- Ладно, начнем. - Фил сел на стул рядом со мной. - Прошу всех соблюдать тишину. До тех пор пока не будет завершен процесс погружения в гипнотический сон, любой посторонний звук может помешать.
Фил чуть подался вперед, и я увидел прямо перед глазами указательный палец его правой руки.
- Смотри сюда.
- Надо чаще руки мыть, - подал я голос.
Фрэнк фыркнул.
- Тише, пожалуйста, - теперь палец Фила находился примерно в шести дюймах от моих глаз, - смотри на мой палец. Смотри только на мой палец.
- И что будет? - Я все еще не мог поверить в серьезность происходящего.
- Будет то, что я ткну тебя этим пальцем прямо в глаз, если ты немедленно не заткнешься, - прошипел Фил и резко приблизил палец к моему лицу.
Я инстинктивно закрыл глаза.
- Все нормально, открой глаза, - голос Фила снова звучал спокойно, - давай попробуем еще раз.
- Да, сэр.
- Смотри на мой палец, смотри только на мой палец, я хочу, чтобы ты смотрел только на мой палец.
- У тебя заусенец.
Все засмеялись. Фил откинулся на стуле и закрыл лицо руками.
- Такой же глупый, как и его жена, - пробормотал он, - я только зря теряю время с этой семейкой. - Он снова взглянул на Элси. - Ты не передумала? Я совершенно уверен, что у нас с тобой...
- Ни за что! - Она ожесточенно замотала своей коротко подстриженной головой.
- Пусть он попробует, Элси! - подал голос Рон.
- Я же сказала - нет! - Элси бросила на мужа яростный взгляд, словно он предложил ей совершить какую-нибудь гнусность.
- Давай, дружок, работай, - обратился я к Филу, - покажи, на что ты способен. Люди ждут.
- Если ты будешь продолжать паясничать, ничего не выйдет.
- Я буду вести себя хорошо, мистер Мессмер.
- Может быть, тебе даже понравится, - Фил снова наклонился ко мне. - Знаешь что, давай забудем о пальце. Закрой глаза.
- Закрыть глаза, - повторил я. И закрыл.
- Темно, правда? Я открыл глаза:
- Нет, не очень.
- Да закрой же ты глаза, идиот, - повысил голос Фил.
Глубоко вздохнув, я поерзал на подушке и снова закрыл глаза. До меня доносился только скрип стульев и тихое дыхание терпеливых зрителей.
- Так, - Фил вновь пытался сосредоточиться, - я хочу, чтобы ты слушал меня очень внимательно.
Я потянулся, немного поворочался на мягком диване и нарочито громко захрапел. Элси весело захихикала. Я открыл глаза и насмешливо поглядел на негодующее лицо Фила.
- Ладно, ладно, - быстро проговорил я, - буду вести себя хорошо. - Я закрыл глаза и повторил: - Все, я уже хорошо себя веду.
- Честное индейское?
- Разве можно употреблять такие сильные выражения в компании прекрасных дам? - Я снова открыл глаза. - Но если ты настаиваешь, пусть будет по-твоему. Честное индейское.
- Хорошо, но только закрой все же глаза, бездельник.
- Между прочим, - заявил я, - я не смогу почтительно внимать твоим словам, если ты будешь так грубо разговаривать. Вот Алан Портер никогда...
- Заткнись и закрой глаза! - рявкнул Фил. Сделав глубокий вдох, он снова заговорил: - Я хочу, чтобы ты представил себя в театре. В огромном театре. Ты сидишь недалеко от сцены. Вокруг все черное.
Где-то в темноте комнаты раздалось сдавленное покашливание Элизабет.
- В театре нет света, - продолжал Фил, - в нем совершенно темно. И всюду черный бархат. Стены покрыты черным бархатом, кресла тоже из черного бархата...
- Дорогое удовольствие, - снова не удержался я.
- Я тебя придушу, - выдохнул Фил.
Я открыл глаза и ухмыльнулся:
- Ну, извини.
- Ты чертов подонок!
- Все, все. - Я крепко зажмурился. - Видишь - я закрыл глаза. Я снова в театре. Там темно. Сижу в ложе. Надеюсь, сегодня премьера?
- Сукин сын!
- Сэр! - тоном оскорбленного праведника воскликнул я. - Держите себя в руках! Продолжайте работать! А если я буду плохо себя вести, разрешаю вам стукнуть меня по голове.
- Непременно воспользуюсь твоим советом! - рявкнул Фил. - Кто-нибудь, дайте мне эту чертову лампу. - Он сделал паузу и неожиданно спросил: - Ты действительно хочешь продолжать?
- А где же твое неизменное "братишка"? - Я все еще воспринимал происходящее как плохой спектакль.
- Послушай, ты... - Фил прочистил горло и снова заговорил спокойно: - Продолжим.
Я не буду описывать всю процедуру. Она заняла слишком много времени. Ведь так трудно оставаться серьезным в компании друзей! Еще сложнее относиться серьезно к Филу. Мы слишком привыкли подшучивать и подсмеиваться друг над другом. Поэтому я, очевидно, здорово мешал Филу. Через какое-то время Элси надоело ждать, и она ушла на кухню, а Фрэнк о чем-то негромко заговорил с Энн. Прошло, наверное, больше часа, а мы так и не сдвинулись с места. Я не знаю, почему Фил не сдался. Видимо, он решил, что я бросил ему вызов. Он проявил удивительное упорство и продолжал снова и снова бубнить про театр. Через какое-то время Фрэнк прекратил разговаривать, и, кроме легкого позвякивания посуды в кухне, я слышал только монотонный голос Фила.
- Стены покрыты черным бархатом, полы покрыты черными бархатными коврами. Вокруг все черное, абсолютно черное. В кромешной тьме видны только буквы на экране в глубине сцены. Белые буквы на черном экране. Буквы складываются в одно слово. Спать. Спать. Тебе удобно, очень удобно. Ты просто сидишь и смотришь на экран. Смотришь не отводя глаз. Ты видишь только одно слово: "спать". Спать. Спа-а-ать...
Я не знаю, почему на меня ничего не действовало. Думаю, определенную роль сыграла моя подсознательная уверенность, что меня нельзя загипнотизировать. Я был в этом настолько уверен, что даже не пытался воспринимать Фила всерьез, помочь ему. Выражаясь словами Элси, я просто притворялся. Валял дурака.
- Ты полностью расслабился, - бубнил Фил, - твои ступни и лодыжки расслаблены. Твои руки, расслаблены. Ты чувствуешь, как все тело постепенно наливается тяжестью. Ты расслабляешься и засыпаешь. Спи. Тебе отчаянно хочется спать, и ты засыпаешь. Спи.
И тут я с изумлением почувствовал, что куда-то плыву. Однако к тому моменту, когда я осознал, что со мной происходит нечто странное, было уже поздно. Мой разум и моя воля внезапно оказались окутанными странной вязкой массой. Словно ночная бабочка попала в медленно застывающий воск. Я сделал слабую попытку освободиться, но не тут-то было. Однажды я уже испытал нечто подобное в кабинете у зубного врача, который удалял мне очень неудобно расположенный зуб мудрости. Предварительно он сделал мне укол в вену, объяснив, что это необходимо для уменьшения слюноотделения. Наверное, врачи всегда говорят такие глупости робким пациентам, чтобы те не падали от страха в обморок. Укол-то был совершенно другой. Это был быстродействующий препарат для общего наркоза. Комната сразу же закружилась и затанцевала вокруг меня, стоящая в кабинете мебель вдруг стала водянистой и растеклась по полу, а склонившиеся надо мной медсестры заколыхались, как будто я смотрел на них через прозрачную студенистую массу. А потом я проснулся. Причем я совершенно не помнил, что некоторое время пребывал в бессознательном состоянии. Мне казалось, что я закрыл глаза всего лишь на секунду или две. На самом деле я отключился на сорок пять минут.
И вот все повторилось снова. Я открыл глаза и увидел довольную физиономию Фила. Я приподнял голову и поинтересовался:
- Чего ты на меня уставился?
Фил фыркнул, а я растерянно посмотрел но сторонам и убедился, что являюсь объектом всеобщего внимания. Все собравшиеся смотрели только на меня: Фрэнк - с явным любопытством, Рон - как всегда бесстрастно, Элизабет - удивленно, Элси - испуганно. Энн выглядела очень сосредоточенной.
- С тобой все в порядке, милый? - спросила она.
- Конечно. А в чем дело? - Несколько мгновений я с недоумением смотрел на нее, а потом резко сел. - Не хотите же вы сказать, что все получилось?
- Совершенно верно, - ответила Энн, причем в ее голосе слышалось больше тревоги, чем веселья.
- Я был под гипнозом?
Этот мой вопрос, очевидно, снял напряжение, и все заговорили одновременно.
- Черт бы меня побрал! - воскликнул Фрэнк.
- Боже мой! - прошептала Элизабет.
Рон лишь изумленно покачал головой.
- Ты действительно был под гипнозом и ничего не помнишь? - все еще недоверчиво поинтересовалась Элси.
- Видимо... действительно был.
- А ты еще не уверен в этом? - Фил продолжал довольно ухмыляться.
- Это правда? - спросил я у Энн.
- Если нет, то ты, дорогой, гениальный актер.
- Я ничего подобного в жизни не видел, - с неизменным спокойствием сообщил Рон.
- Как ты себя чувствуешь? - поинтересовался Фил, и я понял, что сюрпризы еще не кончились.
- А как я должен себя чувствовать? - Я подозрительно уставился на улыбающуюся физиономию Фила, ожидая подвоха.
Фил вернул своему лицу серьезное выражение.
- Ну... к примеру... быть может, тебе немного жарко?
Внезапно я осознал, что мне действительно ужасно жарко, я весь вспотел, как будто слишком долго просидел на солнцепеке.
- Что вы делали? Поджигали меня?
Фил громко рассмеялся в ответ:
- Мы пытались, но ты не разгорелся, - после чего он с ледяным спокойствием объяснил мне, что, пока я лежал, как доска, между двумя табуретками, он немного посидел у меня на животе, вслед за чем принялся водить пламенем зажигалки по моим вытянутым ногам.
Я сидел и во все глаза смотрел на него, не в силах поверить в услышанное.
- Что ж, попробуй это повторить. - Я очень старался, чтобы в моих словах прозвучала шутливая угроза, но, кажется, это мне не удалось.
Фил вновь рассмеялся, довольный своим успехом.
Я подошел к Энн:
- Это все-таки случилось?
Она мягко улыбнулась и ласково обняла меня.
- Ты был великолепен, милый, - сказала она, но голос ее при этом дрожал.
Десять минут спустя мы все сидели за кухонным столом, обсуждая мое поведение под гипнозом. Должен отметить, в доме Элси впервые на моей памяти было так оживленно.
- Ничего не было, - смеялся я.
- Конечно было, дорогой. - Даже Энн была возбуждена больше, чем обычно. - Во сне ты снова был двенадцатилетним мальчиком и поведал нам о каком-то Джо Ариоле, который, судя по твоему рассказу, был сущим дьяволенком.
- Ариола? - медленно повторил я. - Черт возьми, я же ничего о нем не помню.
- Ты только думал, что не помнишь, - пояснил Фил.
- А я не верю, что можно вспомнить такие давние события, - заявила Элси. - Том, должно быть, все-таки притворялся.
- Он мог вспомнить даже то, что было значительно раньше, - вмешался Фил. - Отмечены случаи, когда воспоминания людей касались внутриутробного периода их жизни.
- Скажешь тоже. - Элси упрямо наклонила голову. Сейчас, когда у нее перед глазами уже не было меня, положенного на две табуретки, к ней вернулся дух противоречия.
- Именно так, - подтвердил Фил, - и не надо забывать, что была еще Бренда Мерфи, женщина, которая под гипнозом уверяла, что в своей прошлой жизни была ирландской девочкой.
- Глупости. - Элси просто не могла допустить, чтобы последнее слово оставалось не за ней. Несколько минут все молчали. Потом Элси взглянула на часы, после чего вопросительно уставилась на Фила.
- Еще рано, - моментально отреагировал он.
- Рано для чего? - почему-то насторожился я.
- Увидишь.
Элси встала и отошла к плите.
- Кто-нибудь хочет еще кофе?
Убедившись, что от Фила ничего не добьешься, я обратился к Энн:
- Что я еще говорил, когда мне было... я имею в виду, когда я думал, что мне снова двенадцать лет?
- Очень много интересного, - задумчиво сообщила она, - о твоих родителях, о каком-то необыкновенном велосипеде, который был пределом твоих мечтаний.
- Боже мой, а ведь правда, - неожиданно вспомнил я, - я очень хотел велосипед!
- А мне в двенадцать лет хотелось кое-чего еще, - съязвил Фрэнк.
Я заметил, что Элизабет опустила глаза и уставилась на свою чашку с кофе, плотно сжав бледно-розовые губы. У Элизабет бледным было все: оттенок помады, цвет волос и кожи. Казалось, что все яркие краски покинули эту женщину, и сама она словно начала исчезать, растворяться в полумраке. За столом осталась только бледная тень.
- Я уже не о велосипедах мечтал, когда мне было двенадцать, - повторил Фрэнк, решив, что его обошли вниманием.
- Парни, все мы знаем, о чем мечтали в юности, - преувеличенно бодро начал я, стараясь обратить все в шутку, хотя Фрэнк был настроен серьезно. - О чем я говорил? - торопливо обратился я к Энн, пока Фрэнк не успел сказать еще какую-нибудь гадость. Краем глаза я заметил, что Рон посмотрел на часы, затем искоса взглянул на Фила. Фил старательно прятал улыбку, так же как и Фрэнк. Элси поставила на стол еще одну тарелку с пирожными и тоже поинтересовалась, который час.
- По-моему, ничего не будет, - сказала она. - Уже одиннадцать.
- О чем это вы? - спросил я.
- Еще ты рассказывал, - торопливо заговорила Энн, сделав вид, что не слышит моего вопроса, - о своей сестре, о комнате, о собаке...
В ту же минуту я отчетливо вспомнил старину Корки, как он тихо подходил ко мне, виляя длинным хвостом, укладывал лохматую голову мне на колени и преданно глядел на меня своими умными черными глазами.
- В чем дело? - снова не выдержал я. - Кто-нибудь скажет мне, чего вы все ждете?
С этими словами я снял свою левую туфлю, поставил ее в холодильник и недоуменно обернулся на немедленно последовавший взрыв хохота.
Какое-то время я никак не мог понять причины всеобщего веселья, однако в конце концов до меня дошло, что я только что сделал. Я рванул дверцу холодильника и потрясенно уставился на свою туфлю, аккуратно пристроившуюся рядом с банкой консервированного горошка.
- Зачем ты это сделал? - невинно полюбопытствовал Фил.
- Не знаю, - растерянно ответил я, - мне почему-то захотелось... я решил, что так надо... а почему... - Не договорив, я все понял. - Ты ничтожество! - завопил я, повернувшись к Филу. - Это твоя работа? Постгипнотическое внушение?
Фил только самодовольно улыбался, купаясь в лучах всеобщего восторга.
- Он заранее предупредил тебя, - не унималась Элси, - ты знал, что надо делать.
- Нет.
- Скажи, - вмешался Фрэнк, - а если бы Том был девушкой и ты дал ей команду... впрочем, не надо, моя жена не любит подобных разговоров. Не так ли, старушка?
- Он всегда смеется надо мной, - натянуто улыбнулась Элизабет. Ее улыбка тоже казалась бледной.
- Надеюсь, больше не было никаких постгипнотических установок, ты, идиот? - прорычал я, обращаясь к родственнику.
- Нет, братишка, все кончилось.
Но Фил оказался не прав. К моему величайшему сожалению, все только начиналось.
Глава 3
Почти до часу ночи мы сидели вокруг кухонного стола, пили кофе, ели высококалорийные, как нам поведала Элси, пирожные и обсуждали мое поведение под гипнозом.
Без сомнения, Филу удалось блестяще выполнить задуманное. Я не просто висел в воздухе между табуретками, изображая бревно. Я хохотал как безумный и истерически рыдал без всяких на то причин. Имеется в виду - без видимых причин. Мой разум и чувства были полностью подчинены Филу. Поэтому я дрожал и клацал от холода зубами на льдине в бескрайней арктической пустыне, а затем истекал потом и мечтал о глотке воды, лежа на раскаленном песке Сахары. Далее, выпив слишком много несуществующего виски, превратился в горького пьяницу. И тогда я переполнялся гневом, мое лицо краснело, глаза наливались кровью и я весь трясся от едва сдерживаемой ярости. Потом я слушал Второй фортепианный концерт Рахманинова в исполнении автора и восторженно рассказывал собравшимся о волшебстве и очаровании музыки великого маэстро. Потом я протягивал руку, а Фил преспокойно втыкал в нее иголки.
Ошеломляющий успех!
Думаю, мы могли бы беседовать до самого утра. В кои-то веки нам удалось пережить нечто захватывающее! Однако нельзя было забывать, что среди нас две будущие мамы и они нуждаются в отдыхе. Кроме того, я подозревал, что Элси пресытилась эмоциями и успела заскучать. Не в ее характере было проявлять к чему бы то ни было длительный интерес.
Выйдя на улицу, Энн, Фил и я попрощались с Фрэнком и Элизабет и не спеша направились к дому. Еще полчаса было потрачено на приготовления ко сну. Я достал из стенного шкафа в комнате Ричарда складную армейскую кровать, а Энн принесла Филу постельное белье. Убедившись, что "братишка" устроен, мы облачились в пижамы, пожелали друг другу приятных сновидений и отправились спать.