* * *
– Третья рота, подъем!
И Алена, и Ян одновременно вскинули головы, в которых еще витал туман не отложившихся в памяти сновидений.
– Пап, да ну тебя, – Алена сонно зевнула.
– Время полшестого, – объявил Василий, – вам еще надо умыться, поесть, а я пойду движок на лодку поставлю.
– Есть я не буду, – Алена потянулась, – я лучше искупаюсь.
– …Она с ума сошла! – воскликнул Кирилл, но Ян, за ночь, видимо, переставший быть добрым, усмехнулся.
– Заткнись, размазня! Эта девочка не для тебя, понял?..
– Пап, выйди; а ты, Кирилл, отвернись, пожалуйста, – попросила Алена. Василий вышел, и Ян толкнул "соседа".
– …Отвернись, слышишь! Тебе ж сказали! – но сам лишь прищурил глаза, наблюдая, как Алена сменила трусики на ярко-желтые плавки и ловко надела верхнюю часть купальника.
– Можешь смотреть, – сказала она, – ты со мной пойдешь?
Кирилл чуть не крикнул "Да!", стараясь хоть в чем-то опередить конкурента, но Ян одним движением закрыл ему рот.
– Молчи, идиот! Ты-то куда собрался? Лед неделю назад сошел! Она всю жизнь плавает, а ты утонешь, как утюг.
– Это да… – мигом остыл Кирилл.
– Так что? – Алена стояла посреди комнаты и улыбалась.
– И буду ходить по городу с мокрой жопой, да? Неудобняк, – Ян откинул одеяло, – я уж так – рожу протру и хватит.
– Как хочешь. Наше дело предложить, – Алена вышла и через минуту за тонкой стеной послышался громкий всплеск.
Ян похлопал "соседа" по плечу.
– …И что ты собирался делать с такой девкой? Ты ж по жизни будешь у нее подкаблучником!.. Но в чем-то я тебе очень обязан: как говорят гребанные поэты – ты растопил ее сердце. Так что не расстраивайся.
– А как мы будем… – Кирилл пытался подобрать достойную формулировку, но Ян рубанул с плеча:
– Как мы будем ее делить, да? А зачем? Член-то у нас один на двоих, так что чего делить? Еще вопросы есть?
– Нет. Хотя есть! Вчера ж ты так и не сказал, что можешь ей предложить – ну, чтоб как-то быть вместе.
– Не волнуйся, предложу – есть у меня в рукаве шикарный козырь, – увидев неподдельный испуг "соседа", Ян рассмеялся, – да не бойся – куда ж без тебя? Как ни крути, она все-таки не железная – когда-нибудь и ей нужно поплакаться в жилетку, а я на эту роль не гожусь.
– Правда? Ты так думаешь? – от радости Кирилл чуть сам не расплакался, – это получается, теперь мы не просто соседи, а, можно сказать, братья?
– Ага, молочные. Пошли, братец…
Натянув джинсы и рубашку, Ян прошел через кухню, где на столе снова стояла тарелка с рыбой, и вышел на крыльцо. Василий был уже там, наблюдая за дочерью, уплывшей от дома метров на пятьдесят. На звук шагов он обернулся, и когда Ян встал рядом, тихо спросил:
– Не, то не мои проблемы, но у вас это серьезно или так?
– Вась, а ты, значит, считаешь, что она могла привезти с собой первого встречного? Или что, она много мужиков уже сюда перетаскала?
– Да ни одного! – Василий усмехнулся, – что и пугает.
– Вот, пусть ничего тебя не пугает. Мы сами во всем разберемся, договорились? А ты тут с Водяным пока разберись – чего это он решил нам пульки-то подкинуть?
– Разберусь, – вздохнул Василий, – лучше скажи – думаешь, от твоей статьи будет эффект?
– Да что статья! Я ж снимки сделал, как этот урод стреляет в нас – я сейчас прокуратуру подключу… ох, Вася, тут такие разборки начнутся! Главное, чтоб у вас бумаги были в порядке, а то загремите со своим товариществом в общей куче, – мысли Яна мгновенно вернулись к работе, поэтому когда Алена поднималась по лестнице, Кирилл успел подскочить первым и подал ей руку.
– Вот, зачем ты оделся? – она засмеялась, – сейчас бы как прижалась к тебе!
Кириллу хотелось этого, но помня о "брате", он сказал:
– Не, не надо, – и коснувшись губами мокрого, холодного плеча девушки, опасливо оглянулся – Ян смотрел на него как-то подозрительно задумчиво, и Кирилл испуганно спросил:
– …Ты чего?
Но Ян лишь покачал головой и ничего не ответил. Кирилл не стал лезть в его мысли, поверив, что действительно не произошло ничего особенного.
Приключение, под названием "Радчино", окончательно закончилось, когда Алена села за руль.
– Сейчас посмотрим – какой ты водитель, – Ян устроился на пассажирском месте, – годишься ли для сумасшедшей Москвы?
– Не гожусь, по определению, – поднимая рябь на воде, Алена развернулась, – я вчера тебе уже говорила.
– Ну, ситуации меняются; отсюда меняются и желания…
– Да не поеду я в Москву!
– Успокойся, никто тебя туда не тащит. Это я шутил, а, если хочешь, поговорим серьезно.
В принципе, Алена была готова к подобной развязке, но все равно стало очень обидно; в сердцах она втопила газ, подняв на лугу волну.
– Ты не поняла…
– Все я поняла! – девушка дернула локтем, хотя Ян и не пытался коснуться его.
– …Мы теряем ее! – Кирилл в отчаянии схватился за голову.
– Что, фильмов про врачей насмотрелся? – усмехнулся Ян, – смотри и учись…
– Перестань, глупенькая, – произнес он ласково, – лучше послушай меня. То, что всем вам сливают через СМИ о положении в нашей экономике и политике, сплошная ложь.
– Очень актуальная информация, – Алена усмехнулась.
– Да ты дослушай!
– Ладно, слушаю, – равнодушно согласилась Алена – это была возможность углубиться в собственные мысли.
– Я вхож в, так называемый, "ближний круг", поэтому имею возможность анализировать реальные факты. Понимаешь?
– Нет, – Алена пожала плечами, – не понимаю, причем тут я.
– К тому, что ты сама хотела серьезного разговора!
– Но не до такой же степени…
– Ты можешь без комментариев? – Ян начал злиться.
Кирилл, естественно, ощущал это; точно так же как мгновенно узнал, что именно "брат" собрался предложить Алене, и не мог поверить своему знанию. Конечно, то был сильнейший ход, но обнародовать главный козырь после двухдневного знакомства?.. Сам бы он, точно, не отважился, а, вот, Ян собирался это сделать.
…Что-то, похоже, перевернулось в мире, – решил Кирилл.
– Слушай, – он схватил Яна за руку, – ты – гений! Я даже не ожидал! Знаешь, как ты поднялся в моих глазах!..
– Неужто? А она, вот, даже не хочет меня выслушать!
– Но она ж рассказывала, как ее обманывали! Потому и относится к тебе, как к другим!
– А ко мне не надо относиться, как к другим! Иначе и я буду относиться к ней, как к другим!
– Господи, какие ж вы оба…
Фраза являлась законченной и ее не требовалось опошлять конкретным определением. Возникла пауза, которую нарушила Алена.
– Так что там интересного в твоем "ближнем круге"? – она успокоилась, поставив предсказуемый крест на их отношениях, и теперь ей хотелось хотя бы послушать из "первых рук" свежие московские сплетни.
Под жалобным взглядом Кирилла Ян вздохнул.
– Если коротко и не вдаваясь в детали – эта страна катится к закату; и идеологическому, и экономическому. Предотвратить его уже невозможно, и дело лишь в сроках. Здравомыслящие аналитики отводят ей жизни, от силы, года три…
– Я не верю, – Алена выбралась на асфальт. Впереди больше не было скрытых водой ловушек, и она повернулась к собеседнику, – с чего ты взял? По-моему, наоборот, наконец-то наступила стабильность.
– У нас, знаешь, что является мерилом стабильности? Наличие в магазинах хлеба, водки и колбасы. Все – жизнь прекрасна, а остальное как-нибудь переживем, так ведь?
…Ну, не пугай ты ее! – взмолился Кирилл, – зачем? Ты просто предложи…
– Заткнись!..
– Ален, – продолжал Ян, – могу разложить тебе по полочкам всю историю нашей Перестройки, от ее пафосного начала до трагического завершения. Запросто.
И тут Алена испугалась; испугалась уверенности, звучавшей в голосе, а сам Ян вдруг предстал мрачным пророком, спустившимся с заоблачных столичных небес. Правда, состояние растерянности длилось не больше минуты – потом Алена мысленно оглянулась на окружавший ее мир, обустроенный супермаркетами, веселыми ночными клубами, автомобилями, число которых зримо росло с каждым днем, а главным были люди, спокойно и уверенно строившие планы на ближайшее десятилетие. И Алена улыбнулась.
– Не надо ничего раскладывать. Просто скажи – и что же, по твоему мнению, будет дальше?
– А дальше будет русский бунт, бессмысленный и беспощадный; такой, что семнадцатый год покажется сказкой про Белоснежку. Убивать будут не только тех, кто служил власти, но и их детей, внуков, чтоб следа не осталось! Сперму будут отстирывать с простыней!..
– Прекрати! – последний образ почему-то особенно впечатлил Алену, – я согласна, не все у нас гладко, но сейчас, вроде, и с коррупцией стали бороться…
– Да не может эта власть бороться с коррупцией! Коррупция – наш общественный строй! А смена общественного строя происходит только революционным путем. Ну да, кого-то сажают, но это не борьба; это Система отторгает нарушивших главное правило игры. Знаешь, какое? Нельзя убивать дойную корову – ее надо только доить, пока сама не сдохнет.
– Страшно тогда… – Алена задумалась.
– Страшно, – кивнул Ян, – вот, я и не хочу, чтоб ты бегала тут под пулями, а бегать придется – как ни крути, ты к этой власти тоже имеешь отношение, и в эйфории новой свободы никто не станет разбираться, что ты – девочка на побегушках и всего лишь селила в гостиницы московских "пупков"… за дорогой следи!
Испуганно вывернув руль, Алена метнулась к обочине, заканчивавшейся глубоким кюветом, и чудом не угодив в него, вернулась к белой прерывистой линии. Фура, возникшая словно ниоткуда, пронеслась мимо, и дорога вновь опустела.
Пока Алена приходила в себя после маневра, изучавшегося в автошколе лишь теоретически, Кирилл подскочил к Яну.
– …Ну, зачем ей все эти ужасы? Может, и вообще все еще обойдется! Ты просто скажи, что любишь ее! Скажи, ну!..
– И что там по поводу спермы? – успокоившись, Алена повернула голову.
– Со спермой у нас полный порядок – сама знаешь.
Кирилл вмиг съежился, и эта очередная победа над глупым сентиментальным "братом" подняла Яну настроение.
– Короче, – он хитро прищурился, ожидая реакции, – когда польется кровь, я могу увезти тебя из этого дурдома. В замечательной стране Австрии, где в ближайшие двести лет не намечается никаких революций, стоит городок Зальцбург, родина Моцарта, между прочим; а под тем Зальцбургом есть у меня славный домик и клочок земли.
– Правда?.. – глаза Алены округлились, – ни фига себе!
Не раз виденные по телевизору остроконечные крыши, узкие мощеные улочки и танцующие люди в тирольских шляпах поглотили рисовавшийся минуту назад кошмар; да и на лице Яна появилась улыбка, сразу превратив мрачного пророка в ловкого фокусника.
– Уф!.. А я, дура, уж вся испереживалась за судьбы Родины, – Алена засмеялась, – то есть, ты так нестандартно приглашаешь меня в гости?
– Просто я хочу спасти тебя.
– Знаешь, а мне нравится, – Алена окончательно развеселилась, – роль любовницы… она все-таки какая-то унизительная; стать женой я пока не готова, да мы и почти не знакомы, так что спасай!.. – великодушно разрешила она, – слушай, а без грядущего катаклизма мы не можем съездить туда? Не насовсем, а так, на пару неделек.
– Запросто. Репортаж только сдам…
– Не, Кирилл, я серьезно.
– Да не Кирилл я! Кирилл – это мое, так сказать, прошлое. Ну, вспомнил о нем, раз уж твой отец так не любит поляков, а реально никакого Кирилла давно нет, – Ян победно взглянул на окончательно потерявшегося в ситуации "брата".
– Так не бывает, – покачала головой Алена, – прошлое никогда не исчезает без следа. Вы с Кириллом должны как-то уживаться; причем, вы оба мне симпатичны, каждый по-своему…
– …Нет, ты слышал! – от счастья Кирилл даже захлопал в ладоши, – мы оба!
– Да погоди ты! – отмахнулся Ян, – думаешь, я не догадывался? – но вслух сказал:
– Это называется раздвоение личности, а человек должен быть цельным, чтоб чего-то добиться.
– Мне кажется ужасно скучным только и делать, что чего-то добиваться…
– Тебе, вот, кажется. В этом, кстати, одна из главных проблем – мы оцениваем чужое счастье теми мерками, которые заготовили для себя, а оно у каждого свое. Не согласна?
Несколько минут Алена молчала; потом вздохнула.
– Здесь, возможно, ты и прав.
– А в чем я не прав?
– В отношении будущего России. И не потому что наш крутой президент все разрулит – в плане власти я согласна с тобой, но тут еще остались лешие, водяные и еще много кого, кто не позволят испоганить свою территорию.
– Короче, да поможет нам Бог?
– Типа того. Но ты, конечно, в Бога не веришь?
– Ну…
Это был редкий случай, когда Ян не смог быстро сформулировать ответ – с одной стороны, ему не хотелось огорчать Алену, но, с другой, на подобные вопросы лучше сразу говорить правду, чтоб не юлить потом всю оставшуюся жизнь.
– Конечно, не верю.
– А Кирилл?
– …Я верю! – воскликнул тот, – это ведь он спровадил в командировку Костю Орехова, отменил автобус, чтоб на такси мы успели вернуться; он забрал к себе бабку с козой!..
Ян скептически взглянул на восторженного "брата".
– Черт его знает, того Кирилла. Мутный он какой-то.
Нагромождение разнокалиберных высоток становилось все ближе, и Алена сменила тему:
– Давай заедем к Сан Санычу – тут по дороге, а потом кину тебя, куда скажешь. Извини уж, но мне надо хоть марафет навести, а то сегодня шеф возвращается; наверняка будет собирать всех.
– Чуть не забыл! – Ян с радостью вернулся к знакомой реальности, – координаты-то оставь, а то куда я статью сброшу?
– Легко, – Алена протянула визитку, – а ты свои?
– А надо? Все равно ж звонить не будешь.
– Кто знает?.. Хотя не хочешь – как хочешь, – Алена свернула во двор и остановилась, – тут у нас живет Сан Саныч.
– Пошли вместе, а то сейчас объяснять ему, кто я, да откуда, – выйдя из машины, Ян оглядел уродливо опиленные деревья, ржавые качели и мусорные контейнеры, от которых тянуло гнилью. …Явно не Радчино. Лучше б, правда, жил там какой-нибудь Водяной, чтоб охранять такое место… а, может, он там и живет, иначе откуда б Вася взял пули?.. А, может, тогда и Бог есть? Кто-то ж веками вытаскивает эту страну из крови и безумия. Одни люди вряд ли способны на такое… Блин, что-то совсем эта Алена задурила мне голову – так не долго скатиться на один уровень с моим отмороженным "братцем". Колодин, твою мать!.. Хотя, похоже, все они тут Колодины – всем нужен какой-то Бог… блин, а ведь в этом "колодизме" и есть загадка гребаной русской души! А надо просто тупо работать – тогда все неразрешимые загадки как рукой снимет!..
Они уже поднялись на третий этаж, и Алена позвонила.
Открыл Сан Саныч быстро, но в квартиру не пригласил. Ян, правда, успел увидеть трех пацанов с визгами бесившихся на диване; растрепанную женщину, безуспешно звавшую их к столу с дымящимися тарелками; из другой комнаты слышался мужской голос, возмущавшийся не выглаженной рубашкой. Это походило на сцену из плохой комедии, и сам маленький лысый хозяин в линялой футболке прекрасно вписывался в нее.
Яну он молча пожал руку, а у Алены поинтересовался, как поживает отец, и протянул раритетную папку с завязками. На том аудиенция закончилась, так как из комнаты заорали, что "его бешеные внуки ничего не жрут", и дед поспешил на помощь, по ходу цепляя на круглое добродушное лицо маску строгости.
– Хочешь такую жизнь? – спросил Ян, спускаясь вниз.
– Пока нет, – Алена уверенно покачала головой, – но когда-нибудь придется. Не троих, конечно… или ты другого мнения?
Ян обернулся к "брату", но тот растерянно молчал.
– …Ссышь, когда страшно? – Ян усмехнулся и ответил сам:
– А чего многовато? Тебе ж не придется кувыркаться с кашами – на то имеются специально обученные люди; и рубашки гладить не придется…
– Лучше б ты так не говорил, – Алена уселась за руль.
– Почему?
– А я теперь буду долго думать и неизвестно, к чему приду.
– Ну, думай, – Ян захлопнул дверцу, и машина аккуратно выехала из двора.
Наверное, Алена восприняла совет буквально, потому что до самой гостиницы они ехали молча; да и там она не стала выходить, а дождавшись, пока Ян сам подойдет к водительской двери, опустила стекло.
– Поезд у тебя во сколько?
– Не заморочивайся, – Ян махнул рукой, – как в народе говорят? Долгие проводы – лишние слезы, да?
– Типа того. Ну, тогда пока. Пиши, звони.
Стекло поднялось, а еще через минуту машина аккуратно втиснулась в поток и затерялась среди таких же безликих железных коробок. Ян оглянулся на "брата" и усмехнулся.
– …И чего ты вылупился? Говори!
– Ты – идиот! Что ты собираешься делать дальше?
– Я собираюсь заняться Радчино – надо глянуть бумаги, пока не уехал, а то потом этого Сан Саныча с собаками не найдешь; дальше начну лепить репортаж – основную работу ж тоже никто не отменял…
– Ты о чем?! – вспыхнул Кирилл, – какое Радчино? Какой репортаж? Ты понимаешь, что так не расстаются с самой прекрасной девушкой на свете! Звони ей сейчас же!
– Да пошел ты! – огрызнулся Ян, – у меня работы выше крыши! Хочешь, сам звони.
– Я? Ты мне доверяешь?..
– Доверяю – не доверяю… Тебе все равно делать нечего! Чем, вот, ты занимаешься, пока я деньги зарабатываю?
– Ну…
– Хрен гну! Только жрешь, спишь и портишь мне нервы! Хоть раз сделай сам что-то реальное, а меня не доставай!
– Ладно, – Кирилл неуверенно достал мобильник, – а можно я скажу, что люблю ее?
– Да говори, что хочешь! Черт с тобой!
КОНЕЦ
Альфа Центавра
Если б Олеся понимала значение всяких витиеватых слов, то вполне могла б сказать – "Искушение оказалось сильнее меня". Но поскольку лучшей оценкой по литературе у нее была единственная четверка с двумя минусами, да и та в незапамятные времена, она подумала: …Клево, что никто не заметил!.. Во, блин, покатило!..
Правда, окончательно она успокоилась, лишь добравшись до родного двора – сразу перестало казаться, что люди смотрят на нее подозрительно, пульс пришел в норму, дыхание выровнялось, и заходя в подъезд, она даже не оглянулась. Щелкнул замок, гордо именовавшийся жильцами, "кодовым". Код состоял всего из двух цифр, и соответствующие кнопки, отполированные до блеска, угадывались с первого раза, но все равно Олеся почувствовала себя в безопасности; это было важно, ведь в черном пакете, который она держала в руке, находилась замечательная, модная, но чужая сумка.