Гарик хмуро глянул на меня и начал звонить по телефону, бубня в трубку номера заказанных вещей. Я попыталась продолжить выбор, но меня посетила шалая мысль: не специально ли сюда не пустили менеджеров? Предоставлять ассортимент товара без служащего фирмы - нонсенс. Приказ Бройслава держать их подальше? Все мужчины собственники, но до такой степени?!….
И какой вывод?
Он либо не желает, чтобы кто-то видел меня из личных побуждений, либо из соображений выгоды на будущее и сокрытия факта моего присутствия в его доме. А кого скрывают? Того, кого, использовав, ликвидируют. Есть еще варианты: из соображений безопасности. Моей. Но тогда, выходит, он уже прочитал досье, в курсе охоты на меня и, по здравым размышлениям, выходит, что последний вариант отметается, первый тоже, из-за стойкого неверия в артефакт внезапной и негасимой любви со стороны матерого хищника, остается второй - использование и ликвидация.
Вляпалась?
По уши!
Шмотки и аксессуары меня уже не интересовали, но я продолжала тупо тыкать пальцем во что ни попадя.
- Зачем тебе соломенная шляпа от солнца? - с подозрением уставился на меня Гарик.
- Бабочек ею ловить буду!
Тот явно начал закипать. Оно понятно, мужчины вообще дольше пяти минут шопинга не выдерживают, а тут главный секьюрити уже полчаса верного товароведа изображает, пальцы напрягает, записывая, рот лишний раз открывает, озвучивая в телефон заказы какой-то левой девицы далеко не пуританской биографии.
Понимаю.
Подожди, сейчас мы еще к белью перейдем и бижутерии. Хоть память о себе оставлю такую, что вы ее век не смоете.
Взяла каталог белья и села рядом с Гариком на край кресла:
- Посоветоваться хочу: как тебе это? - ткнула в красное кружевное боди. Красное терпеть не могу, но быков оно раздражает и в этом качестве на данный момент незаменимо.
Гарик глянул на меня как на ненормальную и попытался спихнуть с подлокотника.
- Тогда я буду выбирать сама. Год минимум, - предупредила. - Ты не понимаешь, что ли? Мне совет нужен. Смотри: это, это или это, что лучше на мне будет смотреться, - ткнула в иллюстрации кружевных трусиков, лифчиков, наборов.
Мужчина посмотрел, покраснел и, чую, начал закипать:
- Сама выбирай!
- Не знаю что…
- Возьми все!
- А Бройслав какой цвет белья любит? Красный, фиолетовый, розовый?….
- Мы с ним эту тему не обсуждали!
- Хорошо, дай телефон, я ему позвоню, - протянула руку.
- Нет! - отрезал, отпихивая и меня, и мою руку.
- Тогда все берем! - хлопнула ему на колени толстый каталог.
- Все?! - ужаснулся. Я кивнула:
- Еще и примерять буду, а ты оценишь. Промахнешься - скажу: ты плохо справился со своими обязанностями, был букой.
Гарик тяжело вздохнул, подумал минуту, сверля недобрым взглядом нетронутую стопку журналов, и, видно, понял, что скончается примерно на трети возложенной на него миссии. Нехотя достал телефон, набрал номер и сунул мне в руку:
- Быстро только!
- Да? - услышала я голос Бройслава, отдающий холодной изморозью. Ничего себе он с другом разговаривает. Со мной он подобный тон ни разу за сутки не допустил, хотя я подозревала, что ласков он местами и мягок строго по расписанию.
- Милый, мы тут с Гариком белье выбираем и никак сойтись не можем: он говорит лучше белое брать, мне изумительно пойдет, а мне нравится цветное, - проворковала в трубку, глядя с ехидством на мужчину. Того перекосило от возмущения, глаза стали злыми, ненавидящими:
- Че ты городишь?! - прошипел сжав кулаки.
Я лишь шире улыбнулась ему, невинно хлопнув ресницами.
В трубке же молчали: озадачила я Энеску.
- Передай трубку Гарику, - почти ласково попросил меня Бройслав.
- А что с бельем? Здесь такие милые наборчики…
- Закажи, что нравится тебе и дай трубку Гарику, - повторил Бройслав ровным голосом, в котором чувствовалась доля раздражения.
Я пожала плечами:
- Что-то злится…
И передала трубку мужчине. Наградой мне был жутко злобный взгляд - с таким бультерьеры трепят тушку врага.
Гарик, побелев скулами, выслушал Бройслава и, сложив трубку, уставился на меня:
- И за что я вас, баб, "люблю"? - протянул задумчиво.
Я рассмеявшись, обняла его за плечи:
- Не печалься, любимый…
И отлетела на пол. Конечно, он нечаянно - отпихнул резко, не рассчитав силы, а я не удержала равновесия, но мне на то было все равно, потому что вдруг стало тошно от него, от всего этого мира, включая тряпки, абсолютно не нужные мне, глупые розыгрыши. Я лежала на полу и видела не потолок с лепниной, а облака, и чувствовала себя раздавленной, разбитой, словно меня топтали и били, гнали как собаку сутками. В голове ничего кроме страха и боли, и, кажется, что кто-то умер, и я сейчас тоже умираю. Мне жаль, но сил нет противиться…
- Эй?! - помахал перед лицом ладонью Гарик. - Ты нормально? У тебя удивительная способность попадать под руку. Чего ты добиваешься? - прищурился озабоченно.
Если б я знала.
В его взгляде не было ненависти, только искреннее непонимание и мне показалось, что он мне не враг, а скорее брат, способный помочь, понять. И захотелось поверить ему - довериться, оставив колючки, открыть душу.
Чушь!
Что со мной происходит?!
Я попыталась подняться, но голова закружилась и, если б не крепкие руки мужчины, упала бы наверняка опять.
- Если так дело пойдет, к вечеру станешь инвалидкой, - заметил он, усаживая меня в кресло.
Уже сделал, - уставилась на него: Это ваш гроб превратил меня в шизофреника!
Я чувствовала себя растерянной, понимала, что кто-то неведомый мне начинает внедряться в мою личность, то и дело проникать в мысли и сердце, диктовать свои условия, награждая за непослушание видениями.
Кого они разбудили во мне, что вытащили из глубин?
Я читала, что розенкрейцеры, масоны и ныне некоторые "продвинутые" окультисты практиковали ритуал посвящения, закладывая на несколько часов в гроб живого, и тот, кто не повреждался рассудком после этого жуткого опыта, будто бы обретал нечто новое, рождался вновь уже с определенными знаниями. Кто-то видел свое прошлое, кто-то будущее, кто становился ясновидящим, кто яснослышащим, кто законченным крези, и одно во всей статистике данных экспериментов над психикой было общее - изменения в личности становились необратимыми. Путь, который они избрали по недомыслию, уже не отпускал, дороги назад не было. И как бы ни хотели вернуться в нормальную жизнь, привычный круг друзей, дел, уже не могли. Вчерашние цели, идеалы оказывались пустыми для них, ложными, а то, что было неприемлемо для окружающих - нормально для них. Они становились добровольными изгоями, более не принимая закона этого мира, становились отшельниками, интровертами, доморощенными мессиями, отвергая правила обычной жизни, той, что была вполне приемлема для них до эксперимента.
Глупцы рисковали по собственному желанию, не понимая, чем это обернется для них.
Но я не просила, не мечтала и ни в коем случае не желала того.
- Ненавижу, - процедила, глядя на Гарика, но злость была нарочитой, чем испугала меня. Желания кусать его и третировать, тоже не было. Зато хотелось извиниться, потом позвонить Бройславу, вызвать и, дождавшись его, прижаться, найти успокоение в его объятьях, покаяться во всех грехах, ища спасения от жуткой, изматывающей меня борьбы не понятно зачем и за что. Сейчас - непонятно, а ведь еще вчера было ясно, и эта тема вопросов не вызвала, а уж желания довериться, махнув рукой на последствия этого глупого шага, тем более.
Неужели я теряю средства защиты и обороны?
Гарик равнодушно посмотрел на меня и кинул на руки каталог, на который я посмотрела с таки же удивлением, как красноармеец посмотрел бы на сотовый телефон. Сутки назад я бы пищала от милых безделушек, кружевной экипировки, а сейчас смотрела на красочные наряды как на пожухлую листву. Моя прихоть была другой, непонятной, возмущающей меня, и сильной настолько, что я готова была топать ногами как капризный ребенок, требующий игрушку в магазине, с той лишь разницей, что это было почти жизненно необходимо мне, а ему просто хотелось.
Я хотела видеть Бройслава. Я хотела чувствовать его присутствие, чувствовать тепло и силу его руки под своими пальцами, слышать дыхание и быть точно уверенной, что он жив!
- Эй? - опять замахал ладонью перед моим лицом Гарик. - Ты случайно не психически поврежденная? В досье вроде не сказано…
- А что в досье вообще сказано? - посмотрела на него, скрючилась, мгновенно озябнув. - Что там вообще из правды может быть? Что Макрухин может знать?
- Твой босс?
- Босс? Дегенерат, педофил, хитрец - питон! Ты что, действительно веришь, что я жила со всеми объектами, что мне подсовывал Макрухин? Что я была послушной игрушкой в его руках?
И прикусила язык: какого черта я откровенничаю с Гариком? Зачем ему что-то знать? Что изменит моя искренность? Люди все равно принимают лишь то, что хотят принимать, слышат и видят ровно столько, сколько в состоянии увидеть и осмыслить.
Мужчина поморщился, давая мне понять, чтоб я не напрягалась со своими версиями и, взяв первый попавшийся буклет, принялся его листать.
- Когда приедет Бройслав?
- А что? - спросил сухо.
- Хочу его видеть!
- Может еще к юбке пристегнешь?
- Я не шучу.
- Я тоже! - откинул журнал. - У него дела, и не твое дело какие, сколько продлятся!
Я сжалась, чувствуя, что окончательно замерзаю, начиная серьезно нервничать, переживать за благополучие человека, который, по сути, мне никто.
- Он с охраной?
- Тебе какая разница?
- Я задала простой вопрос!
- Не суй свой нос, куда не просят! Занимайся шмотками! - закричал раздраженный Гарик, стряхнув с дивана каталоги: часа с ней не общается, а уже все нервы вытрепала!
Так, да? Ла-адно! - психанула и я. Сгребла стопку каталогов поувесистей и хлопнула с силой ему на колени:
- Все надо! От корки до корки!
- Не подавишься? - притих он, поморщившись от боли в колене.
- У меня аппетит хороший!
- Обойдешься! - рыкнул, зверея.
Ну, все, достал!
- Хорошо, буду ходить так! - рванула рубашку и та осыпала пуговицы на пол, открывая взору мужчины обнаженное тело. - Устроит?!
Тот испугался:
- Оденься!
- Не во что! А рубашечку ты мне порвал! А что ты хотел этим, чего добивался? Как думаешь, Бройслав сможет оценить твою заботу обо мне?
- Ну и сука ты, - качнул тот головой.
Да не сука я! Я просто хочу, чтоб он быстрее приехал! А ты не даешь ему позвонить!! - чуть не закричала я, не заплакала, но вместо этого скривилась, запахнула рубашку и пошла вон из гостиной: к чертям вас всех!!
Как просто - дать телефон, и никаких проблем ни себе, ни людям. Но нет, упрям как баран. А может баран и есть? Или я окончательно свихнулась? Я хотела видеть Бройслава до воя, до рыданий и ненавидела за то себя, его, его тупого соглядатая!
Я готова была разворошить весь этот муравейник, перебить все стекла, устроив показательный припадок бешенства, лишь бы Бройслав быстрее приехал, оказался рядом со мной, живой, здоровый.
Что за блажь, что за глупость движет мной?!
Какая мне к черту разница, где он, что с ним?! - откинула попавшийся на дороге стул, скинула вазу с цветами с каминной полки, пнула ногой дверь в другую залу.
- Стой!! - закричал Гарик. - Шмотки твои привезли!!
- Возьми себе, тебе пойдет!!
Минута и Гарик оказался рядом, схватил за руку, потащил обратно. Я ослепла от ярости: ударила ногой ему в грудь, вывернула руку и въехала локтем в ухо уже складывающемуся от боли мужчине:
- Лучше б ты меня не держал тогда на балконе, а дал спокойно разбиться, - прошипела, склоняясь над ним. - И никогда, слышишь, никогда не смей ко мне прикасаться!!
И получив удар по ногам, грохнулась на пол.
Если б не влетевший в залу Иван и пара охранников, мы бы, наверное, серьезно покалечили друг друга, но так бы и не поняли, с чего началась потасовка. Лейтенант быстро скрутил меня и выпихнул из залы в гостиную, прямо на груду сваленных пакетов, а сам прикрыл дверь собой.
Я спешно натянула ил первого попавшегося пакета: короткую юбку и облегающую безрукавку в тон и ринулась обратно.
- Пусти!! - попыталась оттолкнуть Ивана. Тот просто прижал меня к себе.
- Что случилось?
- Он ударил меня!
- Не-а.
Я оттолкнула мужчину, отошла, еще чувствуя желание придушить Гарика, но уже не настолько остро, как желание увидеть Бройслава и высказать ему, как я ненавижу его и его тупую стаю собак, способных только рвать дичь без ума да лаять попусту.
- Волки! Ненавижу! - и пнула с досады кресло. - Это все ты, Иуда! - ткнула пальцем в сторону мужчины. - Ты отдал меня этим!… Что я тебе сделала?! Тебе-то, что?!
А ведь я поверила ему, единственному! Да что там теперь, сама виновата, дура.
- Если женщина нервничает до истерики, ищи причину, далекую от того, что она тебе преподносит, - спокойно сказал Иван. - Я вообще-то уехать хотел, зашел "до свидания" Гарику сказать, а тут у вас спарринг… Съездил я неплохо.
- Кто держит?
- Никто, - передернул плечами и, приоткрыв дверь, заглянул в зал. - Успокоился?
- Да. Убери эту суку оттуда, а то убью ненароком, - послышалось шипение Гарика.
- Вот, слышал?!! - закричала я Ивану. - А я всего лишь попросила дать телефон!!
- Зачем?
- Много знать хочет! - рявкнул Гарик, входя в комнату. Вид потрепанный, но непобежденный:
- Петух! - бросила, не подумав.
- Кто?!! - взял старт с места, но был откинут обратно на руки охранников Иваном. Дверь закрылась, щелкнул замок.
- Смотрю, у вас полная любовь и взаимопонимание, - проворчал Лейтенант, не обращая внимания на буйство за преградой. Постоял, внимательно поглядывая на меня, и подошел, доставая телефон.
- Кому позвонить хотела?
- Маме!
- На кладбище? - спросил тихо. И ни укора в голосе, ни обвинения во взгляде, только сочувствие. Я отвернулась, чуть не расплакавшись от этого.
- Досье почитал, да? Вы его всем выдаете для ознакомления?
- Не шипи, - попросил дружелюбно, присел на край подоконника напротив меня. - Досье твое только двое читали: я и Гарик. Пока. Не знаю, что он там увидел, но, думаю, Бройслав увидит то же, что и я, а не Фомин. С Макрухиным-то из-за матери связалась?
- Не твое дело.
- Понятно, - согласился. - Конфетку кинь.
- Что?!
- Конфету, - кивнул на полную вазу сладостей на столике. Я хмуро уставилась на нее и поняла, что Иван таким образом отвлекает меня, дает возможность взять себя в руки, успокоиться. И осела в кресло, потерев глаза ладонью:
- Сам возьми, - бросила тихо.
- Возьму, я не гордый. Вещички ты прикупила? Не много тебе? И все нужны, да? - поднял с пола упавшую сумку с лямками в виде золоченых цепочек.
Жуть, - скривилась я.
- Ну, я так и подумал, - кивнул мужчина, отправив никому ненужный аксессуар в кучу остального. Потом покопался в вазе и, найдя нужное, кинул мне. - Сосательная конфета. Помогает расслабиться.
- Знаю, - развернула фантик и сунула леденец в рот.
Иван выбрал для себя шоколадную конфету и, сев на диван, принялся ее жевать и набирать номер на телефоне.
- Орион…
Я напряглась, замерла, во все глаза уставившись на Ивана, а тот словно ожидал от меня подобной реакции - не удивился - улыбнулся понимающе.
- Тут Лена поговорить с тобой хочет… Да.
И протянул мне трубку.
Я схватила ее и поднесла к уху:
- Что случилось, малыш? - голос Бройслава был настолько ласков, что у меня горло перехватило от слез. Я зажмурилась и сдавила трубку, отключая связь - он жив, а все остальное неважно. Говорить не о чем - у меня паранойя.
- Нервы шалят, - просипела, почувствовал взгляд Ивана.
- Заметил. Другое не понял - с чего это заразным стало? Гарик обычно спокойнее удава, а сегодня сорвался. Чем ты его достала?
- Почему я?
- А кто еще? - рассмеялся. Зазвенел телефон, и я, понимая кто это, сложила руки на груди крестом, жестом умоляя Ивана:
- Меня нет!
- Да? - выгнул тот бровь от удивления, поднес трубку к уху. - Все нормально… Вещички примеряет, бутик в гостиную переехал…А-а… Не хочет. Не знаю. Нервничает… Гарик? Занят, я за него… Хотел уехать, пока не получилось. Ага.
И убрав трубку, уставился на меня:
- Ты же сама позвонить хотела.
- Передумала. Женщины вообще народ ветреный.
- Эмоциональный.
- Можешь обсудить эту тему с Гариком, а я, пожалуй, пойду, познакомлюсь со скромной хижиной.
- Не заблудись, - посоветовал мне в спину.
Я шла по комнатам и залам, не для того чтобы изучить обстановку, а чтобы прийти в себя, успокоиться, составить, наконец, хоть какой-то план по выходу из странной ситуации и ответить на вопрос, единственно важный в свете последних суток: что со мной происходит?
Я точно знала - смогу ответить внятно на этот вопрос, смогу что-то решить, нет, так и буду плавать в болоте эмоций, всколыхнувшихся вдруг страхов, абсолютно не присущих мне переживаний, нервничать, вести себя как параноик и законченная истеричка. Одна эскапада с Гариком чего стоит. Вместо того, чтобы перетянуть его на свою сторону, очаровать, обаять и приготовить к роли запасного аэродрома, я обостряю отношения. Вместо того, чтобы использовать время отсутствия Бройслава, навести мосты с охраной, исследовать дом, получить какую-то информацию, я думаю лишь о нем, загоняюсь.
Ну, допустим "загоны" вполне естественны для любого человека, у которого не сходятся файлы по какому-либо предмету и над разумом превалируют страхи и комплексы, но я давным-давно ликвидировала дуэт последних, закопала и утрамбовала, чтоб не мешали жить. А они вылезли! И по какому поводу?! Бройслава нет дома!
Подумать только, я переживаю по этому поводу! Я!
И не могу успокоиться.
В голову лезет масса самых отвратительных, далеких от реальности фантазий, сердце колотится, сжимая горло тоской, мешает думать, реально оценивать происходящее. Самое противное - мне ничего не надо, кроме одного - быстрее бы он вернулся.
Я настолько привязалась к нему за сутки? Такое бывает?
Глупейшее положение.
Как я смогу такая здраво оценивать ситуацию, справиться с ней, с Бройславом, контролировать его, если не могу проконтролировать собственное сердце, собственные эмоции? Может, здоровый секс настолько нездорово повлиял на меня или неординарное передвижение в ритуальном багаже? А может это болезнь, какая-нибудь из разновидностей лихорадки с осложнением на нервную систему? Тогда один выход - переболеть как гриппом. Пусть с буйством, приступами истерии, но пережить и не дать перерасти острому заболеванию в хроническое, а для этого нужно лишить себя дополнительной дозы "бацилл" - игнорировать Бройслава, не видеть, не слышать, не знать. Оттолкнуть. Поторопить с финалом, в котором ему надоест играть роль этакого плюшевого мишки.
Думаю, это будет просто - с Гариком получилось мгновенно, и с Бройславом получится. Капризничать, истерить, выказывать вздорность характера - пара суток и он взорвется, покажет свой характер, снимет маску ангела и обнажит лицо демона…