- Машенька? Поговорила? - голос баб Зины раздался неожиданно, а сама она так же неожиданно стояла напротив меня, недовольно рассматривая мою зареванную мордаху. - И кого я просила не нервничать. Эх молодежь!
Вцепившись в трубку, моргнула и спросила:
- Баб Зина? А в какой я палате?
- Одиннадцатая. Неужели гостей ждем?
- Гостей, - кивнув, следующую фразу сказала уже Максу, но тот нетерпеливо перебил.
- А больница то какая?
- Эта же.
- Жди! - и в трубке раздались короткие гудки.
Глава 12
Я лежала в полутьме и рассматривала игру теней на стене. Отблески уличных фонарей попадая в комнату причудливо изгибались, а фары редких машин и вовсе заставляли тени плясать в таинственном танце.
Долгий тяжелый день давно подошел к концу, моя сиделка, баб Зина, устав находиться при моей персоне целый день, благоразумно оставила меня одну, уйдя на чай в сестринскую. Брата давно выгнали - "Нечего тут ходить", родители, приезжавшие буквально на полчаса, так же давно скрылись.
Да, ко мне приезжали родители. Не мои, нет. Машкины. И я даже в какой-то степени рада, что эти родители не мои, потому как лично у меня язык бы не повернулся назвать этих двоих родителями. Папа - работник мэрии, мама - владелица косметического салона, достаточно известного в нашем городе. Но это все шелуха, подумаешь, должности, владельцы, ерунда, а вот их отношение к дочери… Это да… это мне повезло, со своими, родными.
Сравнивая родственников, погрузилась в воспоминания о сегодняшнем дне, и в который раз подумала, как же не хватает мне своих родителей - Ольги и Димы, а не этих Алики и Вовы.
- Манюнечка? - холеная невысокая брюнетка в ярком пальто буквально ворвалась в помещение, и если бы не тихий шепот сиделки, то я бы не поняла, что эта, молодо выгладившая женщина - мать Марии.
- Зинаида Алексеевна? Как Манечка? - поцеловав воздух возле моей щеки, она обратила строгий взгляд карих глаз на подобравшуюся баб Зину.
Интересно, почему Зинаида Алексеевна? Почему не спросить у меня?
И пока сиделка отчитывалась о проделанной работе и моих перспективах, я рассматривала "маму". При ближайшем рассмотрении были видны еле уловимые морщины возле глаз и губ, в остальном же лицо женщины неуловимо напоминало маску. Холодную и бесстрастную.
- Мило, - маска развернулась ко мне. - Детка, я конечно рада, что все обошлось, но все же, как тебя угораздило оказаться в той машине? Ты же была с Глебом?
Неопределенно пожав плечами, опустилась ниже, буквально зарываясь в простыни.
- Но ничего, Глеб мальчик ответственный, ты бы видела как он переживал…
Пока "родительница" рассказывала о переживаниях хорошего мальчика, я тихонько вздыхала и поглядывала на дверь. Вот вроде и забота проявлена и участие, но мне почему-то казалось это все ужасно наигранным и ненастоящим.
очередная улыбка на очередную банальность, сказанную "мамой" дрогнула, когда в палату зашел представительный мужчина. Обернувшись на скрип двери, родительница, поджав губы, недовольно произнесла:
- Володя?
Разглядывая вновь прибывшего, отметила невысокий рост, стильную короткую прическу и отлично сшитый костюм, скрывающий небольшой живот. В свою очередь рассмотрев меня, лежачую на кровати, он чуть улыбнулся, и в глазах что-то на мгновение дрогнуло, в следующую же минуту я готова была поклясться, что все это показалось. И улыбка и неизвестная эмоция. Холодные, цепкие глаза стального цвета переместились на посетительницу и еще больше похолодели.
- Алика…
- Сюрприз! - полные губы женщины растянулись в искусственной улыбке. - Ты же не думал, что я брошу дочь в таком состоянии?
- Нет, - мужчина хмыкнул и снова посмотрел на меня. - Значит очнулась. Хорошо. Я уже поговорил с врачом, можно перевозить.
- Куда? - выдохнув, перевела непонимающий взгляд на мать.
- Когда успел? - та приподняла брови и, недовольно процедив, поправила край юбки.
- Видимо пока ты занималась своими делами. И заметь, у меня дел намного больше.
- Да, да, да! - брюнетка закатила глаза. - Знаю я твои дела, постыдился бы.
- Алика! - голос мужчины зазвучал угрожающе.
- А что такого? Манюня взрослая девушка, сама уже невеста.
При звуках моего имени мужчина поморщился:
- Вот именно, взрослая, Мария! Но никак не Манюня! Что за кошачья кличка?
- Манюнечка не против, да детка? - на мне скрестились два взгляда и оба крайне недовольные.
Я же только и смогла, что сжать зубы и едва слышно ими скрипнуть. В голове начинало постукивать, а в горле образовался неприятный горький ком. Мне хотелось прекратить этот балаган, и я не придумала ничего лучше, чем сказать:
- Голова болит.
- Это ты виноват, - тут же взвилась "родительница". - Ты разве не понимаешь, ее нельзя никуда перевозить!
- У Покровского ей будет лучше. Там лучшие…
- Нет! - сжав руками голову, я зажмурилась и тихо прошептала: - Нет…
Только не к Покровскому. Лучшие врачи? Да… Видела я тех врачей. Нет уж.
- Манечка?
- Мария!
- Нет! - распахнув глаза, замотала головой. - Не хочу!
- Мария, ты не понимаешь! Как твой отец я имею…
- Нет! - перебив мужчину, повторила: - Не хочу! Я останусь здесь.
- Это не целесообразно, - мужчина, отец(?), нахмурился и бросил на родительницу недовольный взгляд. - Алика! Там действительно лучше.
- Может быть, но Манечка не хочет.
- А ты и рада?
- Причем тут это? - брюнетка хмыкнула. - Хочет оставаться здесь, пусть остается.
- Здесь? - родитель окинул стены больницы презрительным взглядом. Я тоже решила посмотреть по сторонам. Больница как больница. Стандартная. Крашеные зеленым стены, окно с чуть облупленной белой краской. Моя койка, не очень удобная, но лучше здесь чем у Покровского, и точно лучше здесь, чем на кладбище. Точно лучше здесь, тут Макс, пусть через несколько стен, но почти тут, а значит я уже не одна.
- А что такого? - возмутилась родительница. - Поменять кровать, установить телевизор. Хочет, пусть остается. Да и тебе выгодно…
На последних словах она едко улыбнулась и добавила:
- Ближе к народу.
- Алика… - имя жены мужчина практически прорычал. Или бывшей жены? Ибо жить в таких отношениях… Нет, я бы не смогла. - Хорошо!
- Ты поймешь, что я права. Как только подумаешь.
- Я думаю…
- Конечно, я и не сомневалась, - поправив прядь волос, она поднялась со стула и поморщилась. - Стул тоже заменить, этот ужасен.
- А не проще ли тогда заменить больницу?
- Манюня не хочет. Да детка?
Рассматривая "родителей", я все никак не могла понять, в какую игру они играют, что за противостояние у них. И главное, каким боком тут замешана я? Вернее ушедшая Маша?
Тяжело вздохнув, прикрыла глаза. Я не хотела их видеть. Совершенно чужие люди. Со своими амбициями и надеждами. Чужие. Так зачем они тут?
- Я устала.
- Конечно, детка, я позову Зинаиду Алексеевну, - "мать" наклонилась и, поцеловав меня в лоб, мазнула по щеке выбившейся прядью волос, имеющих сильный сладковатый аромат, - Отдыхай. Володя?
Показав отцу глазами на выход, она тонко улыбнулась.
- Хорошо, - кивнув в ответ, мужчина подошел ближе и попытался поправить одеяло. Потом неловко похлопав меня по ладони, вздохнул и пробормотал: - Выздоравливай, приду позже.
Да уж. Выздоравливай.
Мысленно хмыкнув, скривилась: родственнички! И вроде бы и не было ничего из ряда вон выходящего, просто обеспокоенные родители пришли проведать своего ребенка, но почему тогда так муторно? Почему хочется заорать и забаррикадировать дверь, чтобы в нее уже наверняка никто больше не вошел: ни непонятный Глеб, ни сострадательная, ворчливая баб Зина, ни "родители". Только Макс. Да. Единственное светлое пятно - это брат и хотя бы ради него дверь придется оставить открытой.
Грустно хохотнув, вспомнила Максима. Он пришел почти сразу же, как только в трубке послышались гудки. Взъерошенный, небритый, в футболке и спортивных штанах, наверняка мама озаботилась его гардеробом и принесла все самое необходимое.
Распахнув дверь, он сделал несколько шагов и застыл, с неверием вглядываясь в мои глаза.
- Молодой человек! - вскочившая баб Зина загородила обзор и, приняв свою излюбленную позу руки в бока, грозно отчитала брата: - Вы что тут забыли? Покиньте помещение, пока я не вызвала охрану!
С силой прижатый к щеке телефон упал на кровать, оставляя после себя отчетливый покрасневший прямоугольный след. Шмыгнув носом, прогундосила:
- Баб Зина?
- Что баб, Зина? - женщина развернулась ко мне и нахмурила тонкие брови. - Ни на минуту нельзя оставить одну.
- Можно. Он… - на мгновение задумалась и сказала почти правду. - Мы в одной аварии были.
- Вот оно что, - протянув, сиделка уже с неким интересом посмотрела на брата и оценив его почти здоровый вид, хмыкнула: - Не повезло тебе значит тоже, или повезло, раз живой? Видела я по новостям вчера, ужас.
Качнув головой, она села на стул и хитро сощурила глаза:
- Ну проходи, что стоишь как не родной, - сложив руки на объемной груди, перевела взгляд на меня. А я во все глаза смотрела на брата и в который раз уверялась, как же мне с ним повезло, не то что с "женихом". Вспомнив о последнем, невольно скривилась. Как Машка могла выбрать это чудо, особенно когда в городе есть такие парни как мой брат, я искренне не понимала. Нет, Глеб выглядел очень даже не плохо. Такой же высокий как Макс, может чуть выше на пару сантиметров. Спортивный, их фигуры были чем - то схожи - худощавые, подтянутые. Тоже симпатичный, наверняка не раз ловил на себе заинтересованные взгляды девчонок. В остальном же они отличались как небо и земля. И это я не о внешности. Блондин с темно-зелеными глазами и шатен с карими конечно не близнецы, но вот внутреннее содержание разнилось еще больше. Заботливый, любящий Макс и холодный, меняющий маски Егор. И вот как, как даже при таком небольшом сравнении, Машка могла выбрать второго? Не понимаю! Хотя… может точно также как и Макс все время выбирал меркантильных клуш? Чего стоила хотя бы его последняя пассия, слава Богу, она осталась в прошлом.
- Машенька, голова? - встревоженный голос сиделки вывел из задумчивости.
- Нет, баб Зин? А вы не хотите отдохнуть? - протянув, сжала губы с надеждой вглядываясь в карие глаза.
- Хм-м-м, - она быстро взглянула на брата. - Может и хочу.
Я распахнула глаза еще шире, стараясь показать всю силу своего желания.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
- Эх, лиса, а если жених узнает?
Не знаю уж, что она хотела этим добиться: пристыдить меня или еще что-то, но мне было откровенно наплевать на Глеба, как впрочем и ему на меня, поэтому, фыркнув, с чистой совестью выдала:
- Пусть узнает.
- Эх, молодежь! Пятнадцать минут, больше тебе все равно нельзя, регламент. Да и парню я так понимаю покой прописан?
- Конечно, баб Зина, - состряпав понимающее выражение лица, Максу всегда это удавалось, особенно по отношению к женщинам, он удостоился удовлетворенного кивка, и как только за сиделкой закрылась дверь, в пару шагов оказался у моей кровати.
- Мариш? - зеленые глаза потемнели и выражали такое недоверие, что мне даже на какую то долю секунды стало обидно. Ведь я это! Я!
Видимо что-то уловив, он мотнул головой и взъерошил и без того лохматые волосы.
- Это невероятно!
- Почему? Призраком значит вероятно, а вот так… - я глазами указала на свое тело. - Так, невероятно!?
- Значит это все таки ты? - он тяжело опустился на мою кровать и устало потер глаза ладонями.
- Макс? Ты… Ты не рад?
В свои слова верить не хотелось, абсолютно. Но почему тогда?
Закусив губу, вздрогнула, когда он резко вскочив и яростно на меня рыкнул:
- Дура! Думай о чем говоришь!
- Максик, - зажмурившись с трудом сдержала опять навернувшиеся слезы. Да что это такое то? Почему я постоянно реву? Почему мне обидно? Почему он кричит на меня!?
- Не ори…
- Прости Мариш, - он остановился напротив меня и, вцепившись в свои волосы, болезненно простонал. - Зашибись! Я ни черта не понимаю! Как?
На меня смотрели глаза, полные боли и… надежды?
- Как… - я снова показала глазами на свое тело.
- Да! Хотя нет… То есть… Да, давай начнем с этого, - он облизнул губы и вопрошающе приподнял брови: - Как?
- Не знаю, вчера после Пашки шла к тебе, а потом почему-то заглянула в эту палату и… вот…, - голос снизился до шепота, но Макс все же меня услышал.
- Вот, значит? Да, мелкая, такое "вот" может случиться только с тобой… Черт!
- Что? - обиженно прошептав, вцепилась в одеяло.
- Я просто никак не могу соотнести тебя… Твое тело… Да черт! Ты сейчас абсолютно другая!
Моргнув, взглядом поторопила продолжить. Я знала, что изменилась, видела ту девчонку, да и позже разглядела и цвет волос и кожу, у Маши она была чуть темнее, причем это был явно не загар, а естественный цвет. Но… может быть есть что-то еще, чего я не знаю?
- Ты мелкая! - выдохнул Макс и сложив руки на груди, окинул меня пристальным взглядом.
- Какая?
- Ну, цвет волос ты, думаю, разглядела, черты лица понятно, что другие, глаза. Ты кстати себя видела в зеркало?
Отрицательно мотнув головой, напряженно смотрела на брата.
- Понятно, - он вздохнул а потом начал монотонно перечислять: - Глаза темно-голубые, да, темно-голубые, почти синие, волосы каштановые, или черные?
Задумчиво прищурившись, решил:
- Почти черные. Кожа темнее, ты же помнишь со своей мучилась? Сгорала постоянно? Поздравляю, сейчас не будешь. И ты… мелкая! Мариш, сколько тебе лет?
- Макс?
- В смысле, м-м-м, сколько лет э-э-э… - он застопорился, вздохнул и выдохнул: - Сколько лет этому телу?
- Не знаю, Глеб сказал, на пятом курсе истфака учусь.
- Значит где-то двадцать два - двадцать три. Ага… Выглядишь лет на восемнадцать. А кто такой Глеб?
- Жених, - при упоминании Глеба, лицо непроизвольно перекосило.
- Мариш? Не хочешь рассказать? - Макс снова сел на кровать и наклонился ко мне ближе, пристально всматриваясь в глаза.
Вздохнув, отвела взгляд и прошептала:
- Ты не поверишь…
- Рассказывай!
Пять минут спустя Макс хмуро взирал на меня с высоты своего роста, а чтобы скрыть раздражение, ходил из угла комнаты в другой угол, от стены к другой стене. У него получалось ровно пять шагов, и как бы я не считала, выходило ровно пять.
- Млять, Мариш! Тебя ни на минуту нельзя оставлять одну! Жениха какого-то подцепила непонятного! Да к тому же… как он узнал, что это не она? Он ненормальный? - Макс внезапно остановился, на четвертом шаге и требовательно на меня посмотрел.
- Не знаю. Я спросила, он промолчал.
- Черте что. Только от одной сволочи избавились, вторая на горизонте появилась. Мариш! Да я с ума скоро сойду!
- Максик?
Он закрыл глаза и глубоко задышал, и только через пару минут сказал уже более спокойным голосом:
- Прости, мелкая! Прости! Я…
- Так, молодежь, пятнадцать минут истекло, - баб Зина, верная своей привычке, подбоченясь, грозно осмотрела палату. - Освобождаем помещение. Больной нужен отдых. Режим никто не отменял.
- Баб Зина? - жалобно протянув, скосила глаза на брата. Тот тоже хотел что-то сказать, но почему-то промолчал.
- Нет, лиса. Никаких баб Зин. Давайте молодой человек, на выход.
- Ма…
- Макс! - испугавшись, что брат по привычке произнесет мое имя, решительно его перебила. - Я рада, что ты зашел.
- Я тоже, мелкая, я тоже, - в глазах брата мелькнула нежность. - Я рад что ты жива.
Брат ушел, а я, вздохнув, посмотрела на хмуро взирающую на меня сиделку:
- Поклонник?
- Нет, - уверенно качнув головой, усмехнулась. - Друг. Просто друг.
И уже про себя добавила: самый лучший, самый близкий. И хоть он сейчас пребывал явно не в самом благодушном настроении, но я чувствовала, я знала, он все равно меня любит.
Улыбнувшись воспоминаниям, повернула голову на бок и проследила за ярким зайчиком, поскакавшем по стене. А вот с диагнозом повезло не сильно. Как сказала баб Зина, лежать мне еще как минимум неделю, и то, если заживать будет хорошо. Да, тот самый бок, который я пыталась зажать в машине. Сейчас он ужасно ныл и зудился, и даже обезболивающие, любезно скормленные мне сиделкой, не помогали.
- Мариш? - дверь с еле слышным скрипом открылась и в прем заглянула светловолосая голова. - Спишь?
- Макс? - мгновенно узнав в заглянувшем брата, вытянула шею, пытаясь разглядеть его фигуру.
Быстро проскользнув в комнату, он аккуратно прикрыл дверь.
- В общем я подумал, - усмехнувшись своим словам, в пару шагов оказался на кровати и, усевшись у меня в ногах, облокотился на железную спинку. - Так вот, мелкая, будешь Манечкой! Это не обсуждается, тем более ты в ее теле. Но вот что делать с твоим Глебом…
- Он не мой! - обиженно перебив, сложила руки на груди. Сдался мне этот тип.
- Твой, мелкая, твой. Можно сказать наследство, доп. бонус. Так вот, этот бонус мне откровенно не нравится!
- Мне тоже, - согласно кивнув, чуть расслабилась и сразу же поморщилась, больной бок внезапно прострелило, а потом словно кто-то мерзкий провел по коже ершиком для посуды. Отвратительное чувство.
- Все нормально? - брат насторожился и вгляделся в мое лицо.
- да, - прошипев, пару раз вздохнула и выдохнула, а потом, как отпустило, уже относительно нормальным голосом добавила: - Бок стрельнул. Тоже… бонус.
- Главное жива. Может сиделку позвать?
- Нет, - мотнув головой, немного развернулась. - Так что там с Глебом? Ты же не просто так его вспомнил?
- С Глебом? - окинув меня задумчивым взглядом и что-то для себя решив, Макс протянул: - Не нравится он мне. Хотя если здраво рассуждать, ничего он тебе не сделает. Ну знает он, на этом все. Даже если решит кому-нибудь рассказать, ему никто не поверит, а изменившееся поведение и некую забывчивость можно списать на кому. Манька в ней почти три дня пролежала. Так что все…
Он поднял ладони вверх.
- А в остальном… Сегодня есть жених, завтра нет, тем более он тебе не нравится. Не нравится ведь?
- Неа.
- Значит и думать не о чем, - подытожил Макс. - Кстати, меня завтра скорее всего выписывают. Тебе сколько еще лежать?
- Неделю, - я вздохнула и поморщилась. - Может больше.
- Завтра еще загляну, перед выпиской, и, Мариш, - он достал из кармана телефон и вопросительно посмотрел на меня. - У тебя какой номер? Тот с которого ты звонила?
- Нет, тот баб Зины. А мой… Не знаю, телефон разряжен, вон он лежит на тумбочке.