Они оказались в разгромленной столовой. Перевернутые стулья в беспорядке валялись вокруг обгорелого, засыпанного золой стола, накрытого как для банкета: на нем еще стояли тарелки с остатками пищи и оловянные кубки. Три кубка были опрокинуты, питье растеклось под ними вязкими лужицами. По комнате, словно духи умерших, плавали сизые клубы дыма. Пахло гарью, гнилью и чем-то еще, чем-то, что заставило Виргу с отвращением стиснуть зубы. Это был густой, тошнотворно-сладкий запах склепа. Вирга почувствовал, как Майкл рядом с ним весь напружинился.
За столом кто-то сидел.
Кто-то сгорбленный, тяжело навалившийся грудью на стол, перевернув хрустальный графин. Кто-то, чье лицо пряталось в тени. Изможденный, бледный, в лохмотьях мужской одежды. Увидев страшные темные пятна на голой руке, Вирга охнул. Человек за столом пошевелился, повернул голову, и мутный свет, струившийся в дверной проем, упал на его лицо.
- Боже мой! - воскликнул Вирга. - Это Нотон.
Однако он тотчас понял, что перед ним не тот Нотон, которого он знал. Тот, кто сидел за столом, возможно, и обнаруживал схожие с Нотоном черты - высокий, красивой лепки лоб (теперь покрытый гнойниками), знакомый нос (теперь полусъеденный какой-то страшной болезнью), светлые волосы (кто-то вырывал их клочьями, сдирая кожу; на проплешинах запеклась кровь) - но в то же время это не был Дональд Нотон.
Глаза человека за столом загорелись лютой яростью. Он сграбастал кубок и, выкрикивая нечто невнятное, запустил им в незваных гостей.
Майкл пригнулся. Кубок с грохотом ударил в дальнюю стену. Нотон с трудом поднялся, поднял над головой стул и швырнул в них; от усилия он пошатнулся, упал на четвереньки, рыча отбежал в темный угол и засверкал оттуда красными горящими глазами.
- Бог мой, - ужаснулся Вирга, - они превратили его в животное! О Господи!
- Не подходите! - приказал Майкл. Он сделал шаг вперед. Нотон взвыл, как взбешенный пес, и в Майкла полетели ножи, вилки, осколки стекла - все, что попадалось Нотону под руку. Майкл негромко спросил Виргу:
- Как его звали?
- Дональд, - ответил Вирга. "Звали"? Майкл сказал "звали"?
Нотон в своем углу уселся на корточки.
Майкл сделал еще шаг вперед, и Нотон оскалился.
- Тихо, - проговорил Майкл спокойно и властно. - Тихо. Вы - Дональд Нотон. Вы помните это имя?
Нотон наклонил голову набок, слушая. Потом прижал руки к ушам и уперся подбородком в грудь.
- Дональд Нотон, послушайте меня, - сказал Майкл. - Вы по- прежнему человек. Вы по-прежнему можете сопротивляться этому. Я хочу, чтобы вы сопротивлялись этому. НУ ЖЕ!
Нотон глухо заворчал и стал озираться, отыскивая, что бы еще бросить.
Майкл сделал третий шаг вперед, нагнулся и посмотрел прямо в глаза Нотону.
- Сопротивляйтесь, - скомандовал он и внезапно протянул Нотону руку с раскрытой ладонью. - Верьте мне. Верьте. С этим можно бороться.
Казалось, Нотон растерялся. Он бессмысленно затряс головой, повернулся и стал царапать стену в поисках лазейки, через которую можно было бы сбежать.
- ДОНАЛЬД НОТОН! - загремел Майкл.
- НЕЕЕЕЕЕТ! - застонало животное на полу. - БОЛЬШЕ НЕ ДОНАЛЬД НОТОН! НЕТ!
- Господи Иисусе! - едва слышно пробормотал Вирга.
Майкл мгновенно выпрямился и, когда больной повернулся от стены, коршуном кинулся на него. Нотон испустил дикий крик страха и ярости. Майкл прижал ладони к вискам Нотона, и Вирга увидел, как у него на руках вздулись вены.
- ДОНАЛЬД НОТОН!
Тот затрясся, из раскрытого рта потекла слюна. Медленно, очень медленно выражение его глаз стало меняться. Мелькнула искра осознания. Он расслабился, предаваясь рукам Майкла, потом всхрапнул, наполнив зал вонючим дыханием, и обмяк. Майкл очень осторожно уложил сотрясаемого рыданиями Нотона на каменный пол и знаком велел Вирге подойти.
Вирга наклонился над своим другом. Гноящиеся болячки вблизи оказались еще ужаснее, чем он полагал. Неведомый и невообразимый недуг, как жадный пес, терзал плоть Нотона. Майкл, бережно поддерживавший голову Нотона, сказал:
- Этот человек умирает. Для него это единственное спасение от боли.
- Мне уже нельзя помочь, - пробормотал Нотон непослушными губами. Взгляд его остекленел. - Поздно. Уже поздно… - Он посмотрел на Виргу, не веря своим глазам. - Вы… доктор… Вирга?
- Да. Боже мой. Боже мой. Что они с вами сделали?
Нотон застонал. Боль была нестерпимой. Ему удавалось забывать о ней лишь на жалкие мгновения, и она неизменно возвращалась с новой силой.
- Они все ушли, - едва слышно прошептал он, запинаясь на каждом слове. - Кресиль, Верен, Зоннейльтон, Каро… все. Ваал увел их.
- В Ваала стреляли, он ранен, - сообщил Вирга. - Куда его могли отвезти?
Нотон посмотрел на него. Вирге почудилось, что он улыбается, но это была лишь тень улыбки.
- Ранен… Нет.
- Куда его отвезли? - снова спросил Вирга.
Нотон прерывисто задышал. Боль возвращалась. Она ласкала его раскаленными пальцами. Он задрожал, и Майкл положил руку ему на лоб.
- Ушел, - пробормотал Нотон, судорожно хватая ртом воздух.
- Что? - Майкл наклонился ниже. - Куда ушел?
- Тот ребенок тот ребенок, - бормотал Нотон, заливаясь слезами. - Господи у меня был нож… я не знал… я и подумать не мог… - Майкл осторожно вытер ему мокрые щеки. - Теперь его никто не остановит, - прошептал Нотон.
- В Ваала стреляли, - сказал Вирга. Он быстро взглянул на Майкла: - Верно?
- Дважды… - выдавил Нотон. - Два раза. Арабы поднимутся, чтобы отомстить за убийство живого Мухам… о-о Боже больно больно больно-о-о-о-о! - Он стиснул зубы, пытаясь бороться с болью.
Вирга понял, что плачет.
- Зачем? - услышал он свой голос. Нотон взглянул на него мутными от боли глазами.
- Уничтожить евреев… полностью… всех до одного… террор по всему миру… тотальный…
- Зачем?
Майкл пристально посмотрел на Виргу.
- Месть, - ответил он за Нотона.
В горле у Нотона заклокотало.
- Он задумал воскресение… покуда его ученики будут повсюду сеять вражду и хаос… он будет ждать… и… о Господи больно-о-о!
Боже правый, выдохнул Вирга. Боже правый.
- А когда он вернется, с ним придет Владыка…
Этот человек болен, он безумен. Боже правый. Черт, черт, черт.
- Не понимаю, - пробормотал Вирга себе под нос. - Ваала застрелили… застрелили…
Майкл мягко спросил:
- Куда ушел Ваал?
- Его никому не найти, - проговорил Нотон. Он захрипел, пуская омерзительно пахнущие слюни. - Слишком далеко…
- Куда? - не отступался Майкл. Его взгляд испугал Виргу; в тусклом свете глаза Майкла, странно золотые, светились яростью.
Нотон заморгал. Перед глазами у него все плыло, и Вирга увидел, что его друг вновь погружается в забытье.
- Я видел… карты, - наконец проговорил он. - И кое-что слышал. Они бросили меня здесь умирать… но я видел карты.
Майкл подался вперед.
- Они в Гренландии, - прохрипел Нотон. - Готовятся… эскимосское селение… Аватик… потом через льды… - Он посмотрел мимо Майкла, отыскивая взглядом Виргу, и дотронулся до руки профессора: - Джудит… С ней все в порядке?
- Да. У Джудит все хорошо.
- Меня заставили написать письмо… Он собирался использовать вас…
- Я знаю.
Казалось, бледный свет в глазах Нотона вот-вот погаснет. Лицо у него побелело, а губы едва шевелились, когда он говорил. Постанывая от боли, он вдруг умоляюще посмотрел на Виргу полными слез глазами:
- Я не хочу умирать… так, - сказал он. - Так… не хочу.
Вирга молчал: умирающий Нотон смотрел так беспомощно, что профессору сдавило горло.
Майкл прижал руку ко лбу Нотона.
- Все в порядке, - прошептал он. - Отдохните. Закройте глаза и немного отдохните.
- О-о, - тихо выдохнул Нотон. Вирга увидел, как свет жизни в глазах Дональда замерцал и погас. Майкл сложил руки Нотона на груди и встал.
- Вы заберете его тело в Штаты. Этот дом будет сожжен, а пепел - погребен в земле.
- Он был прекрасным человеком.
- И наконец обрел упокоение.
Вирга вдруг резко вскинул голову.
- Я отправлю его морем, жене, пусть похоронит его как положено. А я еще не собираюсь возвращаться.
Майкл медленно повернулся к профессору. Он излучал осязаемую силу.
- Вы добились своего. Нашли своего друга. Дальнейшее - не ваше дело.
- Будьте добры объяснить, как вы будете выслеживать его в одиночку?
- А как я выслеживал его целых… столько лет? Один.
- Я отправляюсь с вами.
- Нет.
- Да.
Майкл сказал:
- А знаете, я могу заставить вас остаться.
- Не знаю, кто вы такой, но вот что я вам скажу: я полностью отдаю себе отчет в том, на что способен Ваал, и не собираюсь сиднем сидеть в Бостоне.
Несколько секунд Майкл молча смотрел на него. Потом пожал плечами:
- Как угодно. Мне все равно, я не собираюсь присматривать за вами, я вам не нянька. Но повторяю: вы глупец.
- Пусть, - ответил Вирга.
- М-да, - хмыкнул Майкл. - В Гренландии вот-вот должна начаться полярная ночь - полагаю, это вам известно. А посему вам не мешало бы пополнить свой гардероб. Поедем порознь. Я буду ждать вас в Аватике в течение трех дней. Если за это время вы не появитесь, я уеду без вас.
- Я появлюсь.
- Да, полагаю, что так. Стало быть, утрясайте формальности и как можно скорее улетайте из этой страны. Не думаю, что у нее большое будущее. Ну-ка, дайте, я помогу вам вынести отсюда вашего друга.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
"…И видел я… стеклянное море, смешанное с огнем…"
Откровение Иоанна Богослова, 15:2.
21
Над белыми песчаными просторами в краю медленно кипящего зноя, над укрытой пологом зимы Европой, над бесконечными синими нитями рек и широкими долами, где путь Человека был отмечен вехами городов, Вирга думал только о Ваале.
Ваал был носителем той бациллы безумия, что, притаившись в телах некогда здоровых людей, медленно заражала весь мир; он был погибелью человечества. Почему Вирге так страстно хотелось снова выступить против него? Профессор вновь и вновь задавал себе этот вопрос и не находил ответа. Майкл был прав. В грядущих событиях ему, Вирге, не находилось ни роли, ни места. Он был всего лишь человеком, да, и немолодым человеком, и его мучило страшное предчувствие, что назревает нечто выше его понимания. Блестящие золотые глаза Майкла вселяли в профессора не меньшую тревогу, чем темный лик Ваала. Эти двое должны были непременно встретиться, сойтись лицом к лицу, если не в Гренландии, то где-нибудь еще, в ином уединенном уголке земного шара, где будет лишь один свидетель: он сам. Ему необходимо видеть их встречу; он твердо решил увидеть ее, и это-то, заключил Вирга, и гнало его вперед.
К макушке земного шара Вирга добирался на перекладных, наблюдая, как солнце все ниже спускается к горизонту, кроваво-красным шаром повисает в ледяном небе. Один аэропорт сменял другой, рейс следовал за рейсом, а Вирга, всматриваясь в лица пассажиров, недоумевал, как можно ни о чем не подозревать. Бизнесмены в темных костюмах, с вечными черными "дипломатами", молодые туристы, путешественники-одиночки - все безмятежные, все такие беспечные. А ведь везде журналы и газеты на всех языках кричали с первых страниц о бомбежках и убийствах, и с фотографий смотрели воинственные, рвущиеся в бой лица. Ваал, возможно, спрятанный сейчас даже от всевидящего Господнего ока, трудился не покладая рук. Вирга отвернулся от улыбающейся стюардессы авиакомпании "САС" и поглядел в овальное окошко на море темнеющих облаков. Где же Бог? - спросил он себя. Неужели человек нынче так безнадежно погряз в пороке, что Господь умыл руки? Или Ваал стал до того силен, что даже Его охватил ужас? От этой мысли Виргу зазнобило. Ему вдруг начало казаться, что великий механизм, отмеряющий последние минуты человечества, уже запущен и, точно исполинские часы с маятником, отсчитывает секунды.
Вирга был выжат как лимон. Жесткий график перелетов, необходимый для того, чтобы уложиться в сроки, установленные Майклом, вконец измотал его. От усталости профессор не мог даже спать. В туалете на него взглянул из зеркала испуганный, неряшливый старик - отросшие встрепанные бакенбарды, новые морщины у глаз.
В сверкающем от инея морозном Копенгагене Вирга купил сапоги и теплую одежду. Теперь до окончания путешествия оставались считанные часы. Ему предстояла посадка в Рейкьявике, затем на грузовом аэродроме в Сэндрестримфьорде, а там нужно было договориться, чтобы чартерным рейсом добраться вдоль западного побережья в Аватик, крошечную точку на карте Гренландии.
Исландия осталась позади, и солнце исчезло за горизонтом, оставив в небе лишь тончайшую багровую полоску. Они перегнали его ослепительное сверкание и мчались теперь к темному полюсу.
Вирга выпил последнюю порцию виски и вдруг подумал, что Майкл мог обмануть его. Возможно, он вовсе не собирался никого ждать, и, прибыв в Аватик, Вирга не застанет его там. Тогда долгое путешествие окажется напрасным. Он, растерянный и одинокий, будет гадать, остаться ли в Аватике или, похоронив всякие надежды, вернуться в Соединенные Штаты, теперь такие же чужие для него, как эскимосское селение.
Но незаметно для себя, чувствуя, как все сильнее сосет под ложечкой, Вирга пустился размышлять над тем, что они будут делать, когда - и если - найдут Ваала. Его можно было остановить единственным способом - убив, но, убив его, они лишь упрочат философию насилия, выросшую в его тени. Нет, Вирга еще не был готов выступить в роли религиозного фанатика-убийцы, в мире и без того пролилось уже довольно крови.
На аэродроме в Сэндрестримфьорде Вирга обнаружил, что насилие прибыло туда вместе с Ваалом. Датские власти тщательно проверяли паспорта и багаж. В зале ожидания под сиденьем, пояснил таможенник человеку, за которым стоял в очереди Вирга, кто-то оставил бомбу, спрятанную в чемодане. Взрывом убило четверых и шестерых ранило. Проверив единственную сумку Вирги, таможенник махнул рукой: проходите. Вирга прошел через зону взрыва; на месте сидений торчали металлические пеньки, на линолеуме темнели пятна. На миг Вирга задумался, кем были эти люди.
Без особого труда, что несказанно удивило его, поскольку он не знал датского, Вирга выяснил у темноволосой девушки в информационном центре, что да, частные самолеты совершают чартерные рейсы вдоль побережья, но следовало сделать заказ заранее. Нет, сказал Вирга, так не пойдет. Он заплатит пилоту столько, сколько тот скажет, - ему жизненно важно попасть в Аватик к утру. Девушка поморщилась и потянулась за списком пилотов. Вирга выбрал наугад: Хельмер Ингесталь. Только услышав сонный голос в телефонной трубке, Вирга сообразил, что на дворе давно ночь; он потерял ощущение времени и едва держался на ногах.
- Аватик? - переспросил на другом конце провода голос с сильным датским акцентом. - Знаю такой поселок. Там есть посадочная полоса. Кто дал вам этот номер?
- Я звоню из аэропорта, - сказал Вирга, медленно, чтобы Ингесталь понял. - Вы не представляете, как мне важно немедленно попасть в Аватик.
- А в чем дело? - поинтересовался Ингесталь. - Вы занимаетесь чем-то незаконным?
- Нет. Я заплачу любые деньги.
Молчание. Потом Ингесталь спросил:
- Что, правда?
- Да, - подтвердил Вирга.
Ингесталь хмыкнул.
- Ну ладно, - проговорил он, - тогда я, пожалуй, прощу вам, что вы меня разбудили.
Ингесталь оказался широкоплечим здоровяком с рыжевато- каштановыми волосами и толстой бычьей шеей. Когда они шагали по заснеженному летному полю к его ангару, он поглядел на волчью шубу, купленную Виргой в Копенгагене, и расхохотался.
- Вы собираетесь ходить в этом ? - спросил он. - Ха! Только яйца отморозите.
Самолет оказался маленьким, старым, американского производства. Его, сознался Ингесталь, он купил на свалке и сам довел до ума. То, как пилот пинал шипованные шины и дергал предкрылки, не прибавило профессору оптимизма.
- Хороша старушка, - крякнул Ингесталь. - Молодцы американцы.
Через двадцать минут они уже катили по заледенелой взлетной полосе. Самолет в последний раз содрогнулся, моторы взвыли, и они оторвались от земли. Вихрящийся снег на миг залепил стекла кабины, но не успел Вирга испугаться, как они поднялись над облаками и помчались выше, выше, выше, во тьму.
Ингесталь выругался и сильно стукнул по обогревателю. Тот затрещал и отказался работать. Вирга повыше поднял воротник, кутая горящие от мороза уши, и стал дышать медленно и неглубоко, чтобы не застудить легкие. Самолет продолжал набирать высоту. Когда подъем был закончен, Ингесталь открыл термос с кофе, отхлебнул и протянул термос Вирге.
- Вы так и не сказали, зачем вы туда летите, - заметил пилот. - И не собираетесь?
Вокруг поднимались темные горные вершины. Солнце скрылось совсем, хотя тьма у горизонта была чуть серее и прозрачнее. Внизу на много миль раскинулась заснеженная земля, кое-где отмеченная редкими огнями поселков. Это был суровый край. Даже с такой высоты нельзя было этого не заметить. Вирга надел капюшон и стянул завязки под подбородком. Ледяной воздух обжигал щеки, как стылый металл. Светилась зеленым приборная панель, зеленый отсвет ложился на лицо Ингесталя, а Вирга сидел с дымящимся термосом в руках и, если оборачивался, видел в темноте мигающий габаритный огонь на конце крыла.
- Мне надо кое с кем встретиться, - сказал он наконец.
- Что ж. Мое дело маленькое. Вы платите, я везу. Похоже, вы упали?
- Что?
- Похоже, вы упали. Рука.
- Ах, это. Несчастный случай.
Пилот кивнул:
- Я сам раз упал. Сломал плечо, ключицу и левую ногу. Ха! - Его смех был похож на кашель. - Аварийное приземление. Я тогда служил испытателем в Манитобе.
Вирга отхлебнул из термоса. Брр! По-видимому, кофе не раз подогревали. Впрочем, он был горячий, а это главное. Вирга выглянул в заиндевевшее окошко и увидел грозные ледники, неумолимо сползавшие к морю. Теперь ничто не нарушало однообразие снежной равнины, кроме редких темных сопок. Но вот горная страна осталась позади, и под крылом самолета поплыли плоские ледяные поля, у горизонта сливавшиеся с небом. Казалось, им не будет конца. Это было царство двух красок, черной и белой; черный и белый чередовались, повторялись в самых различных сочетаниях, смешивались и все же оставались пугающе отдельными. Лишь два цветных пятнышка вторгались в этот монотонный пейзаж: габаритный огонь на крыле и зеленое свечение приборной доски.
- Не знаю, зачем вы туда летите, - проговорил Ингесталь, - но хочу вам кое-что сказать. Это суровая земля. Она убаюкивает вас, а когда вы уснете, убивает. По вашему лицу видно, что вы не привыкли к холодам. И потом, вы знаете эскимосский, а?
- Нет.
- Как я и думал. Вы чужак, по-ихнему, "краслунас". Вам здесь не место. Так что глядите в оба.
Передавая друг другу термос, они допили кофе. Когда полет уже подходил к концу и внизу снова замелькали черные скалы и белый метельный снег, обогреватель вдруг щелкнул и кабину затопило благословенное тепло. Вирга снял перчатки и поднес руки к печке.
- Возвращаться скоро будете? - поинтересовался Ингесталь. - Если заплатите, могу вас подождать.