Он коснулся волос и щеки одного из лежащих поблизости. И понял, что это угасшая жизнь. Превращенные какой-то алхимией этой таинственной страны в камень или в некое вечное вещество, сохраняющее как цвет тел, когда в них кипела юная жизнь, так и их строение.
- Мертвые ю-атланчианцы, - сказал Ригер. - Те, кто в древности прошел сквозь Ворота Смерти до того, как они были закрыты. И те, кто после этого открыли эти Ворота по собственной воле, чтобы среди нас могла появиться новая жизнь. Мертвые!
Индейцы проявили беспокойство, нетерпение, стремясь поскорее уйти. Отряд быстро покинул это тихое место смерти. И казалось, даже Ригер почувствовал облегчение, когда они вышли.
- Еще несколько шагов, друг мой, - прогрохотал Ригер, - и мы - на месте! Здесь дорога становится менее опасной. Мы прошли пять больших пещер, место смерти было шестым. Обогнем вход в три другие, и мы - возле пещеры Женщины-Лягушки. И клянусь каждой чешуйкой Матери, я буду счастлив снова выйти наружу.
Вскоре они, ступая с предосторожностью, вышли из этого прохода, и Грейдон ощутил на своем лице дуновение свежего воздуха и увидел небо, в котором скрывался в бегущих облаках и вновь выплывал полумесяц.
По узкой тропе отряд спустился вниз. Здесь индейцы перестроились. Часть пошла впереди Ригера и Грейдона, остальные - сзади. Слева, скрывая озеро, поднималась ввысь зеленая листва.
Посмотрев вверх, вниз и назад, Грейдон увидел колоссальную женскую фигуру, высеченную из чисто белого камня. Статуя поднимала вверх руки к небу - хранительница пещеры, из которой они только что вышли. Затем вокруг Грейдона сомкнулись деревья.
Идти по тропе было легко. Даже когда облака закрывали луну, темно не было. Все громче делался грохот водопада. Сквозь просветы между кустами и деревьями Грейдон видел чудовищную фигуру Женщины-Лягушки, стоящую на страже возле черного овала.
Овал - это вход в пещеру.
Тропа начала подниматься. Она обогнула высокий выступ л превратилась в крутую лестницу с узкими ступенями. Грейдон вскарабкался по ним. Он стоял в тени неподалеку от входа в пещеру Женщины-Лягушки. Он посмотрел вверх на эту колоссальную статую.
Обнаженная, сидящая на корточках женщина, вырезанная из какого-то зеленого камня, который сверкал, будто лучи луны веером отражались от него. Над точеными плечами и грудью гротескное лицо Женщины-Лягушки скалилось прямо на Грейдона. Рядом с ней, чернильно-черный, зиял вход в пещеру.
Грейдон стоял у внутреннего края огромной, из гладкого камня, платформы. Прямо напротив, в полумиле по ту сторону озера, лежал тайный город.
Более чем когда-либо, здесь, под луной, ему показалось, что город построен джиннами. Город был больше, много больше, чем он представлял его. Его дворцы вздымали вверх фантастические купола и башенки. Яркая окраска дворцов - глазурь и драгоценные камни. Краски менялись, превращая город, раскинутый на многие мили, в огромный ковер, радужные узоры которого обрамлены темно-зелеными, черными, белыми арабесками - листва и цветы деревьев, окружавших жилища. От минаретов, башен, куполов отходили крошечные светящиеся лучи, тонкие полумесяцы, и соединяли их, словно мосты. В воздухе, пронизывая зеленое и черное, вспыхивали, исчезали и снова вспыхивали крошечные танцующие огоньки.
Грейдон подумал, что это светлячки, играющие среди деревьев. Справа, сверху вниз глядя на город, стоял величественный, безмятежный, девственно-белый Дворец.
И где-то во Дворце, возможно, Суарра! Может быть, в конце концов, она не смогла прийти сюда, чтобы встретиться с ним. Половиной своего сознания Грейдон надеялся, что она не смогла прийти, потому что прощальные слова Хаона еще отзывались в его сердце, и он боялся за нее. А другая половина неистово желала, чтобы она пришла - невзирая на любые опасности.
Совсем рядом с ним раздался шелест. Маленькая рука коснулась Грейдона. Он утонул в темных нежных глазах, локоны облачных волос поцеловали его щеку и окружили его своим ароматом.
- Суарра! - прошептал он и повторил, не веря себе, снова: - Суарра!
- Грейдон! - она приглушила свой мелодичный голос. - Ты вернулся ко мне… любимый…
Ее рука обвилась вокруг его шеи. Ее губы оказались возле его губ. И приблизились - медленно, медленно. Губы встретились, сомкнулись - и на какое-то время во всем мире исчезли опасность и страдание, горе и смерть.
Глава 14
Тень маски ящера
Резко очерченная лунным светом тень Женщины-Лягушки легла своими фантастическими формами от края до края гигантской платформы. Позади них чернела пещера. Между ними и городом сверкало, как огромное серебряное зеркало, озеро.
Под платформой замер караул индейцев. Голова Женщины-Лягушки, казалось, склонилась ниже, слушая их шепот.
- Грейдон! - Суарра плакала. - Ты не должен был возвращаться. О, как это плохо, что я просила тебя вернуться!
- Чепуха! - громыхал Ригер. - Вы любите друг друга, не так ли? Ну так что еще ему оставалось делать? Кроме того, он приобрел сильных друзей - Хаона и Черного Ригера. И еще одного друга, могущественнее нас всех - в противном случае, клянусь одеянием Пожирателя Молний, его бы здесь не было! Я имею в виду саму Мать!
Затем он с хитрой миной сказал:
- Дитя, она объяснила тебе, как провести его к ней?
- Ах, Ригер, - Суарра вздохнула. - Вовсе нет. И это лежит грузом на моем сердце, ибо, когда получила ваше послание, я прямо сказала ей о нем и попросила ее помощи. Кроме того, я сказала ей, что с помощью или без помощи, но я должна идти. Она только кивнула и сказала: "Конечно, потому что ты - женщина".
Затем, после недолгого молчания, она добавила: "Иди, Суарра, вреда от этого тебе не будет". - "Мать, я прошу защиты для него", - сказала я, а она не ответила. И я спросила: "Мать Адена, разве ты не вызвала его из-за меня и, следовательно, никто не посмеет причинить ему вреда?"
Мать покачала головой: "Если он любит тебя, он сам отыщет дорогу ко мне".
- Никто не видел тебя? Никто не следил за тобой? - спросил Ригер.
- Нет, - сказала Суарра. - Я совершенно уверена, что за мной не следили. Мы пошли через зал Ткачей, а затем - тайным путем, который идет под водопадом, а оттуда - по секретной тропе, идущей вдоль берега.
- Вы шли тихо? Когда вы проходили первую пещеру, ты ничего не слышала? Ничего не видела?
- Очень тихо, - ответила она. - А что касается пещеры, тропа пролегает глубоко под ней, так что ни ее нельзя увидеть, ни быть из нее увиденной. И я ничего не слышала, кроме шума потока.
- Где был Ластру?
Ригер, казалось, еще не был удовлетворен.
- Сегодня вечером он кормит Ксинли, - сказала она.
- Значит, - сказал удовлетворенно Ригер, - мы знаем, где он находится.
- Ну, - сказал Грейдон, - результат дела, кажется, во многом зависит от того, смогу ли я лично отвесить свой почтительный поклон Матери. И она поставила строгое условие, чтобы я достиг…
- Грейдон, - мягко прервала его Суарра. - Для нас есть другая дорога. Если ты хочешь, я уйду с тобой к Хаону. Я люблю Мать, но если ты хочешь, я не вернусь к ней. Я уйду с тобой к Братству. Вот что я сделаю для тебя, любимый! Я не хочу, чтобы тебя повстречала какая-нибудь из смертей Ю-Атланчи, но думаю, что они густо толпятся на твоей дороге к Адене. У Хаона мы сможем жить и быть счастливы, по крайней мере, какое-то время.
Грейдон услышал, как задохнулся в изумлении Ригер, и хотя ничего на это не сказал, но с беспокойством ждал, что он ответит на слова Суарры. Сказанное Суаррой было соблазнительно. В конце концов, из убежища Хаона они смогут уйти, и когда окажутся за пределами страны, вероятно, Мать Змей удержит свою руку, не выпустит на них крылатых Посланников - из-за Суарры, а если ему удастся безопасно увести Суарру, то какая ему забота о Ю-Атланчи и о тех, кто в нем обитает?
Быстро мелькнула и другая мысль. Мать помогла ему - и не раз, а дважды. Она спасла его от Лика. Она приказала своим Посланникам защищать его и показать ему дорогу. Она воззвала к его смелости и верности и показала, что доверяет ему.
И затем - этот Темный, эта Тень Нимира, Повелитель Зла, угрожающий ему, Хаон и Братство, которые ему тоже поверили, и Ригер. Разрушить все надежды, что встреча с Женщиной-Змеей избавит страну от зла и освободит их от изгнания?
Нет, он не может бежать прочь даже ради Суарры!
Он так и сказал ей и объяснил почему.
Он почувствовал, что Ригер расслабился. У него было странное ощущение, что каким-то образом это сверхъестественно прекрасное, нечеловеческое создание, которое называют Аденой, следовало за его мыслями и одобряло его намерение, а в результате сама пришла к какому-то решению, которое до сих пор висело на волоске.
Суарра, казалось, не была слишком удивлена, вернее, она удивилась так мало, что Грейдону стало любопытно, не было ли это предложение придумано ею ради проверки.
- Хорошо, - сказала она тихо, - тогда мы должны выработать какой-то иной план. Я об этом думала. Слушайте внимательно.
Через семь ночей - полнолуние, и эта ночь - Ладнофакси, праздник Созидателей снов. Все будут в амфитеатре, в городе останется мало охраны. Пусть Грейдон вернется к Хаону. На пятую ночь, считая от этой, выскользните из убежища и идите в обход головной части озера через болота. Пусть Грейдон будет одет как эмер. Выкрасите ему лицо и тело, сделайте ему черный парик, как прическа у эмеров. Его серые глаза мы изменить не можем, придется идти на риск. Вы знаете дворец Кадока. Он - тайный враг Ластру и друг Хаона и вам, но об этом мне говорить вам не нужно. Отведите туда Грейдона. Кадок спрячет его, пока не наступит ночь Ладнофакси. Я пришлю проводника, которому можно доверять. Этот проводник отведет его к Дворцу. Таким образом, он отыщет путь к Матери. Это произойдет благодаря ему и его смелости, поскольку это потребует мужества. И разве он не проявил свой ум, когда отверг мое предложение? Так что поставленные Матерью условия будут выполнены.
- Это хороший план! - загромыхал Ригер. - Клянусь Матерью, это такой хороший план, будто исходит от нее самой! Пусть будет так. А теперь, Суарра, готовься уйти. Ты пробыла здесь долго. И с каждым мгновением я боюсь все больше, а я немного привычен к страху.
- Это хороший план, - сказал Грейдон - и, сердце мое, уходи теперь, как просит Ригер, потому что я тоже боюсь за тебя.
Ее нежные руки обвились вокруг его шеи, и ее губы прижались к его губам, и он почувствовал, что ее щеки мокры от слез.
- Любимый! - прошептала она.
Суарра ушла.
Ригер испустил долгий вздох облегчения.
- Ну, путь делается яснее. Теперь нам ничего не остается делать, как вернуться и ждать пятую ночь и заняться твоей маскировкой.
Он радостно закудахтал.
- Подожди, Ригер!
Грейдон вслушивался в доносившиеся звуки каждой клеточкой своего тела.
- Возможно, там опасность. Она могла попасть в засаду. Слушай…
Несколько минут они тихо стояли и слушали, но не услышали ни звука.
- Она в безопасности, - проворчал наконец Ригер. - Ты слышал, что она сказала о том, что ей обещала Мать. Но мыто - нет, друг мой. Наша дорога обратно так же опасна, как и сюда. Пойдем!
Он свистнул охране, несущей караул.
Индейцы скользнули на платформу. Глубоко погруженный в думы, Грейдон отсутствующим взглядом обводил фантастический профиль тени, отброшенный Женщиной-Лягушкой.
Луна в небе поднялась выше и отбрасывала резкую тень колоссальной головы на гладкую поверхность скалы, от которой начиналась и шла дальше источенная пещерами стена. Зачарованный гротескностью тени, пробужденный от своих размышлений, Грейдон пристально уставился на нее.
Глядя на нее, он увидел, что рядом с ней появилась другая тень, медленно ползущая по ней, - гигантская тень головы ящера. Грейдон повернулся, следя за ней.
Из-за утеса, на уровне плеча Женщины-Лягушки, высунулась голова человека-ящера, огромная голова, по меньшей мере в два раза больше виденных до сих пор Грейдоном. Ее красные глаза свирепо посмотрели на Грейдона, огромные челюсти раскрылись.
- Ригер! - крикнул он, потянувшись за пистолетом. - Смотри!
Его окутала тошнотворная мускусная вонь. Когтистая лапа вцепилась в его лодыжку и потащила к скале. Он упал, и в это время существо, голова которого отбрасывала тень, скользнуло по камню вниз. Грейдон увидел, что его тело - тело человека. Значит, это был человек, а его голова - маска!
Он сцепился с существом, свалившим его на землю, и услышал крик Ригера.
Его пальцы сцепились на жесткой, как ремень, коже и скользнули. Челюсти существа оказались так близко, что Грейдона замутило от зловонного дыхания. Он боролся и одновременно недоумевал, почему оно не рвет его своими клыками. Его рука коснулась рукоятки короткого меча за поясом. Грейдон выхватил его и ткнул наудачу острием вверх. Человек-ящер завопил и откатился.
Прилагая все усилия, он поднялся на ноги и увидел, что оказался в нескольких ярдах от пещеры. На платформе стоял Ригер. Его смертоносное острие разило вверх, вниз, в стороны. Рядом с Ригером остались только двое из индейцев Хаона, сражавшихся так же отчаянно, как и он.
На краю платформы стоял человек в маске ящера. Вокруг него, охраняя, стояло кольцо индейцев, одетых в зеленые юбки.
Человек смеялся, и звук человеческого смеха, исходивший из клыкастой пасти, был отвратителен.
- Попался! - кричал человек в маске ящера. - В ловушке, старый лис! Убивая, сам ты убит не будешь! Не здесь, Ригер! Не здесь!
- Грейдон, ко мне! - зарычал Ригер.
- Иду! - прокричал Грейдон. Он прыгнул вперед.
На него посыпался дождь тел, покрытых жесткой кожей. Когтистые руки вцепились в него. Он отчаянно боролся, чтобы устоять на ногах.
Теперь только один индеец остался возле Ригера, тот, который нес винтовку.
Борясь, Грейдон увидел, что копье вырвано из рук этого воина, увидел, как тот сорвал через голову ремень винтовки и поднял ее, словно дубину. Когда он поднял винтовку, из ее ствола вырвалось пламя и звук выстрела, который, словно гром, отразился во входе в пещеру.
И следом снова - гром.
Теперь Грейдон лежал ничком и больше уже ничего не мог видеть. Он задыхался под телами человеко-ящеров.
Ремни обвили все его тело, руки были прижаты к бокам, ноги связаны вместе.
Его быстро несли в плотную тьму. Он успел увидеть преддверие в пещеру и больше уже ничего не видел.
Пустота. Ригер и индейцы, человек в маске ящера и его воины, люди-ящеры - все исчезло!
Человеко-ящеры тащили Грейдона достаточно осторожно. Их была целая толпа. Он слышал, как они шипели и вопили вокруг него, и мускусное зловоние ископаемых ящеров было почти невыносимым.
Насколько он мог судить, никаких ран он не получил. Частично это можно было отнести за счет кольчуги, но не полностью, поскольку она не защищала лица и рук, а кольчужный шлем Грейдон потерял во время схватки. Он вспомнил, что твари не пытались использовать против него свои когти и клыки, что они взяли над ним верх лишь тем, что задавили его своим весом, навалившись толпой, будто им было приказано взять его в плен, но не причинять вреда.
Приказано? Но это означает, что тот, от кого исходил приказ, кем бы он ни был, знал, что этой ночью Грейдон окажется в пещере Женщины-Лягушки, а это, в свою очередь, означает, что, несмотря на все предосторожности Ригера, они преданы.
Дорина! Ее имя, казалось, полыхнуло из темноты языком пламени.
Еще одна мелочь пришла ему в голову и потрясла его. Если то, что он придет сюда, заранее было известно врагам Хаона, значит, то, из-за чего он придет, тоже было известно. Господи боже, значит, Суарра схвачена!
Его намеренно пытались отрезать от Ригера, это наверняка. Началось с того, что при первом нападении его оттеснили к пещере. Тогда они открыто своего замысла еще не показывали. Во второй фазе напавшие из засады на Грейдона человеко-ящеры и те, кто волной захлестывали Ригера, совместно образовали между ними кровавый заслон.
Снова и снова, пока шипящая толпа несла его сквозь тьму, он мысленно возвращался к Дорине, которая не хотела совместно с Хаоном открыть Ворота Жизни, не хотела, чтобы Грейдон встретился с Матерью до того, как она убедит Хаона оставить закрытыми Ворота Смерти, Дорина, которая не хотела умирать!
Ему захотелось узнать, как долго они прошли в этой тьме, в которой люди-ящеры двигались словно при ярком свете. Он бы не мог сказать, как быстр был их шаг. Однако ему казалось, что они уже прошли, должно быть, несколько миль.
Находились ли они еще в пещере Женщины-Лягушки? Если да, то что охранял колосс - страж огромной темной пещеры?
Он вынырнул из тьмы нежданно-негаданно, так, как будто его пронесли сквозь неосязаемый занавес.
Красный свет ударил в его глаза, более яркий, чем тот, тусклый, красноватый, туманный, сквозь который он шагал осторожно вместе с Ригером, когда они вышли из убежища. Это была уже знакомая, вызывающая раздражение разновидность тьмы, пронизанная темно-красным ржавым светом.
Вокруг толпились человеко-ящеры, сотня, может быть, даже больше. Восемь тварей несли Грейдона, подняв его над головами на предплечьях и ладонях. В жутком этом свете их жесткая кожа тускло отливала оранжевым. Чешуйчатые алые гребни, пересекающие их черепа рептилий, выглядели в этом свете как ядовито-багровые. Пронзительно шипя друг другу, человеко-ящеры мягко шагали по желтому песку.
Грейдон лежал на спине, и усилие, которого требовал поворот головы, причиняло боль. Он посмотрел вверх.
Потолка он не увидел, ничего не увидел, кроме мрака ржавого цвета. Постепенно свет делался менее тусклым. Внезапно шипение человеко-ящеров сделалось громче, продолжительнее.
Откуда-то издалека впереди донеслось ответное шипение.
Скорость человеко-ящеров резко возросла.
Красный свет вдруг стал гораздо менее смутным. Те, кто несли его, остановились, опустили его и поставили на ноги.
Изогнутые когти просунулись под связывающие его ремни и сорвали их. Грейдон размял сведенные судорогой руки и ноги и осмотрелся.
Шагах в ста впереди виднелся огромный щит черного камня. Он был полукруглый и по форме походил на раковину, из тех, которые встречаются на мелководье. Вся поверхность его была пробуравлена и изрезана, образуя тонкий узор, по которому бежали странные рисунки и неизвестные символы.
Близко к центру щита стоял агатовый, странно знакомый трон. У Грейдона даже закололо в голове. Он вдруг осознал, что это точный двойник сапфирового трона Повелителя над Повелителями во Дворце. Щит и трон находились на возвышении в несколько футов над полом.