Существует, однако, истина, которая должна открыться каждому человеку, постигшему мудрость: даже если сверхъестественные силы использовать неправильно и если они находятся в руках молодых и неопытных, упивающихся властью чудесного, как крепким вином, то это само по себе еще не зло. Эти силы надо исследовать, постараться охватить во всей полноте и насладиться ими, вдыхая, смакуя, упиваясь. Глубоко погрузите руки в колодец запретной силы, пусть она стекает с ваших пальцев подобно ароматному маслу. Купайтесь в ней, кружитесь с ней в танце, отведайте ее на вкус, ощущая на языке. Узнайте каждый ее секрет, каждое обличье и форму, ее запах и строение. Используйте ее и дайте ей использовать себя. Станьте ею. Тогда, и только тогда, сможете вы – и сама эта энергия – трансмутировать.
Как видите, то, что мы делали, не являлось злом – скорее простой неизбежностью.
Прошло несколько лет – не могу сказать, сколько в точности, – прежде чем нас разоблачили, или, я бы сказал, прежде чем наши учителя решили дать нам понять, что наши хитрости раскрыты. В каком же гармоничном мире чудес и наивности жили мы тогда – трое заносчивых юнцов, овладевших тайнами управления Вселенной, но не имеющих представления о том, какие секреты таятся в сердцах тех, кто контролировал нас.
Первый секрет мы открыли в тот далекий день, когда парили словно птицы над пустыней: наша объединенная сила намного превосходит ее источник. Мы чувствовали, как она расплавленной лавой бурлит в наших жилах, когда мы, сконцентрировав волю, сливаемся вместе в порыве единого желания. Этот медленно разбухающий поток энергии скоро становился приливной волной, одновременно восхищавшей и пугавшей нас своей мощью. Кубок, который мы хотели просто поднять в воздух, взрывался на полпути, превращаясь в пыль. Лиса, которую намеревались заколдовать, околевала в муках, оказавшись во власти наших мыслей. Но эти ранние промахи послужили нам хорошей школой, и вскоре мы уже проделывали трюки, на которые решались только самые искушенные маги, и всегда стремились к большему.
По сути дела, никто не говорил нам, что запрещено применять объединенную энергию. Пребывая в эгоцентричном неведении, мы воображали, что никто не думал об этом раньше. И все же мы не распространялись о своих достижениях, занимались обычно поодиночке и старались, чтобы Мастера видели в нас не более того, что ожидали. Мы не делали ничего плохого. Но все-таки скрывали то, что делали.
Обитель Ра стояла в самом сердце верхнего Египта, на расстоянии долгого и опасного перехода от любой деревни или большой дороги – этот рукотворный рай, окруженный со всех сторон выжженной солнцем пустыней. Его обитатели, учителя и ученики, редко покидали пределы оазиса. Поэтому мы трое неизбежно оказывались в пустыне. Там, прячась в бледной тени скал из песчаника, мы воображали себя в одиночестве.
В тот день, о котором я говорю, мы предприняли попытку создать "невидимый мост". Об этом явлении много написано на протяжении веков: иллюзия ли это, фокус с зеркалами или просто духовная идея? Скажу вам, что наши незрелые умы видели это чем-то совсем другим – некой разницей между безопасным прохождением над бездной и отвесным падением на смертоносные камни, лежащие внизу в ста и более метрах.
– Надо представить себе материальный мост, протянувшийся от этой скалы до той, – сказал Акан, часто выдвигавший идеи подобных экспериментов.– В этом нет ничего сложного.
– Ужасно далеко, – с сомнением протянула Нефар.
– Вовсе нет.
Я вступил в спор, пытаясь скрыть смущение. Части скалы находились на таком расстоянии, что второго выступа мне рассмотреть не удавалось и высота казалась значительной. Разумеется, такие вещи имеют значение только в материальном мире. Мне, летавшему соколом, не стоило тревожиться по поводу обманчивых измерений. Все же, пока сухой горячий воздух ерошил наши волосы и раздувал одежду, я невольно задумался о том, как трудно сохранить равновесие, шагая по невидимому мосту.
Акан сказал:
– Это простое явление. Мы делали такие раньше.
– Не помню я, когда мы занимались явлением невидимого, – заметила Нефар.
– Вот в этом-то и заключается риск, – согласился Акан с усмешкой, неожиданной и тем более приятной на его мрачном лице. – А иначе мы обошлись бы без тебя, глупышка.
– Хотелось бы мне посмотреть, как вы сделаете это без меня, – парировала она.
Я принял вызов, в свою очередь поддразнивая ее.
– О, мы построим великолепный мост. Представь только, какое грандиозное сооружение мы с Аканом придумаем без твоего вмешательства…
– Применяя для его постройки веревки, вороты и тысячу рабов, – парировала Нефар, и мы рассмеялись.
Каждый из нас прекрасно знал - он настоящий маг. Но если мы соединялись попарно – двое юношей, либо один в паре с Нефар, – наша магия не превосходила той, которой обладал любой из нас поодиночке. Только когда мы предавались магии втроем, наша сила возрастала до неимоверных, воодушевляющих, а подчас и ужасающих пределов, что вызывало в нас восторг и страстное желание испытать это вновь. Возможно, причиной всего являлась математическая гармония числа "три" – так полагал Акан. Я подозревал, что тут скрыто нечто большее, но не спорил с ним, привыкнув доверять мнению товарища в интеллектуальных вопросах.
– А все-таки, – Нефар в нетерпении взмахнула рукой, – какой смысл в мосте, по которому можно перейти с вершины одной скалы на другую? Мы опять попадем в никуда!
Мы с Аканом удивились.
– А где бы ты хотела оказаться?
Наш вопрос поверг ее в не меньшее изумление.
– У вас что, нет никакого воображения? Вы здесь собираетесь остаться навсегда?
Честно говоря, я никогда об этом не думал. По нетерпению в глазах Нефар я догадался, что мне следует этого стыдиться, и поневоле принял оборонительную позицию.
– Можем и остаться, – заявил я.– Остаться и сделаться Мастерами.
Нефар отмахнулась от этого предложения, как от назойливого насекомого.
– Только не я. Зачем на всю жизнь заточать себя в оазисе посреди пустыни, когда вокруг так много интересного?
Мы, живущие в обители Ра, на самом деле знали кое-что о внешнем мире. Каждые три года нас, под строгим присмотром, отвозили в какой-нибудь городок или деревню, где мы наблюдали за жизнью обыкновенных людей и участвовали в их деятельности. Мы видели Фивы с их величественными храмами и дворцовыми поместьями на берегах Нила. Переодевшись уличными мальчишками, бродили по улочкам мелких поселений, приобщаясь к жизни простых людей. Видели выстроившиеся в лазурных бухтах Средиземного моря огромные баржи и парусники, готовые отправиться в неизведанные края.
Полагаю, впечатления от поездок будоражили наши умы и чувства. Но мне казалось, что мир за пределами защищенного оазиса состоит в основном из зловонных улочек, по которым бродят, скорчившись, страдающие поносом голые дети, из головорезов – погонщиков верблюдов, и торговцев, устраивающих потасовки в пыльных тавернах. Безвкусная еда, разбавленное питье. Внешний мир заслуживал краткого посещения, вероятно – наблюдений, о нем следовало размышлять. Но я никогда не собирался там жить.
Акан тихо произнес:
– Только представьте себе, что мы втроем можем дать миру. Зерно, вырастающее за полсезона и не гниющее в хранилищах. Столько воды, что можно превратить в сад всю эту пустыню. – Когда он повернулся к нам, мы увидели его глаза – сияющие тихим благоговением глаза неисправимого мечтателя. – Снадобье, одна капля которого вылечивает от болезни – и не от одной, а от всех – и заставляет их исчезнуть навсегда. Верблюды, доживающие до ста лет, и скот, жиреющий на половине нормального рациона. Даже бедняки станут жить во дворцах и…
– А мы станем богами! – воскликнула Нефар, широко раскинув руки и запрокинув голову навстречу ветру.
– Но сначала мы должны научиться строить мост, – сухо заметил я,
– Для богов это пустяк, – откликнулся Акан, еще раз удивив нас вспышкой остроумия, и мы рассмеялись.
Но через секунду Нефар, вновь посерьезнев, устремила пристальный взгляд сначала на каждого из нас в отдельности, а потом на обоих вместе.
– Мы достаточно взрослые, чтобы пройти Испытание, – сказала она.
В тишине мы почти слышали мысли друг друга. Пылало огромное солнце, и ветер омывал наши босые ступни струйками песка. Под нами, на выступе скалы, грелась на солнце ящерица. Высоко в небе ястреб лениво скользил по широкой дуге над оазисом. Мы еще немного помолчали.
Потом Акан задумчиво проговорил:
– Дело не в возрасте. Это вопрос мастерства.
Он обещал стать педантом.
– В таком случае, мы маги высшей квалификации. Если объяснять упрощенно, Испытание считалось завершающей церемонией, в ходе которой аколиты заканчивали период ученичества и приобщались к миру настоящих магов. Впрочем, этот ритуал окутывала глубокая пелена тайны, и потому о нем мало что удавалось узнать. Только один или двое из учеников из обители Ра избирались для прохождения Испытания, причем на церемонии присутствовала лишь особая группа Мастеров. Завершив Испытание, вновь посвященный маг покидал обитель и больше туда не возвращался, так что никто не мог с уверенностью сказать, в чем же заключается секретная церемония.
Конечно, из обители Ра вели и другие пути – любой мог зарабатывать себе на жизнь, став химиком или адептом второстепенной магии, то есть жрецом при храме или придворным магом. Но только Испытание давало право достичь того редкого могущества, ради которого существовала обитель Ра. Как часто случается со всеми редкими, таинственными вещами, этого отличия всеми силами домогались, пускаясь на разные хитрости.
Я с нарочитой небрежностью произнес:
– Полагаю, мне бы пришлась по душе жизнь Верховного жреца. Но не думаю, что нас пошлют в один и тот же храм. Что скажете?
Разумеется, каждого из нас беспокоила эта подспудная мысль о будущем. Нас разлучат.
Акан опустил глаза. Мы немного помолчали.
Нефар взглянула на меня. А потом довольно спокойно поинтересовалась:
– Почему ты решил, что Испытание даст тебе право стать Верховным жрецом?
Я смутился.
– Ну, только самая элита…
Меня перебил Акан:
– А вдруг это что-то получше? Более важное, более значимое, чем положение Верховного жреца, – то, на что дает право Испытание?
Я рассмеялся.
– Например? Положение фараона?
Нефар сердито нахмурилась.
– Чушь! Фараон, трепеща, склонится перед нами, как и любой Верховный жрец, кого бы ты ни назвал. Никто не может нас затмить, разве ты этого не понимаешь? Никто!
Я на секунду задумался, но ничего не смог возразить, лишь слегка усмехнулся.
– Сам бы я такого не сказал, но, думаю, ты права.
Чувство было восхитительным.
Акан открыл рот, словно собираясь что-то прибавить, но потом на полдороге передумал.
– Пошли, – сказал он, протягивая руки. – Мост.
Вы можете спросить, зачем нам понадобилось сделать это. Мы не могли ожидать ни награды, ни похвалы от своих несведущих товарищей. Но зачем безрассудная юность опрометчиво стремится покорить любую неизведанную тропу? Потому что ей надо совершить подвиг, вот и все. Итак, мы отправились выполнять задуманное.
Солнце начинало заливать горизонт неровными полосами цвета фуксии и расплавленного золота, когда мы трое заставили энергию вращаться между нами: она вырывалась из земли где-то внизу и поднималась ввысь мощным, устойчивым потоком. Мы взялись за руки и, затаив дыхание, сконцентрировали воли. Мы пойдем по мосту вместе, друг за другом, держась за руки. Получилось, что, когда мы повернулись к краю скалы, я оказался в цепочке первым.
Я чувствовал, как во мне гармонично пульсирует сила – энергия, изменяющая мое состояние на уровне, выходящем за пределы физического, проникающая, казалось, в частицы странного существа, которое пока считало себя мной. Мальчик Хэн остался в недалеком прошлом. Я более не был совокупностью разных органов – глаз, ушей, кожи, легких, чтобы дышать, пальцев, чтобы хватать, языка, чтобы говорить, ног, чтобы стоять, – как несколько мгновений тому назад. Теперь я стал совершенно иным существом, подвластным только что созданной силе, и зависящим от нее, и в то же время способным управлять этой силой. Я утратил собственное "я", превратившись в "мы", и тот план существования, на котором я дышал, двигался и думал, очень мало походил на тот, что взрастил обыкновенных существ.
И все же, несмотря на то что через меня протекал поток объединенных энергий и меня поддерживала собственная решимость, очень страшно было стоять на краю бездны. Но еще страшнее оказалось поставить ногу на воздух, не почувствовав ничего, кроме воздуха, медленно, робко подвинуть к краю скалы другую ногу, прислушиваясь к пугающему гулкому грохоту камешков, катящихся с вершины вниз и наконец приземляющихся с глухим, еле слышным звуком, совершенно не дающим представления об огромном расстоянии, ими пройденном. Я сжимал пальцы Нефар – горячие, живые, напоенные силой. Сфокусировав взгляд на противоположной скале, я сделал шаг в пустоту. И не упал. Потом другой…
Под подошвами я не чувствовал ничего, кроме легкого ветерка, лодыжки овевало потоками воздуха. За спиной я услышал музыкальный, восторженный смех Нефар и понял, что она тоже ступила на невидимый мост. Я посмотрел вниз, на свои ступни – и на пропасть под ними, – и тоже расхохотался. Повернувшись, я увидел ступившего на воздух Акана. В восторге он взметнул вверх руки, глаза его горели от счастья.
"Посмотрите на нас, все сущие вверху и внизу. Посмотрите на трех великолепных магов, возвысившихся над вашим миром и смеющихся над правилами, которым вы подчиняетесь. Посмотрите на нас – юных, живых и полных подвластной нам энергии. Посмотрите на нас и назовите нас богами".
Глаза наши встретились, а потом голоса соединились в торжествующем крике. Акан прыгнул вперед и обнял нас обоих. Нефар кружилась в танце над пустотой. Я в диком восторге перепрыгнул через нее, сделав сальто. Мы смеялись и носились взад-вперед, бросая вызов судьбе и сотворенной нами невероятной магии. Мы прошли уже более половины пути между двумя скалами, когда это случилось.
Нефар оказалась впереди меня на расстоянии вытянутой руки. Я помню, как ветер играл ее длинными, иссиня-черными волосами, овевающими ее фигурку легкими кольцами и прядями; как складки ее одежды хлопали и надувались на ветру, подобно парусам корабля. Наблюдая за тем, как она пританцовывает, балансируя на невидимой воздушной опоре, я был потрясен величием, бесхитростной проникновенной красотой того, что мы совершили. От испытанного восторга у меня перехватило дыхание.
Я крикнул ей:
– Какая ты смешная птица!
Нефар обернулась, качаясь на одной ноге, и собралась показать мне язык, как вдруг на лице ее отразился неподдельный ужас. Она пошатнулась, дико взмахнув руками, словно соскальзывая с некой опоры – что, разумеется, показалось мне странным, ибо у нашей опоры края не существовало. Вскрикнув, она рванулась ко мне; я прыгнул ей навстречу, пытаясь схватить ее за руку, но она уже начала падать, и я, не сумев удержать ее, только оцарапал ногтями ей кожу. Я пронзительно крикнул:
– Нефар!
Мне в ответ прозвучал лишь ее быстро затихающий отчаянный вопль.
Я почувствовал, как у меня под ногами что-то обваливается, я потерял равновесие и нырнул вперед, как и Нефар, падая в прозрачный горячий воздух. Но тут кто-то яростно потянул меня за кисть, едва не вывихнув мне плечо, и Акан притянул меня к себе.
– Беги! – прохрипел он мне в ухо.
Я бросил взгляд туда, где мгновение назад танцевала Нефар, снова почувствовал, что куда-то проваливаюсь, и вслед за Аканом помчался большими скачками в сторону скалы, от которой мы начали путь.
– Нефар! – выдохнул я.
Упав на живот, я быстро повернулся к краю скалы, собираясь посмотреть вниз.
Акан сжал мое плечо.
– Не надо, – произнес он сдавленным голосом. – Не смотри…
Я отмахнулся от него. Я должен был увидеть. Мои мысли метались по высохшим мрачным коридорам воображения в поисках какого-то колдовства, заклинания, явления или снадобья, которые могли бы ее спасти, ибо всего несколько мгновений тому назад мы стали богами, а с ними такое не может произойти. Я взглянул вниз и стал свидетелем чуда.
– Нефар, – прошептал я.
Она все еще падала. Она уже давно бы превратилась в бесформенный комок, упав на скалы, но на самом деле почти замерла в воздухе где-то под нами, все еще продолжая сверхъестественно медленно лететь в путанице волос и одежд. Под ней плавно кружил ястреб, заметный только по мельканию тени на камнях. И пока мы смотрели, ястреб начал втягивать крылья, выпрямляясь и удлиняясь, и вскоре превратился в человека, одетого в белое. Он подхватил Нефар на руки и осторожно перенес ее на очень близкую землю.
Я услыхал хриплое дыхание Акана и, обернувшись, увидел его пепельно-серое лицо с полосами грязи и потемневшие от изумления глаза. Дыхание в моей груди перехватило, сердце колотилось так сильно, что все тело дрожало. Мне все-таки кое-как удалось подняться на ноги, и мы с Аканом, не обмолвившись ни единым словом, поспешно спустились со скалы.
К тому времени, как мы добрались до Нефар, она уже оправилась от полуобморочного состояния. Смущенная и пристыженная, она сидела на выступе скалы, пытаясь ладонью стереть с лица явные следы слез. Небрежно опершись плечом о громадный валун, скрестив руки и ноги, нас ожидал Мастер Дарий.
Сдается мне, я почти ничего не рассказал о порядке преподавания в обители Ра. Вероятно, вы можете вообразить себе опрятные классные комнаты, в которых вдоль рядов парт с сидящими за ними прилежными учениками прохаживаются ученые наставники, преподающие нам основы естественных наук, философии и магии. В действительности мы изучали некоторые предметы по системе, которая позже стала называться Сократовой. Были у нас учителя, единственная обязанность которых состояла в том, чтобы консультировать нас по таким предметам, как математика и физика, а также надзирать за нашими опытами по химии и металлургии. Но в основном процесс обучения шел по нашей инициативе, в выбранном нами темпе.
Освоение мистических наук состояло в чтении и копировании древних текстов, постижении их смысла, а также постепенном раскрытии природных способностей. За эту часть образования и развития учеников отвечали исключительно Мастера. Они не являлись нашими учителями. По сути дела, глагол "учить" был умышленно исключен из нашего словаря. Наиболее близки по смыслу слова "консультант" или "мудрец", но и они не слишком точны. В обязанности этих людей входило не учить нас, а контролировать, не передавать нам мудрость, а сделать так, чтобы мы сами находили изъяны в собственных рассуждениях; не поощрять, а терзать. По временам они выступали в роли наших неусыпных защитников, а иногда становились опасными противниками, и проблема состояла в том, чтобы ощутить разницу – и в конечном счете понять, что никакой разницы нет.