Откуда покупатели знали, где найти продавцов, можно только догадываться. Может, из Интернета, может, по сарафанному радио, но факт остается фактом: каждый выкладывал за дозу счастья любые требуемые деньги. Отчаявшиеся родители покупали капли надежды для детей, умирающих в больницах под капельницами, смешивали их с физраствором, и дети мгновенно оживали, сбегали из палат, устремляясь на поиски жидкого счастья. Многие из родителей не устояли перед соблазном, не донесли до больницы смертельного лекарства и сами пополнили ряды "счастьеманов". В городе воцарился полный хаос. Все предприятия встали, транспорт не работал, милиция впервые за много лет по-настоящему выбивалась из сил в поисках "террористов-счастье-дилеров", но все тщетно. Деньги у людей кончались, на улицах лежали тела передознувшихся счастливчиков и обезображенные трупы - счастьеманы убивали друг друга в попытках отобрать волшебные капли. Девяносто девять процентов накоплений жителей Черняевска перетекло в карманы торговцев сладкой смертью.
Испуганные федеральные власти отрезали пораженный неизвестной заразой город от окружающего мира. Никакая связь не работала, в том числе и Интернет. Ни уехать, ни въехать в Черняевск стало невозможно. Город вымирал, оцепленный тремя санитарными кордонами федеральных войск. Казалось, ничего страшнее уже произойти не может, но вместе с июльской жарой пришел каннибализм. Пошли слухи, что счастье невидимыми флюидами задерживается в клетках тела недавно причастившихся счастливчиков. Тогда страждущие сбились в стаи и стали нападать на тех, кто еще мог позволить себе купить райские капли. Несчастных обгладывали до костей. Улицы опустели. Мэрша и правительство еще в июне ушли в отставку, бросив город на растерзание ядовитому счастью.
В мертвом городе почти не осталось здоровых людей, когда в нем опять объявился Барон. Где он прятался все это время и каким образом пробрался в город, никто не узнал, да и кого теперь это могло заинтересовать? Барон появился не один, с ним пришли восемь приятных во всех отношениях джентльменов. Похожие друг на друга как родные братья, румяные мужчины среднего возраста и среднего роста, не худые, не толстые, неприметно, но очень хорошо одетые, они явно выросли не в Черняевске, но при этом с первого взгляда казались каждому хорошими знакомыми. Барон и его новые друзья разошлись по восьми уцелевшим храмам города и устроили веселый перезвон в колокольнях шести кирх и двух православных соборов. Выманив таким образом жителей Черняевска на улицы, друзья Барона собрали их на центральной площади, где уже стоял заготовленный ими помост с трибуной. Сначала перед горожанами выступил Барон:
- Сограждане! Земляки! Черняевцы! Настали страшные времена. Никто, кроме нас самих, не спасет Черняевск. Это мой город. Вы все знаете, кто я такой. И я не дам Черняевску погибнуть! Москва махнула на нас рукой. Европейское сообщество испугалось эпидемии и поджало хвост. Весь мир отрезан от нас, и помощи ждать неоткуда, пока мы представляем опасность для здоровья людей на планете. Мировая общественность ждет, когда мы вымрем и проблема решится сама собой. Но я нашел людей, которые знают, как бороться с нашей бедой. Иван Иванович Сангров, глава негосударственной организации "Братство Крови" готов возглавить наш город, сформировать правительство и в кратчайшие сроки очистить Черняевск от заразы. Предлагаю немедленно провести досрочные выборы мэра города путем прямого голосования.
Изможденный народ, стоявший на площади, поверил бы в любую возможность спасения от страшной напасти. А когда перед собравшимися выступил краснощекий красавец, словно сошедший с рекламы дорогих автомобилей, люди буквально впали в транс. Иван Сангров говорил спокойно, уверенно, без доли какого-либо заискивания, и пообещал, что уже через неделю его правления в городе не будет ни одного больного, а виновные в безобразиях будут публично наказаны. Сангров сказал, что через месяц заработают все предприятия, снимут карантин и кордоны, в сентябре дети пойдут в школы, а в Черняевск будут ездить туристы со всей страны, чтобы воочию увидеть город счастья, в котором люди пьют чистейшую водопроводную воду прямо из-под крана и все друг другу радостно улыбаются на улицах. И тогда весь собравшийся народ как один человек в едином порыве поднял правую руку к небу и, как на новгородском вече, закричал в экстазе:
- Хотим! Любо! Пусть будет Сангров!
И началась в Черняевске новая эра. Все случилось так, как обещал новый хозяин города. Правительство он собрал из своих семерых друзей. Засели они в городском музее, в бывшем замке Шварценбург. В тот же день в городе перестали продавать капли счастья. А ночью изловили и упрятали в психушку на перековку всех самых агрессивных "счастьеманов" с улиц города. Остальным больным вводили в больнице вакцину от страшной привязанности, и им сразу становилось легче. Подростков из-под капельниц выпустили, и они, будто внезапно проснувшись, пошагали домой, недоуменно тряся головами.
Дома их ждали такие же изумленные родители. Все происшедшее в городе с момента появления капель счастья стало казаться черняевцам страшным сном. И только тысячи покойников, не совладавших со счастьем в крови, напоминали выжившим о том, что все случилось на самом деле. Жизнь налаживалась и быстрыми темпами менялась к лучшему. Горожане не могли нарадоваться на новых градоначальников. Но еще много больных нуждалось в заботе и лечении. Больше всего им требовалась чистая кровь выздоровевших собратьев. Донорство стало почетной обязанностью каждого пришедшего в себя после счастьеманского помутнения. Как грибы после дождя на каждой улице Черняевска повырастали донорские пункты. В том числе и в бывших аптеках "Фармага". По городу сновали туда-сюда передвижные пункты переливания крови. Улицы украсили перетяжки с лозунгами: "Сдай кровь - спаси мир", "Быть донором почетно" и "Твоя кровь нужна нам". У новоспасенных черняевцев вошло в привычку раз в неделю ходить в уютные донорские пункты и делиться своей кровью. Даже когда в больницах не осталось "счастьеманов", люди не перестали сдавать кровь, ведь беда могла прийти снова. И необходимо все время пополнять запасы, тем более что новые власти активно поощряли донорство и даже включились в федеральную программу создания Всероссийского банка крови под патронатом самого президента. Новый глава города Иван Сангров и его правая рука Петр Блутов стали самыми популярными людьми города, настоящими героями. Народ с радостным энтузиазмом поддерживал все их инициативы.
- Наша водопроводная вода - самая чистая, полезная и вкусная в мире, - говорил Блутов, - хоть бутилируй ее и отправляй на экспорт. Будем пить только ее и будем здоровыми и счастливыми.
- Ура! - отвечали горожане и не удивлялись, что из магазинов исчезли все напитки, кроме произведенных и разлитых в Черняевске. Не удивлялись тому, что все старые скважины просто повзрывали к чертовой матери без возможности восстановления. Пили воду из-под крана и радовались как малые дети.
Общее пережитое горе сблизило горожан, и они стали радоваться друг другу, улыбаясь при встрече на улице. А вскоре улыбки вообще перестали покидать лица черняевцев. Они улыбались, вставая в шесть утра на работу, весь день ходили с приклеенными счастливыми улыбками. Улыбались дома, тупо пялясь в телевизор. Даже во сне они сладко улыбались. В городе победившего счастья появилось огромное количество беременных улыбающихся женщин. Блутов и Сангров приветствовали сознательность молодых гражданок Черняевска, старающихся поднять кривую рождаемости, восполнить потери города, и обещали обеспечить роженицам лучшие условия для воспитания детей.
Шло время, и в улыбающемся цветущем городе Черняевске постепенно произошла массовая амнезия населения. Все как-то удивительно одновременно забыли, с чего началась эпидемия. Горожане вспоминали с трудом, что случился какой-то теракт, вроде как связанный с питьевой водой. Тех, кто начинал говорить про капли счастья и пипетки, поднимали на смех, да они и сами понимали всю глупость этих ложных воспоминаний, вызванных, скорее всего, пережитой болезнью. Появилась и официальная газетная версия недавних трагических событий от новых властей. Звучала она так: "Действительно, проведенное расследование показало, что имел место теракт на городском водохранилище с попыткой отравить население токсичным биологичским оружием, и теперь, во избежание повтора трагических событий, водоочистительный комплекс Черняевска стал стратегическим объектом номер один. Если раньше он стоял, обнесенный одним кольцом колючей проволоки, то теперь их стало три, и все - под током. Начальником городского водоканала назначен герой, призвавший в город команду Сангрова - Блутова, тот самый легендарный Барон, и сегодня горожане могут спокойно спать, работать, рожать детей и сдавать кровь под надежной защитой городских властей. Но бдительность, однако, не помешает. Если враг не может попасть к водохранилищу, он будет пытаться гадить в другом месте. Узнать врага теперь очень легко: он не улыбается, не радуется жизни, не доволен тем, как живет и процветает новый Черняевск, не пьет воду из-под крана и не сдает кровь. Обо всех подозрительных типах и небеременных девушках нужно сообщать в новую милицию, почти целиком собранную из излечившихся горожан, страдавших наиболее агрессивной формой счастьемании. Возможно, подозрительные типы вовсе и не враги, а просто недолеченные носители смертельной бациллы или опасные сумасшедшие, и для их же пользы им лучше пройти курс лечения в городской психиатрической больнице".
Глава 11
ГОРОД-ДОНОР
Год провалялся в "Гестапо" Ольгерт Францевич Блок, он же Следак, после неудачного внедрения его в банду Алхимика. Лечили его в этот раз серьезно и вдумчиво, химикатов не жалели. Еще бы! Ведь он находился под личным патронатом не полковника Швеца, к моменту его выписки давно уволенного и списанного в тираж, а самого Александра Барона, который теперь был не только владельцем порта и всех аптек в городе, но еще и директором черняевского водоканала. Правда, Следак об этом даже не догадывался. Его так усиленно кололи, что он абсолютно потерял связь с внешним миром, перестал им интересоваться. Ольгерт не вел счет дням, жил от кормежки до кормежки, то и дело проваливаясь в черный ватный сон, и только каким-то чудом умудрился не превратиться в полный овощ.
Наконец врачи, видимо, убедились, что лечить Следака бесполезно, тем более что они уже и не помнили, от чего его лечат, - забыли, как только Швеца уволили со службы. Так что они перестали пичкать Следака лекарствами, и он целых две недели адаптировался к реальности, общаясь со свежими клиентами заведения. Все они несли полную ахинею о том, что случилось в городе за последний год. Причем одну и ту же ахинею. Видимо, какая-то эпидемия шизофрении охватила Черняевск, потому что все новоприбывшие больные убеждали Следака, что ему крупно повезло и лучше бы ему и дальше оставаться здесь. В городе якобы творится полная чертовщина, причем с явного попустительства Москвы. Все в городе сошли с ума, а тех, кто остался в разуме и пытается противостоять всеобщему безумию, отправляют в психбольницу, как в прекрасное время брежневского застоя. Власти в городе тоже абсолютно сумасшедшие, интересует их только донорство и повышение рождаемости, так что - сдавай кровь, размножайся и ходи с довольной улыбкой, иначе отправят в дурдом. И это в лучшем случае, ведь некоторые диссиденты пропадают без следа. Такой вот уродливый мир ждал Ольгерта Блока, чей мозг едва-едва приходил в себя после годового онемения. Но слушать безумцев - последнее дело, и когда врач сказал Следаку, что завтра его выпишут, он расплакался счастливыми слезами.
Город встретил свободного Следака утренней майской грозой. Потемневшее в секунду небо перечеркивали зигзаги молний, толстые капли лупили несчастного Ольгерта по голове. Мокрый сверху донизу, Следак зайчиком доскакал до маминой квартиры, в которой опять отключили свет. На ощупь он добрался в темноте до кровати и проспал целые сутки, опьяненный воздухом свободы. Разбудило его солнце, нагло залившее светом убогое жилище. Настала пора выйти в город. Первым делом нужно выяснить, что произошло с Алхимиком и его дочерьми. Если с ними все в порядке, можно свалить из Черняевска в Петербург - хотя бы могилку Верину в порядок привести. Спасать Черняевск, бороться с мифическим злом и даже убивать себя бухлом Следаку больше не хотелось. Может, действительно вылечили пилюлькины? Телефона у Следака не имелось - не только мобильного, но и городского, поэтому он решил дойти до башни пешком, хотя в глубине души очень боялся встречи с Алхимиком. Город за год поразительно изменился. Утром мучимый жаждой Следак, предвкушая отвратительный вкус, припал к кухонному крану, и - о чудо! - вода оказалась на редкость приятной. Конечно, не такой сладкой, как в детстве, но удивительно бодрящей и вкусной. Оторваться от крана Следак заставил себя с трудом.
"Не вода, а прямо сказка, или мне после "дуры" все таким кажется?" - подумал Следак.
Но то, что он увидел на улицах города, замечательным ему не показалось, скорее - странным и пугающим. Черняевск жил в ритме замедленной съемки: не спеша передвигались по грязноватым тротуарам вальяжные пешеходы, по улицам неспешно катил транспорт. Следак смог без труда обогнать зеленый троллейбус. При этом на лицах встреченных Следаком людей застыло странное выражение - они приветливо, но очень натянуто улыбались ему, как рекламные персонажи, при этом глаза у них были абсолютно пустые, как у законченных наркоманов. Полный город радушных наркоманов, приветствующих его выписку из больнички. Может, врачи поторопились его выписать? Следак перестал смотреть на лица медлительных горожан, тем более что и без них нашлось на что положить глаз. Например, на беременные животы прогуливающихся дам. Смотреть на них было гораздо приятнее, чем в пустые глаза их обладательниц. Пугало только то, что беременной казалась каждая вторая из встреченных Следаком женщин. Следак стал крутить головой в попытках отвлечься от осмысливания увиденного. Весь город был увешан, оклеен и заставлен рекламой донорства.
"Отлично, - сначала подумал Следак, - никакой коммерческой рекламы - только социалка, к тому же красивая, грамотная и ради хорошего дела". Но когда он свернул на третью, а потом и на четверную улицу, а тумбы, плакаты и транспаранты, так или иначе рекомендующие ему сдать немедленно часть своей крови, не прекратились - благое дело показалось несколько навязчивым. Следаку сильно захотелось немедленно купить и повесить на шею освященный крестик. Такой, самый простой и дешевый, на суровом шнурке, как он носил не снимая много лет до попадания в "Гестапо", где крест забрали и не вернули. С крестиком как-то спокойнее ходить по городу, жаждущему твоей крови. Как по заказу впереди он увидел храм. "Сдай кровь - обрети спасение!" - прочитал он на транспаранте, растянутом на фасаде церкви. "Ничего себе, как это им разрешили?" Подойдя поближе, он понял как. Двери и окна церкви были заколочены толстыми досками. "Кровь есть любовь" - написали на плакатике поменьше, висевшем на заколоченных крест-накрест дверях. Рядом с церковью, в бывшей аптеке, расположился ППК - пункт приема крови у граждан. Симпатичный красный крест аптеки приобрел себе компаньона в виде полумесяца. "Два больших религиозных символа", - пронеслось в голове Ольгерта, которая начинала кипеть. Несмотря на утренний час, у дверей ППК стояла солидная очередь желающих сдать кровь улыбающихся людей. Следак, поначалу отвечавший улыбкой растянутым ртам горожан, загрустил. "Что-то здесь не так. Зов крови какой-то".
Он свернул за угол и увидел еще один ППК, у которого стояла еще более длинная очередь. Улица Свободы - одна из самых центровых в Черняевске - раньше славилась обилием кафешек, ресторанов и всяческих модных бутиков. Теперь все они позакрывались. В некоторых просто грустили пустые витрины, в других заботливо выбили стекла. Бывшее прибежище местной богемы - галерея "Порей", располагавшаяся в уютном подвальчике, зияла выбитыми глазами окон и заколоченными крест-накрест дверями, зато ППК на улице Свободы Следак насчитал аж четыре штуки, и на каждом - плакат: "Твоя кровь - кровь спасителя!" И у каждого - очередь из желающих обескровиться. "Может быть, зря я не послушал психов", - взгрустнул Следак и прибавил шагу. Рядом почти что с каждым ППК открылись женские консультации, украшенные красивым изображением молодой мамы в синем платье с грудным ребенком на руках. "Почти Мадонна, прости господи", - на бегу подумал Следак. Беременные, попадавшиеся ему навстречу, все как одна спешили в консультацию. "Слава богу, что не кровь сдавать", - обрадовался Ольгерт. В руках входящих в консультацию дам, как сильно беременных, так и не очень, обязательно виднелись либо бутылочки, либо пакеты, в которых просвечивали бутылочки. "Анализы, что ли?" - заинтересовался любознательный Следак, для которого женская консультация всегда была совершенно загадочным местом. Ну вот и башня. Может, хотя бы Алхимик объяснит ему, что за чертовщина творится в Черняевске?
Но Следака ждало очередное разочарование: дверь в башню оказалась заколоченной, а на стене рядом с дверью висел плакат: "Передвижные пункты приема крови: если ты не можешь прийти, просто позвони, и мы приедем к тебе. 007". "Ого! Похоже, никто не расскажет мне, что здесь приключилось. Может, сдать кровь? Всю. Позвонить 007, пусть приедут эти обворожительные красавицы и красавцы с плаката. Похоже, мне все-таки придется спасать этот город". У Следака пересохло в горле от нервного напряжения и немедленно захотелось его промочить. Попить водички, а лучше сразу водки. Вот и продуктовый магазин - правда, весь в рекламе гематогена, ну да ладно.
- Бутылку водки, пожалуйста. - Хорошо, что деньги дождались его в тайнике под ванной.
- Вы приезжий? - Опять мутные глаза и растянутые до боли губы, обнажающие плохие зубы.
- С чего вы взяли? - Следак недружелюбно посмотрел на улыбчивую продавщицу.
- У нас в городе больше не торгуют алкоголем. Уже давно.
- Как это? Сухой закон, что ли?
- Алкоголь убивает мозг, не знали? Портит кровь, отражается на детородных функциях. Нас веками травили жадные правители, наживаясь на болезненной привязанности. Разрешенный наркотик, понимаете? - Продавщица говорила медленно, без выражения, но внятно.
- Понимаю. Чего уж тут не понять. Меня долго здесь не было. Или весь мир отказался от синьки?
- Нет. Во всем мире люди травятся, как и раньше. Но Черняевск - город будущего, рай на земле. Вся Россия и весь мир с надеждой смотрят за нашим экспериментом. Вам очень повезло, что вы теперь с нами. Наше правительство заботится о нас.
Толстая рука указала на лучезарного мужчину, улыбающегося Следаку с плаката на стене. Весь в белом, он раскинул руки для объятий. Под плакатом подпись: "Иван Сангров. Мы с тобой одной крови - ты и я".
"Отличная политическая программа от Киплинга. Политика на крови. Кровное братство вместо кровной вражды. "Кров" - старорусское "дом"…" Следаковский мозг начинал кипеть.
- И что, барышня, народ прямо так разом пить и перестал по указу сверху? Водочных бунтов у вас еще не было? - А про себя подумал: "Теперь будут".