Чтобы избежать ненужных разговоров в лесу, доктор Лэпхем заранее объяснил, чего он ждет: с наступлением ночи Дюарт, то есть Биллингтон, и, возможно, индеец придут к башне, чтобы заниматься своими адскими делами. Наши действия были продуманы заранее. Мы должны без промедления отрыть камень и приготовиться: замесить цемент и так далее. Дальнейшее зависело от доктора Лэпхема, который строго наказал мне не вмешиваться и быть готовым безусловно подчиняться его командам. Я обещал ему это, хотя и мучимый дурными предчувствиями.
Наконец мы подошли к окрестностям башни, и доктор Лэпхем быстро нашел место, где Бейтс зарыл камень с печатью. Он без труда вырыл его из земли, пока я смешивал цемент, и вскоре после захода солнца мы уже были готовы и начали наблюдать и ждать. Сумерки уступили место ночной тьме; из болота за башней донесся обращенный к востоку адский вибрирующий шум лягушачьих голосов, а над болотом бесконечное мелькание беспорядочных огоньков выдавало присутствие мириад светляков, чье белое и бледно-зеленое свечение окружало ореолом болото и лес; козодои начали петь жалобными голосами в каком-то странном, неземном ритме и, казалось, в унисон.
– Они рядом,– предупреждающе прошептал доктор Лэпхем.
Голоса птиц и лягушек поднялись до жуткой интенсивности, огласив сумасшедшей какофонией ночной лес.
Звуки пульсировали в таком ритме, что мне казалось невозможным вытерпеть этот адский гул. Затем, когда хор голосов достиг абсолютного пика, я почувствовал прикосновение руки доктора Лэпхема. Без слов было ясно, что Амброз Дюарт и Квамис приближаются.
Я вряд ли могу заставить себя быть объективным, описывая остаток ночи и события, которые произошли, хотя это дело далекого прошлого, и жители Архама и близлежащих селений наслаждаются ощущением мира и покоя, которого они не имели на протяжении более двух столетий. Итак, Дюарт, или скорее Биллингтон в обличье Дюарта, появился в отверстии крыши башни. Доктор Лэпхем удачно выбрал место для нашего укрытия: отсюда мы могли видеть сквозь листву все действие целиком, и вот в этом отверстии, обрамленном листвой, вскоре появилась фигура Амброза Дюарта, и почти одновременно его голос, поднявшийся до жутких, отвратительно высоких нот, начал произносить первобытные слова и звуки. Голова его была поднята к звездам, а взгляд и слова направлены в космос. Голос его звучал ясно, перекрывая сумасшедший гам лягушек и козодоев:
– Йа! Йа! Н'гаа, н'н'гаи-гаи! Иа! Иа! Н'гаи, н-яа, н-яа, шоггог, фтагн! Иа! Иа! Н'гаи, и-ньяа, и-ньяа! Н'гаа, н'н'гаи, ваф'л фтагн – Йогг-Сотот! Йогг-Сотот!..
В деревьях забушевал ветер, спускавшийся откуда-то сверху, воздух стал прохладным, а голоса лягушек и козодоев, как и мерцание светляков, стали еще яростнее. Я встревоженно повернулся к доктору Лэпхему как раз вовремя, чтобы увидеть, как он тщательно прицелился и выстрелил!
Я повернул голову. Пуля попала в Дюарта; он откачнулся назад, ударившись о раму проема, и упал вниз головой на землю. В то же мгновение в отверстии появился индеец Квамис и разъяренным голосом продолжил ритуальное заклинание, начатое Биллингтоном:
– Иа! Иа! Йогг-Сотот! Оссадогва!… Вторая пуля доктора Лэпхема попала в индейца, который не упал, а, казалось, просто переломился пополам.
– Ну, а теперь,– сказал доктор холодным, суровым голосом,– ставьте этот каменный блок на место!
Я схватил камень, он – цемент, и мы побежали среди дьявольской, жуткой какофонии лягушек и козодоев, продираясь через кусты, не замечая боли, к башне. Ветер крепчал, воздух становился все холоднее. Но перед нами маячила башня, а в башне – отверстие, в котором были видны звезды, и – о, ужас! – что-то еще!
Я не знаю, как мы пережили ту незабываемую ночь, тот кошмар, который до сих пор не отпустил меня. Я только смутно помню, что мы наглухо закрыли отверстие и предали земле останки Амброза Дюарта, свободного, наконец, от злобной колдовской власти Ричарда Биллингтона. Доктор Лэпхем уверил меня, что исчезновение Дюарта не припишут каким-то неизвестным, загадочным причинам, а те, кто ждет, что оно вновь появится, как это случалось с другими, ждут напрасно. Я помню, как доктор Лэпхем сказал, что от Квамиса осталась только вековая пыль: он был уже два столетия мертв и ходил только благодаря злому колдовству Ричарда Биллингтона. Мы разорвали этот круг камней; разрушили и закопали саму башню снизу доверху, так, чтобы грозный серый камень с символом Старших Богов не был потревожен, погружаясь в землю. Там же, в земле, мы при свете фонаря нашли странные кости, пролежавшие много десятилетий, со времен древнего волшебника Мисквамакуса, главы племени вампанаугов.
Я смутно помню, как мы полностью разрушили это великолепное окно в кабинете, приготовили к транспортировке ценные книги и документы, чтобы передать их библиотеке Мискатоникского университета; как мы собирали свои принадлежности; как мы ездили опять за книгами и документами из дома Биллингтона; как мы уехали перед рассветом. Повторяю, у меня об этом очень смутные воспоминания; я знаю только, что это было сделано, ибо я заставил себя посетить этот бывший остров в притоке, названном Мисквамакус во времена Ричарда Биллингтона, говорившего языком одержимого Амброза Дюарта, и я не увидел ничего. Ни следа не осталось ни от башни, ни от круга камней, места Дагона, ни от Оссадогвы, ни от ужасной Твари с той стороны, Таившейся у Порога, ожидая, когда ее призовут.
Обо всем этом – только слабое, мимолетное воспоминание, ибо в отверстии, где я ожидал увидеть лишь звезды, среди тошнотворного трупного запаха, лившегося Оттуда, я увидел не звезды, а солнца, те солнца, которые в свои последние мгновения видел Стивен Бейтс, огромные шары света, массой двигавшиеся к отверстию; и не только это, но и то, как лопнул ближайший ко мне шар, и из него поте кла протоплазма, черная плоть, соединявшаяся воедино, формируя то отвратительное ужасное существо из космоса, исчадие тьмы доисторических времен, аморфное чудище со щупальцами, таившееся у порога, чье обличье состояло из мешанины шаров; несущего погибель Йогг-Сотота, пенящегося, как первобытная слизь в молекулярном хаосе, вечно за пределами бездонных глубин времени и пространства.
Примечания (от Александра Мошкова)
Опубликовано в 1945 году в книге "The Luker at Threshold".
На русском языке впервые опубликовано в "Крылатая смерть" в 1993 году.
Существующие переводы: Г. Лемке, М. Пиротинский, Л. Каневский – в "Крылатая смерть"
Часть первая – перевод Г. Лемке и М. Пиротинского
Часть вторая – перевод Л. Каневского
Часть третья – перевод М. Пиротинского
* Дописано А.Дерлетом после смерти Лавкрафта
Некоторые исследователи считают, что не стоит упоминать Лавкрафта как соавтора этого произведения, и оно принадлежит исключительно перу Дерлета.
Этот вопрос сложно до конца прояснить. Дерлет не утверждает, что они с Лавкрафтом вместе писали эти произведения – он указывает наравне со своим именем имя Лавкрафта потому, что писал это произведение на основе рабочих записок Лавкрафта. Так что выражение "дописан" (которое подазумевает меньший процент дописываемого по сравнению с исохдным материалом) здесь не совсем корректно. Скорее уж – "написан на основе идей и рабочих записей".
Тем не менее, многие считают, что Дерлет придумал такой ход исключительно для поднятия своего рейтинга – имя Лавкрафта автоматически обязывало это произведение к прочтению.
Сейчас даже проводится движение по сбору подписей за то, чтобы издательства убрали имя Лавкрафта с обложек книг с этими произведениями, так как они не имеют к нему никакого отношения.
Есть ли в этих произведениях доля мыслей и фантазий Лавкрафта – каждый выбирает для себя сам. Я же здесь их помещаю. Далее – выбор за каждым.
1. Преподобный Вард Филлипс – производное от имени Лавкрафта: ГоВард Филлипс Лавкрафт
2. "…представлял собой неправильную звезду, в центре которой, казалось, находилось карикатурное изображение одного гигантского глаза. Но это был не глаз, а скорее что-то неправильной ромбовидной формы с линиями, напоминавшими языки пламени." – это описание внешнего вида Знака Древних (Elder Sign) принадлежит исключитально фантазии Дерлета. К сожалению, в нынешнее время именно оно имеет наибольшее распространение как среди почитателей Лавкрафта, так и среди любителей ролевых игр.
Сам Лавкрафт никогда не включал свое описание Знака Древних в какое-либо из произведений. Но, к примеру, в письме к Кларку Эштону Смиту от 7 ноября 1930 года он пишет:
"Again thanking you in Tsathoggua's name for the recent shipment, & hoping to see more items from your pen ere long, I append the Elder Sign & the Seal of N'gah, given in the Dark Cycle of Y'hu."
Далее в письме Лавкрафт рисует две фигуры: печать Н'га, похожую на жука с шестью лапками и тремя рогами; и Знак древних, который похож на ветку ели, наклоненную вправо (см. рисунок).
3. Винфилд Филлипс – Имя персонажа получено смешением имен Говрда Лавкрата и его отца: Говард Филлипс Лавкрафта и Винфилд Скотт Лавкрафт.
4. "…небольшой барельеф высотой примерно в семь дюймов, изображающий головоногое чудовище, спрута с ужасными щупальцами, двумя крыльями на спине и огромными зловещими когтями, растущими из нижних конечностей." – барельеф, показанный доктором Бейтсу, в точности повторяет описание барельефа, который Генри Энтони Уилкокс 1 марта 1925 года принес профессору Эйджеллу (из рассказа Лавкрафта "Зов Ктулу"). Но позднее доктор говорит, что он найден в Антарктике.
5. Вендиго – (Wendigo). "Ходящий по ветрам". Существо из североиндейской мифологии. У Алджернона Блэквуда есть рассказ "Вендиго", базирующийся на ней. Дерлет соотнес свое создание Итакву с Вендиго Блэквуда. И в таком виде это существо попало в нынешнюю "лавкрафтовскую" мифоогию. У самого Лавкрафта ни Вендиго (Блэквуда), ни Итаква (Дерлета) не упоминается.
6. Хастур (Гастур) – (Hastur). Хастур не является выдумкой Лавкрафта. Он взял его у Роберта Чэмберса, который, в свою очередь позаимствовал его у Амброза Бирса, где он описывается как бог пастухов. Лавкрафт единожды упоминает Хастура в рассказе "Шепчущий в ночи". Там же далее он упоминает "Magnum Innominandum" – "The Great Not-to-Be Named", но никоим образом не соотносит его с Хастуром. Слияние этих двух божеств в "Хастура Невыразимого" (Hastur the Unspeakable) принадлежит исключительно Дерлету.
7. …живущий якобы в Хали в звездном скоплении Гиад – Хали (или Гали) – также слово взятое у Бирса. Но в его произведениях это имя пророка (мудреца), а не название места или звезды.
8. "Шуб-Ниггурат – Черный Козел с Тысячей Детенышей" – Шуб-Ниггурат – женского рода (то есть, не Козел, а Коза). Но в связи с отсутствием в английском языке раздельных слов для козы/козла (и то и другое пишется как "goat"), возникают сложности с переводом.
9. "отвратительных Йи-го" – к сожалению, не имею английского текста произведения, но подозреваю, что имеются в виду Ми-Го (Fungi from Yuggoth).
10. "и на озере Хали" – второй раз Дерлет упоминает Хали, но на этот раз уже в качестве озера.
11. "Культы оборотней" графа д'Эрлетта – "Cultes des Goules" by the Comte d’Erlette. Более правильный перевод был бы – "Культы упырей" (именно такой перевод слова "Ghoul" устоялся в русских текстах Лавкрафта). Имя же автора – искженное имя Августа Дерлета.
12. "Подземные таинства" Людвига Принна – "De Vermis Mysteriis" by Ludvig Prinn. Более правильный перевод – "Тайны Червя". Книга с названием "Mysteries of the Worm" и ее автор, Людвиг Принн, принадлежат перу Роберта Блоха. Но Лавкрафт использовал эту книгу (в латинском написании) в своих произведениях.