От шока Лизу тянуло в сон, и она задремала как раз в тот момент, когда вернулся Игорь.
Спросонья Лиза подумала, что кошмарный сон продолжается и старик пришел докончить начатое.
Поэтому она не сразу откликнулась на зов. Несколько секунд она выждала, лежа в позе эмбриона и боясь сделать даже маленькое движение. Вновь Лиза перевоплотилась в ребенка, закрывшегося одеялом с головой в попытке спрятаться от чудовища, вылезающего из-за занавески.
Этого страшного невидимого человека она боялась до одиннадцати лет, и, казалось, в эти минуты ощущала запах пыли, который невидимка принес с собой.
Реальность вернулась стремительно. Лиза вздрогнула. Не сразу вспомнила, откуда у нее в руке нож.
Поначалу Лиза собиралась вывалить на Игоря все прямо с порога, но, увидев его озабоченное лицо, передумала. Напустив на себя безразличие, она не учла, что Игорь отлично улавливает ее настроение. Не всегда, но временами кажется, что он ясновидящий.
Теперь они вдвоем пытались понять, что происходит. Раньше Лиза и думать не могла, какова истинная причина странного поведения Игоря. Где истоки этой его отстраненности, молчаливости, погруженности в не предназначенные даже для нее мысли. Она-то выдумывала разные объяснения, в основном, глупые, а все оказалось совершенно по-другому.
Хуже, гораздо хуже.
– Я верю, – сказал он. – Я верю. У меня есть на то причины.
– Какие?
– Может быть, я неверно выразился, Лиз. Мне надо сосредоточиться.
– Это с чем-то связано?
– Да. С моим детством. Моим прошлым. С Ольгой и моими предками.
– Не понимаю, – Лиза продела свою руку под его локоть, чтобы быть ближе к нему. Так спокойней.
– Когда-то у нас в семье произошло что-то плохое, не родители в этом виноваты, и не их был конфликт, не между ними. Короче говоря, это не семейная трагедия, понимаешь, – Игорь замолчал, сообразив, что попытка объяснить еще более абсурдна, чем его байки про старого дегенерата. Слова комкались, а смысл ускользал. – Я не могу точно тебе описать, потому что многого не помню. Есть огромный кусок памяти, который от меня закрыт. Пока я ничего не могу воспроизвести кроме фрагментов. Это просто кошмар какой-то. Когда появился старик, я вспоминал свой дом, как стоял под душем и как мне это всегда нравилось… Потом вдруг подумал, а что еще у меня есть, кроме этого? И наткнулся на баррикаду. Дальше хода не было. Но я все равно будто открыл двери туда, назад. Сначала у меня появились видения – я испугался. А на улице уже встретил этого ублюдка. С тех пор все вот так – кувырком.
– А причем здесь я? – спросила Лиза.
– Не знаю, ума не приложу.
– Наверное, из-за того, что мы вместе…
– Может быть. Он установил контакт с тобой через меня… чтобы навредить мне. Он действовал через твой страх, используя его словно трамплин. У каждого есть такое слабое место, – сказал Игорь. – Я не знаю, для чего он приходит и что ему нужно.
– Тебе нужно вспомнить. До конца, – сказала Лиза.
– Хорошо бы. А как? С другой стороны, не будет ли еще хуже после этого?
– Но старик встречался тебе и раньше или только сейчас?
– По-моему, раньше был другой, другое… – Игорь попытался заглянуть за горизонт памяти, но тот был по-прежнему окутан мглой. Ничего, кроме отблесков алого пламени и странных звуков, он не нашел. Звуки эти напоминали позвякивание японских колокольчиков. Игорь даже представил их себе, висящих на капроновой нити над притолокой. Откуда они?
Они были в их старой квартире.
Игорь ощутил холод в пальцах. Воспоминание вынырнуло из небытия.
– Нет, там был не старик. Ребенок…
Вслед за колокольчиками появился в его сознании силуэт мальчика, стоящего в дверном проеме. Деталей нельзя было разглядеть, но фигура показалось очень знакомой.
– Ребенок? Какой?
– Не знаю, Лиз. Чем дальше я пробую забраться, тем меньше у меня понимания, что происходит.
– А если старик опять появится? – спросила Лиза. – Что он со мной сделает? Кроме того, что было?
Ее рука тоже была холодной, почти ледяной. Игорь погладил Лизу по голове, стер слезы с ее глаз.
– Но ведь это происходит во сне, понимаешь.
– Неизвестно.
– Ты проснулась – и оказалось, что ничего не было на самом деле…
– Игорь, я не могу теперь ни в одно зеркало посмотреться! – сказала Лиза таким тоном, словно это он во всем был виноват. Возможно, здесь имелась толика правды. Игорь с неохотой признал, что старик появился благодаря ему.
– Что мы можем сделать?
Игорь покачал головой, потом затряс ею.
– Если бы знать…
– Тебе надо поговорить с сестрой. Может быть, вы вместе вспомните гораздо больше и ситуация прояснится, – сказала Лиза. – Поговори с Ольгой.
– Я собирался, сегодня, но ее не было на работе. Я хотел поехать к ней. Потом передумал.
– Почему?
– Надо было обсудить с тобой. Теперь ясно, что старик хочет войти в нашу реальность…
– Откуда?
– Откуда приходят все призраки. Может быть, загробный мир. Как на самом деле он выглядит, вряд ли кто-то может сказать. Ну, допустим, оттуда. Для этого он использует наши сны, состояния, когда человек незащищен. Так старик пугает нас, вносит дисгармонию в общую атмосферу, и это ему нужно, вероятно, для того, чтобы получить над нами власть.
Теория Игоря выглядела не ахти какой стройной и логичной, но другой не было.
– Что будет после того, как старик ступит в наш мир?
– Если вступит… – поправил Игорь.
– Если.
– Он нас прикончит? – девушка села, скрестив ноги по-индийски. – Зачем? Смысл? Мотив?
– Месть за прошлое, – предположил Игорь.
– Ладно, мы не знаем, что там, поэтому судить не можем. Так или иначе, тебе надо поговорить с сестрой. Или с предками.
– Э, нет, с предками не буду.
– Но они, скорее всего, знают больше.
– Гарантии нет…
Лиза хлопнула себя по голому колену.
– Игорь! Какие тут могут быть гарантии? Сам посуди, неужели лучше сидеть дома, боясь нос высунуть на улицу? Ага, и ждать, пока оно само уберется восвояси! Ну пораскинь мозгами!
Игорь сжал губы. Да, да, да, он признавал ее правоту, но что-то мешало принять однозначное решение. Ситуация может ухудшиться, если они позволят себе зайти дальше, чем положено. В большей степени Игорь думал не о себе, а о Лизе. Его по-настоящему тревожило это положение: старик, чем бы он ни был, старается их запугать. Пока. Если он перейдет к активным действиям, никто не поручится, что не прольется кровь.
– Позвони Ольге, намекни, что вам надо встретиться. Поговорите на работе в перерыв. Или после нее. Не сиди сиднем.
– Да не сижу я! – разозлился Игорь. Он встал с дивана, сунув руки в задние карманы джинсов. – Думаешь, легко? Мы не просто так выбросили прошлое из памяти – не знаю, правда, как нам это удалось… Не просто так, от нечего делать. Откуда мне было знать, что я смогу встретиться с этим?
– Ты же мужчина…
Игорь усмехнулся.
– Лиза, не бей ниже пояса. Дело не в том, кто я. Речь идет о последствиях. Я никогда не верил во всякую оккультную и эзотерическую ерунду, я учусь на матфаке и вполне доволен тем, в какой вселенной живу. Мир складывался из формул и цифр, в нем была логика. То есть, я так думал. Теперь все это сползает в большой котлован и может утонуть в мутной водичке.
– А теперь веришь? – спросила Лиза.
– Я могу только оперировать фактами. Я бы промолчал, если бы не то, что произошло с тобой. Выходит, это не только мое дело, Лиз. Вот что беспокоит. Когда не контролируешь реальность вокруг себя, это по-настоящему страшно. Дело не в старике или чем-то таком.
– Я понимаю. А что это может значить? Твое и мое старение, которого на самом деле нет?
Лиза смотрела на свои руки, отказываясь верить в то, что когда-нибудь они превратятся в уродливые птичьи лапки, скрюченные, с опухшими суставами.
– Я чувствую течение времени, – сказал Игорь. – Возможно, это связано с ним. Или же предупреждение, знак.
Лиза хмыкнула. Игорь повернулся. Девушка, побледнев, потирала руки.
– Что?
– Я подумала, что старик хочет украсть у нас наше время, чтобы мы состарились и умерли в конце концов. Помнишь сказку?
– А зачем? – спросил он.
– Жить. Обрести силу. Откуда мы знаем?
Игорь кивнул. Лиза видела, насколько напряженная у него борьба с самим собой. Ей хотелось что-то сказать в утешение, но слов не находилось.
Почему же она должна его утешать, а не наоборот? Ей что, легко и весело?
Ерунда какая.
Она до сих пор чувствует на себе стариковские пальцы и слышит смех. Это ненормально.
– Давай подождем, пока что-нибудь не выяснится. Я позвоню Ольге и поговорю с ней завтра. Либо сегодня. Мне нужно немного времени сосредоточиться.
В его голове мелодично перезванивались колокольчики, этот звук зачаровывал.
– Я не хочу, чтобы эта тварь снова набросилась на меня. Наяву или во сне – мне безразлично. Я хочу, чтобы ее не было.
Она встала с кровати и отправилась на кухню разогревать ужин. Игорь посмотрел Лизе в спину, обнаружив, что в эту минуту просто ненавидит ее. Почему она не желает сделать шаг в его сторону? Он многого просит? Лиза испугалась и обвиняет его в том, что случилось. Она неправа. Либо это ее защитная реакция, не вполне осознанная.
Игорь стиснул кулаки. Никогда раньше при виде Лизы мысли о насилии не приходили ему в голову. А с каким удовольствием он оттаскал бы ее за волосы… Потом бросил на пол и сорвал одежду, чтобы отхлестать голую пряжкой ремня…
Игорь провел рукой по лбу, на котором выступил липкий ледяной пот. Фантазии исчезли, но оставили после себя отвратительный осадок. Во рту появилась горечь, как после грейпфрута.
Вонючий старый ублюдок – это все благодаря ему. Он притащил с собой зерна неприязни, именно он понемногу вбивает между ними клин. И надо же случиться, что происходит все именно в тот момент, когда они решили пожениться.
Слыша, как на кухне гремит посуда, Игорь снова спросил себя, в чем он виноват.
На время все другие ощущения затмило чувство обиды.
Ужин Лиза и Игорь провели в молчании, а на ночь занавесили все зеркала и отражающие поверхности. Перед тем как лечь, Игорь осмотрел все задвижки на окнах, задернул шторы, проверил входную дверь. Лиза устроилась с книжкой под простыней, делая вид, что читает.
В спальне было жарко и душно. Это заметил и Игорь, когда вошел туда в одних трусах.
– Может, приоткрыть форточку?
Лиза согласилась. Игорь оставил зазор шириной в две ладони, думая, что это все равно не поможет. К утру они осатанеют от недостатка воздуха.
Игорь сел на матрац со своей стороны, сна как ни бывало, ни в одном глазу, как говорится. Лиза погладила его по спине, сейчас ее прикосновения не возбуждали.
– Ты так и не позвонил…
– Завтра. Лучше с глазу на глаз, – сказал Игорь.
– Точно?
– Точно.
Лиза, вздохнув, отложила книгу и отвернулась от него. Игорь поглядел на ее плечи и голову. Потом резким движением выключил свет.
Глава 10
Вечером в понедельник Илья уснул рано, сославшись на то, что устал на работе. Выпив чашку черного кофе, которое на него всегда действовало как снотворное, он бухнулся в кровать и храпел уже через три минуты.
Альбина и не думала возражать. Свидетели ей как раз были не нужны.
Вытащив из шкафа альбомы с фотографиями, Альбина отнесла их на кухню и принялась изучать. Ее интересовали старые снимки, сделанные еще в детстве. Что точно она хотела там увидеть, Альбина не знала, но не мешкала ни секунды. После сегодняшнего приключения с мертвецом она готова была поверить во что угодно.
Мертвецы разгуливают по улицам как ни в чем не бывало.
Как прикажете к этому относиться?
Альбина нашла два альбома, в которых были только фотографии старых времен. Много черно-белых, некоторые сделаны каким-то древним поляроидом, несколько цветных, поблекших из-за некачественной бумаги. Что же дальше? Зачем она их взяла?
Альбина оглядела со своего места коридор, где горел свет. Что бы там ни было, Виталий не пытался проникнуть в ее дом.
Мужнин храп успокаивал, Альбина знала, что не одна.
Ее взгляд вернулся к фотографиям. Могли здесь скрываться ответы на мучающие ее вопросы? Что там, в прошлом, спряталось такое, чего она не запомнила?
Ольга, Игорь, их родители, старый дом, где они жили. Двор, заросший кустами и раскидистыми деревьями, пряный запах листвы, шум дождя, звук бьющих по ветвям капель – все это проплыло у Альбины в памяти.
Она чувствовала, как движется назад.
В руки попала фотография. Уже не вспомнить, кто их снимал, да это и неважно. Детские лица, смотрящие со снимка, вызывали какое-то острое чувство сожаления, граничащее с легким стыдом, точно Альбина подглядывала за чужой жизнью в замочную скважину. Но эта жизнь ее. Их трое девчонок: Альбина, Ольга и Вера, им лет по двенадцать, не больше. Кто-то сфотографировал их во дворе, на скамейке возле подъезда. Втроем они сидят, обнявшись, одетые для жаркого летнего дня, в шортики, майки, кроссовки. Даже при неважном качестве видны исцарапанные коленки, худые мосластые ноги и руки, которым еще далеко до нужной формы. Загар делает их похожими на грязнуль.
На фотографии Ольга показывает язык, Вера улыбается, жмурясь, и только Альбина смотрит на фотографа немного грустно, словно ее застали за какими-то важными мыслями. В ее руке маленький букетик из каких-то неприметных цветов.
Альбина давным-давно не видела этих снимков и даже не вспоминала об их существовании. Как все было странно. Артефакты прошедшего времени, плоские картинки, хранящие их детские души. Их было трое, самых закадычных подружек. Все остальные приходили и уходили, не оставляя следов в их памяти. Их связь не разрушилась и по сегодняшний день, невзирая на время. Если разобраться, прошло не так и много лет.
Ей было двенадцать, как Вере и Ольге. С этой датой что-то связано в их жизни. Кажется, именно тогда начало происходить в семье Черновых что-то странное.
Альбина отложила фотографию и стала растирать ноющие виски. Она не могла сосредоточиться – самое главное постоянно ускользало, показывалось на секунду-другую, чтобы тут же исчезнуть. Дом, квартира в соседнем подъезде, куда Альбина приходила, чтобы поиграть с Ольгой, комната, где ее подружка жила с младшим братом… Это она представляла отчетливо. Альбина потерла лицо, всматриваясь в другие снимки. Тем летом, когда им было по двенадцать лет, Ольга вдруг перестала водить к себе домой подружек. Исключение не было сделано даже для самых близких. Сама Ольга объяснила это тем, что родители запрещают, и никак не комментировала этот запрет. Тогда это казалось Альбине абсурдным. На время она даже рассорилась с Ольгой и подговаривала Веру отомстить предательнице, однако Вера не поддалась. Может быть, она знала больше? Что именно?
Вспоминай!
В кухню вошла Мося, Альбина заметила ее движение краем глаза и вздрогнула, выронив фотографию на стол. Кошка не обратила на нее внимания, видимо, мстя за пренебрежение к себе. Она подошла к миске и стала есть консервы. Альбина налила себе крепкого чая. Ей казалось, он поможет сосредоточиться.
Вернувшись за стол, Альбина начала листать альбом дальше. Другой снимок запечатлел Ольгу, стоящую под балконом своей квартиры на втором этаже. Альбина вспомнила, что снимала она сама. С ее места балкон был хорошо виден. За Ольгиной головой зеленели кусты, закрывающие весь первый этаж. Выше – сам балкон и распахнутая дверь. На лесках сушится какое-то белье, не разглядеть.
Сердце у Альбины застучало с удвоенной силой, кровь валом подкатила к голове. Она смотрела прямо туда, в прошлое, словно через открывшийся провал. По рукам пробежала дрожь, спину сковало.
Она поднесла фотографию ближе к свету, чтобы рассмотреть детали. Наверняка это то же самое лето, сейчас там вечер, тепло. Альбина вспоминает свои ощущения. Комары кусают голые руки, и как ни отгоняй их, все равно кожа покрывается чешущимися следами от укусов. Альбина перевела взгляд на балконную дверь. В квартире свет не горел, поэтому проем был темным, однако она разглядела нечто, что висело над притолокой. На нитке болтались длинные тонкие трубки, между которыми внизу и верху висели деревянные диски.
Японские колокольчики. Их Альбина вспомнила. Они висели над дверью и во время сквозняка издавали мелодичное позвякивание. При каждом удобном случае Альбина дергала их за веревочку, чтобы послушать странную тревожащую музыку.
Глаза у Ольги были широко раскрытыми, язык высунут, она считала, что это весьма остроумно – состроить гримасу перед объективом.
Альбина закрыла глаза, воскрешая в памяти то время. Ее пальцы поглаживали поверхность фотографии в попытке наладить более тесный контакт.
Она нажала на фотоаппарате кнопку пуска, вспышка осветила Ольгу и то, что позади нее. Альбина поднялась с корточек. Они стояли на тротуаре перед газоном, а сверху над ними нависала крона огромной березы. Тучи комаров так и липли к коже, у Ольги был искусан весь лоб, а у Альбины в основном предплечья. У каждого есть любимые для гнуса места, говорила ее мать. "Давай, теперь я тебя сфоткаю", – предлагает Ольга. Она берет у Альбины "мыльницу". Они долго выбирают, где ей встать, чтобы выглядеть получше. Ничего другого не придумали, как запечатлеть перспективу – асфальтовую дорожку, тянущуюся вдоль трех домов по нечетной стороне. Ольга смотрит через видоискатель фотоаппарата и думает, что это очень красиво: словно смотришь в глубину колодца, стенки которого покрыты растительностью. Ольга сказала Альбине: чуть подальше, ей хочется, чтобы линии, падающие в пустоту, были видны отчетливо. На этом фоне тоненькая фигурка подруги кажется невесомой, нереальной.
Пойдем во двор, говорит Альбина, и они бегут, огибая дом.
Через дорогу люди гуляют с собаками, какие-то подростки гоняют на велосипедах. Другие идут и громко хохочут, один несет футбольный мяч.
Сейчас перед глазами у нее проплывают эти живые ясные картины. В сердце заползает страх. Обычно воспоминания не бывают такими яркими и вещественными – Альбину словно что-то гипнотизирует. Ощущение падения сквозь время выходит на уровень конкретных органов чувств. Альбина хватается левой рукой за край кухонного стола, боясь, что может упасть, а в ее голове танец из образов и воспоминаний только начинается.
– У меня еще несколько кадров, – сказала Ольга.
– Сколько? – Альбина подошла к ней, чтобы тоже посмотреть на счетчик.
– Шесть. Нет – семь. Семь.
– Что будем фоткать? – спросила Альбина.
– Не знаю. Вон, Игорь…
Они побежали к детской площадке, где сидел на качелях Ольгин брат. С ним были два приятеля, чуть постарше, такие же противные и наглые, на взгляд Альбины, сопляки, обожающие задирать девчонок, невзирая на их возраст. Оба приятеля играли машинками в куче песка. Игорь же, горланя песню без мотива и слов, раскачивался и запрокидывал голову назад, чтобы видеть ясное вечернее небо. Ольга остановилась возле качелей. Она хотела сказать Игорю, что тот может свалиться, но внутренний голос заставил ее молчать. Пусть падает. Может, хотя бы случай проучит этого маленького засранца, который по поводу и без повода бросается в нее игрушками и закатывает истерики.