- Лебедев Павел Олегович? - мурлыкнула в трубочку. - Как вы относитесь к неуставным отношениям и сексуальному домогательству?… Кто звонит? Домогаемая. Очень ваши люди ведут себя не корректно, склоняют в аморальную сферу межполовых отношений. Я не поняла, Савелий Яковлевич меня вам в помощь какого фронта послал? Может, мне рапорт написать, изложив цепь нелицеприятных поступков ваших людей?… Да, да, нагло пристают и почти изнасиловали. Хамят, любопытничают не по делу…. Думаете, обойдемся?… И звонить точно Савелию Яковлевичу не нужно?.. Сами, да?…. Дайте мне одного, но толкового помощника, не к чему толпу озабоченных ко мне приставлять… Есть такие?… Договорились. Спасибо.
Отключила связь и мстительно улыбнулась: поздравляю с понижением, Кирюша. Смена ареала тебе гарантирована: пойдешь работать участковым в деревеньку под Когалымом. Привет морозоустойчивой фауне!
Я вышла из ванной комнаты, чтобы полюбоваться пунцовой от гнева и бессилия физиономией Кирилла. Он смотрел на меня, мысленно расчленяя с особым зверством, и внимательно слушал "ласковую" серенаду начальства, что пело ему в ухо довольно зычным голосом. Мать твою! - донеслось вполне отчетливо и до меня. Остальное тоже, но в более грубых выражениях.
Мужчина сложил трубку, сунул в нагрудный карман и понуро потопал к выходу, стараясь не смотреть на меня и в принципе не видеть. Но эмоции переполняли, и он притормозил рядом, желая высказать всю мою родословную, напророчить будущее. Однако встретился с моим взглядом и понял, что лучше держать свои мысли и желания при себе. Скрипнул зубами так, что эмаль с них посыпалась, и кивнул.
И я в ответ:
- Уже уходишь? Что-то рано, а как же близкий контакт для знакомства?
Мужчина дернулся и вышел, хлопнув входной дверью. Я закрыла за ним замок и легла спать, удовлетворенная прошедшим днем. Ни обиды, ни злость меня не тревожили, я вообще экземпляр не обидчивый и не злопамятный и до противности лояльный. Но дрессуре не поддаюсь, да. Только узду увижу, сразу копытами в лоб. Так это инстинкты, куда от них денешься? И стоит ли обижаться на кота, что стащил рыбу, или на собаку, что укусит тебя, наступи ей на ногу или пни? Или на себя за то, что твои инстинкты работают на благо самосохранения? Если на эту тему не заморачиваться, то жизнь радует почти ежедневно и всегда одарит чем-нибудь познавательным. Главное, видеть лишь это, и тогда даже на болоте начинают цвести сады, а в канализационном люке появляется свет.
Завтра будет завтра и порадует меня новыми впечатлениями, как обычно. Надеюсь, и новым напарником, желательно бы диметрадоном, да, говорят, они все вымерли. Жаль.
Один из моих объектов в прошлом спросил как-то: "есть ли у тебя мечта?" Он видно думал услышать прозаику: норковая шубка, квартира, машина или экзотику: станцевать сиртаки на пике Джамолунгмы, но я не стала выдумывать и сказала правду: хочу встретить динозавра или настоящего саблезубого тигра.
Странная мечта? Он тоже удивился и не поверил. Зря. Людям нужно верить, и чем бредовее их выкладки, тем они правдивее, ведь любая фантастика ничто по сравнению с реальной жизнью, а грань меж фэнтэзи, мистикой и прозой почти незрима и пролегает сугубо в умах дрессированного населения. Жителям звероферм тоже не доказать, что кроме их клеток существуют другие и более просторные, не объяснить, что за забором привычного им места обитания мир не заканчивается - это для них фантастика, а что ее еще можно увидеть, узнать и потрогать - мистика.
И незачем волновать животных, травмировать закостенелую психику, заселяя в душу сомнения и бунтарский дух исследования. Он дан немногим, потому что не каждому доводится с ним справиться, использовать для себя. Чаще он использует их. Но и этого они не замечают.
Вот это действительно странно. Весь мир опутан поводьями, поводками, напичкан намордниками, клетками, вольерами, загонами и превращен в один единый симбиоз зверофермы и зоопарка. Людей кольцуют, как птиц, птиц, как людей; приручают "лошадей" и разводят "кроликов", "кур" заставляют нестись, а "львов" дрессируют. И удачно. Никто из них даже не понимает, как это происходит, когда, в какой момент их дух сдался на милость дрессировщика.
И только мифические и вымершие животные избежали этой участи, вовремя сойдя со сцены. Я их понимаю: лучше гордо умереть, чем гордо гарцевать под седлом. Лучше съесть самому, чем быть съеденным, и неважно, что ты вегетарианец, существо незлобивое и исконно травоядное - живешь в зоопарке - будь любезен подчиняться его законам, распорядку дня. Принимать ванну, питаться и совокупляться по уставу. Нет? Отползай и вымирай.
Немногим удается пройти между узких стен выбора и занять свою нишу, где будут править свои законы. Одному никак, проверено. Для этого стая нужна, своя.
Динозавры в этом отношении уникальны и не зря привлекают внимание. Они, даже умирая, сохранили свою индивидуальность, жили вольготно, что в стае, что без, и были настолько умны и быстроприспосабливаемы, что я не верю, что они исчезли полностью. Наверняка им достало ума сохранить свой вид, спрятав в дебри родословной обличающие их особенности: панцири, шиповидные и плащевидные наросты, гигантский рост и вес, но зубы, окрас и повадки никакая эволюция не отшлифует. Они в крови и проступают во взгляде и манерах, какими бы шкурами - масками ни прикрывались саблезубые морды.
Потрясающие ископаемые. И если уж быть съеденной, то лучше ими.
Не так досадно, чем быть загрызенной стайкой крыс.
Хотя за неимением ископаемых я б мустанга в пару взяла: горячего, вольнолюбивого, рискового… Отмороженного, как я.
Но мне все больше пони и ослы попадаются.
Н-да-а, даже парнокопытные измельчали.
Макрухин только закончил разговор с Лебедевым в лающих интонациях, и в зобу нерадужных чувств грохнул телефоном об стол, как он зазвонил вновь.
- Ну? - процедил, жалея, что не может попросту послать Олега к чертям собачьим.
- Здоров будь, Семен, - протяжный баритон ничуть не напоминал лебедевский, зато мгновенно помог вспомнить, кому он принадлежит. Вот те, здрасте, - глянул на дисплей Макрухин: уже вычислили, ешкин кот! Хоть каждый день симки меняй!
- И тебе, Леонидыч, не хворать, - мягко постелил Яковлевич - не каждый день ему сам Чигинцев звонит. Надо понимать, причина веская и как бы весом-то не придавила - уж больно ласков голос у генерал-майора.
- Слышал я, Яковлевич, ты Лебедеву помогаешь?
- Ну, как же, - протянул, чтоб успеть сообразить: выставлять то своим достижением, рвением и горячим личным желанием или раскаяться на всякий случай.
- Похвально, похвально…
Фу, ты! - не сдержал облегченного вздоха Макрухин.
- … Кого на подмогу послал?
- А то ты не знаешь?! - скривился.
- Багиру.
- А-а, славная краля.
- Хороший специалист.
- Управится?
- Легко. Не беспокойтесь, она и не с такими заданиями справлялась.
- Да я-то не беспокоюсь, Сема, а вот тебе пора.
- Не понял.
- Она что еще натворила? - нахмурился.
- Ты ее не перетрудил? Кому и куда только не посылал, засветил как пленку.
- Ее не засветишь, она сама кого хочешь…
- Она слишком много знает и перешла дорогу очень серьезным людям. Заваруха, Сема, нехорошая вокруг твоей дивчины, а мне то без надобности. Задание выполнит - слей от греха. Понял?
Макрухина пот прошиб:
- Нет, - вытер испарину, признавшись честно.
- Сема, мы с тобой мирно уживаемся, потому что ты человек умный и честный, и то, что ты знаешь, знаю только я, а что знает твоя баба, может узнать полмира. Ее ищут, Сема, и найдут, поверь. И не только ее - тебя. Она прикроет тебя собой? Нет. Будет молчать, партизанку изображать? Нет, Сема, не мечтай. Такой оторве счет крепкий в банке покажи - сдаст тебя с потрохами и нас подставит. Что она знает, Семен? Сколько она с тобой работает? Семь лет будет, да? Вот и посчитай, сколько она за это время в свой мозговой компьютер внесла и кому те ее файлы нужны? Список зачитать или сам сообразишь, что он длиннее Конституции Российской Федерации? Или ты из-за нее желаешь сам под суд и… ну, на нары вряд ли, сам знаешь, а вот несчастный случай, точно.
- Она-а…хороший специалист…
- Сема, не смеши, специалистов таких еще десяток нароешь… если жить останешься. Или поиграешь со мной?
- Нет!
Упаси, Господи, с Чигинцевым играть. Он прост, как Слава КПСС - красное знамя и залп из винтовок. Прощальный. А незаменимых у него нет. Это он еще в детстве выучил, в пионерском лагере имени Павлика Морозова.
Макрухин потом весь облился, взмок до носков в своих французских туфельках из крокодильей кожи. И напоминал сейчас себе не питона, а малыша тритона.
- Я… подумаю.
Язык не повернулся признаться: не смогу. Ленка-лапочка, куда ж я тебя втащил? - защемило сердце. Вот сволочь старая, знал ведь, под моховик девку бросаю!
- Ты, Сема, не думай, я уже все обдумал. Пускай она задание выполняет, а как англичанина этого облапошит, мы ее тихо скинем, на дополнительный кукан его словим. С мокрым делом в досье он уже никуда не дернется, будет работать как миленький.
- Я… что должен…
- Не мешай, Сема. Очень прошу, друже, смирись и отойди. Хороша девка, душу греет, верю, но она карта битая. По ее душу тучки неслабые по небу ходят - отдай ее нам, но с выгодой, пока ее за просто так вместе с тобой не съели. Ну, что, работаем дальше или в одиночку плывешь?
Макрухин зубы сцепил, сатанея от тупика, в который его загнали. А впрочем, не сам ли туда зашел?
- Согласен, - выдавил через силу.
- Вот и ладно. В субботу на охоту собираемся. Поедешь? Приглашаю.
Ох, милость какая! Пережевать бы ее да не подавиться!
И как не хотел послать Чигинцева, вяло бросил:
- Буду.
- Жду, - хмыкнул генерал и отключил связь.
Макрухин же долго сидел, слушая тишину в трубке.
И на душе было до того муторно, что хоть головой об стену.
И кинул в нее телефон. Посмотрел на обломки и, рванув ворот рубахи, полез за коньяком в бар - помянуть душу грешную рабы Елены и иуды Семена. Не первую он продал, не последнюю, но эту, как себя, жалко, прикипел душой до самого донышка. Стервь, конечно, отменная, Ленка-то, да то не от злобы, а от страхов да тревог. Одна она вот и сжалась, что еж в клубок, колючки выставила, а нутро-то дитячье, небалованное, чистое.
Тьфу, ты, дурак старый! Потянуло его на оды!
Поздненько, батенька, - и замахнул полный стакан: царствие тебе небесное, Леночка. Прости, это жизнь - сука!….
Ладно, в чистилище перенаселения не бывает, всем места там хватит.
Встретимся еще и с Чигинцивым и со всеми остальными, поквитаемся.
Глава 5
В дверь кто-то бился и не иначе, рогами и копытами, и судя по грохоту - не лошадь, а черный носорог, минимум.
Я приоткрыла глаз и, взглянув на часы-брелок на своей груди, поняла, что сама сейчас стану свирепым носорогом - полшестого утра! Какому дебилу пришло в голову ломиться в такое время суток в мою дверь?
Я не "жаворонок", я "сова", которая очень трепетно относится, пожалуй, к единственному в своей жизни - ко сну. Меня можно послать в Гренландию пешком, заставить пересечь Сахару и поработать рикшей, навьючить, как тяжеловоза, запустить в клетку с тигром, питать скорпионами и отлучить от всех прелестей цивилизации, поселив в тундре - я переживу. Но если кто-то поднимет меня с постели раньше отмеренного мной на сладкий сон времени, я мгновенно зверею, и от человека во мне остается лишь способность воспроизводить звуки, преимущественно на высоких нотах и ненормативно-изысканные. Даже Макрухин, зная это, трепетно относится к моему сну. Было, влетел как-то и услышал настолько убойную кантату в моем исполнении, что после сутки заикался и подозрительно косился, видно, заподозрив во мне буйнопомешанную.
Макрухин! Мой шеф, мой крестный отец!
А тут?
Кто?!!… - рыкнула, вскочив. Схватила первое, что попало под руку - полотенце и, сделав пробежку до входа, кинула его в физиономию наглеца. Захлопнула с треском дверь и пошлепала обратно, замерла на секунду, сообразив, что естественного для точного попадания крика не услышала: ни "ааа", ни "ГосподиБожемой", ни обычных в таких случаях изысканных словосочетаний в свою сторону. Странно, - хлопнула ресницами и, наплевав на головоломку, рухнула на постель, раскинув руки для объятий: подушечка моя, одеяло! Укрылась, зарылась в теплое белье и с довольной улыбкой закрыла глаза: что там мне снилось? Продолжим смотреть…
Нет, это был не бегемот, а красноголовый дятел, самая упрямая птица в мире, способная долбить даже цемент!
Этот жуткий залетный в брюках принялся вновь колотить "клювом" в дверь - полотенце погибло попусту. Надо было не мелочиться и сразу запустить в него пару взрыв пакетов.
У-у-у!! - ноги сами задергалис, ь спинывая одеяло под какофонический грохот.
Нет, ну, что за идиот!
Пришлось шлепать обратно и объясняться.
- Какого черта вы ломитесь ко мне, как к себе домой?!! - заорала сходу от тоски по недосмотренному сновидению… И осеклась.
Бывает такое, что не передать словами, что-то глубинное, как воспоминание о прошлом, где лишь тени образов в одеждах чувств и ощущений, и не знаешь, откуда они, что для тебя, но невольно устремляешься за ними, желая если не удержать, то хоть прикоснуться и получить более четкое понимание. Точно так же я впилась в глаза довольно угрюмого и грубоватого лицом мужчину. В завесе серых красок угадывалось нечто тревожащее меня и одновременно как-то сразу, без сомнений заставляющее доверять и верить ему. Наверное, так приходят ангелы с хорошей вестью, что ты ждал годами, и пусть черты этого ангела изрядно испортила людская злоба, расписавшись рубцами на правой щеке, а во взгляде не было и грамма доброжелательности, я видела лишь его глаза, в которых жило нечто важное для меня и долгожданное. И как продолжение сна, как галлюцинация, послышалось еле различимое: шелест листвы и словно крылья за спиной раскрылись…
Я нахмурилась, тряхнув челкой, и была беспардонно отодвинута в сторону с прохода. Мужчина вошел, закрыл за собой дверь, и, мазнув по моему лицу недовольно-презрительным взглядом, протопал на кухню.
- Вы кто? - спросила тихо, и вновь мотнула головой - вот вопросик! Давно я его не задавала, наверное, с момента встречи с Дедом Морозом - физруком, что в наряде этого персонажа, но на лыжах и в кроличьей шапке произвел на меня неизгладимое впечатление, вырулив из-за угла школы…
Надо умыться и вернуть разум в реальность, - решила.
Пока незнакомец гремел посудой, я привела себя в порядок и полностью избавилась от глупого наваждения. Мужчина уже не казался посланцем, тем более не вызвал ассоциации с ангелом, зато стойко напоминал волка - и взгляд, и оскал - точь в точь.
- Привет, - нависла над ним, с осуждением поглядывая в тарелку. Его. С омлетом.
- Самообслуживание, - буркнул, кивнув в сторону плиты, на которой в сковороде остывала моя порция. У-у, какой! Полотенце в лицо, наверное, простить не может.
Ну, и начхать, дуйся. Я выложила в свою тарелку омлет и щедро налила себе кофе, сваренное мужчиной, почти полностью экспроприировав его из турки.
- Давайте знакомиться, - бесцеремонно отодвинула его тарелку, сужая просторы его трапезы, бухнула свою и села. Мужчина и ухом не повел. Я даже позавидовала его терпению и спокойствию.
- Тебя как зовут? - поинтересовалась для приличия.
- Вас.
- Хорошее имя, - хмыкнула, принимаясь за пищу. Зря ты с наездов начинаешь, об меня и бульдозеры ковши ломают, не то что волки свои клыки.
- Зовут меня Иван, отчество Георгиевич…
- А я думала Вам…
- … фамилия Лейтенант.
Фамилия его меня порадовала:
- Перестань, - протянула ладонь. Он глянул на нее, потом на меня и кивнув:
- Бывает хуже, - уткнулся в свою тарелку.
Чудный экземпляр! А, пожалуй, поладим.
- Вас взамен двух пингвинов прислали?
- Как видишь.
- Привет Павлу Олеговичу передавайте, кланяйтесь от меня…
Мужчина взял мою чашку и хлебнул кофе.
- Хм!
- Отзвонись Макрухину и доложи все нюансы дела. Он ждет.
- Что ж сам не звонит?
- Дотянуться сюда не может, чтобы твой телефон с блокировки снять, - глянул на меня с насмешкой. Фу, ты, точно! Я же когда спать ложусь, всегда телефон блокирую, правда, раньше двух ночи я обычно в горизонт не ухожу, а тут сморил воздух Селезневки и вырубил наглухо в десять вечера.
- А ты через Москву сюда, с приветом от моего шефа, да?
- Из Москвы.
- Подожди, ты, из нашей конторки что ли?
- Какая разница? - уставился на меня. - Из-за тебя, козы, меня с поезда в Адлер сняли и вместо отпуска под жарким солнцем, в служебную командировку отправили. Теперь моя семья загорает, а я по местному телевидению дожди смотрю, - кивнул в сторону окна, за которым грандиозной заставкой ползли грозовые тучи. - Давай, быстро разрулим и смоемся. Идет?
- Яволь! - согласилась с готовностью, ясно стало, что Олегыч звякнул Яковлевичу и наорал на него за его оторву, а тот поорал возмущенно за его дятлов. После выхлопа основной массы негатива начальники пришли к консенсусу и, чтоб не ломать психику селезневских мальчишечек, мне на подмогу был выслан еще один человек Макрухина. Вполне в духе шефа: своего добился и нипричем остался. Сработал мой звоночек. Даже неинтересно как-то.
Одно не вкладывалось - Адлер. И омлет с трудом втискивался в картинку. Это ж сколько любви к своей коллеге иметь надо, чтоб после гостеприимного полета полотенца в лицо ей завтрак сготовить, и сколько любви к семье, чтоб не испытывать и доли расстройства по поводу разлуки? То, что он мне про жажду соединиться с оной солгал, однозначно. Не тем тоном о сокровенном говорят, и насмешка во взгляде абсолютно неуместна.
Мозговые файлы выдавали служебную информацию на сотрудников сыскного агентства Макрухина и Ивана Лейтенант в списках не находили. Впрочем, он мог работать в другом подразделении. По выправке и выдержке этот хищник свою дежурную челюсть и на ночь не снимает, и если я права, то к лодыжке его ноги пристегнута малышка системы Пиппера или охотничий нож.
- Давно женат? - облизнула губы, томно облокотившись на столешницу, чтоб ему лучше естественные достоинства видно было, и осторожно провела носком стопы по его ноге. Он уставился с пониманием и легкой насмешкой и не отодвинулся, дал прощупать свой схрон. Пиппер не Пиппер, но тесак будь здоров.
Та-аак, это что же получается?
Получается очень занимательно: либо у меня, либо у шефа большие проблемы появились, о которых я не подозревала, либо Макрухин решил вести свою игру в обход своих бывших товарищей. Глупо, если нет необходимости, а на глупости питон не способен. Он лучше обзовется вегетарианцем и на деревце повисит, чем в заварушку за кусок мяса полезет.
Значит необходимость, значит все же проблемы.
Я прищурилась и Иван в ответ. Взгляд пошарил по кухне и вновь уперся в мои глаза. Я мило улыбнулась: в курсе, милок: ушки, глазки на дежурстве. Бдят мальчики даже за своими, что о полулегалах говорить?
- Свари еще кофе на бис? - пропела, понимая, что на вопрос о личной жизни ответа не дождусь.
Мужчина подумал, пожевал зубочистку и улыбнулся, соглашаясь.