Глава 10
Изгои Ю-Атланчи
Сознание Грейдона с трудом возвращалось. Гневно кричал прерывистый голос:
- На нем древний символ Матери! Он прошел ее охранников! Он обратил в бегство вонючих уродов - тех, кто служит Темному, будь проклято его имя! Снова говорю тебе, Хаон, это был человек, которого нужно было встретить вежливо. Человек, у которого было что сказать об очень важном деле… И не только вам, но и всему Братству! И вы, не выслушав его, швырнули его Кону! Что скажет Адена, когда узнает об этом? Клянусь каждой драгоценной чешуйкой ее колец, мы, так настойчиво стремящиеся добиться ее помощи, никогда не преодолеем ее безразличия! Этот человек мог заполучить ее для нас!
- Достаточно, Ригер, достаточно! - это был голос Хаона, подавленный голос.
- Достаточно? - бушевал гигант. - Может, вам приказал это сделать Темный? Клянусь Повелителем всех Повелителей, вас должно судить Братство!
- Ты, разумеется, прав, Ригер. Если ты думаешь, что так будет лучше, твой долг - созвать Братство. Я виноват, даже стыдно подумать. Когда чужестранец очнется от обморока, а я действительно убежден, что ничего плохого с ним не произошло, я извинюсь перед ним. И не я, а Братство решит, как поступить с ним.
- Все это, кажется, не льстит мне, - это сказала Дорина, сказала мягко и сладко. Слишком сладко. - Ты намекаешь, Ригер, что я - агент Темного? Поскольку это я, несомненно, вызвала ярость Хаона.
- Я ни на что не намекаю… - начал гигант, но его прервал Хаон:
- Дорина, отвечу я. И говорю тебе, что я сомневаюсь в тебе. Позаботься теперь о том, чтобы это сомнение не превратилось в уверенность. Поскольку тогда я убью тебя, Дорина, и ни в Ю-Атланчи, ни над ним, ни под ним нет силы, которая смогла бы спасти тебя.
Это было сказано достаточно спокойно, но с холодной неумолимостью.
- Ты посмел это сказать, Хаон…
Грейдон знал, что в уши, которые считают закрытыми, часто попадает больше правды, чем в те, о которых знают, что они открыты. Поэтому он так и лежал, слушал. И собирался с силами. Ссора этих троих не принесет ему пользы. Он застонал, открыл глаза и увидел над собой глаза Хаона. Его лицо не выражало ничего, кроме глубочайшего сочувствия. Увидел Дорину. Ее черные глаза метали молнии, белые руки были стиснуты у груди в усилии сдержать ярость.
Взгляд Грейдона упал на стоящую позади этих двоих алую фигуру. Это был Кон, человек-паук, и, глядя на него, Грейдон забыл, как тот опасен, и забыл обо всем остальном.
Кон - это нечто, что могло выйти из дюреровских кошмарных фантазий на тему шабаша ведьм. Украденное из картины и омытое адом, потом перенесенное в реальность. И, однако, в нем не было ничего демонического, ничего от Черного зла. На самом деле в нем был какой-то гротескный шарм, будто в создавшем его мастере был так силен дух красоты, что, даже творя чудовище, мастер не мог полностью утратить его.
Голова человека-паука раскачивалась в трех футах над головой Хаона. Тело его было шарообразное, величиной немного больше торса подростка. Оно опиралось на четыре тонкие, похожие на ходули ноги. Из середины тела протянулись две конечности, наполовину длиннее остальных, заканчивающиеся то ли руками, то ли лапами. Пальцы были тонкие и изящные.
Шеи у человека-паука не было. Там, где голова соединялась с телом, торчала пара маленьких рук, заканчивающихся маленькими ладошками. И над этими ручками - лицо, без ушей и без подбородка, обрамленное переплетением красных волос. Рот - человеческий, нос - узкий клюв. Не считая лица, рук и ног, которые были сланцево-серого цвета, человек-паук был покрыт алым пухом.
Но фосфоресцирующие золотом глаза, без век и без ресниц, были полностью человеческими. Выразительные, печальные, желающие понять. Извиняющиеся глаза - будто то, что чувствовал сейчас Хаон, отражалось в них. Такой был Хаон, высочайший среди своего народа Ю-Атланчи, которого Грейдону предстояло узнать более близко.
Грейдон встал, шатаясь. Рука Ригера поддержала его. Он посмотрел прямо на женщину.
- Я думал, - пробормотал он, - я думал… ты… Суарра!
Ярость схлынула с лица Дорины. Оно заострилось, будто от страха. Хаон стремительно выпрямился. Ригер заворчал.
- Суарра! - выдохнула женщина и уронила сплетенные руки.
Если имя Суарры испугало ее (и Грейдон ощутил мимолетное удивление, поняв это), то совсем другое впечатление оно произвело на Ригера.
- Я говорил тебе, Хаон, что это - не обычное дело! - ликующе закричал он. - И вот вам еще одно доказательство. Суарра, которую любит Мать, и он - друг Суарры. О!.. Здесь перед нами начинает открываться путь…
- Ты идешь по нему слишком быстро! - прервал Хаон. Но его голос звучал пылко, в нем явно слышалось подавленное волнение. Хаон заговорил с Грейдоном.
- Я сожалею о том, что случилось. Даже если ты враг, все равно сожалею. Мы никогда не встречали чужеземцев слишком сердечно, но этого не должно было случиться. Больше мне нечего сказать.
- И не нужно, - несколько мрачно ответил Грейдон. - Наша встреча была если не слишком сердечной, то, по меньшей мере, достаточно теплой. Все забыто.
- Хорошо! - в глазах Хаона вспыхнуло одобрение. - Кем бы ты ни был, - продолжал он, - знай, что мы преследуемые. Те, кто хочет уничтожить нас, сильны и хитры, и мы всегда должны быть настороже, опасаясь их ловушек. Если ты пришел от них, то вреда не будет, поскольку ты все равно уже все знаешь. Но если ты ищешь Мать Змей и… Суарру… и наша встреча произошла случайно, то тебе нужно знать, что мы - изгои Ю-Атланчи, хотя и не враги Матери и Суарре. Убеди нас в своей честности, и ты уйдешь от нас без всякого ущерба, следуя избранной тобой дороге. Или, если ты попросишь нашей помощи (помня, что мы - изгои), мы окажем тебе эту помощь по мере возможности. Но если ты окажешься не в состоянии убедить нас, ты умрешь, как умерли все, кто был подослан, чтобы заманить нас в ловушку. Это будет нелегкая смерть. Мы не получаем удовольствия от мучений, но здравый смысл требует отбить охоту у других следовать твоему примеру.
- Хватит пугать меня, - сказал Грейдон.
- Ты не принадлежишь к нашей расе, - сказал Хаон. - Возможно, ты пленник, посланный, чтобы предать нас. В вознаграждение тебе обещаны жизнь и свобода. Возможно, браслет, что ты носишь, тебе дали, чтобы обмануть нас. Мы не знаем, на самом ли деле ты прошел мимо Посланников. Возможно, тебя провели через логовище уродов и оставили там, где ты встретил людей, которые привели тебя сюда. То, что ты убил нескольких уродов, ничего не доказывает. Их много. И для Ластру и Темного, чьими руками они делаются, их жизнь значит меньше чем ничего. Я говорю тебе все это, чтобы ты знал, что в случае сомнения тебе придется расстаться с жизнью.
- Хватит пугать меня, - снова сказал Грейдон.
Хаон повернулся к женщине. Она с того мгновения, как Грейдон назвал имя Суарры, изучала его со всепоглощающим, настойчивым и изумленным волнением.
- Ты останешься с нами и поможешь нам судить? - спросил Хаон.
- Как будто, - протяжно сказала Дорина и вытянулась на ложе, - как будто, Хаон, у меня есть хоть малейшее намерение заняться чем-то другим!
Хаон переговорил с человеком-пауком. Красная рука вытянулась и поставила табурет возле ног Грейдона. Ригер опустился на другой табурет. Хаон сел в кресло. Взгляды этой странной четверки скрестились на Грейдоне. Грейдон начал свой рассказ.
Он немного рассказал о мире, из которого пришел, и о том месте, которое он там занимает. Так коротко, как только мог, рассказал о путешествии в Запретную Страну вместе с тремя авантюристами. О своей встрече с Суаррой.
Он услышал, как Ригер неодобрительно заворчал, когда он вкратце рассказал о драке со Старретом. Рассказал о возвращении Суарры на следующее утро. А когда он рассказывал о Повелителе Глупости, то увидел, что на их лицах начала появляться убежденность в том, что он говорит правду, и о том, как он увидел Ластру и его шипящую свору.
Но он был изумлен, увидев, как их доверие перешло в ужас, когда он довел свой рассказ до пещеры. Пещеры, где находился громадный каменный Лик.
Когда он описал этот Лик, рассказал о кажущемся превращении трех мужчин в золотые капли, Дорина закрыла лицо трясущимися руками, кровь отхлынула от лица Хаона, а Ригер что-то невнятно забормотал. Только Кон, человек-паук, стоял неподвижно, рассматривая Грейдона печальными, сияющими золотом глазами.
И это могло означать только то, что ни один из них никогда не видел Лика. И, следовательно, в Ю-Атланчи были тайны, скрытые даже от его обитателей.
Какой-то неясный импульс подсказал Грейдону быть осторожным. Так, он ничего не сказал о своем видении Дворца. Но рассказал о своем пробуждении, об индейце, которого обнаружил рядом с собой и который вел его, указывая путь… Он показал шрам, оставшийся на месте раны, полученной им в наказание.
- Что касается того, что призвало меня вернуться, - сказал Грейдон, - о нем я рассказать не могу… по крайней мере сейчас. Это был призыв, которому я не мог противиться.
"И это правда", - подумал он. Перед ним стояло лицо Суарры, и ее зов отдавался в его сердце.
- Это все, что я могу сказать, - повторил он. - И все, что я рассказал, - правда. Как призыв дошел до меня, я не знаю, но из-за него я здесь. Подождите… есть еще кое-что…
Он вынул из кармана сверток, в котором лежало данное Суаррой перо "караивенкос", развернул сверток и протянул перо своим судьям.
- Суарра! - вздохнула Дорина, а Хаон кивнул.
В том, что они поверили, никакого сомнения не было. Возможно, будет неплохо подстегнуть их эгоизм.
- И еще одно, - сказал Грейдон медленно. - Ригер говорил о некой цели. Возможно, об этой цели я знаю так же мало, как и о вас. Но вот что произошло…
Он рассказал им о волшебных трубах, которые вели его через равнину и привели наконец к ущелью.
Хаон глубоко вздохнул и встал, выпрямляясь. На лице его горела надежда. Ригер вскочил на ноги. Хаон сжал плечи Грейдона.
- Я верю! - сказал он дрогнувшим голосом. Потом повернулся к Дорине: - А ты?
- Разумеется, это правда, Хаон, - ответила она. Но щеки ее сузились, а лицо затуманилось. Она что-то быстро рассчитывала. И Грейдон понял, что какое-то мгновение она смотрела на него с угрозой.
- Ты - наш гость, - сказал Хаон. - Утром ты встретишься с Братством и повторишь им все то, что рассказал нам. А затем решишь, требуется ли тебе наша помощь или ты продолжишь свой путь в одиночку. Все, что ты ни попросишь у нас, - твое. И, Грейдон… - он заколебался, а затем с внезапной тоской горячо произнес: - Клянусь Матерью, я надеюсь, что ты свяжешь свою судьбу с нашей! Возьми свое оружие, Грейдон. - Он нагнулся и поднял винтовку. - Завтра ты покажешь нам, что это такое. Я отведу тебя в твое жилище. Подожди меня, Дорина.
Он взял Грейдона за руку и повел к стене, противоположной той, где была дверь, через которую Грейдон вошел в помещение.
- Пойдем, - сказал он, отодвигая паутину.
Идя вслед за ним, Грейдон обернулся. Дорина стояла и смотрела ему вслед. На ее лице вырисовывались раздумье и угроза.
Следуя за широкой спиной Хаона, Грейдон отодвинул паутину и вышел в коридор.
Глава 11
Бессмертный народ
- Вставай, умывайся и быстро завтракай. Скоро соберется Братство, и я здесь, чтобы отвести тебя к ним.
Грейдон непонимающе замигал на того, кто его разбудил. В изголовье его ложа стоял Ригер. На лице - широкая улыбка, такая, что шрамы превратились в оскал благосклонного чудовища.
Он снял свою кольчужную броню и сменил ее на плотно облегающую одежду. Похоже, что такой фасон в моде у мужчин Ю-Атланчи. И тем не менее он по-прежнему оставался Черным Ригером.
Грейдон оглядел помещение, куда привел его Хаон. Толстые ковры, словно сотканные из шелкового серебра. Стены, покрытые прозрачно-серебристым полотном, по которому бежали странные узоры более глубокого серебристого оттенка. В одном конце комнаты было широкое углубление, в котором искрился бассейн.
Грейдон вспомнил, как накануне два молчаливых коричневых человека мыли и массировали Грейдона, сгоняя прочь усталость. А затем Хаон сидел рядом, пока Грейдон ел незнакомые кушанья, поставленные перед ним двумя девушками-индианками. Хаон сам разливал вино и много спрашивал о людях, живущих за пределами Запретной Страны. Казалось, его не слишком интересовали искусство, наука, способы правления. Но он жадно выспрашивал о том, как к этим людям приходит смерть и что делают со стариками, о брачных обычаях, много ли там детей и об их воспитании. Снова и снова возвращался он к смерти и к формам, в которых она наступает, будто в этом предмете содержалось какое-то непреодолимое для него очарование.
Наконец он сел, молчаливый и задумчивый. Затем, вздохнув, сказал:
- Так было в старые времени… И какой путь лучше?
Он внезапно встал и вышел из комнаты. Свет померк, и Грейдон бросился на ложе, погрузившись в глубокий сон.
Почему Хаон так настойчиво останавливался на смерти? В этом было что-то, что смутно тревожило Грейдона.
Внезапно он вспомнил, как Суарра говорила ему, будто ее народ закрыл Ворота Смерти. Он сознавал, что не нужно это понимать буквально. Но может быть, это правда?
Он очнулся от своих дум, нетерпеливо встряхнулся и, поднявшись, пошел к бассейну, поплескался там, потом насухо вытерся. Вернувшись в комнату, он обнаружил стол, уставленный фруктами. Там же было молоко и то, что выглядело, как пшеничный торт. Грейдон быстро оделся и сел за стол.
Лишь тогда заговорил Ригер.
- Юноша, - сказал он, - я говорил тебе, что я - хитрый. Сейчас моя хитрость подсказывает мне, что ты тоже хитрый и что прошлой ночью ты очень хитро утаил многое из своей истории. Особенно - полученное тобой указание Матери.
- Добрый Повелитель, - использовав эквивалент аймара, воскликнул Грейдон, - ты не открыл никакой хитрости! Я предупредил тебя, что не могу рассказать, как…
Он остановился, боясь, что обидел гиганта. Но Ригер широко улыбался.
- А я и не спрашиваю об этом, - сказал он. - То, о чем ты так заботливо не упомянул, была награда, которую Мать обещала тебе, если ты повинуешься ее приказу… И ухитришься до нее добраться.
Грейдон в изумлении подскочил, давясь куском торта.
- Хо-хо-хо! - загрохотал Ригер и звучно ударил его по спине. - Разве я не хитрый, а? Сейчас Дорины здесь нет, - поглядывая на потолок, лукаво продолжал он. - И я не обязан рассказывать Хаону все, что услышу.
Грейдон повернулся на своем табурете и посмотрел на Ригера. Тот ответил насмешливым взглядом, но в глазах его было такое неподдельное дружелюбие, что Грейдон почувствовал, что его решимость поколебалась. В Хаоне было что-то, как и в Ластру, что заставляло Грейдона чувствовать себя одиноким. Что-то чужое, нечеловеческое. Грейдон не знал, была ли это их красота, так далеко превосходившая любую мечту скульпторов классической античной древности, или причина лежала глубже. Но Грейдон чувствовал, что все это не относится к Ригеру. Тот казался человеком его собственного мира. И конечно, он наглядно доказал свою доброту.
- Ты можешь доверять мне, - Ригер как бы отвечал его мыслям. - Ты умно поступил прошлой ночью, но что было умным тогда, может не быть им сейчас. Не поможет ли тебе решиться то, что я знаю Суарру и люблю ее, как собственного ребенка?
Сказанное сдвинуло чашу весов в мозгу Грейдона.
- Сделка, Ригер, - сказал он. - Вопрос на вопрос. Ответь на мой, и я отвечу на твой.
- Идет! - проворчал Ригер. - А если мы заставляем Братство ждать, то пусть они грызут ногти.
Грейдон прямо перешел к тревожившему его вопросу:
- Прошлой ночью Хаон задал мне много вопросов. И большинство из них было о смерти. Какие формы она принимает в моей стране, как она к нам приходит. И как долго живут у нас люди. Можно подумать, что он ничего не знает о смерти, если не считать того, что ее можно вызвать убийством. Почему Хаона так интересует… смерть?
- Потому, - спокойно сказал Ригер, - что Хаон - бессмертен.
- Бессмертен? - недоверчиво отозвался Грейдон.
- Бессмертен, - повторил Ригер, - если, разумеется, еще его не убьют. Или если он не выберет определенную… альтернативу, которая есть у нас всех.
- Которая есть у вас всех? - снова эхом отозвался Грейдон. - И ты - тоже, Ригер?
- Даже я, - отвешивая изысканный поклон, ответил гигант.
- Но индейцы… наверняка нет?! - закричал Грейдон.
- Они - нет, - терпеливо ответил Ригер.
- Значит, они умирают. - Грейдон отчаянно старался найти какую-то брешь в том, что казалось ему чудовищным. - Они умирают. Как и люди моего народа. Тогда почему Хаон не узнает у них все о смерти? Почему спрашивает меня?
- На это есть два ответа, - совершенно лекторским тоном сказал Ригер. - Первый. Вы - и, следовательно, вся ваша раса - гораздо ближе к нам, чем эмеры, или, как вы их называете, аймара. Поэтому Хаон убежден, что он сможет узнать от тебя, что, вероятно, выйдет к нам из Ворот Смерти, если будет решено открыть их в Ю-Атланчи. Во всем Ю-Атланчи. Это, кстати, одна из причин, почему мы - изгои. А второй ответ - всеобъемлющ. Он состоит в том, что, за исключением редчайших случаев, эмеры не живут достаточно долго, чтобы можно было обнаружить, каким образом они, вероятно, умирают… Не считая ужасного, всегда одного и того же способа, которым умирают эмеры… Я имею в виду, что их убивают до того, как им представится случай умереть как либо иначе! Это вторая причина, по которой мы - вне закона.
Грейдон в ужасе содрогнулся.
Суарра тоже бессмертна? А если так, то, во имя господа, сколько же ей лет? Эта мысль была определенно неприятна. Они не люди, этот скрывающийся от всех народ. Не нормальные люди! Но наверняка Суарра, прекрасная, не из их числа… этих чудовищ. Он не посмел спросить напрямую. Попытался подобраться с помощью косвенного вопроса.
- Я полагаю, Дорина - тоже? - спросил он.
- Естественно, - безмятежно ответил Ригер.
- Она очень похожа на Суарру, - осмелился Грейдон. - Она могла бы быть ее сестрой.
- О нет, - сказал Ригер. - Она была, я полагаю, сестрой бабушки Суарры… Да. Или прабабушки. Что-то в этом роде, во всяком случае.
Грейдон уставился на него с недоверием. В конце концов, уж не подшучивает ли над ним Ригер?
- Что-то вроде тетки, - заметил он саркастически.
- Можно сказать и так, - согласился Ригер.
- Дьявол! - в полном озлоблении закричал Грейдон и с грохотом опустил свой кулак на стол. Ригер испуганно посмотрел на него, затем рассмеялся.
- В чем дело? - спросил он. - Какой-нибудь из ваших младенцев, если бы у него хватило мозгов думать, вероятно, решил бы, что ты - старик. Точно так же, как ты думаешь обо мне. Все это относительно. И если возраст вызывает у тебя отвращение, - добавил он елейным тоном, - то будь благодарен, что это Дорина - сестра прабабушки Суарры, а не наоборот.
Грейдон рассмеялся. В конце концов, здравый смысл - штука удобная. И все же Суарра - ей, вероятно, сотни лет! Не молоденькая девушка, как он о ней думал! Хорошо, вопить об этом - бесполезно. Это так, либо это не так. А если это так - она все же Суарра. Грейдон пока что оставил в стороне эту проблему.
- Еще один вопрос, и я буду готов ответить на твои. Никто из вас до конца мне не верил, пока я не рассказал о Лике. И то, что я рассказал, испугало вас. Почему?