Я почувствовал, как кровь прихлынула к щекам.
- Так что вам сказал вахтер? - спросил я.
Гаттон не отрывал от меня удивленного взгляда. Мне показалось, что я наконец понял, к чему он ведет.
- Послушайте, инспектор, - сказал я, - давайте поговорим начистоту. Что бы там ни говорил вахтер или кто другой, вы не должны сомневаться в одном: мисс Мерлин не имеет ни малейшего отношения к этому ужасному преступлению. Само подозрение выглядит вопиющим. Я настолько твердо в этом уверен, что вы можете говорить со мной без обиняков, и даю вам слово чести, я буду с вами столь же откровенен. Правда будет раскрыта, но она ни в коем случае не бросит тень на мисс Мерлин. И я не меньше вас хочу докопаться до истины.
Гаттон вдруг протянул мне руку со словами:
- Хорошо. Мы друг друга поняли, но как сама мисс Мерлин объяснит это?
Он достал из кармана блокнот, перевернул несколько страниц и сказал:
- Здесь записаны примерные даты, когда сэр Маркус посылал свои визитки в гримерную мисс Мерлин. Он делал это не менее шести раз.
- Я знаю, - перебил я инспектора, - он преследовал ее, но она с ним не виделась.
- Минуточку. Вчера вечером, после того как сэр Маркус послал карточку в гримерную, - Гаттон внимательно посмотрел на меня, - Мари, горничная, спустилась вниз и несколько минут разговаривала с покойным баронетом. Они стояли неподалеку от будки вахтера, но вне пределов слышимости. Это было в десять. В одиннадцать, иными словами, после спектакля, сэр Маркус вернулся, и к нему опять вышла Мари. Они вместе направились на улицу, где сэр Маркус сел в ожидавшее его такси и уехал. Мисс Мерлин покинула театр через четверть часа.
Наши взгляды встретились, и какое-то время мы молчали.
- Вы полагаете, - наконец сказал я, - что мисс Мерлин назначила ему свидание, но, пытаясь сохранить приличия, отправилась вслед чуть позже?
- Ну а вы, - Гаттон приподнял бровь, - сами что думаете?
Меня ненадолго покинул дар речи. Затем я объяснил:
- Я ничего об этом не знал и, естественно, не мог предъявить мисс Мерлин никаких обвинений. Вероятно, за меня это сделали вы. И что она вам ответила?
- Я ее не видел, - признался Гаттон, - я пришел к ней через десять минут после того, как она вышла - вместе с вами.
- Вы видели Мари?
- К несчастью, Мари тоже не оказалось на месте, но я поговорил со старушкой-поденщицей, что каждый день приходит к ним убираться. От нее я и узнал о вашем визите.
- Возможно, Мари прояснила бы дело, - предположил я.
- Без сомнения! - решительно поддержал меня Гаттон. - Тем не менее, у нас на руках достаточно доказательств того, что сэр Маркус поехал из театра "Нью-авеню" в этот дом.
- Он мог направляться и не сюда, - вставил я, - он мог ехать куда-то еще, но так вышло, что он доехал только до этого места…
- В ящике! - воскликнул Гаттон. - Да, вы правы, его тело действительно могло находиться в ящике как раз тогда, когда вы с Болтоном заглянули в гараж ночью: с момента, когда сэр Маркус уехал из театра, успело пройти больше часа.
- Но кто вчера ночью мог позвонить в полицию? - вскричал я. - И с какой целью неизвестный сделал звонок?
- Вот это нам и предстоит выяснить, - спокойно ответил Гаттон, - без сомнения, это часть необычайно хитроумного плана, а не случайность или оплошность. Мои помощники тоже не сидели сложа руки - в деле вскрылось несколько удивительнейших моментов. Я сам еще в доме не был, однако у меня имеется рапорт от одного из полицейских, осмотревших его. Ключи я тоже захватил. Гараж проверю внимательнее чуть позднее.
Перед тем, как уйти, он спешно огляделся, мы вышли, он запер гараж и мы направились к воротам, около которых стоял на посту констебль, а оттуда проследовали по подъездной дорожке к главному входу. Крыльцо украшали колонны, и все оно буйно поросло плющом. Мне в ноздри ударил тяжелый, гнилостный запах опавших листьев, толстым ковром устилавших тропу. В тени высоких деревьев было относительно прохладно, но болотная вонь душила меня, и я предположил, что она отпугнула не одного заинтересованного арендатора.
Приблизившись к дому, я отметил, что с окон комнат справа и слева от крыльца сорваны объявления агента по недвижимости, лишь кое-где остались прилипшие к стеклу клочки. На крыльце тоже не оказалось ни одного плаката, а когда Гаттон открыл входную дверь, я вскрикнул от удивления.
Мы очутились в небольшой прихожей. Слева была лестница, три двери вели дальше. И хотя в Ред-Хаусе явно никто не жил, в прихожей мы обнаружили мебель! Паркетный пол застилали ковры, перед камином стояла тяжелая
бронзовая скамья, а у стен - несколько стульев и высокая пальма в китайской кадке.
- Ого! - воскликнул я. - Да тут мебель, а на лестнице ковры!
- Да, - сказал Гаттон, внимательно осматривая помещение, - а из рапорта мне известно, что наверху вас ожидает сюрприз.
- Что за сюрприз?
- Поднимемся - увидим.
Следом за Гаттоном я прошел на первую лестничную площадку. Здесь я пораженно замер: никаких попыток меблировать дом больше не наблюдалось. Площадка оказалась пуста, как и лестница на второй этаж! Гаттон заметил мое изумление, улыбнулся и сказал:
- Да, все это странно, не находите?
Мы спустились обратно в обставленную прихожую.
- Теперь сюда, - продолжил мой спутник.
Без успеха испробовав несколько ключей из принесенной с собой связки, он наконец обнаружил нужный и отпер дверь слева.
За ней оказалась узкая прямоугольная комната, вероятно, предназначенная служить столовой. Она была пуста, то там, то здесь на полу валялись обрывки газет и прочий мусор. Мое удивление возрастало с каждой секундой. Вторая - центральная - дверь вела еще в одну комнату без мебели.
- А вот эту я приберег напоследок, - сказал Гаттон, - она даже не заперта. - И он указал на третью дверь, ту, что справа, и я понял, что он хочет, чтобы я открыл ее сам. Я сделал шаг вперед, повернул ручку и вошел в изысканно обставленную квадратную комнатку.
На полу лежал тяжелый персидский ковер, на окнах висели яркие индийские портьеры. Акварели в изящных рамках украшали стены. Обстановку дополняла затейливая старомодная горка, а также низкий диван и два кресла. Посередине стоял стол, а на нем лампа с большим мозаичным абажуром. У стола мы увидели два стула с высокими спинками, сам же стол кто-то накрыл для ужина! В ведерке с давно растаявшим льдом помещалась бутылка вина, на блюде - холодные закуски весьма привлекательного вида. Надо всем этим возвышалась ваза с букетом превосходных белых роз. Приборы сверкали серебром, салфетки и скатерть были кипенно-белыми.
Я стоял разинув рот и взирал на это великолепие, пока не заметил, куда смотрит Гаттон. Переведя взгляд, я увидел каминную полку, на которой чинно и мерно тикали часы.
А рядом с ними, в прекрасной резной рамке, стояла большая фотография Изобель!
Глава 6 Голос
- Вот и средоточие тайны, - сказал Гаттон.
Я не ответил, не оправившись от изумления, в которое меня повергла находка в пустой комнате с накрытым столом. Все вышло столь неожиданно и так жестоко подтвердило неприкрытые подозрения инспектора, что мне показалось, будто между нами выросла неосязаемая стена. Гаттон явно ощутил то же самое. Он попытался привести меня в чувство, взяв с собой осматривать гараж, однако еще довольно долго я не замечал ничего вокруг: сквозь туман сомнений я видел одну лишь Изобель, испытующе улыбающуюся мне с фотографии. Слова моего спутника звучали так, будто он находился где-то очень далеко. Однако в конце концов мне удалось преодолеть оцепенение. Я был по-прежнему уверен в том, что Изобель невиновна, несмотря на все сложные обстоятельства дела.
- Наличие фотографии, - сказал я, - позволяет нам продвинуться дальше. Неужели вы не видите, инспектор, что это хитроумная и коварная ловушка? Все, что я ранее считал цепью несчастливых совпадений, теперь видится мне результатом изощренных козней, цель которых - навлечь подозрение на совершенно непричастных людей.
- Хм, - с сомнением произнес Гаттон, - не исключаю, что вы правы; так или иначе, ваше предположение позволяет взглянуть на дело под новым углом, и признаюсь, ничего подобного мне в голову не приходило. И у нас есть свидетель, способный пролить свет на случившееся.
- Вы говорите о Мари?
- Именно. Она, безусловно, солжет, но мы изыщем способы добраться до истины.
- Инспектор, а не следует ли сразу принять некоторые меры, чтобы предотвратить ее бегство? - взволнованно спросил я.
Гаттон мрачно усмехнулся и ответил:
- Чтобы сейчас исчезнуть из поля зрения Скотланд-Ярда, Мари придется стать невидимкой. За ней пристально следят. Но, - продолжал он, - что вы думаете об этих следах на двери?
Мы успели войти в гараж и прикрыть за собой дверь. Отметины, на которые указывал инспектор, находились высоко под потолком.
- Это может подтверждать слова Болтона, что вчера ночью дверь открывалась не так легко, как сегодня, - сказал он. - Либо я сильно ошибаюсь, либо там находилось что-то, исчезнувшее совсем недавно.
- Вероятно, это было какое-то приспособление, закрывающее дверь? - предположил я.
Следы и на самом деле напоминали те, что остаются от подобного устройства, к тому же мы заметили, что кто-то пытался скрыть отверстия, оставленные винтами.
- И зачем оно понадобилось? - беспомощно пробормотал Гаттон.
- Бог его знает, - сказал я. - Сам теряюсь в догадках по этому поводу.
- Предположим, на двери и в самом деле был такой механизм, - рассуждал Гаттон, - но тогда вы бы заметили его вчера ночью, если, конечно, один из вас не придерживал дверь, не давая ей опять закрыться.
- Но мы не придерживали дверь! - с волнением возразил я. - Помню, как мы стояли снаружи и заглядывали внутрь. Я был за спиной констебля, а он направлял свет фонаря внутрь.
- Хм, - пробормотал Гаттон. - Значит, механизм не закрывал дверь, а был нужен для чего-то другого. Наверное, стоит проверить второй вход?
Мы подошли к противоположной двери, и я осознал, с каким трепетом ожидаю результата осмотра и насколько уверен, что и там найдутся следы похожего устройства. В этом я не ошибся. Вновь обнаружились отметины, указывающие, что со стены что-то сняли. Мы стояли и смотрели на предательские отверстия от винтов, затем непонимающе переглянулись.
- Нам недостает лишь одного, - произнес Гаттон. - Мы не знаем, как эти приспособления и разрозненные на первый взгляд происшествия были связаны между собой. Мы уже согласились, что ничего случайного в деле нет, как нет в нем простых совпадений. Констеблю велели пройти через гараж, открыть и закрыть двери с определенной целью.
- Но кто дал эти указания?
- На этот вопрос у меня есть частичный ответ. По пути сюда я заглянул в агентство по недвижимости - вы же видели, что я пришел с ключами. Я также зашел в участок. Мне, к сожалению, не удалось повидать сержанта, дежурившего вчера, но я узнал, что звонила женщина.
Моя душа ушла в пятки. Мне привиделось, что пока мы стоим здесь в гараже, невидимая рука все плотнее и плотнее опутывает сетью Изобель; в голове моей царила сумятица, смысл происходящего упорно ускользал от меня, хотя я не переставал искать ответа, кто и зачем желает Изо-бель тюремного заключения или участи похуже.
- И что сказал агент? - достаточно спокойно спросил я.
Гаттон покачал головой.
- У меня нет причин не доверять этому человеку, - ответил он, - так как к моменту нашей встречи он не мог ничего узнать про преступление. Тем не менее, он рассказал нечто невероятное. Дело в том, что он тоже получал все указания по телефону.
- Неужели? - воскликнул я.
- Да, по телефону, - повторил Гаттон. - Десять дней назад ему позвонили и сказали, что готовы взять Ред-Хаус в аренду на двенадцать месяцев. Это был иностранец, который, не располагая должными рекомендациями, согласился заплатить за год вперед. Ред-Хаус - это, как говорится, нечто вроде обременительного имущества, потому агент и ухватился за этот вариант. Оговоренная сумма поступила на следующий день по почте, и агент без колебаний отправил ключи будущему арендатору, пожелавшему измерить комнаты для покупки ковров и прочего.
- Погодите, - перебил я, - кому он отдал ключи?
- За ними пришел посыльный, которого порекомендовал сам клиент.
- Хорошо. Что было потом?
- Агент рассказал только это.
- Неужели это все?
- По существу больше добавить нечего. Совершенно очевидно, что неизвестный арендатор снял дом с единственным намерением - совершить здесь преступление.
- Иными словами, в деле с самого начала и до сего момента фигурирует только местный рассыльный?
- Именно, - заверил меня Гаттон, - а арендная плата, сумма которой, конечно, обезоружила агента, была послана казначейскими билетами, а не чеком.
- Но неужели нигде не мелькали ни имя, ни какой-нибудь адрес?
- Имя было, - ответил Гаттон, - и адрес гостиницы, но их подлинность, после получения денег, никого не заинтересовала.
- А голос по телефону?
Опять на лице Гаттона появилось странное выражение.
- Звонила женщина, - произнес он.
- О господи! - пробормотал я. - Что же происходит?
Я не сомневался, что когда найдут таксиста и перевозчика, доставившего ящик из гаража в доки, а также того, кто привез ящик в Ред-Хаус (не исключено, что это один и тот же человек) и допросят их, сеть лишь плотнее опутает Изобель, в чьей невиновности я был уверен.
- Гаттон, я полагаю, что все дело представляет из себя продуманный заговор, истинная цель которого не убийство сэра Маркуса, а очернение мисс Мерлин!
Гаттон смотрел на меня, откровенно недоумевая.
- Я начинаю думать так же, - признался он. - Клянусь, это дело задумал и осуществил мужчина. Но в него вовлечена женщина, чей голос, по рассказам свидетелей, звучал всякий раз, когда давались таинственные указания. Сама запутанность схемы говорит о том, что сюда приложил руку гениальный преступник. По-моему, когда мы докопаемся до истины - если мы до нее докопаемся - то безусловно увидим, что все было спланировано человеком незаурядного, пусть и извращенного, ума.
- Гаттон, меня ставит в тупик, - сказал я, - сама связь между тем, что произошло в гараже, и тем, что случилось в обставленной мебелью комнате Ред-Хауса, хотя мы пока не знаем, что там произошло.
- Нам известно, - отозвался Гаттон, - что ужин был накрыт на двоих, и одним из гостей совершенно точно являлся покойный сэр Маркус. То, что он ожидал мисс Мерлин, можно предположить, исходя по крайней мере из наличия в комнате ее фотографии, - вы же видели, что там эта фотография была единственной.
- Тем не менее, - твердо сказал я, - не сомневаюсь, что никто другой так не поразится, узнав о портрете, как она сама.
- Я уже подчеркивал, что сейчас все больше склоняюсь к вашей точке зрения, - заверил меня Гаттон. - Но вы же не станете отрицать, что даже моя убежденность не может в данную минуту соперничать с уликами, которые говорят обратное. Что касается связи между находками в гараже и несостоявшимся ужином (а он, безусловно, не состоялся), то ей я и займусь.
- Вы не считаете, - спросил я, - что мы уделяем слишком пристальное внимание тому факту, что с дверей были сняты некие механизмы? Их мог убрать последний жилец, а звонок в полицейский участок, вероятно, преследовал цель привлечь свидетеля - весьма надежного, - чтобы позже тот подтвердил наличие ящика в гараже в ночь убийства.
- Пока я не понимаю, чем будет полезно такое свидетельство, - задумчиво произнес Гаттон, - однако вы можете оказаться правы. Впрочем, я лучше предположу, что вы ошибаетесь и вчера Болтона вызвали сюда для того, чтобы открыть и закрыть двери. Предлагаю еще раз пройти в комнату с накрытым столом.
Мы покинули гараж, не обнаружив ничего нового, прошли по дорожке в тени высоких деревьев и опять вдохнули болотный запах гниющей листвы. В Ред-Хаусе мы первым делом направились в невероятный оазис среди пустыни голых комнат, и там мой спутник все досконально осмотрел, даже простучал стены и проверил петли на двери. Наконец мы проследовали через прихожую в южное крыло дома, наиболее близкое к гаражу.
Я не представляю, что инспектор ожидал найти в гулких пустых комнатах, но его внимание в первую очередь было приковано к обшивке стен и рейкам для картин. Что бы он там ни искал, он потерпел неудачу, и теперь мы стояли в заброшенном жилище и смотрели на спутанный кустарник за окном. Отсюда нам был виден гараж; я уныло глядел на него, гадая, что за злую тайну он хранит, и поражался насмешке судьбы, сделавшей меня свидетелем этой скорбной драмы.
- Конечно, Гаттон, до сих пор мы придерживались убеждения, что сэр Маркус встретил смерть именно в этом доме, - сказал я. - Но не стоит забывать, что его тело могли перенести сюда после убийства.
- Между его отъездом из театра "Нью-авеню" и приблизительным моментом смерти прошло очень мало времени, - ответил инспектор. - Вряд ли он успел бы заехать куда-то еще.
- Но, возможно, тела не было в ящике, когда мы с Болтоном пришли в гараж вчера.
- Я и не думаю, что оно там было, - сказал Гаттон. - Я полагаю, что в тот момент сэр Маркус находился в Ред-Хаусе.
Я с любопытством уставился на него.
- Вы думаете, что когда мы с констеблем открыли гараж, он был в доме?
- Да. По моему мнению, он находился в комнате с накрытым на двоих столом.
- Боже мой! - воскликнул я, ибо сама мысль, что человек, теперь уже мертвый, был в доме в ту минуту, когда мы с Болтоном стояли меньше чем в сорока ярдах от него, показалась мне чудовищной. Ведь в таком случае, если забыть, что мы не догадывались о его присутствии, в наших силах было предотвратить его смерть, воспрепятствовав ходу изощренного механизма убийства, запущенного в Ред-Хаусе.
- Кто-то побывал здесь вчера ночью после вашего с Болтоном ухода, - внезапно заявил Гаттон, когда мы повернулись к двери. - Все, что могло выдать убийцу, убрали. Если посмотреть на дело непредвзято, становится совершенно ясно, что того, у кого хватило ума спланировать такое преступление, вряд можно обвинить в глупейшем недосмотре: он не мог случайно забыть фотографию на каминной полке.
Я слышал, что инспектор говорит с настоящей убежденностью, и с моих плеч будто свалилась гора. Мне давно было понятно, что случайностью здесь и не пахло, но я боялся, что с точки зрения закона, с которой смотрел на дело мой спутник - а взгляд закона всегда особый - все могло представляться в ином свете.
- Умный и хитрый негодяй, спланировавший преступление, как вы и сказали, Гаттон, тут дал маху, - сказал я. - Убийство задумано необычайно изобретательно, но попытка свалить вину на другого отличается весьма посредственным исполнением. Это не обманет и ребенка.
- Вы правы, не обманет. Одно лишь то, что мы обнаружили портрет здесь, убедило меня в невиновности мисс Мерлин больше, чем любые уверения в чистоте ее совести.
Он загадочно улыбнулся и добавил:
- Видите ли, если близкие друзья не подозревают о вашей склонности к преступной деятельности, это не значит, что вы не преступник. Поэтому я ничуть не удивляюсь, когда у осужденного вора или убийцы находятся рекомендации, способные сделать честь самому архиепископу. Но когда мне попадается искусственно созданная улика, я чую ее за милю. Настоящие улики так о себе не кричат.