– Вес это хорошо, Трамбо, но для меня тут и так все бесплатно. Я один из победителей вашей лотереи "Отдыхай с миллионерами". Штат Иллинойс.
– О, Иллинойс! Прекрасный штат! – Улыбка словно приклеилась к губам Трамбо. – Я хорошо знаю одного из ваших сенаторов.
– Да? И кого же?
– Старшего… – Казалось, Трамбо не мог сразу вспомнить имя старого приятеля. – Сенатора Харлена.
Корди усмехнулась:
– Значит, мы с вами коллеги.
– В каком смысле?
– Да так. – Она переглянулась с Элинор. – Вам не надоела эта чушь?
Элинор кивнула и посмотрела на миллиардера:
– Мы правда видели эту руку. Похоже, ее отрезали чем-то острым. И Пол прав…, это рука белого человека. Ногти наманикюрены, и непохоже, что она находилась в воде…
Улыбка Трамбо наконец померкла:
– Послушайте, мисс Перри… Элинор замолчала.
– Очень прошу не говорить об этом другим гостям. Это может нарушить спокойствие и помешать расследованию.
– А если мы промолчим, расскажете? – спросила Корди.
– Прошу прощения?
– Расскажете, когда что-нибудь найдете?
– Конечно! – Трамбо посмотрел на шефа охраны. – Мистер Диллон, прошу вас, отметьте: держать миссис Стампф и мисс Перри в курсе расследования.
Бородатый коротышка достал из кармана ручку и что-то черкнул на листке.
– Думаю, с нами захочет побеседовать местная полиция, – предположила Элинор.
– Конечно, – подтвердил Трамбо.
– Я здесь до конца недели. Мой адрес у вас записан.
– Да-да, мы обязательно вас известим. – Трамбо повернулся к Корди. – У вас есть еще вопросы, миссис Стампф?
– Да нет. – Корди открыла дверь, не дожидаясь, пока это сделает кто-нибудь из мужчин. – Только передайте привет Джимми, когда увидите его в следующий раз.
– Джимми?
– Старшему сенатору. – Корди вышла из комнаты вслед за Элинор.
Глава 10
Да будет слава Капиолани
Высоким светом над островами,
Пусть вечной славой Гавайев станет,
Сияние слепя взоры.
Пускай жарким солнцем оденет горы,
Пусть ветром поет на морском просторе,
Пусть лавой горячей кипит в озерах,
С пространством и временем споря.
Альфред лорд Теннисон "Капиолани", 1892 год
Начальник охраны курорта Мэтт Диллон был не в таком уж плохом настроении, когда вошел в дверь с надписью "Служебный вход" и спустился в катакомбы под Мауна-Пеле. Диллон недолго работал в ФБР, потом – по слухам – семь лет провел в ЦРУ, прежде чем заняться частной охраной. Его специальностью была борьба с терроризмом, особенно с терроризмом широкого охвата. Он прекрасно знал методы террористов и умел при случае их применять. Его пытались даже привлечь к операции по спасению американских заложников в Иране, задуманной идиотами из окружения президента Картера. Диллон был очень рад, что ФБР тогда не отдало его армии и он не сел в лужу вместе с пентагоновцами.
Он уже пять лет работал частным охранником, когда Пит Бриггс, которого он когда-то учил основам охранной службы, подкатил к нему с предложением работать на Байрона Трамбо. Диллона мало интересовала такая работа – он терпеть не мог сидеть на одном месте, – но Вриттс настаивал. Его отвезли на самолете из Сан-Диего в Нью-Йорк, и Трамбо лично говорил с ним. Диллон понял, что ему предназначается роль не простого охранника, а своего рода контролера обширной империи отелей, казино и предприятий. Это ему подходило, да и платить обещали вдвое больше, чем он получал даже во времена похищений с баснословными выкупами.
Года два ему нравилось мотаться по свету, разыскивая шантажистов, разоблачая жуликов в казино, принадлежащих Трамбо, и иногда даже слегка попугивая несговорчивых конкурентов. Диллон никогда не колебался обойти закон, если этого требовала работа. Трамбо, казалось, чувствовал это и использовал его соответственно.
Шесть месяцев назад в Мауна-Пеле начали исчезать люди, и Диллон первым же самолетом вылетел на запад. Он планировал пробраться на курорт незамеченным, чтобы почувствовать обстановку. Весь первый день он просидел в Баре Кораблекрушения, притворяясь болваном-туристом и собирая сведения. Он не обнаружил ничего подозрительного. Стивен Риддел Картер был умелым администратором, а тогдашний шеф охраны, гаваец по имени Чарли Кане, проводил расследование без лишнего рвения, но вполне компетентно. Местные копы проверили всех подозрительных – уволенных служащих, местных сумасшедших, людей, недовольных строительством курорта, – но тоже ничего не нашли. После недели наблюдений Диллон раскрыл свое инкогнито и начал работать вместе с Кане. Опять ничего.
Потом Трамбо уволил гавайца и попросил Дилдона побыть начальником охраны, "пока все не уляжется". Он согласился, думая, что это не больше, чем на несколько недель. Оставлять дела нераскрытыми было не в его стиле.
Сейчас, шесть месяцев спустя, Мэтта Диллона тошнило от Гавайев, от Мауна-Пеле, от свежего воздуха и вечно теплого океана. Ему хотелось в Нью-Йорк, к слякотной зиме и грубым таксистам. Ему хотелось навести шороху на казино мистера Т в Вегасе или Атлантик-Сити, где никто не знает, день сейчас или ночь, и никому до этого нет дела.
Теперь еще это. Кусок тела на поле для гольфа. Трое пропавших туристов. Лужи крови в кабинете астронома. Мэтт Диллон усмехнулся и на ходу нащупал кобуру Такая жизнь нравилась ему куда больше.
Офис астронома был не заперт. Диллон вытащил из кобуры свой 9-миллиметровый "Глок" и бесшумно скользнул внутрь.
В центре комнаты стоял Пит Бриггс, сжимающий в руках громадную кувалду. Диллон спрятал пистолет.
– Ты что, правда собираешься долбить эту стену?
Бриггс даже не повернул головы. Диллон знал, что, несмотря на внешность самца гориллы, Бриггс был довольно неглупым человеком. И весьма квалифицированным охранником.
– Да, – сказал он кратко.
– Местные копы говном изойдут.
– Да, – повторил Бриггс, явно не интересуясь мнением местных копов. – Я ждал тебя. Диллон вопросительно поднял бровь. Бриггс кивнул на фонарик с шестью батарейками:
– Думаю, одному из нас надо светить, пока другой долбит.
– Хорошо. – Диллон взял фонарь. Бриггс натянул на свои лапищи резиновые перчатки, одной рукой отодвинул стол и поднял кувалду, целясь в самую широкую часть трещины.
– Лучше отойди, – предупредил он. Отходить было особенно некуда, но Диллон отступил к дальней стене и поднял фонарик.
– Достань пушку, – попросил Бриггс.
– Зачем еще? Думаешь, Уиллс выйдет к нам с распростертыми объятиями?
Бриггс только пожал плечами, но в его поведении было что-то, что заставило Диллона послушно извлечь из кобуры "Glok" и нацелить его в темнеющее отверстие. Фонарь он взял в левую руку так, чтобы луч его шел параллельно стволу пистолета.
– Готово, – сказал он.
Пит Бриггс поднял кувалду и изо всех сил обрушил ее на стену.
***
Элинор понаблюдала за закатом с небольшого пляжа возле своего хале, а потом направилась в Бар Кораблекрушения. Там собралось довольно много людей, но они занимали лишь небольшую часть столиков под пальмовой крышей и на террасе, выходящей на пляж. Элинор села на террасе, заказала джин с тоником и медленно потягивала его, глядя, как небо на западе из пурпурного становится нежно-фиолетовым. На востоке вулканический отблеск все так же подсвечивал облака пепла, которые сменили направление и двигались теперь к берегу Коны. Пляж был пуст, если не считать гавайца в набедренной повязке, который бежал вдоль набережной с факелом в руках и зажигал один за другим газовые фонари.
Она как раз думала обо всех странных событиях этого дня и о еще более странных событиях столетней давности, которые привели ее сюда, когда перед ней возникла Корди Стампф с бутылкой пива.
– Привет, Нелл, я к вам.
– Конечно, – улыбнулась Элинор. "Нелл"? Ей даже понравилось такое обращение. Все незамужние женщины в ее семье вошли в историю под такими сокращенными именами-прозвищами – тетя Киллер, тетя Бини, тетя Митти. Почему бы ей не стать "тетей Нелл"?
– Достали они нас сегодня, правда? – спросила Корди, отхлебывая пиво.
Элинор кивнула, все еще глядя в небо.
– Трамбо наверняка пытается замять это дело. Ко мне не приходили никакие копы. А к вам?
– Нет – Ручаюсь, он их и не вызывал.
– Но почему? – спросила Элеонор.
Далеко в океане на фиолетовом горизонте вырисовывался силуэт плывущего корабля. Несмотря на поднимающийся ветер, морская гладь была спокойной, и волны лениво накатывались на песок в пятидесяти футах от нее.
– Чтобы избежать огласки, – пожала плечами Корди.
Элинор повернулась к ней:
– Как это у него получится? Мы расскажем кому-нибудь…, позвоним в полицию. Мы можем это сделать хоть сейчас.
Корди допила пиво и облизала пену с губ:
– Можем, но не сделаем. Мы же на отдыхе. Элинор не могла понять, шутит она или нет.
– Кроме того, похоже, что Трамбо пытается продать курорт. Может быть, он хочет скрыть это от япошек, с которыми сегодня разъезжал.
При слове "япошки" Элинор поморщилась.
– Откуда вы знаете все это про Трамбо?
– Из "Нэшнл инкуайрер" и "Кэррент эффер", – ответила Корди. – Вы не читали там про его жену и подружек?
Элинор покачала головой.
– Это похуже, чем со стариком Дональдом Трампом и этой, как ее там… Трамбо разводится с женой, на деньги которой создал свою империю, во всяком случае, так утверждает ее адвокат. Одновременно он связался с этой супермоделью…
– Майей Ричардсон. – Элинор отхлебнула из своего бокала. Корди улыбнулась:
– Так вы все же читаете "Национальный сплетник"?
– Просто видела заголовок в очереди в супермаркете.
– Понятно. Так вот, "Эффер" пишет, что он завел интрижку еще с одной моделью, о чем Майя пока не знает – Корди жестом подозвала официанта. Когда он подошел, она сунула ему под нос карточку с правом свободного выбора напитков. – Сделайте-ка нам любимый коктейль мистера Трамбо. "Волосы Пеле".
– Вы имеете в виду "Пламя Пеле"? – Официант был красивым, загорелым блондином и говорил чуть свысока, как всегда говорят такие типы с женщинами.
– Точно. Две штуки.
– Не уверена, что хочу смешивать напитки, – сказала Элинор, когда официант отошел.
– Так вы тоже хотите? – удивилась Корди. Помолчав немного, она улыбнулась. – Неужели после того, что мы видели, у вас не пропал аппетит?
– Я уже начинаю сомневаться, что мы это видели, – призналась Элинор.
– Не сомневайтесь. Мы видели то, что видели. Мне приходилось видеть вещи и похуже.
Элинор хотела спросить, что это за вещи, но Корди заговорила снова:
– Вы рассмотрели ту собаку?
– Не очень. Только то, что она была черная. И большая, вроде Лабрадора. Корди наклонилась к ней:
– Я видела ее утром. Прямо на рассвете. Она бежала по пляжу.
– Да, я помню, вы спросили, не видела ли я черную собаку. Я только сейчас вспомнила.
– Вы не заметили ее зубы? Я поэтому и спрашивала утром, не видели ли вы ее.
– Зубы? – Она попыталась вспомнить. Собака была перед ними всего несколько секунд, и Элинор помнила лишь шок от того, что у нее было в пасти, и общее чувство того, что с этой собакой что-то неладно. Но зубов она не видела. – Нет. А что?
Корди откинулась назад, когда им принесли бокалы. Официант ушел, и она снова придвинулась к Элинор:
– У нее были человечьи зубы. Элинор молчала.
– Точно. – Корди пододвинула к себе ярко-красное питье с ломтиком апельсина на краю бокала. – Бог свидетель, у этого чертова пса были человечьи зубы. Я заметила это еще утром, когда он оскалился на меня. Когда у него в пасти была рука, я могла этого не заметить, но я уже знала, на что глядеть. Да, человечьи зубы.
Элинор расстроилась. Ей понравилась Корди Стампф, и она не хотела, чтобы та оказалась сумасшедшей. Чтобы скрыть смятение, она отпила из своего бокала.
– Сладко. Интересно, что они туда кладут?
– Всего понемногу. Похоже на холодный чай с вишневым ликером и еще четырьмя видами алкоголя. Еще пара бокалов, и я начну голая танцевать на стойке.
Элинор попыталась представить это зрелище, но быстро отогнала возникшую перед ней картину.
– Кстати, как вам этот Пол?
– А что с ним такое? Корди улыбнулась:
– По-моему, Нелл, он к вам неравнодушен. Никто на памяти Элинор не произносил таких фраз в ее адрес. Она долго собиралась с ответом.
– Вам показалось.
– Ага, – согласилась Корди.
– Мне совсем не интересен доктор Кукали. – Она сама слышала, как деревянно это звучит – и к чему ей оправдываться? – но ничего не могла с собой поделать.
– Я знаю. – Корди продолжала улыбаться. – Но не уверена, что он испытывает те же чувства. Мужчины иногда такие непонятливые.
Элинор решила переменить тему:
– В любом случае доктор Кукали сегодня уезжает в Хило. Он приезжает в Мауна-Пеле только раз в неделю.
– Не думаю. По-моему, он сегодня остался здесь.
Элинор отпила еще глоток. "Пламя Пеле" было сладким, но приятным на вкус.
– Почему вы так думаете?
Корди кивнула в сторону входа в бар:
– Потому что он только что вошел сюда и сейчас идет к нам.
***
Торжественный ужин в честь Сато и его людей – торжественность заключалась в том, что Байрон Трамбо надел белую рубашку и брюки, – уже подходил к концу, когда снова начались плохие новости.
Во-первых, испортилась погода. Сменивший направление ветер заполнил воздух вулканическим дымом. Под ланаи Сато на седьмом этаже ветер рвал кроны пальм. Запахло дождем. Ланаи был закрыт от дождя, но порывы ветра затрудняли разговор и уносили со стола салфетки.
Потом к Уиллу Брайенту начали подходить его помощники с плохими новостями, тоже большей частью идущими с востока. Выслушав несколько сообщений, Брайент подошел к боссу и прошептал ему на ухо, закрываясь салфеткой:
– Миссис Трамбо и ее адвокат хотят немедленно переговорить с вами. Они у себя в апартаментах.
Трамбо только покачал головой, и Уиллу пришлось самому отправляться на съедение дракону. Через десять минут он вернулся и прошептал:
– Она настаивает. Говорит, что это очень важно. Она сказала, что, если вы не придете, она явится сюда и прервет ужин. Она знает про переговоры с Сато.
– Черт, – прошептал Трамбо, широко улыбаясь сидящему напротив доктору Тацуро. Собственный адвокат Трамбо, Бенни Шапиро, по кличке Мясник, был еще в Нью-Йорке. Кэтлин играла не по правилам.
В семь сорок пять, когда в перерыве между супом и рыбным салатом подали шербет, Уилл сообщил очередную новость:
– Прибыла мисс Ричардсон. Я поселил ее в главном Таитянском хале на мысе.
Трамбо кивнул. Мыс был точкой, наиболее отдаленной от Большого Хале и от Кэтлин. К счастью, в Таитянском хале имелись бассейн, прикрепленный слуга и заказ блюд из ресторана. На какое-то время все это должно задержать Майю.
– Она просила передать, что должна срочно поговорить с вами, – прошептал Брайент.
– Что, прямо сейчас?
– Немедленно.
– Черт, – повторил Трамбо и еще шире улыбнулся доктору Тацуро, голова которого тряслась, как у куклы.
В восемь тридцать, за главным блюдом, приготовленным из говядины с ранчо Паркера, Уилл Брайент прошептал:
– Прилетела Бики. Едет сюда. – Обычно помощник Трамбо называл людей по фамилии, но Бики для всех была просто Бики, восходящей звездочкой, готовой встать в один ряд с Мадонной, Принцем и другими обладателями нарицательных имен. Трамбо нравилась простота этого имени, контрастирующая с кольцом в носу и проколотым языком его последней привязанности. Он терпеть не мог целовать ее, чувствуя языком перекатывающиеся стальные шарики. Она говорила: "Представь, что сосешь леденцы", но ему еще меньше улыбалось целоваться с кем-то, у кого полный рот леденцов. Поэтому поцелуйную часть они обычно пропускали, да она и не была такой уж важной. Трамбо удалось настоять, чтобы она не вставляла ничего в соски и в то, что ниже. Бики повздыхала, но смирилась.
– Куда ты ее хочешь деть? – шепотом спросил он.
– В старый сарай строителей.