Белые ночи уже миновали, но ни одно движение в спящем городе не ускользнет от огненных глаз Рудиила. Да и разве большие города спят по ночам? Зоркий Рудиил облетает свои владения и наводит порядок огненным мечом. Вот взгляд его падает на группку подростков, еще совсем детей, они сидят на корточках рядом с развалинами дома с недавно провалившейся крышей, которые стали их прибежищем. Это беспризорники, сбежавшие кто из детских домов, кто от непутевых родителей. Пока на дворе жаркое лето, они будут жить в этих развалинах - курить, пить и нюхать клей, пугая сытых обывателей. Вот к ним подтянулась сутулая фигура взрослого. Это сутенер пришел - урод, наживающийся на несчастных, никому не нужных детях и смрадном грехе богатых ублюдков, готовых платить за их ночные услуги. Сутенер стоит перед одним из подростков и резко жестикулирует, размахивает длинными руками у его лица. Мальчик явно не хочет с ним никуда идти, ему хорошо дышится и здесь, с обмазанным клеем "Момент" пакетом на голове. Остальные подростки вяло подбадривают и подпихивают его к сутенеру - им нужны деньги. И вот уже сутенер ведет паренька своей длинной рукой, как жертву на заклание, темными проходными дворами к месту встречи с клиентом на набережной Фонтанки. Они стоят у чугунной решетки парапета в ожидании опаздывающего клиента, две фигурки, взрослая - нескладная, вся из углов - и детская - съежившаяся в предвкушении истязаний. А вот и клиент. Черный "бентли" поворачивает с Невского проспекта и несется, чтобы затормозить рядом с сутенером и малолетней жертвой. Высоко в небе над ними парит ангел Рудиил, сердце его переполнено болью и негодованием, глаза горят красной праведной ненавистью. На полном ходу тяжелый "бентли" врезается в чугунную ограду. Мальчишка успевает отскочить. Падают в темную воду фрагменты ограды, мертвый сутенер и "бентли". В руль элитного авто вцепились мертвые пальцы извращенца, черное сердце которого пронзил пару секунд назад огненный взгляд Рудиила. Беспризорник поднимает голову и видит в ночном небе маленькую фигурку золотого ангела, отражающую свет далекой луны. Он запомнит эту картину на всю жизнь.
Рудиил спешит дальше, до рассвета еще далеко. Вот на крыше дома по улице Чехова его зоркий взгляд выхватывает из темноты две крадущиеся фигуры. Это воры-форточники, два друга из солнечной Грузии, которые собрались обчистить пустую квартирку на последнем этаже. Они пасли ее целую неделю, дождались, чтобы хозяева уехали на дачу и оставили открытой форточку. Редкая удача. Только вот прохладный металл под ногами вдруг в мгновение ока нагрелся до красноты. Крыша стала жечь воровские ноги, обувь стала плавиться. С криками боли и ужаса ничего не понимающие воры еле-еле допрыгали до люка на крыше и свалились обратно на чердак с обожженными конечностями, облепленными оплавившейся резиной и сгоревшей материей. Теперь если они и выйдут на дело, то очень не скоро - будут помнить, как земля горела под их ногами. Да и что за форточники на костылях?
Рудиил летит дальше, он уже над Марсовым полем. Там у Вечного огня собрались вечные гопники и, похоже, задумали что-то недоброе. Так и есть. Видит Рудиил с небесной высоты, как подходит к ним добрая душа, поэт и музыкант Михаил Башаков со своей неразлучной гитарой. Михаил устал, но весел и беззаботен, отыграл хороший концерт в клубе и теперь возвращается домой. Гонорар обещали отдать завтра, и он бредет по ночному городу пешком, улыбаясь встречным людям. В ушах у Миши наушники, в кармане - айпод. Вот на него-то и на мобилку и нацелились лихие гопники. Вечный огонь из золотого пентакля отбрасывает зловещие отблески на лица, но Миша их не замечает, он машет ребятишкам рукой в знак приветствия и проходит мимо не оборачиваясь. А зря. За его спиной уже занес обрезок трубы подлый уркаган. Но, охнув от страшной боли, тут же отбросил раскаленный добела металл. Труба попала в изумленного товарища. Между гопарями завязалась драка, а ничего не заметивший музыкант благодаря Рудиилу миновал опасное место и уходит дальше.
Рудиил застыл над Владимирским собором. Справа под ним - городское чрево, Кузнечный рынок. С рассветом он заживет своей суетливой жизнью, понаедут фермеры, рыночные перекупщики, которых прикрывает и доит Рудольф со товарищи днем, за копейки заберут у них фрукты-овощи. Но сейчас здесь тихо. Только Рудиила не обманешь - видит он, как в сквозной подворотне с Колокольной улицы затаились три бонхеда, чью банду недавно потрепали злые антифа и чьи бычьи сердца теперь жаждут мщения. Не удалось им после панк-концерта отловить ни одного одинокого возвращенца, и сидят они теперь, подогревая пивом ненависть, - надеются на случайную удачу. Не долго им ждать пришлось. Выплывает с улицы Марата в Кузнечный переулок пара вьетнамок, каждая из которых в три раза меньше самого маленького из трех бонхедов. Куда и откуда идут эти дуры в три часа ночи - непонятно. Смерти, видимо, ищут. И она незамедлительно появляется из подворотни в виде трех бугаев с ножами, кастетами да включенными камерами мобильников. Заверещали вьетнамские девушки. А может, и бабушки - там ведь сразу не поймешь, тем более с такой высоты, - глаза от испуга позакрывали, остановившись как вкопанные. Не увидели вьетнамки, как бонхеды выронили раскалившиеся железки из обожженных рук и разбежались в разные стороны с криками:
- А-а-а, ведьмы косоглазые!
А довольный Рудиил летит дальше. Уже край неба начинает розовым окрашиваться, а у Рудиила еще одно незаконченное дело осталось. Хищной птицей он планирует на подоконник квартиры вора в законе, где в горшках цветут прекрасные розы, срубает огненным мечом с кустов большую охапку цветов и летит с ним во двор-колодец на Поварском переулке. Там, на подоконнике комнаты в коммуналке, раскладывает благоуханные цветы. Проснется Кошачья королева, подойдет к окну и, может быть, порадуется. А ему пора возвращаться домой, чтобы еще один день прозябать до следующего дежурства в ненавистном Рудименте, ничего не знающем о его волшебной сути и героическом предназначении.
Вот и вся история, Следак. На мой взгляд, неплохая, только я бы ее назвал "Супермент". Рудимент - слишком заумно. И то ли на милицию поклеп, то ли на крылья намек.
- Так себе история, - сказал Следак, - автор явно незнаком с работой милиции. Сплошные нестыковки.
- А мне показалось, что ты нарочито здесь блефуешь - мимикрируешь под обывателя. Молодец, Следак! Хоть писатель ты никакенский, но героя нашего времени точно нащупал! Мент, и только мент - вот главный герой России нулевых. Послушай, какая музыка в этом слове заложена! Здесь все сошлось: и менталитет народный, и ненависть всеобщая к ментальной сфере. В каждом российском менте изначально заложена трагическая драматургия. Человека, идущего защищать закон, жизни людей и моральные устои общества, государство сразу ставит раком при помощи нищенской зарплаты. И приходится ему выживать, нарушая закон и моральные устои, которые он защищает. Искушение властью и пистолетом превращает слугу закона в слугу зла. Честный мент - теперь почти оксюморон. Хотя и такие есть. И гибнут наши менты по-настоящему, от бандитских пуль детишек закрывая. Что-то разошелся я, Следак. Тема уж больно для меня актуальная. Ты-то нашел выход из ситуации - на гонорары с книжек жил. Но не всем же ментам в писатели подаваться!
- Я никаких книг не писал. И точка! Ни про суперментов, ни про рудиментов, ни жалобных, ни злобных. Спать хочу! Отпускай, Аркадий, затянулись твои поиски истины. Не там ищешь.
- Ну да, похоже на то. Не там и не того. Фотографии Следака, которые я нашел, на твое лицо совсем непохожи. Бывшие сослуживцы тебя на фото не признали. Книг ты не писал. Вывод какой? Ты - не Следак. Просто сумасшедший, который лежал со Следаком в одной палате, наслушался его историй, а потом присвоил его личность и в конце концов сам в это поверил.
У Следака неистово зачесалась титановая пластинка в черепе. Так, что он даже усиленно задвигал кожей на лбу, проверяя себя на достоверность, - руки-то скручены за спиной.
- Отличная новость, Аркаша. Все наконец-то становится на свои места. Я - не я. Конечно, меня подменили в одну из моих лежек в "дуре". И конечно же, прийти такая замечательная параноидальная идея могла только в одну темную больную голову. Голову Следака. Мою голову! А ты тогда - всего лишь фантом, Аркадий. Мое - альтер эго. Вторая личность. Тебя нет, ты фикция, плод моей больной фантазии. Я сижу здесь и разговариваю сам с собой. Часами. Зачем - не знаю. Но пора положить этому конец. Сейчас закрою глаза, досчитаю до десяти, и ты исчезнешь. Навсегда исчезнешь! Один, два, три, четыре…
Глава 13
САН-ИНСПЕКТОР ДИМОН
В городе, залитом неприлично долгим дождем, отражались звезды. Тихо, темно и - лужи, лужи, лужи… Как только дождь прекратился, небывалая тишина тугой ватой забила уши. Двор, в котором стояла башня Алхимика, стал похож на блюдце с чаем, в которое по неосторожности поставили кружку. Следак выпрыгнул из машины в лужу перед входом в башню. В его городе стояла спокойная звездная ночь, прохладная осенняя ночь. Никаких демонов, чертей, вампиров вокруг не наблюдалось. В лицо дул свежий отрезвляющий ветер. Следак вдохнул его, словно глоток надежды, снова подставил лицо прохладному воздушному потоку. Ему захотелось пойти домой, лечь спать и, поднявшись утром, забыть о трехлетнем кошмаре как о нелепом навязчивом сне.
- Эй, чего морозишься, обморок? Открывай дверь. - Аня подтолкнула Следака в спину.
Он тяжело вздохнул и стал отрывать прибитые крест-накрест доски, со скрипом вытаскивая из дверей длинные черные гвозди. Внутри башни царили темнота и полнейший кавардак. Аня деловито расставила и зажгла свечи, привезенные с собой. В башне стало светло. Следак добрался до любимой софы Алхимика и улегся на нее.
- Чего это ты развалился, как у себя дома? - недовольно сказала Аня, блуждающая по башне и то и дело поднимающая и рассматривающая что-то. - Три года не была здесь, а как будто вчера уехала. Отец нам даже собраться как следует не дал.
- Я после дурки везде как дома. А что, мешаю?
- Ладно, лежи. Пойду посмотрю, может, в ванной воду не отключили.
Аня ушла наверх и затихла. Видимо, с водой все оказалось в порядке.
Следак старался не думать о том, что Аня сейчас готовится принять душ, раздевается… Он уже больше трех лет жил без секса. Причем последними женщинами, вызывавшими у него чудовищное вожделение, были как раз бессовестно красивые Яна с Аней. Запретный плод. Просыпаясь после очередного эротического сна с их участием, Следак в ужасе каялся, просил прощения у Веры и мысленно обещал себе избавиться от ужасных фантазий. Но все тщетно. Вот и теперь, стараясь отогнать соблазн, Следак поспешил переключить канал в голове. Он стал думать о башне.
Башня все смутное время простояла пустой - после разгрома, который учинили в ней возмущенные горожане, никто в нее не заходил. Преступность после воцарения вампиров в городе пропала. Не то чтобы в одночасье все черняевцы стали высокоморальными и принялись чтить заповеди. Просто у одурманенных людей притупились все желания, пропали агрессивность, азарт и жажда наживы. Прежние желания и приоритеты стали казаться смешными и нелепыми. Люди перестали убивать, воровать, заниматься накопительством. Перестали запирать двери. Претензии стали гораздо скромнее. Внешний вид горожан постепенно усреднился, у людей прошло стремление выделяться. Красные куртки с символикой города у женщин и белые - у мужчин, чтобы не замерзнуть, - такой стала повседневная верхняя одежда горожан. Взрослые по-прежнему ходили на работу, а дети - в школы. Но вся эта деятельность шла вяло, скорее по инерции, ведь главное - не забыть выполнить еженедельный Долг: сдать вовремя всей семьей кровь. В городе исчезли несчастные лица, под общим наркозом (наконец-то Следаку открылся тайный смысл этого словосочетания) горожане перестали грустить, мечтать и расстраиваться. Вместе с остальными чувствами притупились и чувства боли, вины, сопереживания. Болели теперь спокойно и умирали с улыбками на лицах, в окружении улыбающихся родственников и друзей. После похорон улыбающаяся толпа дружно шла на сдачу крови. Любовью занимались исключительно из чувства долга, для увеличения семьи. Крепкая здоровая семья может сдать много крови! И никаких страданий, измен, неразделенной любви и прочих атавизмов. Из жизни Черняевска исчезло творчество. Вся черняевская богема, выжившая после наркокатастрофы, либо слилась с общей серой донорской массой, либо вымерла, лишенная средств к существованию. Помогать ближним, если они не члены твоей семьи, в новом Черняевске стало не принято, да и просто непонятно зачем. Ведь я и так сдаю кровь. Что может быть большей жертвой для общества? Город людей-зомби под общим наркозом, все сдают кровь своим владыкам и улыбаются растянутыми мускулами лица. Город людей, которых он может сегодня спасти! Такие мысли обычно позволяли ему отвлечься от эротической истомы. Правильный их ход обязательно должен был прогнать картинку прекрасной обнаженной Ани из мыслей Следака, но на этот раз что-то не сработало.
- Ну что уставился, неудачник? Нравлюсь? Есть на что посмотреть? Только времени у нас немного. Дуй-ка быстрее в душ. От тебя воняет козлом и кладбищем. У меня был слишком тяжелый день, и я хочу мужика, пусть даже такого никчемного, как ты, Следак. А ну давай быстрее в душ!
Нет, это не видение. Слишком грубо и прямолинейно, нафантазировать такое Следак не смог бы. Да и такого тела он не смог бы представить себе в самых смелых мечтах. Молочно-белая кожа, а на ней цветут синие и зеленые татуировки, кельтские болотные лилии плавно огибают маленькие нежные груди с розовыми упругими сосками и уходят к животу и ниже, куда смотреть нельзя, но и глаз отвести не получается. Это Аня только что из горячей ванной склонилась над ним со свечой в руке в одном распахнутом банном халатике.
- Ты что, Аня? Девочка! Запахни халат! Побойся Бога!
- Это говорит мне человек, два часа назад вызвавший демона! Быстро в душ, слизняк!
- Да я тебе в отцы гожусь!
- Не годишься. Слишком слабый. Мы любили отца, но он нас отпустил. Ты сам все слышал. Больше никаких долгов, никаких привязанностей, мы созданы для любви. Вперед в душ, Следак. Тебе сегодня неслыханно повезло. Я собираюсь тебя поиметь.
Следак окаменел. Он столько раз занимался любовью с Аней в своих фантазиях, что возможность сделать это наяву испугала его до смерти. Ее бархатная кожа в цветах звала его. Если бы Аня молча села рядом и поцеловала его в губы, прижалась бы к нему худеньким телом, он бы точно не совладал с собой. Но когда она так агрессивно, грубо потребовала удовлетворения, Следак, несмотря на огромное желание, заупрямился:
- Я так не могу. Прости. Без любви, как животные. Мне так неинтересно. Я не Сатанюга, которого мы, кстати, даже не помянули.
- Брось, думаешь, я не вижу, как ты смотришь на меня? Не помню, как ты раздевал меня глазами три года назад? Думаешь, мы не видим все эти ваши масленые похотливые взгляды? В вашей главной книжке написано: согрешил в мыслях - значит, согрешил по-настоящему. А если грехи уравнялись, какой смысл отказывать себе в удовольствии? Я знаю, что слишком красива для тебя, но мы с сестрой созданы для любви - такова наша природа. Так в чем проблема? Займемся любовью, Следак. Секс - моя религия. Это и есть любовь. А то, что называешь любовью ты, - всего лишь привязанность. Отвратительное слово, не правда ли? Отдает веревками, насилием и наркотиками, которые ты так ненавидишь. Никто не может отказать богине. Посмотри, какая я…
Выслушай женщину и сделай наоборот. Сопротивляясь инстинкту, Следак закрыл глаза, и тут же маленькая, но сильная рука Ани легла на его живот и стала продвигаться ниже, а мягкие теплые губы коснулись его виска, горячее дыхание обожгло ухо, а потом еще более горячий, влажный язык коснулся ушной раковины. Аргументы к продолжению сопротивления у Следака стремительно исчерпывались. Долго он бы не продержался.
- Подожди! Сейчас уже вернутся Димон с Яной, а я хотел без них переговорить с тобой. Что вы собираетесь сделать со ЗЛОм?
- Черт! Следак, ты и правда дурак?
Аня отдернула руку и отпрянула от софы.
- ЗЛО по праву принадлежит нам. Отец вытащил его с того света ценой своей души только ради нас! Найдем что сделать. Поставим весь мир на колени. Вампиры - идиоты, возомнили себя богами и решили осчастливить человеческое стадо. Чушь! Это никому не нужно. Мне плевать на человечество. Пусть богачи покупают у меня ЗЛО за безумные деньги. Мы с Янкой будем жить в роскоши и постоянном удовольствии. Мы настоящие богини, вечно молодые, красивые и сексуальные, разве не так, Следак?
- Так, конечно так, - пролепетал Следак.
Он радовался отвоеванной передышке и не особо вникал в смысл Аниных слов.
- То-то. Мы и так богини по жизни. А когда вернем себе ЗЛО и вырвем из вампиров секрет абсолона, станем богинями настоящими - бессмертными и могущественными. Вот какая честь выпала тебе, Следак, а ты залег на софе, как сытый крокодил! Быстро в ванну! Еще эта дрянь где-то застряла с горячим крылатым мачо из Ада! Просто бесите меня все!
- Ты боишься за нее?
- За Янку? Да эта сучка любого демона уморит. Наверняка трахается с ним сейчас на каком-нибудь крутом черепичном скате. Ревную я, а не боюсь.
- Я никак не могу привыкнуть к вашей вульгарности и вообще к тому, что с вами стало за эти три года. Похоже, во всем виноват Барон, это из-за того похищения, вашу детскую психику травмировали. Я чувствую свою вину и сожалею.
- Кому нужны твои дебильные сожаления! Мне плевать, что ты там думаешь. Мы прекрасно жили последние три года и дальше будем жить в свое удовольствие. И если ты сейчас не отправишься в ванну, то отправишься за Сатанюгой! Обещаю.
- Я тоже хочу свою долю ЗЛА. Без меня вы не смогли бы вызвать Димона! - крикнул Следак, вскочив с софы и пятясь в сторону лестницы.
- Это что, шантаж? - спросила Аня, неприлично развалившаяся на нагретой Следаком софе. - И что ты будешь с ним делать? Тебя же ЗЛО не берет. Продашь долю и купишь себе новые мозги?
- Отдам ученым. Может, в микроскопических дозах ЗЛО может спасти мир от депрессии, заменить все существующие допинги и наркоз в медицине.
- Я так и думала. Неисправимый дурак. Идешь дорогой вампиров - собираешься превратить ЗЛО в Добро и осчастливить человечество. Не надо спасать человечество. Спасай свою тощую задницу. Если ты через пять минут не будешь на этой софе - тебе конец.
Хрупкая Аня превратилась в настоящую фурию. Следак решил сдаться Ане и собственному невыносимому желанию, но, подойдя к лестнице, столкнулся с Димоном и Яной и облегченно выдохнул.
- Вижу, ты не терял времени даром. - Димон, подмигнув Ане, по-приятельски хлопнул своей тяжелой дланью Следака по плечу.
- Анька! - заверещала Яна.
Она скинула тяжелый балахон и осталась в коротком черном бархатном платье с большим вырезом, открывавшим взгляду вытатуированные на матовой коже черные розы.
- Подвинься, я тоже хочу поваляться на папиной софе.
- На крышах не навалялась? - Аня запахнула халат. - Валяйся на здоровье. Можешь еще Следака взять, я пошла одеваться.
- Дура, какие крыши? Мы летали над городом! - Яна плюхнулась на софу.
- В воздухе трахались?
- Анька! У тебя одно на уме! Мы даже не целовались. Он же ангел, хоть и падший. Но если честно, я получила несчетное количество оргазмов, наблюдая, как он сжигает взглядом пункты приема крови.