- Спасибо, - выдавила она наконец, уговаривая себя не сделать какой-нибудь глупости. Заплакать, например. После всего, что ей пришлось пережить в последние дни, когда удары сыпались на нее со всех сторон - то на голову, а то и под дых - слезы подступали от каждого пустяка.
- Не за что, - ответила Брейзи.
Когда Доун подняла глаза, то увидела только напряженную спину, торопливо удаляющуюся в сторону подвала.
Кико разглядывал оружие, поминутно ахая от восхищения.
- Вот это вещь! Оружие-невидимка! - Он сделал вид, что бросает сюрикен. - К черту рукопашные и громоздкие колья. К черту револьверы - от них один только грохот. Вот оно - самое крутое оружие. Да здравствуют ниндзя!
Старина Кико в своем репертуаре: нашел себе новую игрушку и забыл обо всем на свете. Его детское восхищение было так трогательно, что на глаза Доун снова навернулись слезы.
Все, пора спать. Пара часов - и она снова будет в норме. Видимо, Кико заметил, что она вот-вот расклеится.
- Доун?
- Тяжелый день, - сдавленно прошептала она.
- Это точно. - Он потянулся, собираясь похлопать ее по плечу.
И едва коснувшись ее, замер.
- Кико?
В его глазах застыл ледяной ужас. Рот раскрылся в крике, но из горла вырвался только слабый булькающий звук.
Она попыталась обнять его, успокоить, но телепат вцепился в нее мертвой хваткой, словно утопающий - за соломинку.
"А, черт… Майка Фрэнка!"
- Брейзи!
Истошный вопль Доун, видимо, долетел даже до подвала, потому что через несколько секунд в дверях появилась Брейзи. Как только ее взгляд упал на застывшего от ужаса Кико, она пинком закрыла дверь и бросилась помогать Доун: рванула ясновидца за плечи, и его пальцы наконец разжались. Кико отлетел назад и попал в объятия Брейзи. Его трясло.
- Как он? - спросила Доун.
Майка Фрэнка растянулась, из-под ворота выглядывал черный лифчик. Она боялась спросить о том, что случилось.
Впрочем, и так все понятно - Кико видел Фрэнка.
Брейзи осторожно похлопала лилипута по щекам, но тот по-прежнему смотрел перед собой пустым, остановившимся взглядом. Его челюсть безвольно отвисла.
- Фрэнк жив, - произнес он вдруг.
Брейзи вскрикнула. Доун зажала майку в кулак. Жив? Она не ослышалась? Боже, умоляю тебя… Несмотря на повисшее в воздухе напряжение, женщины переглянулись, связанные общей надеждой. А затем Кико вздрогнул и прохрипел:
- А-а-а-а… больно… очень больно…
Доун рухнула на колени рядом с ним.
- Больно… больно! - кричал телепат, извиваясь в объятиях Брейзи.
Актриса заплакала и прижала его крепче, баюкая его, словно он был самим Фрэнком.
Но глаза Доун оставались сухими. Теперь не время. Разгадка слишком близка. Она сидела и напряженно ловила каждое слово жутких откровений Кико.
- Боль, боль… Доун, где Доун?
Она наконец поняла, что происходит. Раньше он просто считывал эмоции, а теперь впал в транс. Кико корчился от чужой боли. В уголке его губ повисла ниточка слюны. Доун отерла ему рот - почему-то его беспомощность ее задела.
- Я тут, папа, - выдавила она.
- Доун. - Кико перевел взгляд на нее, но было ясно, что он ее не видит. - Я искал Робби… пришел в "Баву" и…
Он судорожно дернулся, вырвался из рук Брейзи и бросился бежать. Доун успела его перехватить. Она сжала его плечи и заглянула ему в глаза. Только бы он не замолчал!
- "Бава", - напомнила она. - И что?
- Приманка, - произнес Кико и его взгляд наконец сфокусировался на лице Доун.
Брейзи вздрогнула и отползла назад. На ее лице появилось то же выражение, что и вчера, когда она увидела фотографию в спальне Фрэнка.
Телепат качал головой. Его взгляд смягчился. Он протянул к ней руки умоляющим жестом и сказал:
- Я был приманкой, на которую тебя поймали.
Глава 19 Зеркало
Смысл последней фразы Доун поняла не сразу. Сначала ей показалось, что Кико говорит на каком-то иностранном языке. Одна бесконечная секунда сменялась другой, а Доун все никак не могла сообразить, что означают его слова.
Медленно, словно в вакууме, Доун повернула голову. Посмотрела на Брейзи и увидела, что та прячет глаза. Знала ли она о Фрэнке? А, может быть, они с Голосом?…
Внезапно Кико судорожно вздохнул. Взгляд Доун метнулся в его сторону. Ясновидец сидел, растерянно моргая. Его зрачки сузились до обычных размеров - Кико понемногу возвращался в реальный мир. К Доун, которая, вопреки своему жизненному опыту, чуть было не решила, что новому знакомому можно доверять.
"Наивная идиотка, подумала она. Видишь, что получается, когда теряешь бдительность? Видишь?"
Наверное, обида и разочарование ясно читались на ее лице и в ее позе, потому что, едва отерев капельки пота над верхней губой, Кико торопливо забормотал:
- Погоди. Я помню все, что только что произнес. Это совсем не то, что ты думаешь.
Он бросил быстрый взгляд на Брейзи, словно просил у нее поддержки.
Доун трясло от ярости. Ей хотелось сломя голову мчаться на поиски мерзавца Голоса, но она не могла пошевелиться. Казалось, ноги намертво приросли к полу, словно прибитые ледяными гвоздями.
- Вы заманили меня сюда, пользуясь отцом как приманкой? Зачем? - спросила Доун, заранее зная, каков будет ответ.
- Пророчество, - объяснил Кико. - Ты - ключ. Я видел тебя… - Он робко покосился в ее сторону. - …залитую кровью. Кровью побежденного тобой вампира. Это означало конец, Доун. Я почувствовал, что твоя победа предрешит исход всей нашей борьбы.
- Почувствовал?!
Кико встал на колени и пополз к ней. Доун оттолкнула его. Вжалась спиной в диван.
- Приманка. - Брейзи невесело рассмеялась. - Фрэнк решил, что был всего лишь приманкой для Доун. И теперь думает, что только для этого он нам и понадобился.
- Он ошибается, - возразил Кико. - Фрэнк пытается понять, что с ним происходит и почему.
Терпение Доун лопнуло. Она оперлась о спинку дивана и рывком вскочила на ноги.
- Где ваш босс? - сжав кулаки, заорала она.
- Доун, подожди…
- Где эта сволочь?!
Брейзи подняла к ней лицо, покрытое красными пятнами.
- Наверное, отдыхает.
Доун рванулась вперед, к двери в бомбоубежище Брейзи. Сзади раздался топот бегущего за ней Кико.
- Дверь заперта, - произнесла Брейзи безучастным тоном. - Кико, отпусти ее. Пусть попробует его разыскать.
От ярости Доун ничего не видела. Окружающие предметы слились в смутные пятна и проносились перед глазами подобно зыбким волнам. Она понятия не имела, куда и зачем хочет попасть. Ведомая рвущейся изнутри болью, Доун тщетно трясла дверную ручку. Кинулась к другой двери, потом к следующей. Ни одна из них не поддалась.
Но это не смутило Доун. Она взбежала по лестнице и рванула в сторону кабинета.
- Выходи! - заорала она с порога. - Или ты уже понял, что я убью тебя прямо сейчас?
Отзвуки ее слов заметались между стенами, прокатились по всему дому и вернулись к ней. Доун вошла в кабинет, провожаемая взглядами двух женщин - последних уцелевших обитательниц портретов.
- Ш-ш-ш, - раздалось у самого уха. "Послышалось?"
Она проигнорировала звук, обогнула письменный стол и остановилась перед телевизором.
- Покажись и объясни мне, что происходит, черт побери! Хватит прятаться!
- Ти-и-ише…
Доун почувствовала легкое дуновение, словно прикосновение шелка к обнаженному телу. Вдохнула запах жасмина. Тихонько зазвенела люстра, призывая ее к себе, - та самая, которая привела ее в будуар прошлой ночью. Хрустальная колыбельная.
- Не играй со мной! - крикнула она.
- Все будет хорошо. - На этот раз в звуке сплелось воедино множество призрачных голосов. Тихий шепот со дна бездны. - Тиш-ш-ше…
Сколько Доун ни цеплялась за свой гнев, вскоре от него осталась лишь крошечная капсула закупоренной ненависти, способная без труда поместиться в одну из коробок, которые, якобы, хранились в ее душе. Голоса пытались внушить ей покой, загасить огонь ее ненависти ручейком слов.
Доун сопротивлялась, прикрываясь яростью, словно щитом. Бесполезно. Ее сил хватило только на то, чтобы загнать бешенство куда-то вглубь живота, где оно тлело, дожидаясь своего часа.
Внезапно Доун почувствовала, что ее рук мягко коснулись невидимые пальцы. Потянули ее к двери, непрерывно поглаживая ее волосы, ее шею.
- Ш-ш-ш-ш, - снова прошептал многоголосый хор.
Доун упиралась из последних сил, но ноги двигались помимо воли, послушные неведомой силе, которая вела ее по коридору. Обернувшись, она увидела через открытую дверь кабинета, что картина, где была изображена елизаветинская дама, пуста. Как это?
- Ш-ш-ш…
Ее привели в комнату в конце коридора, которую освещало только колеблющееся пламя свечей, вставленных в длинные трубки из ограненного стекла. На светлых стенах плясали зловещие тени. У стены стоял открытый секретер, на котором лежали листки, исписанные крупным, изящным почерком, и сверху - ручка. Рядом виднелся книжный шкаф, слегка отодвинутый от стены - словно приоткрытая дверь, сквозь которую проглядывала полоска темноты. Из щели тянуло сквозняком. В дальнем углу висело зеркало, скрытое прозрачной занавесью. Незавешенным оставался только узкий краешек.
Невидимые руки - Доун казалось, что они принадлежат не одному человеку, а нескольким - продолжали ласкать ей шею, плечи, потом спустились к спине. Прикосновение было легким, как вечерний бриз. По телу разливалось щекотное тепло. Раздосадованная Доун попыталась их оттолкнуть.
- Нет!
Кто-то тихонько хихикнул.
- Оставьте нас, - произнес бесстрастный голос. З
вук шел из темной щели за шкафом и казался живым, не искаженным колонками.
Противный смех мгновенно смолк. Повеяло запахом жасмина, мимо пронесся легкий вихрь. Громко хлопнула дверь, заставив задрожать стены.
Доун шагнула к щели.
- Это ты, мерзавец?
- Стой где стоишь, Доун.
Она попыталась подойти ближе, но не смогла сдвинуться с места. Выкрикивая ругательства, она пробовала еще и еще, но в конце концов сдалась и застыла, задыхаясь от бессилия. Тлеющее в ней бешенство вспыхнуло и прожгло тонкий покров покоя, которым опутали ее невидимые руки.
- Я не стану слепо выполнять приказы, босс! - крикнула она. - Хватит. Я знаю, что ты подставил Фрэнка. - Она повернулась лицом к темному проему, надеясь, что каждое оскорбление попадает точно в цель. - Как ты мог так с ним поступить?
- Доун…
И снова Доун почувствовала, как он проникает в нее, проскальзывает сквозь каждую пору. Какая-то часть ее души с радостью его приняла, надеясь на желанное забвение. Но другая часть сопротивлялась ему, выталкивала его изо всех сил - все упорнее, пока наконец…
- Доун, послушай меня…
В последнем отчаянном усилии она закричала, замахала руками, царапая холодную пустоту.
Раздался глухой вскрик, и Доун почувствовала, что он отступил.
- Не смей ко мне прикасаться. Не смей…
Ее трясло, как в лихорадке. Из глаз брызнули злые бессильные слезы, и под их грузом Доун рухнула на колени.
"Ну вот, - с тоской подумала она. - Один-ноль в его пользу. Да что там, ведь ясно, что игра проиграна. По всем счетам".
Голос был где-то рядом, и ей хотелось вцепиться в него, разорвать его на части - пусть почувствует, каково это, когда чужие руки проникают в самое нутро.
- Ты обманывал не только меня, - процедила она сквозь зубы, - ты лгал Фрэнку. Кико сказал, что…
- Я знаю, что он тебе сказал, - устало произнес Голос. - Жаль, что ты не дослушала его объяснений.
- Его объяснений? А ты? Способен ты сказать мне хоть слово правды?
"Чтоб тебя, Доун. Перестань лить слезы, ну же!"
И слезы высохли, хотя она была так взвинчена, что не могла толком дышать. От загнанных вглубь рыданий саднило в груди.
- Я никогда тебе не лгал, - сказал он. - Умолчал о каких-то вещах, но не лгал.
- Разницы никакой.
- Нет. - Длинная пауза протянулась между ними, как пропасть. - Разница есть. Я не хочу подставлять тебя под удар, но ставки слишком велики. Настолько велики, что оправдывают грех молчания. Исход игры определит судьбу этого мира надолго - гораздо дольше, чем твоя жизнь.
- Печешься о благе человечества? - горько съязвила она. - Да ты просто герой, Голос.
Имя прозвучало фальшивой нотой: будто старинные часы сбились с ритма и начали отбивать полночь под утро.
- У меня много имен, Доун, но так меня не называет никто. Прошу тебя, зови меня… Иона.
Прохладный ветерок из темной щели подул сильнее. Окутал ее, уговаривая согласиться с доводами Голоса.
- Покажись из своей норы! - потребовала она.
- Заманчивое предложение… но неразумное. Хочешь, я расскажу тебе о Фрэнке?
- А ты как думаешь?
Поток воздуха скользнул по ее лицу - сочувственное прикосновение невидимой руки. И как ей ни хотелось утешения, Доун отшатнулась.
- Ты явно унаследовала упорство и пылкость своего отца, - упрекнул ее Голос… Иона.
- Ага. И характер у меня такой же бешеный. - Она сердито сверкнула глазами. - Кто ты на самом деле?
В наступившей тишине Доун уловила за шкафом какое-то движение. Как будто кто-то - Иона? - устраивался поудобнее, приготовившись к долгой беседе. Или у нее опять разыгралось воображение? Ну и пусть. За последние дни оно уже не раз ее выручало.
- Кто я? - повторил он ее вопрос. - Однозначного ответа у меня нет. Но зато я точно знаю, кто твой отец - он хороший человек, и мне жаль, что он попал в беду.
"Ловко, - подумала она. - Еще один мастер обходить подводные камни".
- Его исчезновение в мои планы не входило, - добавил он. - Поверь мне. Но я действительно разыскал его и предложил ему работу несколько месяцев тому назад в расчете на то, что это убедит тебя вернуться в Лос-Анджелес. Он знал о видении Кико…
- О том, где я - "ключ"? - В последнее слово Доун вложила все ехидство, на какое была способна.
- Да, - ответил Голос, ничуть не смутившись. - Я высоко ценю провидческий дар Кико. Таких выдающихся способностей я не встречал со времен… - Он устало вздохнул. - Только идиот может не принимать во внимание его видения. Он назвал твое имя и сказал, что убедить тебя будет трудно. Я тут же начал поиски Фрэнка. Да, я пошел на хитрость, но твой отец принял мое предложение не задумываясь. Даже то, что он узнал в процессе обучения, нисколько его не смутило. Тогда мы решили, что он готов к своей главной задаче.
- Заманить меня к вам? Чтобы я спасла человечество, или что там привиделось Кико? Вы меня с кем-то путаете.
- Ошибаешься. Мы надеялись, что он сможет уговорить тебя примкнуть к нам, но Фрэнк не хотел втягивать тебя в мир паранормальных явлений.
- Ха! Я даже догадываюсь почему.
- Как я уже говорил, наше дело важнее личных интересов. Со временем Фрэнк изменил свое мнение: он занялся делом Робби всерьез и осознал важность нашей миссии. Да, мы должны "спасти человечество", за неимением более точного выражения.
- Мой отец, - сказала Доун, качая головой. - Миссионер. Придумай что-нибудь получше.
Ироничное молчание Голоса было красноречивее любых слов.
- Ну и как… Иона? Сумел Фрэнк узнать что-нибудь полезное? Или вас мало трогало, чем он занят, лишь бы заполучить свой ключик?
- Доун, Фрэнк оказался очень ценным сотрудником. Многие из его версий были пустышками, но ему удалось узнать… нечто важное. Однажды он позвонил мне откуда-то - видимо, из "Бавы" - и сказал, что понял: твое место здесь, с нами. Но договорить он не успел - связь прервалась. Такой вот последний разговор…
Мысль о том, что отец передумал, не укладывалась у нее в голове. Фрэнк никогда не менял своих убеждений. Он был так же упрям, как она сама.
- Он действительно так сказал? Или ты опять водишь меня за нос?
- Нет. - Ветерок вдруг изменил направление, хотя голос по-прежнему шел из-за книжного шкафа. - Если бы мы не вызвали тебя в Лос-Анджелес после исчезновения Фрэнка, он позвонил бы тебе сам. Он изменил свое мнение, я в этом уверен. Его исчезновения никто не ожидал и тем более не планировал.
- Я все равно не верю, что он согласился меня завербовать.
Молчание.
- Однажды я спросил у него, что он изменил бы в этом мире - ради тебя и твоей безопасности. Знаешь, что он мне ответил?
Еще бы ей не знать! Ведь в первый вечер Иона задал ей тот же вопрос. "Ради этого я готова на все, - ответила она. - Все, что угодно". Но тогда Доун еще не знала, как далеко заведет ее это обещание.
- Фрэнку понадобилось время, чтобы осознать, что стоит за этим "все, что угодно". Полагаю, то же самое происходит сейчас и с тобой.
Привычка никому не доверять была слишком сильна. К тому же совет Мэтта Лонигана не шел у Доун из головы. "Потребуй объяснений".
Каких объяснений? Знал ли частный детектив о том, что Лимпет нанял Фрэнка лишь для того, чтобы убедить ее вернуться в Лос-Анджелес?
- Знает ли Мэтт Лониган об этой истории?
Воздух чуть всколыхнулся.
- Я не могу с уверенностью судить о том, что Лонигану известно, а что нет.
Доун поежилась. А вдруг Лониган имел в виду какие-то другие секреты, о которых Иона предпочитает не распространяться? Что еще скрывает от нее Голос?
В голове мелькнула ужасная мысль: "Что привело Лонигана к дому убитой Клары?" Доун с трудом поднялась, собралась с духом и задала наконец вопрос, который мучил ее больше всего:
- Фрэнк причастен к убийству Клары?
- Не думаю.
Доун облегченно вздохнула. Ответ Голоса - простой и ясный - успокоил ее, но в то же время насторожил. Сначала ей приходится вытягивать из босса правду чуть ли не клещами, и вдруг… Насколько он откровенен?
Тем не менее Доун решила, что такую возможность упускать нельзя.
- А мог Фрэнк каким-то образом превратиться в… в…
- Вампира?
Она смогла только кивнуть.
- Если он действительно им стал, то вряд ли по доброй воле.
"О боже. Нет, только не это…"
- Доун, это всего лишь гипотеза, которую нельзя сбрасывать со счетов. Никаких доказательств у нас нет.
Воспользовавшись ее растерянностью, Голос снова хлынул к ней. Прохладный воздух прижался к ее руке, будто чье-то лицо. Он словно просил его простить. Сердиться у Доун не осталось сил: ей предстояли сражения куда более серьезные, - так стоит ли растрачивать гнев по пустякам?
- Кико сказал, что Фрэнк страдает.
- Это хороший знак. Способность страдать - человеческое свойство.
От неимоверного облегчения Доун качнулась и завалилась назад, спиной к завешенному зеркалу. В последний момент ее подхватили невидимые руки. Девушку снова охватила бессильная тоска, от которой чуть не навернулись непрошенные слезы.
- Если хочешь помочь отцу, то для начала успокойся. - Ласковое дыхание коснулось ее уха, шевельнуло волосы на виске. - Тебе нужен покой, Доун.
Голос просачивался сквозь каждую пору, становился частью ее существа, упивался ею так же, как она - им. И хотя Доун знала, что не должна его впускать, ощущение единства с Голосом кружило голову. Доун так хотелось забыться!
- Покой, - согласно повторила она. И попросила, распахивая перед ним ту дверцу, что вела в ее сознание: - Пожалуйста.