, и с лёгкостью проделал ту же операцию, или попросту сказать – обшарил и этого. Но и у этого ничего не оказалось.
– Тьфу ты, дьявол! – громко выругался он – Пустые, чёрт их дери!
После этого, он наконец посмотрел в мою сторону. Заметив в моей руке лазер, он елейно улыбнулся.
– Что привело тебя в храм Божий, сын мой? – спросил он ласково.
Казалось, благость, покинувшая за несколько секунд до этого лицо моё, птичкой перепорхнула на лицо его.
– А как же не убий и не укради? – глупо спросил я.
Он подошёл ко мне, засовывая на ходу свой лазер за пояс, и продолжая елейно улыбаться.
– В Библии сказано, – заговорил он монотонно, косясь на мой лазер – Чти субботу, будь добрым и кротким в день сей, ибо в день сей, Бог отдыхал от трудов своих… Ну там, Землю создал, и всё такое – закончил он скороговоркой.
– Ну и? – спросил я, ничего не понимая.
– Хуи – передразнил он меня – Тебе ж говорят, сказано – чти субботу. А сегодня четверг. Врубаешься? Сегодня на этой вонючей планете всего лишь долбаный четверг.
Договор
Трагл выбрался из зарослей алькоры и огляделся. Земла нигде не было видно.
– Наверное, он потерял мой след – решил Трагл – Но ведь и я потерял след Буара.
Он осторожно поднялся на ноги и быстро зашагал к темнеющему невдалеке лесу.
– Нужно поскорее обнаружить Буара – размышлял он на ходу – И гнать его в сторону Земла, чтобы Буар нанес ему укус. Но надо учитывать, что и Буар в свою очередь гонит на меня Земла. И не дай бог, Земл схватит меня первым и укусит. Тогда снова, уже пятый раз подряд, целое поколение Траглов будет рабами Землов. А Буары продолжат жить, как и сейчас живут. Во время прошлой ловли им опять не повезло. Хотя это еще, с какой стороны посмотреть. По крайней мере, они не стали рабами, как Траглы.
– Конечно, мне лучше первому настигнуть и укусить Буара – продолжал размышлять Трагл – Но все Траглы в тайне решили стать свободными, как Буары вот уже пять поколений подряд. Когда такое было? Пять поколений! Да никогда. Траглы, Буары и Землы постоянно сменяли друг друга и не задерживались в одной ипостаси дольше двух поколений. А теперь вот такое. Буарам пошли на пользу пять свободных поколений. А вот Землы, на которых пять поколений горбатились Траглы, совсем ослабли от безделья. Но им все же всегда удается укусит Трагла. И виной этому, скорее всего Буары. Они нарочно не кусают Земла, а гонят его на него, на Трагла. Хотя это против правил ловли. При таком нарушении со стороны Буаров, Траглам никогда не стать свободными. Поэтому в этот раз, Траглы сами нарушат правила.
Трагл вошел в лес и лег на землю. И во время. На горизонте появилась черная точка. Земл искал Трагла. Земл очень хотел оставить все как есть.
– Пять поколений подряд – думал Трагл, глядя на черную точку вдали, которая медленно увеличивалась в размерах – И так может продолжаться вечно, если Буары в сговоре с Землами. Каждые тридцать лет мы, Траглы, собираемся в единый организм и мечтаем о том, что Буары нанесут укус Землам, и мы станем свободными. Но Буары не слишком усердствуют. Хотя, впрочем, зачем им реализовывать мечты Траглов? Им и самим нравится быть свободными. Но почему они не хотят стать правителями? Траглы долго размышляли над этим и поняли, глядя на Землов, что правление имеет свои минусы. Впрочем, как и рабство. И не знаю как Землы, а Траглы с завистью смотрят на Буаров. Буары не особенно утруждаются ради куска хлеба. Они живут, продавая Землам плоды своих выдумок. У них есть свободное время, чтобы что-то выдумывать. А Траглы?…
Трагл услышал шорох слева от себя и повернул голову. Из полумрака чащи прямо на него шел Буар. Вернее организм, состоявший на время ловли из всех Буаров. Буар-Титан. Трагл недоумевая смотрел на него. Стоило ему броситься на Буара и укусить его, и целое поколение Буаров в течении тридцати лет, до следующей ловли, будет рабами Траглов. Так уж все устроено в их мире. Укус Траглов действует только на Буаров, заставляя тех в течении тридцати лет подчиняться Траглам, но абсолютно безвреден для Землов. Укус Буара действует на Земла. А укус Землов, на Трагла. И если Трагл сейчас укусит Буара, Траглы станут правителями. Планета на время их правления станет называться "Трагла". И на этом ловля закончится. А Землы автоматически станут свободными. На тридцать лет.
Поэтому Трагла удивило поведение Буара. Его удивило, что Буар сам идет на него без всякого страха. Трагл уже инстинктивно хотел броситься и нанести укус, но сдержался.
– Тебе хочется укусить? – спокойно спросил Буар – Вы хотите быть правителями?
– Нет. Мы хотим стать свободными, как вы – ответил Трагл – Но мы думаем, что вы нарушаете правила. И поэтому свобода стала для нас недостижимой. Вы в сговоре с Землами?
– И да, и нет – Буар прищурил глаза – Вот уже пятый раз подряд мы не кусаем их. Но это мы делаем для себя, а не для Землов. Мы не хотим быть правителями. Но и рабами мы тоже быть не хотим.
– Вы хотите навсегда остаться свободными?! – вспылил Трагл, вскакивая на ноги – Сейчас нанесу укус, и распрощаетесь со своей свободой.
– Не стоит – тихо произнес Буар – У меня есть план получше.
– Какой план?
– Для этого надо дождаться Земла.
– Ты думаешь, я глупец?! – взревел Трагл – Как только Земл приблизится, он попытается укусить. И тогда все останется, как есть. Ты этого хочешь?!
– Нет – ответил Буар – Я хочу договориться.
Трагл резко обернулся. Он почувствовал Земла. Земл входил в лес. Увидев Трагла он напрягся, готовясь к прыжку. Но тут же растерялся, заметив Буара.
– Постой! – крикнул Буар – На этот раз обойдемся без укуса.
– Как это без укуса? – рявкнул Земл – Мне нужны рабы.
– Да вы точно в сговоре! – удивленно и испуганно крикнул Трагл. Он почувствовал себя в ловушке и попытался спастись бегством, но Буар схватил его за руку.
– Послушай меня, Земл! – громко произнес он, не отпуская руку Трагла – Я хочу договориться. Мы, Буары, свободные люди и Траглы будем отдавать вам половину оттого, что будем производить. Вы будете правителями. Навечно. Планета будет называться вашим именем. Половина от всего, за свободу. Наша половина и половина Траглов в сумме составят то, что вы имели до этого с одних Траглов.
Земл недоверчиво смотрел на Буара. Он опасался, что тот просто морочит ему голову, чтобы неожиданно напасть и укусить.
– Не бойся Земл – сказал Буар улыбнувшись – Я не укушу тебя, я просто хочу помочь Траглам стать хотя бы наполовину свободными. И за это я отдаю половину своей свободы.
– Ну что же – медленно произнес Земл – Если это правда, я согласен. И с вас Буары, и с вас Траглы, половина всего.
– Договорились! – воскликнул Буар – А договор дороже жизни.
Трагл восхищенно посмотрел на Буара. Он испытывал по отношению к нему чувство глубокой благодарности. Но в то же время непонятно откуда и зачем взявшееся чувство ненависти.
– Вот в чем дело! – понял вдруг Трагл – Мы теперь в долгу перед Буарами.
С тех пор прошло тридцать тысяч лет. Планета до сих пор называется Землей, в честь правителей. Буары – свободные люди, практически все истреблены. А Траглы, ради которых Буары пожертвовали половиной своей свободы, все больше и больше уподобляются рабам, какими они были тридцать тысяч лет назад. Видимо за те пять поколений, рабство прочно засело в их душах. И мне, как одному из последних Буаров, грустно это осознавать.
Красивая сказка
Маленький ангел прилёг на мягкое облачко рассеянной туманности и подложил ручки под белобрысую голову.
– Дедуня – прозвенел он своим голоском – Ну расскажи мне сказку, а?
Старик-Творец повернул к нему свой лик.
– Я же тебе всего миллион лет назад сказку рассказывал. Не слишком ли часто?
– Хочу еще одну сказку – прозвенел маленький ангел, насупив бровки.
– Ладно – Творец улыбнулся – Тогда слушай. В огромном-огромном пространстве есть маленькая-маленькая песчинка. И несётся эта песчинка вокруг песчинки побольше, а та несётся вместе с миллиардами таких же песчинок за своим собственным светом. И живут на маленькой песчинке существа, и называют они свою песчинку – планета Земля.
– А какие они?
– Не спеши малыш – мягко сказал Дедуня-Творец – Сказка быстро не сказывается. И жили они раньше дружно, помогали друг другу, любили ближних своих.
– Ближние это как?
Творец на годик задумался. Ангелы, как и он, могли перемещаться мгновенно в любую точку сотворённого им мира, и потому понятием ближний они не пользовались. Но не успел малыш и моргнуть, как он продолжил.
– Ближние – это такие же, как ты. С такими же глазами, сердцем… крыльями…
Старик погладил крылышки мальчугана.
– Но вот однажды они перестали любить друг друга. В их сердцах вспыхнула нена… впрочем, ты пока не поймёшь. Давай попробуем немножко по другому. Они перестали жить по правилам того, кто их сотворил. И тогда они стали несчастными.
– Дедуня, а кто их сотворил? – спросил маленький ангел.
Старик добродушно рассмеялся.
– Неужели тоже ты? – малыш округлил глазки.
Старик лукаво подмигнул.
– И когда ты успеваешь, дедуня? – удивлённо спросил малыш, снова закрывая глазки.