- Скоро, мисс, - смягчился детектив. - Как только мы снимем показания у всех свидетелей, запишем их фамилии и адреса, то позаботимся, чтобы все вы спокойно добрались до дому.
Когда коп отошел, Сэнди наклонился к Бет и прошептал:
- Я буквально схожу с ума. Мне надо тут побродить. Пару минут продержитесь? - Он не знал почему, но чувствовал, что несет за нее какую-то ответственность.
- Конечно, - заверила она. - Да и копов тут немного.
- Вот и слава богу.
Оставив ее, он двинулся обратно к вагону смерти, в котором подобно огням дуговой сварки то и дело вспыхивали фотокамеры криминалистов. Перед одной из открытых дверей стояла группка из трех полицейских в штатском и одного в форме. Дальше человек в латексных перчатках - без сомнения, из команды судмедэкспертов - изучал тело киллера, лежащее в дверном проеме.
Сэнди требовалось оказаться на месте действия, ему надо было услышать, о чем говорят эти копы, но он был не в силах сдвинуться с места. Один шаг за ленту заграждения - и его с поджатым хвостом выкинут обратно, заставив маяться в группе оставшихся в живых пассажиров. Но он не просто выживший, он, черт побери, представитель прессы - люди имеют право знать, и все такое… Он попытался припомнить технику уверенного поведения, которую им преподавали на курсах в прошлом году, но в голове была полная пустота, кроме старой избитой фразы: самое худшее, что может случиться, - это услышать от кого-то "нет".
Но после всего, что произошло, бояться отказа было просто глупо. Сэнди вытащил из бумажника свою пресс-карту и зажал ее в руке. Быстро осмотревшись, он убедился, что в его сторону никто не смотрит. Он заметил, что один из детективов в штатском отличался крупным телосложением. Был просто огромным. Прикинув, что, если будет двигаться под углом, фигура этого великана прикроет его как щитом, Сэнди поднырнул под ленту и боком стал продвигаться в сторону этой четверки, слушая и запоминая.
- …похоже, второй стрелок знал, как ему действовать.
- Что ты имеешь в виду?
- Исходя из того, что мы слышали, он первым делом прострелил тому психу плечо, а потом разнес ему башку.
- Мать твою, скорее смахивает, что он его просто расстрелял. Но что он пустил в ход? Никто нам так толком ничего и не сообщил о его оружии, разве что оно было очень маленьким.
- И в обойме было как минимум четыре пули.
- Могу сказать, что явно не 22-й калибр. И судя по ранам того психа, не 32-й. Парень подобрал гильзы, чтобы они нам не достались.
- Вся эта история очень странная - включая и способ, как он уложил этого типа. То есть почему бы ему просто не всадить пулю в голову и покончить с ним?
- Потому что, если промажешь с первым выстрелом в голову - а поскольку мы говорим о маленьком и коротком стволе, имелась большая возможность промаха, - с тобой покончено, ибо у этого дохлого Колина Фергюсона имелась пара пушек и он тебя тут же уложил бы. Так что, если ты соображаешь, то сделаешь именно то, что и сделал наш парень: стреляешь в руку и…
- Мне кажется, что процент поражения невысок. Я бы предпочел центр массы.
- Прекрасно - если только на нем нет бронежилета. А свидетели говорят, что психа развернуло боком, когда он словил первую пулю. Все же плечо крупнее головы, и даже если ты промахнешься и попадешь в корпус, в жилете он или нет, у тебя будет хороший шанс на выигрыш. Так что наш парень взял на прицел руку и выстрелил. Значит, один пистолет выведен из игры, а сам он оказался еще на несколько шагов ближе. И теперь ему было проще обездвижить и вторую руку.
- Смахивает, что он прошел хорошую подготовку.
- Ясно как день. А собранные гильзы говорят о нем как о профессионале. Но кто его готовил? С обеими бездействующими руками стрелять тот псих больше не мог. И его можно было оставить в таком состоянии. Но он прикончил его.
- И весьма толково.
- Может, он не хотел два года слушать по судам разговоры о "желтой ярости".
- Как я и сказал - гребаный расстрел.
- Ты сожалеешь по этом поводу, Маккейн?
- Может быть. Может быть, мне не нравится, что палачи ходят на свободе.
- Скорее всего, именно поэтому он и исчез. Он…
Черный полицейский в штатском увидел, как Сэнди выглядывает из-за плеча его массивного коллеги, и ткнул в него пальцем.
- Вы в запретной зоне.
- Пресса! - заставил себя выкрикнуть Сэнди, демонстрируя свое удостоверение.
Внезапно он обнаружил себя объектом потока яростных выражений.
- Какого черта?..
- Я очевидец, - быстро добавил он.
Это несколько смягчило их - но лишь пока массивный детектив, тот, кого звали Маккейн, с багровым лицом и коротко стриженным седым бобриком, чуть смахивающий на Брайана Деннехи, не подошел поближе и не всмотрелся в его пресс-карту. От него несло только что выкуренной сигарой.
- "Лайт"? Господи, он из этого долбаного "Лайт"! Инопланетяне и вырванные глаза! Вот вы на чем навариваете себе очки, чтоб вас!
- Это было раньше. Теперь мы совсем другие.
Это было правдой. Новый владелец заставил "Лайт" отказаться от формата грязного желтого листка, из-за которого он несколько десятилетий пользовался дурной славой, - в каждом выпуске на третьей полосе красовались снимки, на которые было невозможно смотреть, а на пятой - рассказ об инопланетянине; дальше шли полосы с подробным повествованием о самых разных скандалах, причем особое внимание уделялось слабостям и недостаткам знаменитостей.
- Неужто? А я и не знал.
- Конечно, - приободрившись, заверил Сэнди. - Все сплошь читают "Лайт". Порой его номера просто исчезают со стендов.
- Наверно, ваши инопланетяне таскают, - сказал Маккейн. - Скажи мне вот что. У вас, журналистов, есть профессиональное умение наблюдать. Удалось ли зафиксировать и запомнить лицо второго стрелявшего?
Сэнди уже заранее прикинул, как он будет вести эту игру. Он помотал головой:
- Нет. Но вот другой успел это сделать. Внезапно он оказался в центре внимания - все четыре копа разом ухнули, как хор филинов. Сэнди показал на киллера:
- Вот он.
- До чего ты хитрожопый, - покачал головой Маккейн. - Только тебя нам не хватало. - Он разочарованно отмахнулся от Сэнди. - Вали на ту сторону. К другим бесполезным свидетелям.
Сэнди заставил себя не сдвинуться с места. Он не мог себе этого позволить. Но что он может сказать? Но тут он припомнил слова своего психоаналитика, сказавшего, что любые отношения - это суть переговоры. Переговоры… но о чем ему упомянуть?
Оружие. Они говорили об оружии, прикидывая, что оно собой представляло, а Сэнди отчетливо видел его.
- О'кей, - пожал плечами Сэнди, поворачиваясь и собираясь уходить. - Я пришел потому, что отлично разглядел его пистолет. Но если вас это не интересует…
- Постой-ка, - сказал Маккейн. - Тебе бы лучше не играть в эти игры, газетный мальчик, иначе тебе надерут задницу.
Сэнди снова стал объектом их внимания. Теперь он должен безошибочно вести себя. Торговаться. Дать им то, в чем они нуждаются, что-то реальное, а в обмен выторговать право оставаться на месте действия. Но он чувствовал, что прямое предложение "я - вам, вы - мне" выйдет ему боком. Проклятье, жаль, что у него нет опыта в таких делах.
Ладно. Остается махнуть рукой и надеяться на благодарность собеседников.
- Он вытащил его из кобуры на щиколотке. Детективы переглянулись. Чернокожий кивнул:
- Продолжай. Ты знаешь разницу между револьвером и автоматическим оружием?
- Похоже, что оно у него и было. Я видел, как он передернул затвор прежде, чем двинуться к киллеру, но…
- Но - что?
- Может, оно не срабатывало, как полагается, потому что он перед каждым выстрелом отводил затвор.
- Будь я проклят! - воскликнул единственный полицейский в форме. - Скорее всего, "земмерлинг".
- Что? - переспросил Маккейн.
- "Земмерлинг ЛМ-4". Считается самым маленьким в мире 45-м калибром. Как-то видел его на оружейной выставке. Будь у меня наличность, мог бы купить его. Похож на полуавтоматическое оружие, но на самом деле его надо перезаряжать.
- Насколько он был мал? - захотел узнать Маккейн. Он смотрел на Сэнди.
Тот попытался вспомнить.
- Все произошло так быстро… но я думаю… - он раздвинул пальцы и приложил ладонь к бедру, - я думаю, что он уместился бы у меня на ладони.
Маккейн повернулся к коллеге в форме:
- Примерно такой? Тот кивнул:
- Пожалуй что да.
- Мне он кажется игрушкой, - сказал черный детектив.
- Нет, если тебе нужна в небольшом объеме максимальная убойная сила.
- Иди сюда, - сказал Сэнди Маккейн, подзывая его за собой.
Сэнди пристроился у него за спиной. Да. Именно на это он и надеялся.
Но когда они подошли к трупу киллера, эта уверенность покинула его. Оказавшись вплотную к нему, Сэнди увидел, что раны в плечах куда хуже, чем ему казалось. А его лицо… вместо правой глазницы была кровавая дыра, а оставшийся глаз наполовину вылез из орбиты… лицо было опухшим… голова казалась вдвое больше обыкновенного размера.
Если тебе что-то надо, будь осторожен, подумал Сэнди, отводя взгляд, потому что едкая кислота из желудка подкатила к горлу.
Сглотнув, он снова посмотрел на труп. Какой снимок можно сделать! Он нащупал в кармане миниатюрный "олимпус", который всегда таскал с собой. Рискнуть?
- Эй, Кастнер, - обратился Маккейн к эксперту, склонившемуся над трупом. - Тебе лучше знать, какой калибр, - и больше я не буду к тебе приставать.
- Тут и прикидывать нечего. Если эти ранения причинены не 45-м калибром, значит, я занимаюсь не своим делом.
Маккейн кивнул:
- О'кей. Значит, наш второй стрелок разгуливал, предположительно, с "земмерлингом" на щиколотке.
- Правительство эту модель не выпускает, - хмыкнул черный детектив. - И еще. Если в психа попала пуля сорок пятого калибра, почему его мозги не разлетелись по всему вагону?
- Потому что второй стрелок пользовался разрывными пулями, - сказал криминалист Кастнер.
- Ух ты! - удивился полицейский в форме.
- Разрывными? - спросил Сэнди. - Что это значит?
- Пуля, которая, попав в цель, разлетается на осколки.
- На много осколков, - уточнил Кастнер. - И пробив кости черепа, делает из мозгов кашу.
Маккейн повернулся к черному детективу:
- Что еще раз подтверждает мои слова, Роулинс, - это была казнь.
Поскольку Маккейн не смотрел на него, Сэнди воспользовался этой возможностью. Он осторожно извлек из кармана камеру и навел ее на труп. Не стоило рисковать, пуская в ход вспышку, но света было достаточно. Он прикрыл окошечко вспышки большим пальцем. Быстрый взгляд убедил его, что Роулинс и остальные стояли лицом к Маккейну.
- Он расправился с сумасшедшим, который убил полдюжины нормальных людей, и собирался перестрелять остальных. - Роулинс облизал губы и покачал головой. - Это не казнь. Просто прикончили бешеного пса. Раздавили таракана.
Стоя лицом к копам, Сэнди приподнял камеру на уровень бедра и начал нажимать кнопку спуска.
- Может быть, - произнес Маккейн. - Но я хотел бы знать, кто его раздавил.
Торопливо отщелкав полдюжины кадров, Сэнди сунул камеру обратно в карман. Он обильно вспотел. Ему казалось, что он сломя голову пробежал две мили.
- Куда как просто выяснить, - ухмыльнулся Роулинс. - Просто в пяти районах города переловим всех белых мужчин, шатенов среднего роста и телосложения и проверим, не таскают ли они на щиколотках кобуру.
- Мы найдем его, - сказал Маккейн. - Человек, который совершил такое, спас целый вагон, не может не считать себя героем. Кому-нибудь он да проговорится. Никак не сможет держать язык за зубами. И тогда мы до него доберемся.
- И что тогда? - обеспокоенно спросил Сэнди. Они говорили о человеке, который спас ему жизнь. - Что вы с ним сделаете?
Маккейн искоса посмотрел на него:
- Может, и ничего. Куча людей хочет завалить его благодарственными телеграммами - чертовски уверен, что к ним относишься и ты, и все остальные из этого вагона, - но много других настроены не столь благожелательно. Он в самом деле спас жизни, но, может, он из тех лунатиков с оружием, а сегодня вечером он считается киллером. Не лучший образец гражданской сознательности.
- Вы хотите посадить его за решетку? - спросил Сэнди.
Маккейн покачал головой:
- Не обязательно. Но я хочу знать, кто он такой. Хочу знать о любом, который шатается по моему участку, держа при себе такое огнестрельное оружие и умея с таким убийственным эффектом пускать его в ход.
- Но ведь у вас нет его описания. Вы знаете только, что это - темноволосый человек белой расы среднего роста, веса и телосложения, не так ли? - спросил Сэнди.
- Мы даже не знаем цвета его глаз, - добавил Роулинс.
Сэнди чуть не брякнул, что они карие, но в последний момент спохватился.
- Думаешь, что выжившие прикрывают его? - спросил полицейский в форме.
Прищурившись, Маккейн смерил взглядом Сэнди:
- Что скажешь на это, мистер газетчик? Ведь ты и твои друзья тут не собираются чинить препоны правосудию, не так ли?
У Сэнди одеревенел язык. Ему казалось, что он сделан из сухой кожи. Сглотнув, он попытался изобразить возмущение.
- Если вы считаете, что мы договорились и соорудили какое-то ложное описание, как, по-вашему, нам это удалось? Все мы были не в том состоянии, чтобы связно соображать. Если вы хотите удостовериться, что я ел на обед, детектив, проверьте пути внизу. Оставшись в живых, мы просто испытали колоссальное облегчение.
- Если бы даже они хотели это сделать, - сказал Роулинс, - сомневаюсь, что у них было бы время. И давай примем то, что у нас есть: этот второй стрелявший был белым мужчиной со средними показателями по всем статьям, который прикрыл лицо и исчез.
- Пожалуй что так, - согласился Маккейн. - Во всяком случае, больше у нас нет ничего существенного. Как я и говорил: будем искать, может, и наткнемся. Это всего лишь вопрос времени.
Но я должен найти его первым, подумал Сэнди, представляя себе и зрелище ток-шоу, и контракт на книгу.
Спаситель… второй стрелок… бледнолицый… как бы его ни называть, только один человек во всем городе может опознать его. А Сэнди не собирался растрачивать себя по мелочам. Он выжил в этом поезде смерти - и завтра над его головой взойдет солнце журналистской удачи. Но что будет на следующий день и еще через день? Он станет - в полном смысле слова - вчерашней новостью.
Но этого не произойдет, если у него окажется туз в рукаве… и он правильно сыграет.
Нет, мама Палмер вырастила явно не дурачка. Раз в жизни на голову ему свалилась потрясающая удача, шанс сменить свой статус очевидца на нечто большее в мире массмедиа: он найдет Спасителя, сделает из его истории сенсационную публикацию, а затем представит его самого.
Он вспомнил репортеров, которые своими великими публикациями остались в памяти последующих поколений: Джимми Бреслина с письмами сына Сэма, Вудварда и Бернстайна с их Глубокой Глоткой.
А как насчет Сэнди Палмера и его Спасителя?
5
Джек сидел в темноте, потягивая "Корону" и глядя телевизор. Его пугало предчувствие того, что он мог услышать и увидеть, но он не выключал ТВ. Обычно Джек предпочитал Пятый канал, который кончал блок ночных известий в десять часов, но сегодня вечером было не важно, какой нью-йоркский канал выбрать: все они прервали расписанный порядок передач, чтобы рассказывать о массовой бойне в подземке.
Но главная изюминка, сюжет внутри главной истории, который и вынуждал всех не отрываться от телевизоров, был таинственный человек, который прикончил убийцу и потом исчез. Все хотели знать, кто он такой.
Джек закусил губу в ожидании, что сейчас пойдут описания очевидцев, появится рисунок по словесному портрету. В любой момент на экране мелькнет лицо, очень похожее на его собственное. Он съежился, когда за частоколом камер и микрофонов увидел кое-кого из спасшихся, которых запомнил еще в поезде. Большинство могли сказать лишь, как благодарны за то, что остались в живых, и что обязаны спасением жизни тому таинственному человеку, которого кое-кто называл Спасителем. Что же до того, как он выглядел, никто не имел, что добавить в камеру, кроме того, что уже сообщалось: белый мужчина, шатен, лет от двадцати пяти до пятидесяти.
Испытав облегчение, Джек откинул голову и прикрыл глаза. Пока все хорошо. Но полного спокойствия еще не было. Точнее, до него было далеко. Кто-то же мог хорошо рассмотреть его; например, тот парнишка, что старался поднять девушку-киноведа; он сидел всего в паре футов. Может, именно сейчас он и напрягает память, сидя рядом с полицейским художником.
Наконец телевизионщики перешли к другим историям, и Джек, расслабившись, стал расхаживать по квартире, переходя из комнаты в комнату. Вот и стопка видеокассет - его личный кинофестиваль фильмов Теренса Фишера. Он планировал начать его сегодня же вечером, открыв "Проклятьем Франкенштейна", но понял, что не сможет так долго высидеть перед экраном. Обычно ему хватало места в квартире с двумя спальнями, но сегодня было ощущение, что на шее у него петля. Которая медленно затягивается.
Придется уносить ноги отсюда.
Но куда? Он томился по Джиа, но она уехала из города. Как только ее отпустили из школы, она сложила вещи Вики и улетела в Оттумну, в Айову, чтобы недельку погостить у родителей - это было частью непрекращающихся стараний, чтобы Вики поддерживала связь с обширной родней. Он тяжело переживал, когда две главные женщины в жизни были так далеко от него, он неохотно делил их с другими людьми, пусть даже с кровными родственниками, но никогда не говорил Джиа об этом. Кто знает, сколько еще осталось жить бабушке Вики.
Может, просто зайти к Хулио, постоять у стойки бара, взять пива и сделать вид, что всего лишь проводишь обыкновенный вечер. Но там, скорее всего, работает телевизор, и все, вместо того чтобы смотреть матч "Янки" и "Метс", будут следить за специальными репортажами об убийствах в подземке и говорить лишь о них.
А как насчет того, чтобы просто пойти прогуляться?
Но что, если - он понимал, что это смешно, но мысль не оставляла его, - что, если он столкнется на улице с кем-то из пассажиров того поезда и тот опознает его?
Да, вполне возможно. То есть маловероятно, но лучше не стоит.
Давай посмотрим правде в лицо, подумал он. Сегодня вечером я в безопасности. Изображения еще нет. Завтра пойдет совсем другая история.
Сегодня у него еще есть последняя возможность прогуляться в соответствии с собственным желанием.
Может, в самом деле воспользоваться этим преимуществом?
Ополоснувшись под душем, он оделся, приняв совершенно иной вид: брюки хаки, светло-голубая рубашка с отложным воротничком под широким свитером с вырезом у горла, которому предстояло скрыть нейлоновую кобуру с "Глоком-19", прикрепленную сзади на поясе.