- Я так долго ждала тебя, великий Брадинак, - услыхал я ее слова. - Этот день снился мне.
Хул Хаджи казался довольно смущенным - как был бы и я - и с некоторым трудом высвободил руку, когда увидел идущего к нему высокого, полного достоинства молодого воина, приветственно протягивающего руки.
- Морахи Ваджа! - радостно воскликнул изгнанник. - Как видишь, я сдержал свое обещание.
- А я - свое, - улыбнулся молодой воин. - В этих горах все деревни охотно поддержат тебя и наше дело.
Женщина все еще стояла тут, хотя больше не обнимала Хула Хаджи.
Морахи Ваджа шагнул к ней.
- Это моя сестра Ора Лис - она никогда не встречалась с тобой, но уже самая горячая твоя сторонница, - улыбнулся Морахи Ваджа. Затем он обратился к девушке: - Ора Лис, не прикажешь ли ты слугам приготовить постель для друга Хула Хаджи?
Молодой воин, казалось, совсем не удивился появлению чужака, и притом чужака иной расы, в своей деревне.
Тут Хул Хаджи понял, что пришло время представить меня.
- Это Майкл Кейн с Негалу, - сказал он, употребив марсианское название планеты Земля.
На этот раз Морахи Ваджа выказал легкое удивление.
- Я думал, на Негалу обитают только гигантские рептилии, - сказал он.
Хул Хаджи рассмеялся.
- Он не только с Негалу - он из будущего.
Морахи Ваджа чуть улыбнулся.
- Ну тогда приветствую тебя, друг, - надеюсь, ты принесешь удачу нашему предприятию.
Я удержался от замечания, что вряд ли принесу им удачу, поскольку до этого мне самому мало везло.
Когда мы спешились, Хул Хаджи проговорил:
- Майкл Кейн спас мне жизнь сегодня утром, когда на нас напали приоза.
- Ты желанный и почетный гость, - сказал мне Морахи Ваджа.
- Хул Хаджи забыл сказать тебе, что до этого и он спас мне жизнь, - сказал я, когда Морахи Ваджа повел нас к большому дому, украшенному самой роскошной мозаикой, которую я когда-либо видел.
- Значит, было предопределено, чтобы он спас тебя, потому что ты раньше спас его.
На такую логику я не мог придумать никакого возражения. Мы вошли в дом. Там было прохладно, комнаты были большими и просто украшенными.
Ора Лис была уже тут. Она глядела только на Хула Хаджи, который, казалось, был слегка польщен и смущен ее вниманием.
Морахи Ваджа явно был в деревне персоной немаловажной - он был, как выяснилось позже, своего рода мэром - и нам дали все самое лучшее. Еда и напитки были вкусными, хотя кое-что из них производилось явно на Севере, поскольку было мне незнакомо.
Мы досыта наелись и напились и все это время Ора Лис уделяла свое внимание Хулу Хаджи и даже упросила, чтобы мы позволили ей остаться, когда Морахи Ваджа сказал ей, что теперь мы должны поговорить о тактике и стратегии.
Причины для планируемого восстания были двойственными. Во-первых, народ начал понимать, что приоза не были высшими существами - аппетиты многих дочерей и жен были далеки от просвещенных вкусов полубогов. И во-вторых, приоза становились все более избалованными, они все менее склонны были выезжать в дозоры.
Это процесс не был для меня новым, кажется, это что-то вроде закона природы, когда тиран падает жертвой собственной непредусмотрительности. Всегда было так, что мудрый король, каким бы характером он ни обладал, защищает своих подданных и таким образом защищает себя. Часто, конечно, одного тирана сменяет другой и возникает порочный круг. В конечном итоге это означает разрушение государства - его завоевание или упадок, - и раньше или позже появится просвещенный правитель или правительство. На это могут уйти века или несколько недель, и конечно же, трудно относиться к этому философски, когда именно твоя жизнь находится под железной пятой.
Мы беседовали далеко за полночь, и мне было забавно видеть, как Хул Хаджи вынужден отказываться от блюда фруктов или еще одной подушки, предложенной Орой Лис.
Наш план был основан на вере в то, что скоро крупные силы деревенских мендишаров нападут на столицу и горожане присоединятся к ним.
Такая обстановка сложилась не так уж давно, об этом проинформировал нас Морахи Ваджа. Жители деревень и мелких городов поначалу остерегались следовать за Морахи Ваджой, который был, на их взгляд, слишком молодым и неопытным.
Но когда он вступил в союз с Хулом Хаджи, все изменилось. Теперь население было полно энтузиазма.
- Ты очень ценен, Бради, - сказал Морахи Ваджа. - Ты должен оберегать себя, пока не придет время восстания, потому что, если мы потеряем тебя, все наше дело погибнет!
Лицо Морахи Ваджи было очень серьезным. Он явно хотел еще что-то добавить - он знал, что сказанное было правдой!
Каждому из нас дали комнату в доме Морахи Ваджи. Моя постель была без пружин, такие кровати преобладают на всем Марсе.
Я засыпал со смешанными чувствами отчаянья и предвкушения. Не так-то легко было забыть даже на миг, что я отдален от любимой женщины неодолимыми барьерами. С другой стороны, дело угнетенного народа Мендишара было близким моему сердцу. Мы, американцы, всегда сочувствуем угнетенным, кем бы они ни были, покуда они сами дерутся с тиранами. Может, не очень христианская позиция, - но я разделяю ее с большинством моих соотечественников и, вероятно, с большей частью человечества.
Я проснулся в несколько более философском настроении.
Была надежда - слабая надежда. Помните, я рассказывал о чудесных изобретениях шивов? Ну, вот это и была моя надежда - что я смогу вступить в контакт с шивами и попросить у них помощи для нового пересечения времени и пространства - на этот раз не с планеты на планету, но из одного времени на Марсе в другое время на Марсе.
Я твердо решил отыскать шивов или члена этой расы, как только увижу успех Мендишарской революции. Я чувствовал себя завлеченным в нее, главным образом, потому, что ценил Хула Хаджи как близкого друга, и все, что он делал, представляло для меня интерес.
Вскоре после того, как я проснулся, раздался стук в дверь. Сквозь незастекленное окно струился солнечный свет, и в воздухе стоял сладкий свежий запах - знакомый мне дух марсианской деревни.
Я сказал, чтобы вошли. Это была служанка - синие женщины только на фут-другой меньше мужчин - с подносом горячей пищи. Это само по себе было сюрпризом, потому что южномарсианский завтрак обычно состоит из фруктов и соков.
Пока я уничтожал завтрак, вошел Хул Хаджи. Он улыбался. Поздоровавшись, он сел на кровать и разразился смехом. Смех его был заразителен, и я обнаружил, что улыбаюсь в ответ, хотя и не знал причины своего веселья.
- Что такое? - спросил я.
- Эта женщина, - ответил он, улыбаясь. - Сестра Морахи Ваджи - как ее зовут?
- Ора Лис?
- Она принесла мне завтрак утром.
- Это странно?
- Это очень любезно - хотя и редкий обычай среди нашего народа. Дело не столько в поступке, который я воспринял как комплимент, сколько в том, что она сказала.
- А что она сказала? - Тут я почувствовал беспокойство. Как я раньше упоминал, у меня есть какое-то шестое чувство, которое предупреждает меня о беде. Некоторые назвали бы это логикой подсознания, которая аккумулирует и выводит заключение из данных, никогда не достигающих сознательного центра.
- Короче, - провозгласил мой друг, - она сообщила мне, что знает, что наши судьбы взаимосвязаны. Я считаю, что она думает, что мне предстоит на ней жениться.
- А, увлечение, - произнес я, тем не менее все еще несколько встревоженный. - Ты - таинственный изгнанник, вернувшийся притязать на трон, а что может быть романтичнее этого? Какая девушка не ответит на это?
- Да, да, - кивнул он. - Поэтому я и не отнесся к этому объявлению серьезно. Не беспокойся, я был с ней достаточно вежлив.
Я задумчиво провел пальцами по подбородку, и вдруг сообразил, что давно не брился. У меня была порядочная щетина. Скоро мне придется что-нибудь предпринять на этот счет.
- Что ты сказал? - спросил я.
- Я сказал, что все мое внимание поглощает дело восстания и что я заметил, что она прекрасна… Это ведь так, тебе не кажется?
Я не ответил. Знаю, что всякая красота сравнительна, но, честно говоря, я не мог отличить прекрасную синюю великаншу двух с половиной метров от уродливой.
- Я сказал ей, что нам следует подождать, пока мы не узнаем друг друга получше, - посмеиваясь, продолжал мендишар. Я почувствовал некоторое облегчение, узнав, что мой друг вел себя столь тактично.
- Мудро сказано, - кивнул я. - Когда ты сядешь на престол, как Бради, будет время подумать о романах - или о том, как избежать их.
- Именно, - согласился Хул Хаджи. - Я не знаю, поймет ли она меня. Она скорее, мне кажется, воспримет это как объявление о моей собственной страсти, что немного меня беспокоит.
- Не волнуйся, - сказал я. - Каковы твои планы на сегодня?
- Мы должны подготовить послание всем килакам и оркилакам, созывающее их на всеобщую встречу здесь.
Эти два марсианские слова обозначали приблизительно лидера деревни и городка, суффикс "ак" обозначал человека, имеющего власть над своими собратьями, или, строго говоря по-марсиански, того, кто был уполномочен своими собратьями действовать в их интересах. "Кил" - обозначал маленькую общину, "оркил" - означал большую.
- Это необходимо, - продолжал Хул Хаджа, - для того, чтобы они сами увидели, что я именно тот, кем являюсь. А также для того, чтобы решить, когда нанесем удар и как расставим наших воинов.
- Сколько воинов, по твоим подсчетам, имеется в твоем распоряжении? - спросил я, умываясь холодной водой.
- Около десяти тысяч.
- А со сколькими приоза придется бороться?
- Около пяти тысяч, включая воинов не из приоза, но поддерживающих их. Приоза, конечно, намного лучше вооружены и обучены. У моего народа есть привычка сражаться, не подчиняясь командирам. Приоза дисциплинированны, но я не уверен, что мы то же можем сказать о воинах из деревень.
Я понял, что это была черта, которую мендишары делили со своими арзгунскими кузенами. Арзгуны были объединены под началом архизлодейки Хоргулы - объединены, по большей части, из-за страха перед общим врагом - Зверем Наалом и суеверием.
- Это - еще одна причина, почему нужно мое присутствие, - сказал Хул Хаджи. - Они, как предполагает Морахи Ваджа, будут сражаться под началом наследного Бради, тогда как их пришлось бы обучать дисциплине, чтобы они слушались приказов всего лишь килака.
- Значит, Морахи Ваджа был прав. Ты незаменим в этом деле.
- Кажется, так, но это большая ответственность.
- Это - ответственность, к которой тебе придется привыкнуть, - уведомил его я. - Как Бради Мендишара ты всю жизнь будешь нести тяжелую ответственность за свой народ.
Он вздохнул и улыбнулся мне.
- Есть некоторые преимущества в жизни у одинокого скитальца по диким краям, не так ли?
- Есть. Но если ты королевской крови, у тебя нет свободы выбора.
Он снова вздохнул и стиснул рукоять своего большого меча.
- Ты больше чем боевой спутник, Майкл Кейн. Ты друг с сильным характером.
Я схватил его за руку и посмотрел ему в глаза.
- Эти слова применимы и к тебе, Брадинак Хул Хаджи.
- Надеюсь, что так, - ответил он.
Глава 3
ДОЛГ ХУЛА ХАДЖИ
Несколько дней спустя мы получили известие, что всем предводителям городков и деревень было передано указание и тайное собрание было намечено провести через три дня.
В это время мы составляли план действия и очень мало отдыхали. Хул Хаджи проводил много времени с Орой Лис. Как любой мужчина, он был польщен ее обожанием.
Я чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. При иных обстоятельствах все это могло произойти и со мной. Фактически, я не раз сам это делал в прошлом, хотя тогда на кон было поставлено куда меньшее.
Мне казалось, что Оре Лис дали веское основание думать, что на ее страсть ответили взаимностью, но я не мог найти способа предупредить друга.
Однажды я оказался с ней наедине и поговорил с ней.
Несмотря на то, что мне представлялся диковинным ее рост и странным казалось ее лицо, она показалась мне простенькой, бесхитростной и романтической девушкой. Я попытался завести разговор о Хуле Хаджи, сказал ей о его многочисленных обязательствах перед народом, что могут потребоваться годы, прежде чем он подумает о себе - и о том, чтобы взять себе жену.
Ее ответом на это был смех и пожатие плечами.
- Ты - мудрый человек, Майкл Кейн, - мой брат говорит, что твои советы очень им помогли - но я думаю, ты не так мудр в делах любовных.
Это поразило меня глубже, чем следовало бы, потому что мысли о моей собственной любимой Шизале всегда были со мной. Но я не отступил.
- Разве ты не думаешь, что Хул Хаджи может не испытывать к тебе такого сильного чувства, как ты к нему? - мягко спросил я.
Снова улыбка и легкий смех.
- Мы поженимся через два дня.
- Поженитесь! - разинул я рот. - Хул Хаджи мне ничего не говорил!
- Разве? Ну, тем не менее это так!
После этого я ничего не мог возразить, но твердо решил предупредить Хула Хаджи.
Я нашел его на северной стене деревни. Он глядел на прекрасные сине-зеленые холмы, обработанные поля, кормившие жителей деревни, и на большие алые цветы, росшие здесь в изобилии.
- Хул Хаджи, - обратился я без всяких предисловий. - Ты знаешь, что Ора Лис думает, что она через два дня обязательно выйдет замуж?
Он повернулся, улыбаясь.
- Вот как? Боюсь, что она живет в мире фантазии. Она таинственно сказала мне вечером, что если я встречусь с ней у дерева вон там, - и он показал на северо-восток, - то исполнится то, что мы оба желаем. Тайный брак даже романтичней, чем я предполагал.
- Но разве ты не понимаешь, что она искренне верит, что ты намерен пойти на свидание?
Он глубоко вздохнул.
- Да, я полагаю, так оно и есть. Я должен что-то предпринять на этот счет, не так ли?
- Должен - и быстро. Бедная девушка!
- Ты знаешь, Майкл Кейн, события последних дней привели меня в состояние чуть ли не эйфории. Я проводил время в обществе Оры Лис, потому что находил там вдохновение. И все же едва слышал то, что она мне говорила, и вряд ли я могу вспомнить хоть слово из того, что сказал ей. Дело зашло слишком далеко.
Солнце начало садиться, пронизывая синее небо красновато-желто-пурпурными прожилками.
- Ты сейчас пойдешь повидать ее? - Я описал ему, где она была.
Он устало кивнул.
- Нет. Лучше сделать это, когда будет утро.
Мы медленно вернулись в дом нашего хозяина. Мы увидели Ору Лис. Она быстро прошла дальше, задержавшись только, чтобы подарить Хулу Хаджи тайную улыбку.
Я был в ужасе. Я понял затруднительное положение моего друга и мог ему только посочувствовать. Теперь он должен был сделать то, что крайне неприятно каждому мужчине, - ввергнуть девушку в глубочайшее несчастье самым тактичным образом из всех возможных. Имея представление о таких ситуациях, я знал, что каким бы тактичным ни пытался быть мужчина, в результате как-то всегда получается так, что его неправильно поймут и девушка заплачет, отказываясь быть утешенной им. Немногие женщины реагируют иначе, и, по правде говоря, ими-то я и восхищаюсь - женщинами вроде Шизалы, которая была женственна настолько, насколько возможно, но с железной волей и силой характера, которым позавидовали бы многие мужчины.
Не то чтоб я не сочувствовал бедной Оре Лис. Очень даже сочувствовал. Она была молода, невинна - деревенская девушка без всякой умудренности моей Шизалы и без той жестокой тренировки, которую получают члены южно-марсианских царствующих домов.
Я сочувствовал им обоим. Но именно Хулу Хаджи приходилось выполнять свой неприятный долг. И я знал, что он его исполнит.
После того как я умылся и побрился специально заточенным ножом, одолженным мной у Морахи Ваджи, - у синих марсиан на теле нет волос, заслуживающих разговоров, - и влез в постель, меня наполнило чувство беспокойства, не покидавшее меня во сне. Я метался и ворочался всю длинную марсианскую ночь и утром чувствовал себя столь же несвежим, как и тогда, когда лег спать.
Поднявшись и ополоснувшись холодной водой, желая избавиться от чувства усталости, я съел принесенный мне служанкой завтрак, пристегнул свое оружие и вышел во двор дома.
Было прекрасное утро, но я не мог оценить его по достоинству.
В тот момент, когда я повернулся, чтобы отыскать взглядом Хула Хаджи, из дома вылетела Оралис. Слезы текли ручьем по ее лицу, она рыдала.
Я понял, что Хул Хаджи поговорил с ней и сказал ей правду - неприятную правду. Я попытался остановить ее, сказать ей несколько утешающих слов, но она молнией пронеслась мимо меня и выбежала на улицу.
Я сказал себе, что это к лучшему, что все произошло именно так, как я ожидал, что, будучи молодой, бедная девушка скоро оправится от своего несчастья и найдет другого молодого воина, на которого сможет излить страсть, бывшую столь явной частью ее характера.
Но я был неправ. Последовавшие за этим события показали, что я был крайне неправ.
Из дома вышел Хул Хаджи. Он шел медленно, опустив голову. Когда он поднял глаза и увидел меня, я заметил, что в них были боль и печаль.
- Ты сделал это? - спросил я.
- Да.
- Я видел ее - она пробежала мимо меня и не остановилась, когда я ее окликнул. Так было лучше всего.
- Я полагаю, что да.
- Она скоро найдет себе еще кого-нибудь, - попробовал утешить я ею.
- Ты знаешь, Майкл Кейн, - со вздохом произнес он, - сделать то, что сумел сделать я, стоило мне куда больше, чем кажется. При других обстоятельствах я мог бы со временем полюбить Ору Лис.
- Наверное, ты еще сможешь, когда все это будет окончено.
- А не будет ли тогда слишком поздно? Я вынужден был стать реалистом.
- Возможно, - согласился я.
Он, казалось, сделал усилие, пытаясь выбросить эту мысль из головы.
- Идем, - сказал он. - Мы должны поговорить с Морахи Ваджой. Ему следует узнать твои взгляды на построение развернутого строя солдат с секирами из Сала-Раса.
Если Хул Хаджи был в подавленном настроении, то у меня были самые дурные предчувствия.
Но на самом деле из этого вышло больше, чем мог предвидеть любой из нас.
Происшедшему суждено было изменить весь ход событий и ввергнуть меня в страшные приключения.
Ему было суждено принести многим смерть.