* * *
– Пожалуйста, русский борщ, сто граммов водки и пельмени, – заказали они.
– И непременно салат из селедки с черным хлебом, – улыбнулся Пьер.
– Могу предложить еще прекрасный русский холодец, с горчицей, и осетрину на пару с хреном, – промолвил официант, ожидая одобрения гостей.
– И еще икры, черной, – добавил Пьер, оставив предложение официанта в силе.
– Приятного аппетита, – принес официант закуски, водку и минеральную воду.
Посетители кивнули и принялись за еду.
– И так, выпьем за наш успех! – сказал Моамба. Сегодня мы близки к нашей цели как никогда.
Спасибо, что наши люди не подвели. Этот официант из ресторана Вирджиния заслуживает повышения в должности. Я думаю, ему можно доверить нашу сеть. Он хитер, не многословен и очень внимателен. Русский целый год ходил по нашему городу и никто из этих тупоумных не заметил, что на руке его наш знак.
– Может быть, это и хорошо, – задумчиво сказал Пьер. Меньше посвященных в силу этих слов.
– Это ни о чем не говорит. Некоторые хитрецы могут и скрывать, что обнаружили эти знаки. В своих интересах, конечно. Не дай им Бог, воспользоваться этими знаниями. Это наша привилегия, – ответил Моамба.
– Вероятность мала, расшифровка займет слишком много сил и времени. Ведь код к словам известен только вам, дядя, – улыбнулся Пьер. Но нужно будет проверить каждого, кто может иметь хоть малейшую возможность приобщения к этому делу.
– Не так широк круг, который вообще знал о тайном знаке. Наши агенты, да и только. Но у нас есть нити, за которые мы можем выдергивать их из их намерений. Их куклы хранятся в тайнике, впрочем, как и кукла русского. Наши предки оставили нам большую силу владения людьми.
– Но они же оставили нам и свод законов, которые мы не имеем права приступить. Или духи предков и боги покарают нас. И главное, не наноси удар в спину! – сказал Пьер, осторожно посмотрев на дядю.
– До сих пор наши действия не нарушали свод законов. Мы применяли нашу силу и знания только в благородных целях, вернуть душу моему сыну. Русский при этом ничуть не пострадал. Он все забыл, и никаких последствий для него нет. Потеря для него знаков не больше, чем потеря перчаток. Зеркало ему нужно для обычных целей, а следовательно наше, ничуть не хуже оригинала. Эти реликвии ему не нужны, тогда как нам, они необходимы. Эти знания собирались веками и хранились нашими предками, и поэтому все должно встать на свои места, – проговорил в ответ Моамба.
– Бипла хорошо проверил память русского по дороге в отель? – спросил он Пьера.
– Да, дядя. Он задал ему несколько провоцирующих вопросов и русский не ответил ни на один из них, равно как и не отреагировал на некоторые слова. Он был в полусонном состоянии и бормотал что-то про черную красавицу в океане, про фею с голубыми глазами и все.
Потом наша горничная сообщила нам, что он проспал два дня, как и положено, силы его восстановились и теперь он продолжает реальную для него жизнь.
– Красавица в океане, и страстный поцелуй! О, я узнаю своих внучек. Уж они постарались внести в его голову всю эту сексуальную чушь. Я надеюсь, он испытал наивысшее наслаждение, пребывая с этими двумя девами. Поцелуй в океане, – усмехнулся он. Начитались французских романов.
А ты знаешь, Пьер, русский мне понравился. Крепкий тип. И после первого напитка и после второго, он еще имел возможность думать и соображать. Если бы Летисия и Клара не высосали из него его сексуальную энергию, пришлось бы нам увеличивать дозу, или переходить на крайние меры. Но, как зомби, он нам пока не нужен, и как покойник тоже. Он может знать то, что мы еще пока что не востребовали.
– Да, пока не закончена наша задача, мы должны всегда иметь под рукой возможность влиять на его мозг. Если бы не наши правила, я бы не стал вести с ним такие игры. Но тайна дела требует стирания памяти, – ответил Пьер. Это в его же интересах. Не каждый сможет вынести такую информацию и такое напряжение психики. Ему же лучше. Он все забыл, и теперь его ничего не волнует.
– Нужно взять на заметку, что русский тип менее подвержен воздействию нашего напитка. Это вероятно из-за того, что они много употребляют водки, – улыбнулся Моамба.
– Вероятно, вот такая доза, которую мы вряд ли одолеем сегодня, ему была бы на один зубок. Закалились долгими зимами под самогон, водку и горилку, – усмехнулся Пьер.
– Ну что ж, давай примем маленькую прививку русской водкой, ведь нам еще быть здесь дня два, в этой ужасной слякоти. И мы не имеем права заболеть, – поднял рюмку Моамба.
* * *
Придя в отель, Пьер набрал номер телефона и сказал, на ломанном русском, перемежая речь французскими словами.
– Мадам, я друг Виктор. Сегодня я со свой дядей приехаль из Сенегал в Москва. Мы остановился Метрополь. У нас сувениры для Виктор, и мы хотель привезти их в его апартамент. Дело в том, что мы не успел сообщать Виктор о нотр вояж, но брать кое-что для него. Маски, фигурки, пантюр, то, что любят турист. И мы хотели делать сюрприз.
Хорошо, тре бьен, мы приедем завтра вечер. Когда вы вернуться с работ. До завтра мадам, – сказал Пьер и повесил трубку.
– Нас ждут, – мигнул он дяде.
* * *
Вечером следующего дня, два представителя Африки, стояли перед входной дверью дома в Орехово – Борисово.
Им открыла симпатичная блондинка лет сорока, и, всплеснув руками, и улыбнувшись, провела их в свою квартиру.
– Это квартира Виктор? – спросил старший африканец.
– Нет, это моя, я его соседка. Пока его нет, поливаю цветы, слежу за порядком. Присаживайтесь, – сказала женщина, немного покраснев от неожиданности, увидеть двух негров. Ну конечно, – подумала она, Виктор же в Африке, конечно, и живут там африканцы, почему до меня сразу не дошло?
– У вас очень мило, – сказал Пьер, оглядывая квартиру Вали.
– Мадам, нам бы хотелось посмотреть, как устроился наш друг, и к тому же хотелось бы положить эту коробку в его квартире. Вам ведь она будет мешать? Распаковывать не нужно. Пусть он сам порадуется и удивится, когда вернется в Москву, обратился к ней Моамба.
Он был у нас в гостях. Вы знаете, он всех очаровал. Такой приятный человек. Русский! – сказал он с особым ударением. Виктор так плясал под наши барабаны, как настоящий сенегалец! В Сенегале любят русских. Вот мой племянник даже здесь учился, он окончил медицинский факультет, и сейчас имеет частную практику в Париже.
– О, – сказала Валя, открывая дверь в квартиру Виктора. И как Вам здесь у нас понравилось?
– Студенческие годы! Когда мы молоды, все прекрасно! – сказал Пьер.
– Да вы раздевайтесь. Хотите выпить чая или кофе? – засуетилась Валя. Коробку можно поставить вот тут. О какая тяжелая. Здесь она до него и постоит.
– Да, спасибо, можно чая, с вареньем, – попросил Пьер. У вас есть из черной смородины? У нас такие ягоды не растут. Так что, для нас это такая же экзотика, как для вас манго.
– Я сейчас! – сказала Валя. Посидите пять минуточек. И варенье есть, и пирожки. Сейчас я вскипячу чайник.
– О, не беспокойтесь, но пирожки! Виктор всегда вспоминает ваши пирожки. Вот и мы уже мечтали о них, – засмеялся Пьер. Мы пока посмотрим фотографии?
– Да, да, у него два альбома. Пожалуйста, садитесь и чувствуйте себя, как дома, принесла Валя альбомы и положила перед гостями.
– Шести комнатные апартаменты, – усмехнулся Пьер, глядя, на комнату Виктора, вспоминая его слова. Хотя не плохо! В общежитии было гораздо проще. Так что это для русских даже прогресс. Своя кухня, своя ванна и туалет. Не то, что общий коридор на пять семей и очередь в ванну, – вспомнил он дом своего друга в студенческие годы.
– Твой дед тоже жил в хижине из пальмовых листьев, – сказал Моамба. А у русских большое будущее, просто они немного затормозились, я бы сказал, немного заморозились в своих возможностях. А для чего? Для того, чтобы потом, когда все выдохнутся, сделать рывок! Они еще и сами этого не осознают. Но я все это видел, когда был в других параллелях. И поверь, это впечатляет.
– И женщины, ты согласен, что они здесь какие-то особенные? – сказал Пьер. А в чем особенность? В их светлой коже и светлых волосах в сочетании с голубыми глазами?
– Такое сочетание есть и у других народов. Но и с рыжими волосами и зелеными глазами они очаровывают. Я думаю, что у них у всех, какая то аура доброты и участия к чужому человеку. Просто так, идущая, от души.
– И при этом нет ощущения, что она ниже тебя, даже когда она подает тебе чай или вешает пальто. Они естественны, без ложного кокетства и ложного высокомерия.
– Наверное, и это не все, – сказал Пьер. Женщины всегда загадка, а русские, тем более. И кто разгадает, тот заслужит орден!
Они стояли около зеркала, которое было копией их трех зеркал. И от волнения, они разговаривали на другую тему, испытывая стресс, выбивающий слезу, от прикосновения к этому старинному предмету.
– Точная копия, – только промолвил Моамба. Нет сомнений. Это работа нашего вождя. Повторить никто не мог, потому что только вождь знал секрет, и только мы знаем, где хранятся наши три зеркала. Значит, их теперь четыре? – сказал Моамба, хотя схемы ритуалов содержат описание только трех зеркал. Для чего существует четвертое?
– Пьер, переверни его, – попросил Моамба. Я боюсь разочароваться, не увидев сзади клейма и секретной записи.
– Дедушка все на месте. Клеймо принадлежит вождю. И изречение написано на языке племени.
– Да! Мы нашли бесценный предмет. Ты только представь, его держал в руках наш прадед. И я думаю, он уже тогда знал, что пройдет время, и мы найдем его. Он знал, что будет Русский, что он будет в нашем городе, и навел нас на него. Ведь слишком легко далось нам знакомство с ним. Такое бывает только по велению свыше. Жаль, что я не могу сейчас расшифровать надпись, мы это сделаем дома.
– Значит, наш вождь не смог сам вернуться, но по какой причине? – спросил Пьер. Он был всесилен и знал магию досконально. Что же могло произойти? Мы узнаем это, когда прочтем надпись. Боги, спасибо вам! – воскликнули оба и посмотрели вверх, закинув руки.
– Чай готов, – услышали они голос Вали.
– Мы не знали, что здесь такая очаровательная женщина, – сказал Моамба, взяв Валины руки и поцеловав их. Мы бы захватили вам прекрасные украшения, которые любят наши женщины. Натуральные камни, прекрасный дизайн! Но к счастью, у нас в машине кое-что есть. Пьер сейчас принесет. Вот он уже и возвращается.
В комнату вошел Пьер, неся в руке фигурку негра, вырезанную из черного дерева, с кудрявой головой и огромными серьгами сидящего у сосуда.
– Это вам, память о нас, – сказал он. Но ее нужно использовать вот так. Он зажег свечку, вставленную в сосуд, и по комнате поплыл экзотический аромат.
– Это будет вам напоминать чаепитие в нашем саду. Здесь запах океана, и наших цветов. Вслушайтесь, и вы услышите музыку Сенегала.
– Какая прелесть! – сказала Валя, какой чудесный запах! Она вдохнула дым и закрыла глаза. Как будто в райском саду, хочется летать, и чувствуешь себя молодой и счастливой. Через секунду движения ее стали медленные и она села на кресло, продолжая держать глаза закрытыми.
Пьер обнес фигурку вокруг ее головы, и, остановившись с ней около ее лица, сказал твердым голосом, – Вы ничего не помните. Вы помните только то, что нужно нам.
Достав нож, он отрезал часть волос с Валиной головы, сложив их в коробку на шее, как и несколько фотографий из альбома. Потом они сняли со стенки зеркало Виктора и, упаковав его, повесили на его место копию, которая на первый взгляд ничем не отличалась от оригинала.
– Теперь можно и выпить чая, – сказал Пьер, закончив упаковку и поставив сверток около двери.
Они сели за стол и с удовольствием выпили чай, попробовав по ложечке варенья и с аппетитом съев по пирожку.
Валя пила чай, как под гипнозом, аккуратно держа в руках чашку, но ничего не видя, что происходит вокруг.
– Валечка, спасибо вам за чай, варенье и пирожки. Но нам пора! – сказал Моамба, допивая чашку чая, и щелкнув у нее перед глазами пальцами.
– Я вам заверну несколько штучек, – сказала Валя, как ни в чем не бывало.
– Будем вам очень признательны, – ответили они, взяв в руки сверток с пирожками.
Гости, вышли из комнаты, неся в руках два свертка, один из которых было зеркало, а другой поменьше пирожки. На следующее утро они уже летели в самолете из Москвы.
Через пять минут после их ухода, Валя открыла глаза, и поняла, что она лежит на диване Виктора. В голове еще кружилось и немного тошнило.
Она постаралась вспомнить, что было с ней совсем недавно. И посмотрев на чашку чая, он стала вспоминать обрывки, которые зацепились за что-то, и остались в голове.
– Боже мой, как на самом деле! – удивилась она своим воспоминаниям, приняв их за сон. Было, и нет! – все же еще раз задала она себе вопрос. Конечно, приснилось, – решила Валя. Чашка– то только одна. Если бы, было все правда, их было бы три!
Она не заметила, как Моамба и Пьер, забрали с собой все улики.
И всего то присела на одну минуту! – удивилась она. И заснула! Скорее бы выходные, устала ужасно! Ой, а зачем же я сюда пришла? – сказала она. А, я хотела полить цветы! И она вернулась в свою квартиру взять лейку.
Глава шестая
Возвратившись в свой особняк, где их ждали Клара и Летисия, мужчины показали свой трофей.
– Это, несомненно, рука нашего вождя. Здесь нет никаких отличий от тех зеркал, которые висят в пещере, – воскликнули они, осматривая зеркало.
– Завтра же отнесем его в пещеру и попробуем поговорить с духами. Они должны быть рады возвращению реликвии, – сказал Моамба. А сейчас отдохнем с дороги.
– Кстати, у Виктора прекрасная соседка, сказал Пьер, взглянув на Клару. Ему очень повезло, – сказал он, протягивая фотографии. Мы захватили несколько, чтобы быть точнее при составлении кода. И очень маленькое жилище. Одна комната, в которой и спальня, и гостиная и библиотека.
– Дайте взглянуть, – попросила Клара, скрыв подступившую к горлу ревность. Она взяла в руки фотографии и пристально всмотрелась в них, потом закрыла на секунду глаза и медленно сказала.
– О! Он не так хорош в молодости, как сейчас. Это не он запечатлен на фото! В нем нет того, что излучает его дух сегодня. И потом, родинка. Она на другом месте! Я точно помню, сейчас она у него на левой стороне, а на фотографии на правой. Это не он. У него даже взгляд другой, и ужасная инфантильность. Этот, настоящий Виктор, хоть и робок, но очень темпераментен, и в нем есть желание идти вперед. А в этом успокоенность, депрессия! Он много думает, но ничего не предпринимает, Он, как слепой, или, впадший в сон. Единственное, что зовет его к жизни, это желание писать стихи. Но там, у того Виктора они не могут быть интересны, потому что в нем нет желания жить, любить, совершать поступки. А описание цветочков и страданий, не тронут души других, потому что в них нет душевного огня, который оживляет мысль, изложенную в стихах, и она проникает в сердца других. Нет, это не он! В лучшем случае, это его слабая копия!
– Или, это один из его образов, запечатленный в другом мире?! – воскликнул Моамба, слушая внучку, и анализируя, пришедшие к нему мысли. Я понял! Это он помешал вашему отцу покинуть тот мир и вернуться к нам. Имея наше зеркало, он мог случайно встать на пути вашего отца. В результате он здесь в мире, который принял его на время, и в котором ему досталось больше энергии, чем в том. Этот мир изменил его, добавив его сущности ту малость, которая не доставала ему.
– Но, не зная формул перехода, и не поддерживая тело свое ритуалом, он не мог попасть сюда! – воскликнул Пьер. Намеков на хранилище тела или предметов для ритуала в квартире не обнаружено. Ты же видел сам. Для этого, по меньшей мере, необходим такой же тайник, как наш.
– Всегда остается место случаю, и возможно, мы не знаем какой он, но существует второй путь. И я не удивлюсь, если он вычислил свой собственный. Он мог впасть в транс за счет большого количества выпитого алкоголя. И отключенный от реального мира, он мог увидеть дорогу в зазеркалье, другим зрением и вошел туда, вытеснив вашего отца, – промолвил задумчиво Моамба.
– Но как, войти, не оставив тела. Ведь туда попадает только дух! – воскликнула Клара.
Например, войти, поменявшись местами со своим двойником, – проговорил тихо Моамба.
– Но наш вождь! Он жил много лет назад, и тоже не вернулся, – сказал Пьер. Здесь не может быть одной и той же случайности. Здесь или закономерность, или другая причина. Возможно, нашим секретом обладают и другие лица?
– Завтра мы разберемся во всем, – сказал Моамба, прощаясь с окружающими. Я устал.
* * *
– Виктор рассказывал, что это зеркало досталось ему от бабушки, а той от другой бабушки. Оно появилось в их семье двести лет назад, – сказала Клара, когда Моамба ушел в свою комнату. Двести лет оно хранилось потомками бережно, потому что так завещала она. И странно, что, пройдя через столько потрясений мира, оно сохранилось!
– Он даже рассказал мне такую историю, что к госпоже, у которой его прапрабабушка была крепостной, гостил какой-то чернокнижник, продолжила Клара. Он, рассказывали, очень благоволил к этой девушке, и даже хотел жениться на ней, и забрать к себе. А потом исчез. Но оставил ей в подарок это зеркало. Может быть, это был наш вождь?
– Но тогда получается, он был не в том мире, в какой ушел, тогда, за поиском совета, как выжить племени во время нашествия колонистов? – сказал Пьер. Зачем ему было попадать в такое прошлое, да еще в другую страну? Загадка. Потерпим до завтра. Но кое-что уже начинает проясняться, – подумал Пьер.
– Я почитаю книгу предков перед сном. И немного поработаю, – сказал он, прощаясь с Кларой и Летисией.
Сев за стол, он стал соединять иероглифы, глядя на испорченный веками старый лист книги. Он писал осторожно, боясь утерять хоть один поворот пера, хоть один изгиб линии. И страница, которая была повреждена, обрела свой первоначальный вид.
Тайна параллельных миров ложилась на страницы новой книги, чтобы сохранить эти знания для потомков. Туда прибавлялся и опыт последующих поколений и мысли членов Клана, расширяющие круг этих знаний.