1. Кирилл и Ян
С обретением статуса человек меняется, но то, что заложено в нем с детства, не может исчезнуть без следа. Получается, в каждом из нас живут двое, по-разному относящиеся к жизни и, в частности, к женщине. Тем более, если эта женщина не похожа на других.
2. Альфа Центавра
Очень часто люди мечтают примерить на себя чужую, лучшую жизнь. Порой им это удается, только жизнь-то все равно остается чужой, а в свою возвращаться уже не хочется.
3. Заключенный 2862
Чтоб убедиться в том, что Бог всемогущ, многолик и всепрощающ, не обязательно ходить в церковь, возносить молитвы. Он всегда рядом, поэтому его можно просто почувствовать.
4. Две Ларисы
Прошлое незаметно, крадучись, но всегда следует за человеком, и в самый неподходящий момент способно ворваться в настоящее. Вот тогда начинается кошмар…
5. Аз, воздам!
Произведение состоит из трех новелл "Вера", "Надежда", "Любовь". Героини носят соответствующие имена, только у одних получается соответствовать им, а у других нет.
Содержание:
Сергей Дубянский - Кирилл и Ян (сборник) 1
Кирилл и Ян 1
Альфа Центавра 14
Заключенный 2862 25
Две Ларисы 33
Аз, воздам!. 40
1. Вера 40
2. Надежда 44
3. Любовь 46
Сергей Дубянский
Кирилл и Ян (сборник)
Кирилл и Ян
Ян уже почти час стоял в коридоре вагона, наблюдая за мельканьем голых деревьев, серыми облаками на сером небе и огромными грязными лужами, соединявшимися протоками в мерзкой жирной глине. Какой транспорт, кроме могучего "Кировца", мог решиться тут проехать, Ян не представлял, но колея явно принадлежала не трактору.
…Может, "землеход" инопланетян? По типу нашего лунохода. Хотя лучше не надо. Если они увидят весь наш бардак, то просто уничтожат эту страну гораздо раньше, чем она загнется сама – чтоб другим неповадно было…
Мимо прошла толстая проводница, и Яну пришлось прогнуться, коснувшись холодного влажного стекла. Это вернуло от глобальных проблем к сиюминутной реальности, и он заметил, как недовольно взглянула на него девушка в голубом фартучке, следовавшая за проводницей – она уже третий раз проходила мимо с салатами и похожими на раздавленных мышей, серыми котлетами. Наверняка ей было не понятно, чего человеку не сидится в своем купе, на мягком диване. …Но не буду ж я объяснять всем и каждому, что органически не выношу запаха грязных носков! Все равно ведь не поймут – для них это нормально. Чертов Славик!.. (они познакомились еще до того, как сосед снял туфли) Неужто сам не чувствует?.. Хотя чувствует, иначе б не убрал их на ночь в пакет – охрененно благородный жест!.. Впрочем, здесь во всем так – все делают вид, что хотят, как лучше, а получается…
Ян обернулся – Славик преспокойно разгадывал кроссворд, а напротив сидела девушка с издевательски символичным именем Виктория и ела салат из пластиковой тарелки.
…Я находиться там не могу, а она ест! Во истину, победа всеобщего быдлизма!.. – Ян снова отвернулся, хотя и пейзаж за окном в точности соответствовал его настроению.
– Ян! – раздался голос Славика, – слышь!
– Что? – при этом Ян не обернулся, хотя обычно на это второе, придуманное имя, всегда реагировал быстрее и охотнее, чем на первое, которое значилось в паспорте.
Первое имя знала лишь мать, жившая в тысяче километров от Москвы; университетские приятели, с которыми Кирилл практически не общался, и главный редактор, сам заинтересованный в сохранении тайны. Конечно, были еще всякие администраторы гостиниц, вокзальные кассиры, гаишники, но они не знали второго имени, и для них он являлся обычным клиентом, а не корреспондентом популярного столичного еженедельника. Вторым именем он подписывал репортажи, им представлялся, по нему его знали – Ян Борецкий! Это ж совсем не то, что тяжеловесно корявое – Кирилл Колодин.
– …Ян, столица Турции ведь Стамбул? А тут не подходит.
– Анкара, Славик. Это в пятом классе проходят…
Творческий псевдоним возник сам собой – имя Кириллу нравилось давно, а фамилия прилепилась, вроде, случайно, но тут же обрела глубинный смысл. Во-первых, она прекрасно сочеталась с именем по национальному признаку, что немаловажно для восприятия образа автора. Во-вторых, у основной, наиболее тупой части публики, она ассоциировалась с некоей борьбой (журналист ведь непременно с чем-то борется, что-то клеймит, раскрывает чьи-то ужасные тайны), а у более просвещенных протягивала ниточку к мятежной Марфе Посаднице, в незапамятные времена сражавшейся за отдаление Великого Новгорода от Москвы и за подчинение его полякам. Получилась вполне органичная "польская линия", хотя в самой Польше он никогда не бывал, да особо и не рвался – не та это страна, где ему хотелось бы жить. Его больше привлекала Австрия; особенно, сказочный городок Зальцбург, втиснувшийся среди Альп, родина великого Моцарта.
…За каким хреном я еду?.. В Выхино вчера строительный рынок полыхнул – пиши-не хочу, а тут буду выворачиваться наизнанку… было б перед кем! Перед дегенератами, которые не знают столицу Турции? Они ж и читать не умеют, а ищут знакомые буквы! А сейчас еще подрастет поколение, взращенное на ЕГЭ – во, будет закат цивилизации… – Ян проводил взглядом заброшенный хутор, отделенный от дремучего леса полуразвалившимся забором. Мысль замерла, так как ее развитие неминуемо толкало в бездонную черную пропасть.
Обычно, на время командировки, Кирилл, сохранивший за собой крохотную коморку в уголку сознания, спал, даже не напоминая о себе, но поскольку сейчас работа еще не началась, он решил подать голос:
– …Зато какой здесь народ! Допустим, не везет ему с правителями, а он все-таки выживает и будет выживать. Вспомни, к примеру, прошлый год…
И Ян вспомнил. Вспомнил затопленные дома, плавающую мебель, торчащую из воды кабину КамАЗа; но самое жуткое впечатление оставила вздувшаяся туша коровы, дрейфовавшая вдоль столбов, обозначающих скрытую водной гладью дорогу. Еще Ян помнил лихих ребят из МЧС (собственно, сейчас он и ехал к ним); вместе они тогда искали укрывшихся на крышах и чердаках людей, которые стерегли свое добро от мародеров. Ян сделал тогда материал об этом катастрофическом паводке, определив главной героиней бабку, чудом втащившую на крышу козу и объявившую, что не бросит "кормилицу", и, если "Богу так угодно", умрет вместе с ней. Репортаж получился настолько пронзительным, что после его публикации в области началась проверка, и один из вице-губернаторов даже лишился кресла.
– И что? – Ян презрительно посмотрел на "соседа по телу", но поскольку ему было скучно, снизошел до более обстоятельной беседы, – героизм нужен там, где нет профессионализма, а у нас его нет нигде; потому Россия – страна героев. Великая победа, твою мать, сняли вице-губернатора! Так на его место поставят такого же – это ущербная сама вертикаль власти… Ты тут народом восторгаешься, а если вдуматься – когда козы и шмотки ценятся дороже собственной жизни, это что? А я скажу – это уже извращенное сознание!..
– Насчет вещей, согласен, а, вот, бабку с козой, я понимаю, – Кирилл вспомнил, как пацаном кинулся на здоровенного пса, спасая котенка, но делиться своими воспоминаниями не стал, представляя реакцию "соседа"; он молча закрыл дверь в свою коморку, и Ян с радостью вернулся в день сегодняшний. Правда, радоваться было особо нечему – командировочное задание выглядело абсолютно бесперспективным, из раздела "По следам наших выступлений".
…Да ни хрена там не изменилось!.. Ян привстал на цыпочки, сделал пяток едва заметных наклонов, потому что поясница затекла от долгого стояния, но нюхать грязные носки было намного хуже.
– Ян! – снова донеслось из купе, – первый президент США, демократ! Ни Линкольн, ни Вашингтон почему-то не подходят!
– Они и не подойдут – при них еще никаких партий не было. А первый демократ – это Кливленд.
– Блин, точно! Откуда ты все знаешь?
– В школе хорошо учился, – пошутил Ян, но и с юмором у Славика оказалось неважно; он удивленно отложил ручку.
– Я, блин, академию закончил, и то не знаю!
…Представляю, какая академия в твоем Мухосранске, – Ян усмехнулся, – тебе б мой диплом показать – ты б только на "Вы" разговаривал… – но промолчал – он давно отучил себя заниматься "метанием бисера перед свиньями".
На смену деревьям пришли серые, еще не просохшие под нежарким весенним солнцем, домики; потом они стали подрастать, делаясь благообразными и отгораживаясь каменными заборами; следы "землеходов" стали гуще, появились люди, магазины. Это начинался город, который за прошедший год успел смешаться с десятком других, точно таких же, превратившись в безликое нагромождение строений.
Вернее, нет, кое-что Ян помнил конкретно – например, загаженный голубями памятник Ленину на пустой площади, новенькое здание МЧС с развевающимися флагами у входа; кафе, где было вполне приемлемое пиво, но "резиновая" пицца.
…Сейчас поговорю с МЧСниками… хотя что они мне скажут, если в этом году особого паводка не было? Что все у них теперь хорошо? Так в России все всегда хорошо, пока где-нибудь не случится катаклизм – тогда сразу кидаются все проверять, и везде оказывается плохо… ну, страна у нас такая – сплошных авралов и "компаний по борьбе…"
Интересно, бабка с козой жива?.. Да, пожалуй, для начала съездим к ней, а дальше, посмотрим. Что-нибудь накропаю, коль уж за это платят. Собственно, для чего мы живем? Чтоб зарабатывать в трудах и тратить в удовольствиях…
Поезд вкатился на перрон и тяжело вздохнув, замер. В тишине возникли голоса, шаги, зашуршали пакеты. Ян никуда не спешил, поэтому вышел одним из последних, когда бурный людской поток уже перетек в город через новенькие кованые ворота; двигаясь по течению изрядно обмелевшего "ручейка", он вышел точно к стоянке такси.
– Мужики, в МЧС кто-нибудь кинет?
– Садись, – пожилой мужчина распахнул дверь, – две сотни.
…Все же в провинции есть своя прелесть, – Ян аккуратно пристроил на колени видавший виды кофр, – в Москве за две сотни разговаривать не будут, а здесь дверь открывают!..
– А правда, что Москва полдня стоит в пробках или врут, как всегда? Типа, чтоб мы тут на жизнь не шибко жаловались? – спросил вдруг таксист, останавливаясь у светофора.
– Не, вот в этом не врут, – Ян усмехнулся, – слушай, а с чего ты решил, что я – москвич?
– Есть в вас во всех что-то такое.
…Есть, – мысленно согласился Ян, – иллюзий у нас меньше. Только внешне-то как это проявляется? Оделся, вроде, по-вашему… – Ян отвернулся к окну, разглядывая облезлые четырехэтажные здания, явно построенные еще до войны. Горожане наверняка гордились "старинным" обликом главной улицы, а Ян чувствовал, что не смог бы прожить здесь и месяца – эти неторопливо двигавшиеся пешеходы; автомобили, степенно ползшие четко двумя рядами; витрины магазинов, сохранившие неформат начала перестройки – настоящее сонное царство. …А меня никто, слава богу, и не зовет сюда жить…
– В этом году разлив сильный был? – спросил он.
– Да так, – водитель пожал плечами, – снега почти не было, и весна затяжная. Вот, в прошлом году, да! У меня сестра в районе живет, так их чуть не смыло. Такое было в шестидесятом – я пацаном еще бегал, но помню.
– Кстати, а при социализме как с паводками боролись?
– Да никак, – водитель усмехнулся, – кому мы нужны в этой стране, хоть тогда, хоть сейчас? Ту же сестру взять – обещали, и компенсацию за имущество, и дом из бюджета отремонтировать, а в итоге, как вернулась в полузатопленную халупу, так и живет. Газ обещали подвести по какому-то там национальному проекту, так дотащили до поселка, а дальше, говорят, за свои бабки – шестьдесят штук с двора и пользуйтесь благами цивилизации. А откуда в деревне шестьдесят тысяч? Даже если дом продать и жить на газовой трубе, все равно не хватит. Вы ж этого не знаете в своей Москве. Я читал, у вас квадратный метр стоит сто пятьдесят тысяч, а у нас мерило – "продовольственная корзина"; типа, сколько хлеба и картошки человек может себе позволить съесть в месяц!..
Водитель замолчал, поняв, что отправляет претензии не по адресу, и Ян решил не продолжать тему – зачем объяснять какому-то таксисту, что ждет эту страну в обозримом будущем? Кто он такой? Его дело – крутить баранку.
…А помнишь, нашу коммуналку с сортиром в конце коридора? А как мать, ни свет ни заря, бегала занимать очередь за молоком?.. Вот было жуткое время!.. – напомнил Кирилл, – а сейчас все класс…
Вступать в полемику о том, что лучше – наше настоящее или наше прошлое, Яну не хотелось, и он предпочел возобновить беседу с таксистом.
– Думаешь, в Москве живут одни олигархи? – спросил он, – там есть и свои нищие, и своя "продовольственная корзина".
– Ой, да бросьте вы! – таксист, похоже, всех москвичей считал олигархами, и дальше они снова ехали молча.
Когда показалось здание цирка с плоской скошенной крышей и рекламными щитами на фасаде, а напротив белые флаги с "розой ветров", Ян узнал это место и попросил:
– Останови.
Такси лихо тормознуло у входа, но едва Ян вышел, поспешно отъехало, потому что к нему сразу направился суровый человек в серой форме. …Блин, конечно, а вдруг генерал подкатит на своем "мерине"? У нас же все для блага народа, – ехидно подумал Ян, поправляя на плече кофр.
Помпезно отделанный холл областного МЧС ничуть не изменился, даже телефон стоял на том же столике, и достав визитку, полученную в прошлом году, Ян набрал короткий трехзначный номер.
– Добрый день. Капитана Орехова можно услышать?
– Он на ликвидации. Должен быть к концу недели, – сообщил женский голос.
– А… – Ян напряг память, – лейтенант еще у вас есть; не помню, как зовут – молодой такой, высокий, красивый.
– Знаете, сколько у нас красивых высоких лейтенантов? – вздохнув, девушка положила трубку.
…Похоже, ей, бедной, лейтенанта не досталось, – Ян вышел на улицу, – вообще, классный расклад. И что – до конца недели торчать в этой дыре? Да и было б ради чего!.. Значит, работаем по стандартной схеме – зря только приехал…
– Извините, – он остановил шедшую мимо женщину, – а где здесь Администрация области?
Женщина, видимо, не признала в нем москвича, и посмотрела с подозрением, как на потенциального террориста.
– Вон, за угол повернете и метров триста.
– Спасибо, – снова поправив кофр, Ян отправился за угол.
Чтоб сляпать материал по "стандартной схеме", действительно, не требовалось покидать редакции, а достаточно было вдумчиво покопаться на сайте Администрации, потом найти "тревожные сигналы" и "сердечные благодарности", творчески все это переработать в словесный винегрет и приправить собственными выводами, зависящими исключительно от отношений центральных властей к властям данного региона. Но Ян был принципиальным противником подобной работы, считая, что она допустима в ежедневной газете, призванной лишь доносить информацию, а никак не в еженедельнике, где люди ищут анализ событий, какие-то неизвестные, как правило, пикантные подробности. Потому он и хотел прокатиться с Костей Ореховым по местам их прошлогодней "боевой славы". …Блин, как же называлась деревня-то? Бредихино?.. Бредякино?.. Синдякино?.. Ладно, гляну потом в компьютере…
Впереди возникла площадь с Лениным, по случаю подготовки к майским праздникам, отмытым от голубиного дерьма. На фоне прочих, здание Администрации смотрелось очень солидно, но для того, кто, как свои пять пальцев, знал Дом Правительства РФ, выглядело сараем, облицованным старой пожелтевшей плиткой. Ян поднялся на высокое крыльцо и миновав неработающий металлоискатель, сразу направился к телефону; нашел по списку нужный номер.
– Добрый день, – голос в трубке оказался гораздо приятнее и приветливей, чем в МЧС.
– Девушка, а кто у вас мог бы встретиться с прессой? – Ян назвал издание и фамилию. Фамилия, конечно, вряд ли, а, вот, название еженедельника определенно произвело впечатление.
– Что вас интересует?
– В прошлом году я был здесь во время паводка, когда целые деревни смывало…
– Ой, да мы уж и забыли этот кошмар, – перебила трубка, – все давно восстановили, людям компенсации выплатили…
– Кто б сомневался, – усмехнулся Ян, вспомнив родственницу таксиста, но девушка не почувствовала издевки.
– Хотите, сделаю подборку документов? – предложила она.
– Хочу, – Ян уселся рядом с женщиной, судя по выражению лица, пришедшей на кого-то жаловаться. Можно было б, конечно, разговорить ее и выудить какую-никакую темку, но мысль возникла совсем другая: …Как же так получилось? Маринка вчера днем звонила, и ей сказали, что Орехов на месте. То есть, он уехал сегодня утром? Не, я понимаю – ликвидация, но неужели не могли отправить кого-нибудь из "высоких красивых лейтенантов"? Что такое, не везет, и как с ним бороться…
– Кто здесь Борецкий?
Ян вскинул голову и увидел длинноногую девицу в мини, с распущенными русыми волосами. Вопрос звучал, по меньшей мере, глупо, если учесть, что, кроме мента на вахте, "жалобщицы" и Яна, в холле не было никого. Но Ян являлся гостем, и приходилось играть по принятым здесь правилам.
– Я, – поднявшись, он протянул "корочку". Девица мельком взглянула в нее и улыбнулась. Вообще, выглядела она не в меру сексуально для сотрудницы администрации. …Похоже, понятие дресс-кода сюда еще не дошло, – решил Ян, – если б у нас так одевались, я б реально жил во всех префектурах по очереди!..
– Пожалуйста, – девица подала диск, – здесь Решения областной Думы, Постановления…
– Спасибо, – Ян сунул диск в кофр, – а как вас зовут?
– Алена.
– Звучит красиво. Так вот, Алена, вы ж понимаете – любой официоз я мог бы получить и в Москве. Мне интересно, чтоб вы что-нибудь дополнили лично – то, чего нет в этих победных реляциях; мы ж оба знаем им цену. Поэтому предлагаю любое кафе, на ваш выбор.
– А если у меня, например, есть жених? Ну так, между прочим, – она хитро прищурилась, но Яна никогда не пугали даже мужья, а уж, тем более, женихи.
– Очень верно подмечено.
– Что именно? – удивилась Алена.
– То, что жених – это "между прочим", – Ян взял ее руку, – я, честное слово, не собираюсь претендовать на сие почетное место. Так что, Ален? Куда мы идем?
В этот момент, совсем некстати, появился солидный мужчина в очках, перед которым даже мент на вахте принял подобие стойки "смирно". Алена резко высвободила руку, но Большой Начальник проследовал мимо, даже не взглянув ни на кого, и скрылся внутри здания.
– Если, конечно, вы не удовлетворены информацией… – продолжала девушка, видимо, успев обдумать предложение.
Яна так и подмывало сказать, что его трудно удовлетворить с помощью CD, но вместо этого обворожительно улыбнулся.