- Да, - сказал он, - переход ценностей должен осуществиться не на суше после прибытия "Астарты". Я предпочитаю совершить его в открытом море. Вам предстоит участвовать в том, что предрассудок именует пиратством, Джеймс Киркхем. Какое романтическое название!
В его сверкающем взгляде было чуть заметное злорадство.
- У вас есть романтическая струнка. Я это признаю. Потому что у меня она тоже есть. Я вам даже несколько завидую.
- А я вам благодарен, - я улыбкой встретил его пристальный взгляд. Но ладони рук у меня внезапно стали мокрыми.
- "Астарта" двинется по южному маршруту, - продолжал он. - В это время года и на этих широтах шторм маловероятен. В день ее отплытия вы с Кобхемом выйдете в море на моей яхте, которой, как я заметил, вы любовались сегодня. Кроме экипажа, на яхте будет десяток моих едоков кефта. Их можно использовать в случае неожиданных осложнений. Все будут думать, что "Херувим" - прекрасное имя, не правда ли? - что "Херувим" отправится в путешествие вдоль берега. В первый же день, вернее ночь, "Херувим" сбросит свою ангельскую внешность. Он приобретет наружность "Морского волка" - яхты безупречно респектабельного финансиста, который в тот момент, ничего не подозревая, будет плыть к Гаване. Это также на случай неожиданностей. И, конечно, название "Херувим" всюду, где оно заметно, будет заменено на "Морской волк".
Через два дня в назначенном месте вы обгоните "Астарту", разумеется, оставаясь невидимыми. Скорость "Астарты" - 15 узлов, ваша - 30. Поэтому вы сможете остановить ее, взять то, что мне нужно, и вернуться назад - на вновь невинном, безупречном "Херувиме" - на два дня раньше, чем "Астарта" придет в порт.
У меня отлегло от сердца. Значит, Сатана не намерен причинить вреда ни кораблю, ни его экипажу. Иначе он не говорил бы о его возвращении. Кобхем коротко рассмеялся. Улыбка его стала еще циничнее. На мгновение Сатана остановил на нем свой взгляд. Кобхем беспокойно заерзал.
- Вы, конечно, предусмотрели, сэр, как нам остановить "Астарту", - сказал я.
- Естественно, - ответил он. - Я как раз подхожу к этому. В это время года на корабле не бывает более ста пассажиров. Некоторые из них будут моими людьми. Кроме того, я постарался, чтобы пассажиров было даже меньше обычного. Часть кают зарезервирована для туристского клуба. Но, как ни странно, перед самым отплытием этот заказ будет снят. Клуб неожиданно изменит свои планы. Его щедрые представители возместят пароходной компании все затраты. "Астарта" отплывет по расписанию, так как владельцы вещей, о которых я говорю, будут беспокоиться об их сохранности. Думаю, что на борту будет не более тридцати пассажиров, из них десять - мои люди.
Итак, Джеймс Киркхем, мы подходим к ночи вашего приключения. Весь день вы будете следовать за "Астартой" на удалении в десять миль. Ночь будет безлунная. В девять часов в салоне корабля будет идти концерт. У нескольких пассажиров будет небольшой семейный праздник. Они все, вероятно, будут в салоне. А также некоторые из офицеров. Вы выключите огни и подплывете на четыре мили.
С "Астарты" подадут сигнал, вы на него ответите. В этот момент два человека, получившие мое задание, бросят несколько бомб в машинное отделение "Астарты". Бомбы наполнены газом - изобретение мистера Кобхема. Сразу вслед за этим находящиеся в машинном отделении люди потеряют всякий интерес к своей работе. Третий мой человек проберется в машинное отделение и остановит двигатели.
Он помолчал, разглядывая меня. Я чувствовал на себе и взгляд Кобхема. Каким-то чудом мне удалось не показать ужаса, который я почувствовал. Ровным голосом, равнодушным тоном я продолжал разговор:
- Итак, команда машинного отделения устранена. Что дальше?
Некоторое время Сатана не отвечал мне. Его алмазный взгляд не отрывался от меня. Я отогнал как можно дальше видение людей, задыхающихся и корчащихся на полу машинного отделения "Астарты". Вынес его взгляд и нахмурился, будто удивленный. Увидел ли он то, что хотел, не знаю, но неожиданно его приводящая в замешательство сосредоточенность уменьшилась.
- Что вы, Джеймс Киркхем! - елейно сказал он. - Вовсе не нужно убивать. Газ, о котором я говорил, не смертелен. Это снотворный газ. Действует он практически мгновенно. За пять секунд. Но он безвреден. Шесть часов - и человек просыпается даже без головной боли. Какими кровожадными он нас считает, Кобхем!
Что-то подсказало мне скрыть облегчение, как я скрыл ужас.
- Остаются офицеры и команда, - равнодушно продолжал я. - Что с ними? Откровенно говоря, Сатана, по вашему рассказу я пока всего лишь зритель. Посыльный. Где же мои пиратские приключения?
- В этот момент дело переходит в ваши руки, - ответил он. - К этому времени вы подойдете к "Астарте" и возьмете ее на абордаж с Кобхемом и достаточным количеством людей. Не исключено, что сложатся обстоятельства, которые я не могу предвидеть, и поэтому должен довериться вашей изобретательности и храбрости. На борту "Астарты" будет большое смятение. Вы должны проследить, чтобы не спустили ни одной лодки, чтобы никто не сбежал с корабля. Перед тем, как вы высадитесь на "Астарту", с ее капитаном и одним или двумя помощниками произойдет небольшая неприятность. Ничего серьезного, нет, нет. Просто они будут выведены из строя. А может, и нет. Вы можете столкнуться с сопротивлением. Подавите его. Без крови, если сможете. Но с кровью или без нее - оно должно быть подавлено. Дело может усложниться из-за состояния погоды. Думаю, вам не будет скучно, Джеймс Киркхем.
Я тоже так думал. У меня было неприятное ощущение, будто Сатана рассказывает не все.
- В последних инструкциях вы найдете точное указание местоположения тех предметов, которые вы должны привезти мне. Они находятся в прочном сейфе в стальной кладовой. Они настолько ценны, что комбинацию сейфа будет знать только капитан. Вам незачем убеждать его сообщить эту комбинацию вам. С вами будет специалист, для которого любой сейф не преграда. Получив нужные мне вещи, вы отойдете от "Астарты" и полным ходом направитесь домой, забрав с собой моих людей, которым опасно там оставаться. Вот и все.
Я задумался. Он имеет в виду, что некоторых его агентов могут впоследствии допросить и выяснить, кто они на самом деле. А как же мы на "Херувиме"?
- Вы не думаете, сэр, что кто-нибудь на "Астарте" позже может опознать нас? - начал я.
- Вы, разумеется, будете в масках, - прервал он ровно.
Кобхем неожиданно нетерпеливо дернулся.
- Радио, - продолжал я. - Вероятно, его выведут из строя до нападения?
- В этом не будет необходимости, - ответил он. - На яхте исключительно сильный передатчик. При подаче сигнала радио "Астарты" будет заглушено, а сигнал подавлен. Опытный радист на "Херувиме" не даст пройти никакому сообщению с "Астарты".
Я продолжал думать. Казалось, все ясно. И однако - я чувствовал беспокойство, какую-то угнетенность. За гладкими фразами Сатаны скрывалось что-то еще, что-то очень зловещее.
- Я думаю, вы удовлетворены вознаграждением за маленькое дело с ожерельем, - прервал он мои мысли. - Вознаграждение за это дело будет, разумеется, больше. Приглашение ко мне прервало ваш отпуск. Как вам понравится шестимесячное путешествие после завершения дела? Поедете, куда хотите, как хотите, и будете делать, что захотите. За мой счет, конечно. Позвольте добавить, что тратить вы сможете тоже сколько угодно.
- Благодарю вас, сэр, - сказал я, - но мне не нужен отпуск. Откровенно говоря, я нахожу встречи с вами гораздо интереснее, чем все, на что я могу надеяться помимо вас.
Лицо его оставалось непроницаемым, но я чувствовал, что он доволен.
- Ну что ж, посмотрим, - ответил он. - Продолжайте, как начали, Джеймс Киркхем, и у вас не будет причин жаловаться на мою скупость.
Он встал. Я поднялся вежливо, Кобхем - осторожно. Сатана несколько мгновений созерцал нас.
- Как вы собираетесь провести вечер? - спросил он меня.
- Кобхем упоминал бридж, - ответил я, - но если у вас есть какие-то другие предложения…
Кобхем ничего подобного не говорил, но он говорил так много, что - я надеялся - решит, что и это сказал. Именно теперь мне не хотелось оставлять Кобхема. Если у Сатаны и была мысль, как я опасался, попросить кого-нибудь из нас сопровождать его, то он передумал. Он кивнул и направился к стене.
- Неплохо бы вам завтра осмотреть "Херувима", - он повернулся к открытой панели. - Познакомьтесь с ним. Спокойной ночи.
Кобхем долгую минуту сидел молча, глядя на то место, где исчез Сатана.
- Хорошо вы придумали, Киркхем, - наконец медленно сказал он. - Не знаю, как вы догадались, но сегодня хватит с меня Сатаны. Очень хорошо придумали!
Он потянулся за бренди. Я улыбнулся - значит, Кобхем все помнил и понял мой маневр. Он налил почти полный бокал бренди и выпил.
- Очень хорошо! - повторил он. Я видел, что бренди быстро действует на него. - Выпейте со мной.
Я налил себе немного. А он опять наполнил и осушил свой бокал.
- Стыдно обращаться с вами, как с ребенком, - бормотал он. - Обращается с вами, будто вы только из колыбели. Вы мужчина, Киркхем, У вас есть мужество. Зачем вас обманывать? Рассказывать сказки? Проклятье, Киркхем, вы заслуживаете правды!
Вот оно! Наступает! То скрытое, зловещее, что я ощущал, готово сорваться с губ Кобхема.
- Выпейте, - сказал я, придвигая графин. - Кто обращается со мной, как с ребенком?
Он пьяно смотрел на меня.
- Вы думаете, газ уложит команду спать? - захихикал он. - Милая колыбельная песенка для бедных, уставших моряков. Сладкая, маленькая, химическая, убийственная песенка, сочиненная папой Сатаной и мамой Кобхемом? Киркхем, клянусь дьяволом, она уложит их спать. Навсегда!
Я налил себе еще бренди и спокойно выпил.
- Ну и что? - спросил я. - Короткий сон или долгий - какая разница?
- Какая разница? Какая разница! - Он посмотрел на меня, потом ударил кулаком по столу. - Клянусь Господом, я был прав! Говорил я Сатане, что у вас есть мужество! Говорил, что не нужно… не нужно путать форм… форм… формулы с вами. Какая разница, говорит он. Выпейте со мной!
Я выпил с ним. Он трясся от хохота.
- Маски! Маски, чтобы люди на "Астарте" не узнали нас позже. Позже! Ха! Ха! Позже! Как хорошо! Дьявол, парень, никакого позже для них не будет!
Комната покачнулась. Что это он говорит?
- Не сразу. Скажем… через двадцать минут. Через двадцать минут… Бах! И взрывается хорошенькая бомба. Джентльменская бомба. Тихая, достойная. Но сильная. Бах! Дно "Астарты" отваливается. Лодок нет. Об этом позаботились едоки кефта. "Астарта" исчезает без следа. Бах! Фьють! Пузыри. Конец!
Он стал пьяно разговорчив.
- Ни… н… ни на минуту не одурачили старину Киркхема. Он не подумал, что Сатана станет рисковать: вдруг кто-нибудь с "Астарты" встретит нас. Расскажет полиции о злых пиратах, захвативших их посреди океана. В ад свидетелей! Это кредо Сатаны. Одной неразгаданной загадкой океана больше. Наилучший способ. Способ Сатаны.
- Что ж, - сказал я, - очень рад слышать это. Я только об этом беспокоился…
Опьянение "соскользнуло" с Кобхема, как сброшенный плащ. Лицо его стало бледным и измученным. Бокал выпал из руки.
Из темного угла комнаты вышел Сатана.
Глава XVI
Это кризис. Глубокий. Вне всякого сомнения. Время для быстрого решения, если такое найдется. Меня не беспокоило, что будет с Кобхемом. Если этого бессердечного дьявола тут же потянут в ад, я и пальцем не шевельну. Но я сам мог разделить его судьбу. Если Сатана решит, что я сознательно вытягивал сведения из Кобхема, он не станет спрашивать объяснений. Тот факт, что я не поверил его словам, сам по себе не требует наказания.
Хуже всего, что я поймал его на лжи. Он может решить, что это делает меня бесполезным для него в дальнейшем. Но это не главное. Главное в том, что я заставил его, как говорят китайцы, "потерять лицо". Если Баркер верно догадался о его происхождении, это непростительное преступление. Так или не так, но я знал, что адский интеллект Сатаны облечен в не менее адскую гордость. И эта гордость уязвлена.
Единственный шанс спасения - залечить рану, прежде чем Сатана поймет, что она нанесена. Я вскочил на ноги и пошел навстречу ему.
- Ну, - рассмеялся я, - выдержал я испытание?
Он немедленно клюнул на приманку. Верил ли он, что я так наивен, в конце концов, неважно. Это была именно та ловушка, или скорее эксперимент, который мне следовало ожидать от него.
Я не знал, долго ли он слушал. Намеренно ли оставил со мной Кобхема, чтобы посмотреть, что получится? Все ли слышал? Возможно. Если и так, то я не произнес ни одного слова, которое могло бы вызвать его подозрение. Во всяком случае, согласиться со мной - для него единственный способ сохранить достоинство. Спасти "лицо". Он так и поступил.
- Кобхем, - сказал он, - вы были правы.
И повернулся ко мне.
- Скажите мне, Джеймс Киркхем, когда вы впервые заподозрили, что вас испытывают? Мне любопытно узнать, насколько велика ваша проницательность.
Он знаком пригласил меня сесть и сам сел в свое кресло. Я упрямо не смотрел на Кобхема.
- Первое, что удивило меня сразу, Сатана, - сказал я, - это ваше отношение к "Астарте". Я бы так не поступил. Мертвец ничего не способен сказать - старое верное правило. Я следовал бы вашим инструкциям, конечно, - смело добавил я, - но не одобрил бы их.
Его глаза не отрывались от меня. Я чувствовал, как его воля все время бьет по мне молотком, выбивая правду.
- А когда ваше подозрение перешло в уверенность?
- Когда вы появились здесь.
И тут я позволил вырваться гневу.
- Я не допущу больше подобных экспериментов над собой, Сатана! - воскликнул я с холодной яростью, которая была вызвана не этим происшествием, но, тем не менее, была неподдельной. - Или мне доверяют полностью, или не верят вовсе. Если вы мне поверите и я вас подведу - что ж, лекарство в ваших руках, и я готов понести наказание. Но я больше не буду подопытным кроликом, как ребенок в психиатрической клинике. Клянусь Господом, я не собираюсь им быть!
Я подумал, что выиграл. И не только выиграл, но и поднялся во мнении Сатаны на невиданную прежде высоту. Если его алмазно-твердые глаза могли смягчиться, они смягчились.
- Согласен, Джеймс Киркхем, - спокойно сказал он. - Но я рад, что подверг вас испытанию. Оно открыло мне, до какой степени я могу на вас полагаться.
- Я принял решение. Дал слово, - сказал я слегка обиженно. - Пока вы честно платите за работу, я повинуюсь вашим приказам, Сатана. Если вам это ясно, то вы не найдете более верного слугу.
- Мне это ясно, Джеймс Киркхем, - ответил он.
Я осмелился взглянуть на Кобхема. Он понемногу приходил в себя. И смотрел на меня с очень странным выражением.
- Кобхем, - рассмеялся я, - вы актер не хуже, чем химик.
- Кобхем… был… очень ценным слугой, - сказал Сатана. - И никогда не приносил больше пользы, чем сегодня.
Я увидел, как глубокая дрожь сотрясла Кобхема. И сделал вид, что ничего не заметил. Сатана встал.
- Идемте со мной, Кобхем, - сказал он. - Нам нужно кое-что обсудить. А вы… - Он взглянул на меня.
- Пойду к себе. Я знаю дорогу.
Сатана вышел, Кобхем за ним. Один раз он оглянулся и бросил на меня странный взгляд. В нем была благодарность - и смертельный ужас.
Я подошел к панели, с которой начиналась дорога в мою комнату.
- Джеймс Киркхем, - я обернулся.
У противоположной стены стоял Сатана. Его корпус почти закрывал Кобхема.
- Сэр?
- Джеймс Киркхем, никогда я не был более доволен вами, чем сейчас. Спокойной ночи.
- Я рад, сэр. Спокойной ночи.
Я нажал на скрытую в обшивке пружину, стена разошлась. Передо мной был маленький лифт. Я вошел в нею. Сатана и Кобхем прошли сквозь другую стену.
Я мельком увидел двух рабов кефта с петлями в руках, шедших по обе стороны Кобхема.
Когда моя панель закрывалась, мне показалось, что я видел, как они схватили его за руки.
И вот я в своих комнатах. Ева будет ждать меня, но у меня не было желания совершать сегодня экскурсию. Я был уверен, что Сатана клюнул на мою наживку. Но Кобхема ждало наказание - насколько суровое, я не знал. Сатана не зря зловеще подчеркнул "был", говоря о полезности Кобхема. И Кобхем понял угрозу. И еще я видел рабов, державших его. Сатана обо всем этом не забудет. Возможно, он вызовет меня; может быть, даже сам придет ко мне.
Лучше оставаться здесь. Рано или поздно появится Баркер. Я пошлю с ним сообщение Еве.
Я выключил все лампы, кроме одной неяркой в гостиной, разделся и лег. Курил, чувствовал легкую тошноту и приступы горячей бессильной ярости. Дело с "Астартой" было достаточно жестоким даже в том варианте, что изложил Сатана. Откровения Кобхема раскрыли весь ужас задуманного. Конечно, мне придется пойти на это. Ничего другого не остается. Если я откажусь, это будет концом и для меня, и для Евы. И кто-то другой займет мое место. Кобхем, в сущности, сделал необходимым мое участие. Я должен найти способ помешать жестокому уничтожению корабля. Почти несомненно, что это означает мою гибель. Но это нужно сделать. Я знал, что если не вмешаюсь и позволю невинным людям идти на дно, я больше никогда не смогу найти душевное спокойствие. Я знал, что и Ева чувствовала бы то же.
Я отчаянно надеялся, что мы сможем уничтожить Сатану до моего отплытия.
Неожиданно я ощутил чье-то присутствие в комнате. Выскользнул бесшумно из постели и подошел к занавесям. Это был Баркер.
Я поманил его.
- Осторожнее, Гарри, - прошептал я. - Входите и навострите уши. Кое-что случилось.
Я кратко рассказал ему о событиях дня, от беседы с Консардайном до пьяных откровений Кобхема и зловещей участи, уготованной ему Сатаной. Маленький человек вздрогнул.
- Боже, - прошептал он. - Кобхем - настоящий дьявол, но мне жаль его. Сатана позаботится, чтобы он больше не болтал. Нужно действовать быстро, капитан.
- У меня твердое убеждение, что моя работа сегодня - оставаться в этой комнате, - ответил я ему. - И если вы думаете, что это не трудно, когда меня ждет мисс Демерест, вы ошибаетесь.
- Вы правы, сэр. Да и мне нужно побыстрее убираться. Вот что я пришел вам сказать. Я был тупицей вчера вечером, когда вы намекнули, что делает Сатана своими руками. Честность меня подвела. Не прошло и пяти минут, как я увидел, как это можно сделать. Черт побери, да можно это сделать десятью способами.
- Вы правы, - шепнул я, - но покороче. Как вы собираетесь узнать, делает ли он это?
- Вот над этим я весь день ломал голову, - ответил он. - Как пробраться в храм и осмотреть черный трон? Золотой опускается, а черный встроен. И в любой час дня и ночи там стоят два раба кефта. Сменяются четырежды в сутки, и, держу пари, он для этого подбирает самых подходящих, капитан.
Пробраться туда нетрудно, за троном с полдюжины тайных ходов. Десять минут, и мы будем знать что к чему. Но как, ради дьявола, воспользоваться этими десятью минутами? Просто перестрелять бледнолицых людей? Не поможет. Как только их найдут, Сатана поймет, в чем дело.
Он помолчал. Вот так штука! - сказал он наконец. - Если бы мы могли попросить какого-нибудь ангела спуститься со стаканом кефта в руке у них под носом, они пошли бы за ним, как голодные львы за костью. И ничего больше не увидели бы!
С бьющимся сердцем я схватил его за плечи.