– У меня не может быть спокойно на душе.
Мириам взяла Сару за руку.
– Ты помнишь, я рассказывала о Мартине Суле? – медленно проговорила она, внимательно вглядываясь в лицо своей любовницы, словно желая прочитать ее мысли. – Он погиб.
Сара молчала, не зная что ответить.
Железные пальцы Мириам так сильно сжались, что чуть не сломали кости запястья.
– Ты не опечалена! – прорычала она.
– Я напугана! Что происходит?
– Мне бы следовало вернуть тебя обратно на чердак, к остальным, неблагодарная ты стерва! – Она с брезгливостью отшвырнула руку Сары.
– Мириам! умоляю, скажи, что произошло!
– Мой французский устарел, – отрезала Мириам. – Завтра в десять утра передо мной должен стоять учитель. Ровно в десять.
– Да, – кивнула Сара, сознавая, что голос ее дрожит. – Учитель – в десять.
В наступившей тишине слышно было, как ровно гудят двигатели самолета.
– Ты была мне нужна, но тебя не оказалось на месте.
Сара закрыла глаза. Из-под опущенных век по щекам потекли ручьем слезы.
– Ты плачешь из-за меня?
Сара молча кивнула.
– И тем не менее ты пренебрегаешь аварийной линией. Говоришь о любви, а сама хочешь моей смерти. Это и есть правда.
– Я не хочу твоей смерти.
– Ты ненавидишь меня с тех пор, как я подарила тебе свою кровь. – Мириам скривила губы в зловещей гримасе. – Дар вечной жизни!
– Почему бы не спросить, нуждаюсь ли я в этом.
– Ты идиотка, – Мириам неожиданно улыбнулась, – но ты мне симпатична. К тому же – превосходный ученый!
– А ты убийца.
– Не смеши меня. Кстати, водка согрелась.
Сара как робот поднялась с кресла и скованной походкой двинулась по проходу, машинально отмечая про себя свежий цвет лица у некоторых пассажирок – это не что иное, как первый признак надвигающегося голода. Через неделю ей придется либо выйти на охоту, либо закупить кровь в банке крови на Тринадцатой улице.
– Мне нужна бутылка похолоднее, – обратилась она к стюарду.
– Сию секунду, мадемуазель. – Он достал новую бутылку из холодильного отделения своей тележки.
Сара вернулась на место, налила Мириам следующую порцию и только тогда опустилась в кресло.
– Ты настолько некомпетентна, что это становится опасным, – вряд ли водка улучшила настроение Властительницы.
– Но лучшего помощника у тебя все равно нет!
– Пока нет, – в голосе Мириам было столько безразличия, словно предмет разговора казался ей невыносимо скучным.
Сара испуганно взглянула на нее.
– Если бы ты только сказала, в чем я провинилась...
– Я звонила тебе без конца.
– Ты это говорила раз пятьдесят! Зачем я тебе понадобилась? Мириам, ради всего святого, что произошло?
Гул двигателей изменил свой тон, самолет, видимо, снижался.
– Значит, ты согласна, что я не могу больше полагаться на тебя.
– Мириам, какое бы решение ты ни приняла...
– Все уже решено.
– В такое время, как сейчас, тебе без меня не обойтись. А я... Я смогу исправить свои ошибки и больше их не повторять.
– Да, разумеется.
– Домой возвращаться опасно. Мы должны спрятать тебя.
– Неужели?
Взревев, "Конкорд" резко пошел на посадку. Стюард напомнил пассажирам о том, что следует привести в вертикальное положение спинки кресел пристегнуть ремни безопасности. Проходя мимо, он забрал пустую бутылку и поинтересовался:
– Мадам захочет воспользоваться креслом на колесиках?
– Мадемуазель не захочет, – ответила Мириам.
* * *
Со стороны все выглядело так, будто самолет покидали две красивые молодые женщины, причем одна из них была преисполнена осторожного внимания ко второй, а та шла, глядя вперед неподвижным взглядом холодных серых глаз из-под широкополой шляпы от "Филиппа". Ее спутница, скорее всего, приходилась ей подругой, из тех, что победнее, или даже любимой секретаршей, либо служанкой. "Любимой", потому что она была тоже очень ухоженной, в отлично сшитом зеленом шелковом костюме.
Они прошли через таможню с безразличием людей настолько влиятельных, что подобные мелочи для них не имели значения. Таможенники были сама быстрота и корректность. "Добро пожаловать домой, доктор Робертс, с возвращением, мисс Паттен". В вестибюле компании "Конкорд" раздались осторожные аплодисменты. Мириам замедлила шаг, затем остановилась и наконец повернула голову, подняла руку в приветственном жесте. Толпа нарядно и дорого одетых мужчин и женщин окружила ее, в каждом взгляде читалось уважение с примесью благоговейного страха. Сара наблюдала за этим безразличием пленницы. Большинство этих людей, вероятно, считали Мириам всего лишь владелицей самого изысканного клуба во всей Америке, где люди могли выразить свое истинное "я" без стыда не сдерживаясь, где не было никаких ограничений... Очень немногие знали некую часть правды, но никогда не осмеливались говорить об этом вслух. Эти избранники испытывали острое наслаждение и неподдельный страх, когда Мириам, перебрав спиртного, увлекала кого-нибудь из них в темный угол клуба и припадала к его шее в пьяном поцелуе.
Только Леонора Паттен знала всю правду до конца. Мириам не скрывала от своей подруги следующий шаг – перелить Лео свою кровь. А как сложится дальнейшая судьба Сары – ее убьют или отпустят на все четыре стороны?
Как скоро Мириам выйдет на охоту? Очередная жертва на этот раз – какая-нибудь заблудшая душа или тот, кто заслужил смерти, поэтому осторожно и расчетливо намечен ею на эту роль, например известный магнат, пренебрегший компанией из клуба "Маски"? Кто следующий?
Коротко ответив на вопросы встречающих по поводу ее самочувствия, Мириам поспешно удалилась, Сара почти бежала за ней следом. Им навстречу вышел Луи, шофер, и забрал чемоданы.
– Одна из брокерских сделок оказалась удачной, – сообщила Сара, когда их автомобиль примкнул к потоку машин, а Мириам откинулась на спинку сиденья с сигаретой.
– Сколько?
– Программное обеспечение Би-Эм-Си. Тридцать три процента.
– С какой суммы?
– Шестьсот тысяч.
Мириам курила, глядя в окно. Но чуткое ухо Сары уловило, как ее подруга тихо прорычала в знак одобрения.
Неожиданно Мириам сорвала с головы огромную шляпу, которую не снимала с самого Парижа.
– Что-то стало жарко.
Затем она наклонила к Саре голову, и та принялась стаскивать с нее парик. Даже когда Сара помогала ей во время купания в огромной ванне отеля "Крийон", Мириам не позволила снять с себя парик.
– Наберись мужества, Луи, – выкрикнула Властительница со злобной иронией в голосе.
Шелковые светлые локоны, только что развевавшиеся на ветру, как морская пена, исчезли. Безволосая голова производила такое жуткое впечатление, что Сара невольно отпрянула. Мириам улыбнулась, ее лицо казалось невероятно маленьким при такой необычной, продолговатой голове. Уберите корону с Нефертити, и вашим глазам предстанет точно такое же зрелище.
– Любимая! Родная, что... что...
– Меня чуть не сожгли.
– Кто? Властители? О Господи!
Мириам впилась взглядом в подругу. На Сару смотрели глаза богини... или хищного насекомого.
Остекленевшие, жестокие, временами искрящие глаза – таких у людей не бывает.
Сердце Сары защемило от боли. Сестры, любимая тетка Мириам погибли в огне, и она провела не одну ночь в рыданиях, уткнувшись головой подруге в колени, вновь и вновь переживая давние трагедии.
– Мири, я никогда не позволю этому случиться с тобой, никогда! -Сара нежно обняла свою подругу.
– Мы попали в беду, дитя мое.
– Знаю, о Господи, знаю.
Так они и ехали молча, под плач Сары, всю длинную дорогу домой по запруженному машинами шоссе.
12
Кислый леденец
Пол Уорд почему-то не мог отвести взгляд от своего начальника Джастина Тэрка, который вертел в руках трубку. В здании курить запрещалось, но Тэрк в конце концов не выдержал и нервно щелкнул зажигалкой, затем произнес:
– Чтобы иметь право пользоваться особым воздушным транспортом, тебе еще служить и служить.
– Ты это о чем, черт возьми?
– На самолете генерала Хэма Ратлинга ты вылетел из Бангкока в Париж, якобы в погоню за кем-то. Мы получили счет на сорок восемь тысяч долларов от ВВС, а с ним – письмо от секретаря Лайзеринга. Прямо скажем, составлено не в самых любезных выражениях. Генерал, его жена и дети в конце концов довольствовались первым классом Тайской авиалинии, и за тот рейс тоже пришел счет.
– Я преследовал по горячим следам, Джастин, пойми.
– По горячим следам. – Он вытащил из ящика Стола желтый блокнот. – Итак, что прикажешь написать в отчете? Подскажи, приятель.
– Агенты были вынуждены начать погоню по горячим следам, преследуя женщину-вампира... Джастин прервал его жестом.
– Так не пойдет.
– Террористку.
– Отчет о контакте с террористом следует составлять по установленной форме... как ее там... Кэнди!
Вошла его помощница, Кэнди Террелл.
– Мне нужна форма УКТ, – распорядился Тэрк.
– А это что такое?
– Установление контакта с террористом. Любой оперативник, посчитавший, что он столкнулся с террористом, будь-то известным или неизвестным, обязан заполнить такую форму и подшить ее в дело в течение шести часов. В твоем случае прошло уже несколько дней. Но другого мы от нашего мальчика и не ожидали.
Кэнди вышла из кабинета.
– К вопросу о самолете мы вернемся позже. Мне сообщили, что ты ранен.
– Все зажило.
– За два дня? В полицейском отчете говорится, будто ты получил ножевое ранение в левое плечо, и тебе наложили восемнадцать швов. Почему у тебя рука не на перевязи?
– На мне все заживает как на собаке. Джастин прокашлялся и зашелестел бумагами на столе.
– Теперь о погибшем агенте. Его тело погрузили в тот же транспорт, которым ты летел?
– Французы отправили его специальным рейсом в Рамстейн. Завтра его должны доставить в Санта-Клару, прямо родственникам.
– Ты написал письмо?
Пол ничего не писал. Он не мог это сделать, о чем Джастин отлично знал.
– Оно должно быть послано от имени командования.
Когда в ходе секретных операций агенты погибали или получали ранения, то с их родственниками связывались из главного офиса.
– Напиши сам. А начальство отправит.
– Ладно.
– Я хочу, чтоб ты прочувствовал это.
Пол с шумом втянул воздух.
– Мне тоже досталось, – сказал он. – Нам всем пришлось чертовски трудно. Чудовищно трудно.
– Почему бы не остаться в стороне? Все-таки вы были не на своей территории, там действовали французы.
– Нет, не могли. – Что еще он мог сказать? Штабные крысы не понимают проблем оперативников, никогда не понимали и, разумеется, не поймут.
Тэрк не сводил с него внимательного взгляда. Пол догадался, что упрек прозвучал неспроста. Скорее всего, его пытаются раздразнить, желая, чтобы он сорвался. Это означало только одно: здесь сейчас не беседовали. И не отчитывались об операции. Здесь проводили допрос, следовательно, у него неприятности. Вопрос в том, какого рода неприятности?
– Ну что, Пол?
– Джастин, я не знаю, что сказать. Мне не нравится твой намек. Что значит, черт возьми, "чтобы ты сам прочувствовал"?
– Ты теряешь агентов!
– Я сражаюсь на войне!
– А вот у нас возникли сомнения насчет твоей войны.
– Белый дом досаждает директору, а за все отдуваешься ты. Так?
Джастин промолчал, подтверждая точность диагноза, поставленного Полом.
– Скажи, что им не нужно ничего знать. Как в деле с инопланетянами.
– Сравнил тоже! У нас нет никакой директивы, требующей сохранять все дело в тайне, Пол. Все, что у нас есть, это ты.
– А как вообще в Белом доме о чем-то пронюхали?
– Французы разработали программу, немцы... Насколько я знаю, всепозаботились о программах. И этот секрет в любую секунду выплывет наружу. Вот в Белом доме и боятся, когда настанет время созывать пресс-конференцию, им придется как-то объяснить, что за сражения ты устраиваешь.
– Я выполнил свою работу, французы, соответственно, свою. И остальные, надо полагать, тоже. Действовали мы эффективно. Конец истории.
– Да, но у французов потери личного состава достигают семидесяти процентов. За два года ты потерял четырех человек из двенадцати. Это, конечно, очень эффективно, но не то, что нам нужно, крошка Пол.
– Потери несут обе стороны. Когда я был там, французы на моих глазах уничтожили десятки вампиров.
– Мы предпочитаем называть их "особями с другой кровью" – ОДК.
Полу это не понравилось.
– Кто так решил?
– Департамент по правам человека – Джастин снова зашелестел бумагами. – Я отпечатал для тебя их меморандум.
– А я и не знал, что у нас есть такой.
– Он находится в ведении Управления. И на него распространяется ПД 1482.
Президентская директива 1482 устанавливала процессуальные нормы для проведения секретных операций. Так как Пол не имел дела с людьми, то, естественно, предполагал, что это не имеет отношения к его работе.
Тэрк протянул ему документ.
– Нам приказано использовать эти руководящие указания в качестве основы для выработки политики.
Пол взял в руки листок бумаги.
– Кто это написал?
Джастин уклонился от ответа.
– Читай.
"Мы должны установить, являются ли так называемые вампиры человеческими существами. Для установления этого факта следует ответить на ряд вопросов. Есть ли у них язык? Планируют ли они свои действия? Испытывают ли они чувства? Обладают ли они интеллектом, достаточным для выполнения действий? Если ответы на все эти вопросы или на большинство из них положительны, тогда следует признать, что они являются людьми или человекоподобными созданиями, и таким образом находятся под защитой закона.
Далее, если они в самом деле должны поглощать человеческую плоть в качестве естественного условия своей жизнедеятельности, их не следует классифицировать как убийц или террористов, как не считаем мы убийцами хищников, питающихся дичью.
В то же время, нам ничто не мешает предупредить наших граждан об опасности вампиров и предоставить им соответствующее руководство. Право дичи на попытку расстроить планы хищника будет таким же фундаментальным, как и право хищника убивать. Однако статус вампиров как существ, обладающих сознанием, предотвратит их простое истребление для устранения угрозы с их стороны.
Кроме того, относительная малочисленность вампиров может поставить их в ряд видов, находящихся под угрозой исчезновения, и на этом основании предоставить им определенный уровень защиты мест обитания и ограничить их отстрел.
Итак, существование этих существ должно быть обнародовано, а население следует обучать, как не стать их жертвами. Жизни вампиров будут защищены Международной конвенцией по правам человека и, возможно, законопроектами о видах, находящихся под угрозой исчезновения..."
Пол прервал чтение документа, потому что буквально был парализован от изумления. Может, он оттого потерял чувство реальности, что кровь отхлынула от головы? Или всему виной листок бумаги у него в руке?
– Джастин, не мог бы ты ответить на один вопрос? Не знаешь, Франц Кафка еще жив?
– Нет, умер. А что?
– А я было подумал, что такое мог написать только он...
– Пол, меня попросили уведомить тебя, что начато расследование твоей деятельности. Вероятно, будет возбуждено уголовное дело, поэтому мы официально рекомендуем тебе нанять адвоката. Если у тебя нет собственного...
– Нет у меня никакого адвоката!
– В таком случае тебе выделят юриста с таким же, как у тебя, допуском к секретной работе, и ты сможешь обсудить с ним свою ситуацию. Если ты не в состоянии оплатить его услуги, то тебе предоставят его бесплатно.
Пол мысленно приказал себе: "Сиди смирно, дыши глубже, не бледней, не красней, никого не бей и ничего не ломай".
– Пол!
– Минутку. Я просто пытаюсь решить, что мне делать – плакать или смеяться. А ты как думаешь? Лучше поплакать?
– Не я автор документа.
– Проклятие, Джастин, неужели ты не понимаешь, что эта бумажка означает?
– Попытку признать человеческие права чужеродного нам вида.
– Это лицензия вампирам на охоту и убийство людей. Господи, да эти твари отняли у меня отца! Мальчишка ждет, и его мать ждет, они все время ждут, но отца все нет и нет. И ты бессчетное число лет задаешься вопросом: он умер, или погиб, или просто нас бросил? Вопрос не дает тебе покоя, терзает твое сердце... В конце концов я нашел отца, точнее, его останки. А большинство людей ни черта не находят.
– Правительство решило, что особи с другой кровью являются частью природы.
– Джастин, извини за тупость, но разве мы не стараемся защитить людей? Я имею в виду, разве не это главное обещание правительства? Если у фермера гибнет скот из-за набегов койотов, знаешь, что тогда происходит? Он идет на охоту и отстреливает гадов или ставит на них ловушки. Природа создала койотов, чтобы они питались другими животными. Но это не значит, что фермер будет покорно этому подчиняться.
– Против тебя завели дело: неверное исполнение приказов или намеренное искажение их смысла. Тебе просто необходим адвокат. Ситуация серьезная, приятель. Вполне возможно, тебе придется отвечать по статье "убийство" за каждое существо, что ты уничтожил.
– Джастин, ради Бога!
Тэрк холодно смотрел на него.
– Директива исходит из Белого дома.
– А кто ее авторы? Кучка вчерашних студентов без всякого жизненного опыта. Речь ведь идет о том, что гибнут люди. Матери и сыновья, отцы и дочери.
Джастин опять завертел в руках трубку.
– Я всего лишь передаю приказ.
– А почему бы тебе перед президентом не замолвить словечко за меня, за этого глупого, ничтожного ворчуна, который, так уж случилось, выше всего на свете ставит человеческую жизнь? Пару дней назад в Париже я оказался в пещере... глубоко под землей... где увидел не меньше полумиллиона мертвых людей, сложенных штабелями... длинными штабелями. Гибель каждого из них была трагедией для родных и близких.
– У людей будет право защищаться.
– Защищаться от того, кто движется так быстро, что его не увидишь, кто сильнее тебя раза в четыре и раза в два сообразительнее? Не думаю.
– Людей защитит государство.
– Есть только один способ это сделать – уничтожить вампиров.
– Пол, глупый фермер поступает экологически неразумно, когда расставляет ловушки или травит на своей территории койотов. Умный же организует дело так, что его стаду ничто не будет угрожать. Так вот, государство просто ведет себя как умный фермер.
– Но они все равно прорвутся. Они найдут способ!
– Кто-то из людей погибнет. Но так было всегда, разве нет?
– Давай кое-что предположим. Как-то ночью ты просыпаешься от того, что одна из этих тварей впивается тебе в шею. Что ты станешь делать – я имею в виду, ты, лично? Позвонишь девять-один-один? Ну же, представь хотя бы на минуту! Смелее!