Джим думал о таинственном незнакомце и его загадочных словах, о человеке, с невидящими глазами на спине. В его сердце проникли угрюмый страх и неестественный, беспричинный трепет. Он не заметил, как быстро пролетело время, как закончился их путь и с его стороны окна показалась яркая неоновая вывеска "Бар у Нила". Джим и Дин торопливо вышли из машины, и, зябко поёжившись от пронизывающего насквозь ветра, направились в душное помещение питейного заведения. У входа в бар стояли громко смеющиеся, немного пьяные, могучие и заросшие местные байкеры, обнимающие своих легкомысленных, совсем юных подруг, мечтающих выбраться любыми путями из этого захолустного, угрюмого городка, лишающего молодых людей возможностей и свободы. Они были готовы прыгнуть в постель к грубому, жестокому мужлану, вечно нетрезвому от хмельного, забористого пива, лишь бы он увёз её прочь, разрывая связь с этим проклятым местом и прошлым. Джим смотрел на них с тоской и жалостью. Они для него были одинаковыми, пустыми куклами с ярким макияжем и в вызывающей, откровенной одежде. Они уже не раз пробовали наркотики, курили с 12 лет и мечтали только о славе и свободе. Уже в 16 они занимались любовью на задних сиденьях автомобилей своих парней, припарковавшихся на пустынной заправке или у кромки леса, а потом врали своим строгим, уставшим на работе матерям, что ночевали у подруги. Да, их судьбы были похожи. Ими пользовались, разрушая их жизненные позиции и устои, их обесценивали в пьяном и наркотическом бреду на вечеринках, им врали. Они не сами стали такими. Всему виной череда нелепых случайностей, встреч и знакомств. От них зависело немного, и они сломались, подчинились бурному, яркому и ядовитому потоку. Да, они были красивы внешне, но пусты, однотипны и скучны внутри.
Увидев Дина один из байкеров весело улыбнулся и бодро помахал ему рукой в знак приветствия. Шериф лишь кивнул в ответ и торопливо направился в бар. Внутри царил приятный полумрак, сгущался, образуя клубящуюся мглу, едкий сигаретный дым. Лампы казались окутанными волшебным, сказочным ореолом. В тёмном углу, недалеко от входа сидели Пит и Николь.
– Нужно подойти сначала к Стюарту с подружкой, – негромко прохрипел Дин. Джим согласно кивнул, и они медленно пошли к молодым людям, ловко обходя столики с пьяными, взмокшими от пота, уставшими от ежедневной рутины посетителями. Когда они подошли к ним, Пит весело улыбнулся и привстал. Он был уже немного пьян, слегка покрасневшие глаза его блестели, а ноги казались ватными.
– Джим, дружище! – громко и задорно воскликнул он. – И ты здесь…
– Тише, Пит, – негромко и вкрадчиво произнесла Николь, от который исходил всё тот же приятный, дурманящий аромат пиона. Она выразительно посмотрела на Джима, а потом пытливо, с интересом смерила хищным взглядом Дина и улыбнулась. Молодому полицейскому стало не по себе от этой неприятной, таинственной улыбки. – Боюсь, нас не представили друг другу. Меня зовут Николь, Николь Симонс. А Вы, как я понимаю, Дин Саммерс.
– Вы угадали, – натянуто улыбнулся шериф ей в ответ и перевёл взгляд на рыжеволосого великана. Джим заметил, как его друг невольно вздрогнул. В серых глазах сурового шерифа едва заметно промелькнуло чувство неподдельного страха. – Питер, Вы обещали моему помощнику показать тех двух подозрительных, приезжих байкеров.
– Но я могу помочь вам и допросить их! – возмутился Пит.
– Не стоит, – сдержанно и терпеливо ответил Дин. – Вы же не бросите прекрасную девушку скучать в одиночестве? При этом мы специалисты, это наша работа.
– Да, Вы правы, – помрачнев согласился Питер, тяжело рухнув на старый, местами потёртый, кожаный диванчик. – Это те двое, – понизив голос произнёс он и кивнул в сторону молодых людей, сидевших возле барной стойки и весело о чём-то перешёптывающихся.
– Спасибо, – поблагодарил Пита Дин. – Вы нам очень помогли. Что ж, не вижу смысла больше мешать вам. Приятного вечера, – с этими словами он повернулся и уверенно, не спеша пошёл в сторону подозреваемых. Николь не отводила от него взгляд, жадно и хищно пожирая его глазами. Но Пит этого не замечал, он был окрылён своей удачей и мнимой неотразимостью.
– Удачи, дружище! – громко пробасил он.
– И тебе, Пит, – с облегчением выдохнул Джим и поспешно поплёлся за Дином. Его пугали огонь одержимости и непреодолимая жажда хищника, горевшие в серых глазах прекрасной Николи. От присутствия этой девушки сердце его замирало от ужаса, а страх делал его накаченное, весьма гибкое тело очень неуклюжим.
Они быстро подошли к барной стойке, за которой сидели недавно приехавшие в город, подозрительные байкеры. Один был немного мрачный, с жёстким холодным взглядом карих, сверкающих озорными искрами, глаз и кривой, презрительной ухмылкой. Его лицо немного раскраснелось от изрядно выпитого алкоголя. По бокам его тёмно-русые, рыжеватые волосы были коротко пострижены, а оставшаяся наверху длинная часть была собрана в небольшой, высокий хвост. Не нём была клёпаная, байкерская косуха, белая футболка и светлые, варёные джинсы с цепочкой, заправленные в мощные берцы. Он сидел спиной к залу и слушал своего весёлого друга, сидящего к нему в пол оборота. Второй байкер взъерошил пятернёй свои чёрные, густые волосы и хитро взглянул на Дина своими серыми, раскрасневшимися глазами. Серая футболка его немного взмокла на груди от пота. На его могучей, сильной шее висел мощный, огромный, серебряный крест. На коленях небрежно лежал старый, потёртый тёмно-серый плащ. Чёрные полинялые джинсы его тоже были заправлены в берцы. Сероглазый парень прекратил беседу и, весело улыбаясь, словно бы непринуждённо и спокойно ждал, когда Дин подойдёт ближе. Однако его жилистые руки были напряжены, а на виске пульсировала вена, выдавая его безосновательное волнение. Дин остановился перед байкерами и достал своё удостоверение.
– Мне нужно поговорить с вами, молодые люди, – продемонстрировав свой документ холодно отчеканил Дин. Джим, немного волнуясь, стоял в сторонке. Он боялся помешать своему другу, боялся задать глупый или нелепый вопрос. Этот страх всегда преследовал его на работе. Он хотел быть хорошим, справедливым полицейским, как из старых, почти забытых фильмов и боялся облажаться, забывая, что люди привыкли вешать ярлыки и они не обратят особого внимания на его честность, открытость, правдивость и доброту, ища в них скрытый смысл и подвох.
– Что-то не так? Какие-то проблемы? – закуривая сигарету спросил черноволосый парень. Дин развернул к ним стул, стоявший возле соседнего столика, и вальяжно закинув ногу за ногу сел на него. Весёлый сероглазый байкер довольно улыбнувшись молча протянул шерифу сигарету, и когда тот принял её, дал прикурить. Это создало уютную, непринуждённую атмосферу между ними. Джим поёжился, почувствовав на себе хищный, демонически тяжёлый и таинственный взгляд Николи. Он боялся обернуться. В впечатлительном сознании его всплыли на ясный свет мыслей слова безумного незнакомца о незрячих глазах на спине, голова его начала кружится от тяжёлого запаха разнообразных курительных смесей. Он скромно сел в полумраке неподалёку от Дина.
– Так что Вы хотели узнать, шериф? – неестественно бодро спросил черноволосый байкер. Его мрачный, худощавый друг неохотно развернулся. Лицо его было сурово, тонкие губы искривила пугающая, укоризненная ухмылка. Он облокотился о барную стойку, смерив Джима пытливым, презрительным взглядом.
– Вы люди новые в нашем городе. Для начала хотелось бы узнать ваши имена, – выдохнув горький, сигаретный дым невозмутимо ответил Дин.
– Меня зовут Райан Эрикс, – громко представился сероглазый, черноволосый байкер. – Моего друга Бен Питерс. А Вас как зовут? Извините, не успел прочитать в удостоверении.
– Я Дин Саммерс, – он кивнул в сторону Джима. – А это мой друг и помощник Джим Эландер.
– Да, Ваш друг не очень-то разговорчив, – усмехнулся Бен яростно сверкнув глазами. Голос его был грубым и с приятной, почти незаметной хрипотцой. Джим молча опустил глаза, пытаясь сдержаться и боясь всё испортить своей враждебностью и агрессивностью.
– Давно вы тут? – пропустив колкость Бена мимо ушей продолжил расспросы Дин. – Где живёте?
– Мы здесь неделю. Снимаем комнату у церковника. В городе проездом. Не думаю, что мы останемся здесь на долго, – спокойным, ровным голосом ответил Райан и погасил свою быстро скуренную от нервного перенапряжения сигарету в пепельнице, выдохнув последний ядовитый, сизый табачный дым.
– Могу ли я поинтересоваться, что вы делали позавчера? – пристально разглядывая их сквозь сумрак спросил Дин.
Байкеры взволнованно переглянулись между собой.
– С утра мы были в библиотеке, в обед мы пошли домой. Вечером засели здесь, у Нила. Домой вернулись примерно в 11:30. В этом странном городке всех приезжих допрашивают? – смеясь и неудачно пытаясь скрыть своё волнение произнёс Райан.
– А кто-нибудь может это подтвердить? – не обратив внимание на колкость продолжил Дин.
– Священник Дуглас Кенуэй, – неебрежно бросил Бен, пригубив запотевшую кружку холодного пива. – Вы ко всем незнакомцам так относитесь?
– Нет, только к тем, кто копается в могилах, – спокойно и холодно ответил Дин и загасил свою сигарету в грязной пепельнице. Райан перестал улыбаться, он резко изменился в лице, сделавшись серьёзным.
– Мы помогали священнику. По всем вопросам обращайтесь к нему, – злобно прошипел сквозь стиснутые зубы Бен.
– Вы помогали священнику осквернять могилы? Как же это интересно! – довольно, с тёмным наслаждением произнёс Дин, видя, что зацепил их за живое и поставил в нелепую, неуютную ситуацию, словно загнав их в тупик. Он встал и дружелюбно улыбнувшись продолжил. – Что ж, если вы уедете, господа, то обещаю, я достану вас из-под земли и вырву вам сердце. Можете мне поверить, я настоящий псих.
На этом разговор был закончен. Он небрежно поставил стул на место и всё так же весело и добродушно улыбаясь медленно направился к выходу. Немного шокированный последними словами друга Джим, торопливо и неуклюже поплёлся следом. Прорвавшись сквозь толпы нетрезвых, шумящих людей наконец они вырвались в ночь. Свежий воздух наполнил лёгкие Джима облегчая жуткую головную боль и тошнотворное головокружение. На улице никого не было. Холодный, северный ветер причудливыми вихрами кружил сверкающие, большие и пушистые снежные хлопья.
– Это не они, – устало вздохнул Дин. – Но они могут знать что-нибудь полезное. Нужно поговорить со священником. Ох уж эти горожане! Всё время обвиняют незнакомцев во всех своих бедах. Небольшие города – это маленькие шкатулки с секретами. Только вот ключ к ним давно утерян. Грейвс Сити – это просто небольшой ад, и все мы горим в нём, даже не замечая этого. Вчера ещё здесь шёл дождь, а сегодня уже снег засыпает наши тревожные сны. Всё меняется слишком стремительно, я уже не успеваю за этим. Столько смертей… Что с тобой Джимми? Меня ведь не обманешь.
– Ничего, мне просто немного нездоровится, – стыдливо отведя в сторону глаз ответил Джим. Он боялся сказать правду своему другу, боялся холодного отчуждения и молчаливого осуждения с его стороны.
– Если не хочешь – не говори, – пожал плечами Дин. – Тебя подвезти?
– Нет, не стоит. Я лучше пройдусь, подышу свежим воздухом, – криво улыбнувшись ответил Джим.
– Как хочешь, – кивнул Дин и торопливо, не оглядываясь пошёл к машине. Его тёмный, чёткий силуэт казался одиноким в этом холодном, пустынном месте. Джим повернулся и немного пошатываясь пошёл в сторону своего дома. Ему нестерпимо сильно захотелось курить. Сигарет с собой у него не было. Ещё с утра его пачка закончилась, и он пообещал себе, что она была последняя и он бросит. Но теперь он сожалел о принятом ранее решении, его организм, скованный слабостью после сильного, нервного перенапряжения, никак не мог войти в привычный ритм и нуждался в никотине ровно так же, как и в обычном воздухе. Джим не спеша шёл вперёд, мимо чёрных, угрюмо нависающих домов и пустых окон-глазниц. Неожиданно он остановился. Перед ним стояла Виктория. Её рыжие, вьющиеся волосы её трепал безжалостный ветер, околдованный яростной, зимней стужей. Она шла, зябко ёжась от холода и задумчиво глядя себе под ноги.
– Что Вы здесь делаете? – недоумевая спросил Джим. Виктория вздрогнув остановилась и испуганно подняла на него раскрасневшиеся, опухшие от слёз глаза.
– Я просто прогуливаюсь. Пит ушёл, а одна дома я сидеть не могу. Мне страшно в пустом доме, – негромко ответила она.
– На улице холодно, да и опасно в это время гулять здесь в одиночестве. Давайте я провожу Вас до дома, – мягко улыбнувшись произнёс Джим. Она кротко кивнула в ответ, и они вместе пошли по тёмной, едва освещённой улице, сквозь тьму и страх в тепло и уют пустого дома.
– Скажите, – неуверенно начала Виктория. – Часто ли Вы задумываетесь о жизни? Кто мы? Ангелы, светлые души, посланные на землю Богом? Или просто набор генов? Плод смешения крови? Если верно последнее, то почему мы должны быть благодарны за жизнь? Она, как и мы, просто часть сложного биологического процесса. Наш разум – это создание эволюции, а не Бога. Наше общество, мир созданный нами и окружающий нас, деньги, титулы, социальные статусы – бессмысленно усложняющая существование и отдаляющая от естественных потребностей система. Если это так, то смерть всего лишь увядание, конец. Наше существование лишено смысла без веры и Бога.
– Не стоит Вам думать о смерти, Вы ещё так молоды, – сочувственно посмотрев на неё сказал Джим.
– Но смерть всегда рядом, – испуганно возразила Виктория. – Луис… Он был ещё ребёнком. За что? Скажите, за что? – она снова разрыдалась, не в силах сдерживать горячие слёзы.
– Мы найдём убийцу, обещаю Вам…
– Я одна, – перебила его Виктория. – мне так холодно и одиноко. Мне страшно. Брат считает мои мысли бредом, всего лишь больной фантазией. Мне не к кому идти со своим горем…
– Если хотите, – негромко начал Джим. – то можете делиться со мной. Бывает, что легче поделиться с незнакомцем.
– Спасибо, – поблагодарила Виктория. Она смотрела ему в глаза с надеждой, как на долгожданного спасителя, несущего покой и умиротворение. – Вы очень добры.
Джим крепко взял её за руку и вместе они пошли по тёмным улицам, занесённым снегом забвения.
Часть 3.
Пустынная дорога смерти.
1
Дину снилась белая, иссохшая, потрескавшаяся, каменистая земля, с редкими торчащими из бесплодной почвы скрюченными, больными лишаем, чёрными деревьями. По небу плыли низкие, тяжёлые свинцовые тучи. Огромными стаями кружили над пустынными долинами скорбно и жутко крича крупные вороны. Дин стоял на высоком холме, и холодный, сильный ветер пробирал его горячее тело до самых костей. Он самозабвенно смотрел на белый, клубящийся туман, который полз из вод иссиня-серой реки, по берегам окружённой потрескавшейся, иссушенной, глинистой землёй, бесплодным призраком обволакивавший и скрывавший скованный неизлечимой, тяжёлой болезнью, неприветливый пейзаж. Рядом с Дином стоял Азраил в чёрном, изорванном по краям тяжёлом гиматие, на бледной, обнажённой, сильной груди у него было множество изящных, сверкающих украшений из серебра, сапфиров и крупных, синеватых жемчужин. Он держал свою правую руку, с искусно сделанными, большими перстнями, инкрустированными обсидианами, синеватыми аметистами и алмазами, на своём остром, длинном мече, словно бы отдыхающем в простых, обшитых чёрной кожей ножнах. Крылья его были сложены, а глаза на них закрыты.
– Хочешь знать почему именно ты? – негромко спросил он, глядя в тёмную, сверкающую от всполохов бешенных молний даль.
– Да, – твёрдо ответил Дин.
– Ты забыл, – вкрадчиво произнёс ангел смерти. – Прошлое ушло с кровью… Ты уже встречался с этим адским псом раньше, но выжил. В тот день он избрал тебя своим жнецом… Ты был близок ему, такой же изгой, как и он… Наш долг теперь вести тебя к судьбе. Мы не можем тебе открыть всего. Нам запрещено… Но мы не покинем тебя. Время пса сочтено… Скоро на его цепь посадят следующего. Твой долг принести старому псу покой…
– Что это за место? – посмотрев по сторонам спросил Дин.
– Это пустынная дорога смерти. Тебе видна лишь малая её часть. Это самоё её начало – исток ядовитой реки. Дальше начинается поле с чёрными, как ночь, крупными, бархатистыми розами. За ним туманный, непроходимый, тёмный лес, наполненный блуждающими, злобными тенями и призраками прошлого. Потом белый, пустынный берег с чёрными, истрескавшимися скалами и бескрайнее, вечно волнующееся, синее море. Через море проходит высокая коса из белых, жутко скалящихся черепов. По ней можно пройти к тёмному, узкому ущелью и огромным, увитым ссохшимся плющом вратам. Это врата в обитель мёртвых. В место, где правим мы, ангелы смерти.
– Здесь всегда такое небо?
– Да. Никогда луч солнца не опалит высохшую, истрескавшуюся пустошь, никогда. Вместо земли и песка пепел… дитя долины смерти, он жаждет воды, чтобы переродиться, он осквернён. Жадно ждёт божественную влагу. Возможно, когда небеса рухнут на землю, его жажда будет утолена. Посмотри. Ты видишь тени? Это не упокоенные души, бредущие сквозь толщу времени к вратам. Скоро они станут частью пепла. Они будут ждать возрождения, которое никогда не придёт. Они переродятся в зло, тёмных существ в конце времён, когда рог вострубит, призывая их, разрушая небесную твердь. Их сущность прогнила насквозь, – Азраил сурово, пытливо посмотрел на Дина. – Многие люди похожи на эти тени. Сбившись с пути, они превращаются в пепел, который вечно ждёт щедрый дар небес. Разница лишь в том, что люди ещё могут восстать из пыли и встать на дорогу туманных истин. Тени не могут этого сделать. Ты почти стал пеплом, Дин. Ты на грани. Знай это. Не жди изобильных дождей и милости небес. Вселенная глуха к мольбам. Иди своей дорогой.
– Но каков мой путь? Скажи мне! – взмолился Дин.
– На моих устах лежит печать молчания. Однажды мы открылись, поведав человеку о судьбах. Это было ошибкой. Теперь мы открываемся лишь избранным, – с необъяснимой тоской ответил ангел смерти и взглянул в тёмную, мутную, сверкающую яркими и частыми всполохами молний даль, словно там незримое, величественное воинство сражалось в блистающих, светлых доспехах с предвечным злом и адом, сокрытом в морской бездне. Он ещё крепче сжал рукоять своего меча. – Пора… – негромко прошептал он. – Пора уходить.
Он повернулся к Дину и расправил свои гигантские чёрные крылья. Тысячи зорких глаз открылись, излучая синие, холодное свечение и Дин провалился в тёмную, дурманящую бездну. Перед ним мелькали яркие, странные, почти безумные образы: прекрасная Николь, в белом, лёгком коротком платье и чёрном, не по размеру большом плаще. Она стояла на скалистом берегу, над ней кружили пронзительно кричащие чайки. Её глаза, серые, как сталь, пронзали тяжёлую армаду низких, свинцовых туч и туманную даль синего, волнующегося моря. Её кожа бледна и чиста, как снег, падающий на грешную землю. Солёный, холодный ветер трепал её волосы. В руках она держала хрупкую, белую розу без шипов. Она поднесла его к своим пухлым, тёмно-алым губам и поцеловала. От поцелуя цветок почернел, нежные, бархатные листья увяли. Она бросила её в воду, в холодную, яростно ревущую бездну. Песок, поднимаемый сильным, неукротимым странником ветром с угрюмых, каменистых склонов, превращался в чёрных, жутких ворон, летящих к низким, грозовым тучам.
Теперь Дин видел только небо. Тёмные, свинцовые тучи расступились перед его пронзительным, холодным взором и он увидел бескрайние, сверкающие просторы вселенной. Он прикоснулся к небу, но оно лишь задрожало, словно отражение на непроницаемой водной глади.