Оно является, в сущности, подтверждением основных правил, изложенных ранее, и в свете этого представляется очевидным. Он не должен продавать или другим каким-либо образом распоряжаться собственностью без внесения специальной статьи, оговаривающей, что остров и башня не должны подвергаться каким-либо действиям, ни окно не должно подвергаться изменениям, за исключением того, что оно может быть разрушено". Здесь опять проводится мысль, что окно обладает каким-то злым свойством, а это, в свою очередь, предполагает, что в определенном смысле, непонятном даже Илии, это еще один проход, если и не для физического проникновения существ с той стороны, то для проникновения их восприятия, их внушения и влияния. Я думаю, что самое вероятное и самое очевидное объяснение таково: из любого источника информации, имеющегося в нашем распоряжении, видно, что и в доме, и в лесу действует какая-то сила, влияющая на людей. Что-то заставляет Илию изучать магические книги и экспериментировать. Бейтс рассказывал нам, что, когда Дюарт поселился в доме, его тянуло и тянуло к окну – чтобы осматривать и смотреть в него; а когда он вошел в башню, то почувствовал неудержимое желание вынуть камень, вставленный в крышу. Сам Бейтс описывает, как на него действует дом после его первой встречи с кузеном, странности которого он ошибочно определяет как "сумеречное расстройство сознания" или "раздвоение личности". Записи здесь, и я вам их прочитаю: "И вдруг, когда я стоял там, подставив лицо свежему ветру, я почувствовал быстро растущую подавленность, сопровождавшуюся ощущением безмерного отчаяния, ужасной, отвратительной скверны, черной, всесокрушающей злой воли, царящей внутри и вокруг этого опоясанного лесами дома, тошнотворно-приторную всепроникающую мерзость, лежащую на самом дне бездны, называемой человеческой душой…
Предчувствие зла, ужасной беды и чего-то омерзительного сгущалось и оседало в комнате, как облако; я чувствовал, как оно невидимым туманом стекает со стен". Вдобавок Бейтса тоже тянет к окну. И, наконец, ни разу не побывав в доме, он может довольно беспристрастно наблюдать действие этой силы на своего кузена. Он ставит правильный диагноз, характеризуя это как некую внутреннюю борьбу, но при этом вешает на него ярлык шизофреника, чего на самом деле нет.
– А вам не кажется, что вы чересчур категоричны? В конце концов, у него имеются некоторые признаки раздвоения личности.
– Ничего подобного. Опасно говорить о предмете, который плохо знаешь. Нет ни одного симптома, разве что резкая перемена настроений. Вначале Амброз Дюарт предстает довольно приятным беззаботным джентльменом, сельским сквайром, ищущим, чем бы занять свое время. Затем к нему приходит ощущение чего-то – он сам не знает чего, и у него появляется беспокойство. В конце концов он посылает за своим кузеном. Бейтс обнаруживает дальнейшую перемену: теперь Дюарту неловко с ним, а вскоре он становится явно враждебным. Иногда, на короткие промежутки времени, он возвращается в свое прежнее естественное состояние, и оно даже длится довольно долго во время его пребывания в Бостоне прошлой зимой. Но в прошлом месяце, почти сразу же по возвращении в поместье Биллингтонов, эта враждебность проявляется опять, и вскоре она сменяется сознательной сдержанностью, чего, похоже, не почувствовал даже сам Бейтс. Реакция Бейтса проста и понятна: то он чувствует, что ему рады, то, наоборот, что его присутствие нежелательно. Он видит противоречивое поведение своего кузена и языком психиатрии, в которой он разбирается не больше вас, Филипс, называет это "раздвоением личности".
– Значит, вы предполагаете влияние оттуда, с той стороны? А какого характера?
– По-моему, это очевидно. Это влияние направляющего интеллекта. Точнее говоря, это то самое влияние, что действовало на Илию, но Илия сумел победить его.
– Значит, кто-то из Великих Бывших?
– Из фактов этого не видно.
– Но можно предположить…
– Нет, нет никаких признаков, указывающих на это. Очевидным представляется, что это влияние человека, являющегося орудием Великих Бывших. Если вы внимательно изучите рукопись Бейтса, вы обнаружите, что действующие внушения и влияния имеют под собой человеческую основу. Я утверждаю, что если бы сами Великие Бывшие осуществляли влияние в доме Биллингтона, внушаемые мысли и желания имели бы, по крайней мере иногда, нечеловеческую природу. Однако ничто не указывает на это Если бы впечатление мерзости, грязи и злобы, окутывающих дом и лес, было внушено Бейтсу каким-нибудь чуждым существом, возможно, его реакция не была бы столь явно человеческой. Нет, в этом случае земное происхождение его чувств казалось несомненным и чуть ли не расчетливо выверенным.
Я постарался все взвесить. Если теория доктора Лэпхема верна – а она действительно казалась таковой,– то в ней был вопиющий дефект: он утверждал, что "сила", действовавшая на Дюарта и Бейтса, влияла и на Илию Биллингтона. Если это "влияние", как он предполагал, имело человеческую природу, то оно продолжалось более века. Тщательно подбирая слова, я указал ему на это противоречие.
– Да, я признаю это. Но здесь нет никакого противоречия. Не забывайте, что это влияние имеет внеземное происхождение. Оно находится и вне земных измерений. Поэтому, независимо от того, человеческое оно или нет, это влияние не подчиняется физическим законам Земли, как не подчиняются ему Великие Бывшие. Короче, если это влияние человеческое – а я утверждаю это,– тогда оно тоже существует во времени и пространстве, граничащих с нашими, но не сходных с ними. Оно обладает способностью существовать в этих измерениях, не подчиняясь ограничениям, налагаемым временем и пространством на любого обитателя дома Биллингтонов. Оно существует в этих измерениях совершенно так же, как в нем существовали эти несчастные жертвы существ, призванных Бишопом, Биллингтоном и Дюартом, до того, как они были выброшены обратно в наше измерение.
– Дюартом?!
– Да, и им тоже.
– Вы предполагаете, что его можно считать ответственным за недавние исчезновения людей из Данвича? – удивленно спросил я.
Он покачал головой, как бы жалея меня:
– Нет, я не предполагаю это; я утверждаю это, как очевидный факт, если вы, конечно, вновь не станете доказывать, что это совпадение.
– Ни в малейшей степени.
– Вот и прекрасно. Судите сами. Биллингтон отправляется к своему кругу камней и каменной башне и открывает "дверь". Звуки в лесу слышат как люди, совершенно не связанные с Биллингтоном, так и его сын Лаан, записывающий это в своем дневнике. За этими явлениями всегда следует: а) исчезновение; б) повторное появление при странных, но повторяющихся обстоятельствах по прошествии нескольких недель или месяцев. Как происходит и то и другое, пока остается загадкой. Джонатан Бишоп пишет в своих письмах, что он пошел к своему кругу камней и "зазвал Его к холму, и заключил Его в круге, но с большим трудом и мучением, так что могло показаться, что круг недостаточно могуществен, чтобы удержать подобных тварей достаточно долго". Затем произошли загадочные исчезновения и не менее загадочные повторные появления в обстоятельствах, сравнимых с последствиями деятельности Биллингтона. Теперь, в наше время, эти вещи вековой и более чем вековой давности повторяются. Амброз Дюарт во сне идет к башне; он ощущает нечто невероятно страшное и сверхъестественное; эта внешняя сила овладевает им, но он не отдает себе в этом отчета. Без сомнения, в свете этих фактов ни один беспристрастный наблюдатель не поверит, что, после того как Дюарт ходил к башне и обнаружил там очевидное свидетельство в виде кровавого пятна, последовавшие за этим исчезновения и повторные появления мертвых тел были простым совпадением.
Я согласился с тем, что объяснение такой череды параллельных событий простым совпадением не более реально, чем объяснение, предложенное самим доктором Лэпхемом. Я был обеспокоен и глубоко встревожен этим фактом, так как доктор Сенека Лэпхем был ученым, обладавшим широким и уникальным объемом знаний, и то, что он принял на вооружение теорию, столь далекую от чистой науки, глубоко потрясло меня, человека, который его безгранично уважал. Ясно, что для доктора Лэпхема гипотезы, выдвинутые им, основывались не на простых догадках, и это означало, что он в них, безусловно, верил. Было очевидно, что он, лучше меня зная предмет и все, что с ним было связано, нисколько не сомневается в истинности своей теории.
– Я замечаю, что вы запутались в своих мыслях. Давайте сегодня вечером все это продумаем и вернемся к разговору завтра или позднее. Я хочу, чтобы вы прочитали несколько помеченных мною отрывков из этих книг. Вам придется время от времени заглядывать и в "Некрономикон", чтобы вечером я мог возвратить книгу в библиотеку.
Я сразу обратился к старинной книге, в которой доктор Лэпхем отметил два любопытных отрывка, медленно переводя про себя текст. Там говорилось о жутких существах из другого мира, притаившихся в ожидании своего часа; более того, арабский автор называл их "Таящиеся в Ожидании" и приводил их имена. Особенно сильное впечатление произвел на меня длинный абзац в середине первого отрывка:
"Уббо-Сатла – тот незабытый источник, из которого вышли те, кто осмелился бросить вызов Старшим Богам с Бетелъгейзе, Великие Бывшие, сражавшиеся со Старшими Богами; этих Великих Бывших учил Азатот, слепой бог-хаос, и Йогг-Сотот, который есть Все-в-Одном и Один-во-Всем, для которых нет законов времени и пространства и чьи обличья на Земле представляют Умрат-Тавил и Древние. Великие Бывшие вечно мечтают о грядущем времени, когда они опять будут править Землей и всей Вселенной, частью которой является Земля… Великий Ктулу поднимается из Р'лиех; Хастур – Тот, Кого Нельзя Называть,– придет опять с темной звезды, что рядом с Альдебараном в скоплении Гиад; Нарлатотеп будет выть вечно во тьме, где он пребывает; Шуб-Ниггурат – Черный Козел с Тысячей Детенышей – будет размножаться и размножаться и властвовать над всеми лесными нимфами, злыми эльфами и маленькими народами; Ллойгор, Жар и Итака оседлают пространство меж звезд и возведут в благородное своих приверженцев, называемых Тчо-Тчо; Ктуга из Фомальгаута захватит свои владения; Цатоггва придет из Н'каи… Они будут неустанно ждать у Ворот, ибо время близится, час наступает, пока Старшие Боги спят и видят сны, не зная, что есть такие, кому известны магические заклинания, которыми Старшие Боги сковывали Великих Бывших, и кто научится разрывать их, ибо уже сейчас они, их приверженцы, ожидают их приказов за воротами в тот мир".
Второй отрывок был не менее впечатляющим:
"Оружие против ведьм и демонов, против Глубинных дхолей, Вормисов, Тчо-Тчо, отвратительных Йи-го [9], Шогготов, жутких призраков и всех существ, что служат Великим Бывшим и их исчадиям, лежит в пятиконечной звезде, высеченной из серого камня, добытого в древнем Мнаре, которая менее эффективна против самых Великих Бывших. Владелец камня сможет повелевать всеми существами: ползающими, плавающими, ходящими и летающими даже туда, откуда нет возврата. В Ихе и в великом Р'лиех, в И'хантлеи и в Иоте, в Югготе и в Зотике, в Н'каи и в К'н-яне, в Кадате, что в Холодной Пустоши, и на озере Хали [10], в Каркосе и в Ибе он будет иметь власть, но так же, как звезды блекнут, и становятся холодными, и солнца гаснут, и звезды разбегаются в пространстве – так убывает сила всех вещей – камня с пятиконечной звездой и чар, наложенных на Великих Бывших добрыми Старшими Богами, и приходит время, как однажды уже было время, когда будет явлено, что
То не мертво, что вечно ждет, таясь.
И смерть погибнет, с вечностью борясь".
Я взял другие книги и некоторые фотокопии документов, выдача которых из Мискатоникской библиотеки на дом была запрещена, и на всю ночь погрузился в чтение непонятных и страшных страниц. Я читал "Рукописи Пнакта", "Небесные фрагменты", книгу профессора Шрюсбери "Исследование мифологических моделей поздних первобытных племен" с особыми ссылками на "Тексты Р'лиех", сами "Тексты Р'лиех", "Культы оборотней" графа д'Эрлетта [11], "Liber Ivonis", "Культы неизъяснимого" фон Юнцта, "Подземные таинства" Людвига Принна [12], "Книгу дзян", "Дхольские заклинания" и "Семь сокровенных книг Хзана". Я читал об ужасных нечестивых культах древней, доисторической эры, которые в определенных, не поддающихся описанию формах дожили до сегодняшнего дня в отдаленных уголках земли; я вчитывался в загадочные описания непонятных мне доисторических языков, называвшихся акло, наакал, цато-йо и чиан; я наткнулся на жуткие рассказы о страшных в своей бездонной гнусности ритуалах и "играх", таких, как "мао" и "лоятик"; я обнаружил неоднократное упоминание мест невероятно древнего происхождения: Долина Пнакта, Ультар, Н'гай и Н'гра-нек, Оот-Наргай и Сарнат Обреченный, Тгок и Инганок, Кытамил и Лемурия, Хатег-Кла и Коразин, Каркоса и Ядит, Ломар и Йа-хо; и я обнаружил там других существ, чьи имена появились в кошмаре невероятного, потрясающего ужаса; и они становились еще ужаснее от того, что сопровождались рассказами о странных и невероятных земных событиях, объяснимых только в свете этой совокупности адских преданий и документов. Я обнаружил новые имена и уже знакомые, жуткие детальные описания и легкие намеки на невообразимые ужасы в рассказах о Йиге, отвратительном боге-змее, паукообразном Атлах-Нахе, "покрытом шерстью" Гноп-Хеке, известном также под именем Ран-Тегот, Чоньяре Фоне, вампире, об адских псах Тиндалоса, крадущихся по закоулкам времени; и вновь и вновь я читал о чудовищном Йогг-Сототе, который есть "Все-в-Одном и Одно-во-всем", чье обманное обличье состоит из беспорядочной мешанины радужных шаров, скрывающих находящийся под ними первобытный ужас. Я читал то, что не положено знать смертному; то, что взорвет здравый рассудок впечатлительного человека; то, что лучше всего уничтожить, ибо такое знание может представлять столь же серьезную опасность для человечества, как восстановление земного владычества Великих Бывших, навечно изгнанных из звездного царства Бетельгейзе Старшими Богами, власти которых они бросили вызов.
Я читал большую часть ночи, а остаток пролежал без сна, обдумывая ту ужасную информацию, которую я почерпнул из книг. Я просто боялся заснуть, чтобы во сне не встретиться с уродливыми жуткими существами, которых я уже мысленно представлял себе не только по этим книгам, но и по убедительным лекциям доктора Сенеки Лэпхема, чье знание антропологии было так велико, что мало кто из его современников мог с ним в этом сравниться, и еще меньше было тех, кто мог его в этом превзойти. Кроме того, я был слишком возбужден, чтобы заснуть, ибо то, что мне раскрылось на страницах этих редких и страшных томов, было слишком огромным и всеобъемлющим по тем непоправимо гибельным последствиям, которыми все это грозило человечеству. Единственное, что я мог теперь сделать,– это сознательно попытаться вновь вернуть себя в нормальное состояние, к рационализму и здравому смыслу.
На следующее утро я явился на работу к доктору Лэпхему раньше, чем обычно, но он уже был на месте. Видимо, он давно уже работал, так как его письменный стол был завален листами бумаги, на которых он изображал формулы, графики, схемы и диаграммы в высшей степени причудливого характера.
– Ах, вы их прочитали,– сказал он, когда я положил книги на край стола.
– Всю ночь читал,– ответил я.
– Я тоже, когда их впервые обнаружил, читал ночами.
– Если во всем этом есть хоть малая толика правды, нам придется пересмотреть все наши понятия о времени и пространстве и даже, до некоторой степени, концепцию нашего происхождения.
Он невозмутимо кивнул:
– Каждый ученый знает, что большая часть наших знаний основана на определенных фундаментальных убеждениях, которые при столкновении с земным интеллектом невозможно подтвердить. Может быть, в конце концов нам понадобится внести определенные изменения в наше кредо. То, с чем мы встретились, обычно называемое "неизвестным", по-прежнему лежит в области догадок, несмотря на эти и другие книги. Но, мне кажется, мы не можем сомневаться в том, что "что-то" находится за пределами нашего мира, и эта мифологическая модель допускает существование как сил добра, так и сил зла, точно так же, как некоторые другие модели, которые мне незачем подробно объяснять, так как вы их знаете: христианство, буддизм, магометанство, конфуцианство, синтоизм – в сущности, все известные модели религий. Причина, по которой я говорю, что мы должны признать, особенно в отношении данной мифологической модели, существование чего-то неизвестного за пределами нашего мира, состоит просто-напросто в том, что, как вы поймете, только этим признанием мы сможем объяснить не только странные, леденящие кровь рассказы, записанные в этих книгах, но и огромную совокупность обычно не публикуемых случаев, абсолютно противоречащих всему научному багажу знаний человечества.
Такие случаи происходят ежедневно во всех концах мира, и некоторые из них были собраны и описаны в двух замечательных книгах сравнительно мало известного автора по имени Чарльз Форт – "Книга проклятых" и "Новые земли" Я рекомендую их вашему вниманию. Рассмотрим несколько фактов – я намеренно говорю "фактов", ибо нужно сделать скидку на известную ненадежность показаний очевидцев В. Бушове, Пиллицфере, Нерфте и Долговдах в период 1863-1864 годов с неба падали камни из неизвестного на земле вещества, "серые, с буро-коричневыми пятнами". Я подчеркиваю, что часто упоминаемый камень из Мнара – тоже "серый камень". Подобным же образом камни Роули, падавшие несколько лет назад в Бирмингеме и затем в Вулвергемптоне, были черными снаружи, но серыми внутри.