- А еще совсем недавно он жутко мучался, все время хватался за животик. Вы же знаете, Алан, что я никогда не беспокою вас по пустякам. Вы уверены, что у него все в порядке?
Алан взглянул в ее встревоженные глаза и почувствовал, как любовь этой женщины к своему ребенку теплой волной распространяется по комнате.
- Давайте осмотрим его и выясним, в чем дело.
- Брысь, Месси! - повысила голос Сильвия, и черно-рыжая кошка, дремавшая, свернувшись клубком, у ног Джеффи, недовольно озираясь на Алана, спрыгнула с кровати.
Алан сел рядом с мальчиком, перевернул его на спинку, затем подтянул кверху его пижамку и приспустил трусики, чтобы обследовать низ живота. Живот был мягким. Алан прощупал его в разных местах, особое внимание обратив на область нижнего правого квадрата в области аппендикса - там ощущалось небольшое напряжение стенки брюшины. К тому же Джеффи вздрогнул во сне, когда он нажал в этом месте. Вынув из своего саквояжа стетоскоп, Алан прослушал живот мальчика, отметив некоторую гиперактивность перистальтики, что указывало на раздражение кишечника. Затем он проверил легкие, сердце, гланды и также не обнаружил никаких отклонений.
- Как он ел вечером?
- По обыкновению - как поросенок.
Сильвия стояла совсем близко - за спиной. Убрав стетоскоп обратно в саквояж, Алан взглянул на нее:
- А что именно он ел?
- Свои любимые кушанья - гамбургер, макароны с сыром, сельдерей, молоко и мороженое.
Убедившись, что ничего серьезного у мальчика нет, Алан поправил на нем пижамку.
- Насколько я могу судить, тревожиться вам не о чем. Либо это начальная стадия гриппа, либо он все-таки съел что-то не то. Или съел как-то не так. Если во время еды человек вместе с пищей заглатывает и воздух, то это может вызвать сильные боли в животе.
- А может быть, это аппендикс…
- Такую возможность не следует игнорировать, однако мне кажется, что это все-таки не аппендицит. Ведь первый признак аппендицита - потеря аппетита.
- Да, уж на что, на что, а на аппетит мы пожаловаться не можем, - улыбнулась Сильвия и положила руку ему на плечо. - Спасибо, Алан.
Сквозь тонкую ткань куртки Алан почувствовал тепло ее руки. Это было чертовски приятное ощущение… Однако оставаться здесь, в полутьме, наедине с прекрасной Сильвией и чувствовать ее прикосновения… Все это могло завести слишком далеко. Алан понял, что ему пора уходить. Он встал, и рука Сильвии соскользнула с его плеча.
- Если ночью что-нибудь случится, позвоните мне или привозите его утром в больницу. Я обследую его еще раз.
- В среду?
- Да, в четверг меня не будет в городе, а завтра у меня как раз имеется несколько свободных часов для приема. Но только приезжайте пораньше. Вечером я улетаю на юг.
- На отдых?
- Нет, в Вашингтон. Я собираюсь выступить на заседании подкомитета сенатора Мак-Криди по поводу законопроекта о "Своде норм медицинского обслуживания".
- Звучит интригующе. Но лететь так далеко лишь для того, чтобы поговорить с политиками… Неужели это так важно для вас?
- У меня давно уже появилось желание высказаться публично на волнующие меня темы, просто до сих пор я не находил подходящей трибуны.
- Ну что ж, езжайте, выговоритесь…
- Не иронизируйте, Сильвия. Речь идет о смысле всей моей профессиональной практики и о моих представлениях о врачебной этике.
- Я ничего не слышала об этом законопроекте.
- Да почти никто о нем ничего и не слышал. Но клянусь вам - это совершенно идиотский законопроект, который, в случае его принятия, так или иначе коснется каждого живущего в нашей стране. Если он будет принят, мне ничего другого не останется, как только подать в отставку. Этот законопроект регламентирует деятельность врача подобно тому, как кулинарная книга регламентирует способы приготовления определенных блюд. Да я лучше буду смолить лодки, нежели лечить людей конвейерным способом!
- И что же вы - бросите вызов и вернетесь домой?
Алан был уязвлен подобным выпадом.
- Вы чересчур прямолинейны.
- Как обычно. Но все-таки вы не ответили на мой вопрос.
- Речь идет не о том, чтобы бросить вызов, по вашему выражению, и уйти в сторону. Здесь все гораздо сложнее. Дело в том, что мой стиль лечения несовместим с бюрократическими ужимками, его невозможно свести к серии постановлений и указов. И если этим буквоедам не удастся втиснуть меня в свои компьютерные рамки, то они просто постараются меня устранить.
- И это все потому, что вы имеете привычку работать, повинуясь исключительно собственной интуиции?
Алан не смог сдержать улыбку.
- Я называю это - эксплуатация интуиции, помноженная на опыт. Вот и сегодня, в случае с Джеффи, я использовал свою интуицию.
- Что вы имеете в виду? - В глазах Сильвии мелькнуло беспокойство.
- Согласно параграфам законопроекта "О правилах медицинского обслуживания населения", я должен был бы отослать вас с мальчиком в приемное отделение больницы для анализов и рентгена, чтобы полностью исключить подозрения на аппендицит - ведь история болезни и предварительный осмотр дают основания для подобных подозрений.
- Тогда почему же вы этого не сделали?
- Потому что моя интуиция подсказывает мне, что у Джеффи нет аппендицита.
- И вы доверяете своей интуиции?
- Так или иначе, но я привык доверять ей. Хотя, если бы эти бюрократы узнали о моем поведении, с ними бы приключился сердечный приступ.
- В таком случае, - улыбнулась Сильвия, - я тоже буду ей доверять.
Она смотрела на него оценивающим взглядом. На губах ее играла улыбка. Алан также смотрел на нее. Он впервые видел эту женщину без всякого макияжа и излишеств в наряде. Ее темные, почти черные волосы были просто зачесаны назад, стройная фигура укутана в бесформенное платье. Но именно сейчас она казалась Алану привлекательной как никогда. Что же в ней было такое, что влекло его, непреодолимо влекло к ней? Перед ним стояла женщина, присутствие которой он ощущал кожей - как будто она излучала какие-то таинственные флюиды. Вдруг Алану захотелось обнять ее. Это было то, чего он всегда опасался.
- Ведь именно это мне и нравится в вас. - В голосе ее вдруг зазвенели нарочито кокетливые нотки, и это сразу разрушило все очарование.
"Ну вот, - подумал Алан, - это и есть ее подлинная сущность. Как только выяснилось, что Джеффи не грозит опасность, она вновь превратилась в прежнюю насмешливую Сильвию".
- По правде сказать, если бы я знала, что вас так легко заполучить на дом, я сделала бы этот вечерний вызов уже несколько лет назад.
- Мне пора идти, - холодно ответил Алан и зашагал вниз по лестнице, в холл, где приглушенно звучала какая-то классическая мелодия.
- Что это за музыка? - спросил он, не оборачиваясь.
- Вивальди. "Времена года".
- Вы ошибаетесь, это не Вивальди. - Алан едва сдержал улыбку. - Это Валли, Фрэнк Валли и рок-группа "Времена года".
Сильвия рассмеялась, и звук ее смеха был приятен Алану.
- Знаете, доктор, я не могу сейчас расплатиться с вами, поскольку нахожусь в стесненных обстоятельствах. Не согласились бы вы получить что-либо взамен денег?
Алан ожидал этого вопроса.
- Конечно, согласился бы - золото, драгоценности…
Его шутка пришлась не по душе Сильвии. Она с досадой щелкнула пальцами:
- Тогда не хотите выпить?
- Нет, благодарю вас.
- Кофе, чаю…
- Право же не стоит. Я…
- Меня?
- Тогда, пожалуй, кофе. Это будет в самый раз.
Сильвия рассмеялась. Ее синие, глаза блеснули двумя крохотными звездочками.
- Пять-ноль в вашу пользу!
- Вы сами напросились, леди.
"Интересно, была ли она такой всегда или эти черты характера появились у нее после того, как был убит ее муж?" - думал Алан. И еще ему очень хотелось знать, что бы она стала делать, если бы в один прекрасный момент он действительно клюнул на ее приманку. "Что в ней искреннее, а что показное?" На этот вопрос Алан ответить не мог. Чаще всего ему казалось, что Сильвия разыгрывает его - и тогда он сразу вспоминал о том, какую нелестную репутацию имеет эта женщина в определенных кругах - но иногда у него было такое ощущение, что она и впрямь хочет его.
- Да, между прочим, - сказала Сильвия поспешно, заметив, что Алан взялся за ручку двери. - Вечером в субботу у меня намечается небольшая вечеринка. Почему бы вам не появиться на ней вместе с вашей женой - ее, кажется, зовут Вирджиния, не так ли?
- Джинни.
- Правда, приходите вместе. Ничего необычного не обещаю - просто соберутся несколько хороших друзей. Некоторые из них, кстати, наши общие знакомые. Никого из высокопоставленных чинов не ожидается. Так… кое-кто из политических деятелей…
- Политический деятелей?
Ее губы сломались в лукавой улыбке.
- Были времена, когда я выделяла деньги на проведение избирательных кампаний тех или иных кандидатов. Но все это пустяки… Так что вы ответите на мое предложение?
Алан долго выдумывал предлог, достаточный для того, чтобы отклонить предложение Сильвии, но не нашел его и в конце концов просто уклонился от прямого ответа:
- Не знаю даже, что вам ответить. Мне не известно, какие у Джинни планы на уик-энд. Если позволите, о своем решении я извещу вас завтра. - Он открыл дверь.
- Вам действительно нужно ехать? - Голос ее внезапно стал серьезным.
- Да, нужно. - "И как можно скорее", - подумал Алан.
Она пожала плечами.
- Ну что ж… Буду надеяться увидеть вас утром.
- Привет!
Выбравшись наконец на свежий воздух, Алан направился к своей машине, не оглядываясь и не переводя дыхания до тех пор, пока не плюхнулся на сиденье и не выехал за ворота.
"Еще бы мгновение, и… - думал он, прерывисто дыша. - Что эта женщина делает со мной!"
Под доносящиеся из динамика звуки музыки в исполнении группы Литтл Ричарда Алан нажал на газ и помчался по направлению к дому…
* * *
- Ты никогда не догадаешься, где я был сегодня вечером, - сказал он жене, входя в спальню.
По дороге Алан еще раз обстоятельно обдумал проблему вечеринки: сначала он просто скажет Джинни, что они приглашены, та ответит "нет", и, таким образом, проблема будет решена. Джинни не захочет идти на вечеринку к Сильвии Нэш, поскольку считает репутацию этой женщины весьма сомнительной, да и к тому же никого из ее знакомых там не будет, так что ей даже не с кем будет переброситься словом. Иначе говоря, предлог, достаточный для того, чтобы отклонить предложение Сильвии, найден. Все очень просто!
Джинни лежала в постели с закрытыми глазами. В ногах у нее валялась какая-то книга. Услышав голос Алана, она открыла глаза и внимательно посмотрела на мужа. Уже шесть недель Джинни носила мягкие зеленые контактные линзы. Без них она была просто хорошенькой голубоглазой блондинкой - стройной, привлекательной женщиной, достойной того, чтобы при встрече заглядеться на нее подольше. Но с ними она выглядела просто потрясающе. Ее взгляд становился маняще-зеленым. Он полностью овладевал вниманием собеседника и цепко удерживал его. В данный момент этот взгляд был обращен на Алана. Длинные ноги Джинни - стройные и мускулистые от игры в теннис и гольф - кокетливо выглядывали из-под халата. Она потянулась и широко зевнула:
- Ты говорил, что сегодня вечером у тебя дежурство в приемном покое?
- Да, но по пути домой я совершил небольшой домашний визит.
- Тебе следовало бы стать дерматологом - у них нет ни вечерних дежурств, ни вызовов на дом.
Алан ничего не ответил - они с Джинни уже не первый раз дискутировали на эту тему.
- Итак, - продолжила она, - кому же ты нанес этот визит?
- Сильвии Нэш.
Джинни вскинула брови.
- И что же с ней стряслось? Лишай?
- Спрячь коготки, дорогая. Я заезжал к ней для того, чтобы осмотреть ее малыша, который…
Джинни аж подскочила:
- Как! Ты был в этом доме? В том самом, о котором писали в "Нью-Йорк тайме"? Ну-ка, ну-ка, рассказывай - как он выглядит? Так же, как и на фотографии? Сильвия тебе все показала внутри?
- Нет, я хотел сказать, что у ее малыша были боли в животе и…
- Но неужели ты так и не осмотрел дом?
- Только холл и детскую. Кроме того…
Личико Джинни исказила гримаса разочарования.
- Ох, Алан, многое я бы отдала ради того, чтобы хоть раз в жизни побывать в этом доме!
- В самом деле? - произнес Алан упавшим голосом. Он не ожидал подобной реакции от жены. Дело принимало негативный оборот. Тем не менее он решил перекрыть пути к отступлению и притворился раздосадованным: - Какая неудача! Если бы я знал, что тебе этого так хочется, то, пожалуй, принял бы предложение Сильвии. У нее как раз прием в субботу вечером. А я как на зло сказал ей, что мы не сможем прийти.
Джинни приподнялась с кровати, упершись кулаками в бока:
- Что?!
- Я сказал ей, что мы будем заняты.
- Как мог ты сказать такое, не посоветовавшись со мной?
- Я решил, что уж коль ты называешь ее - как это было во время нашего последнего с тобой разговора - потаскухой, то, значит, и дела иметь с ней никакого не захочешь.
- Я не хочу иметь с ней никакого дела, но я хочу осмотреть ее дом! Завтра утром ты первым же делом позвонишь ей и скажешь, что мы приедем.
- Не знаю, Джинни, смогу ли я… - попытался упорствовать Алан.
- Сможешь! Еще как сможешь. А если не сможешь, то я это сделаю сама.
- Хорошо, хорошо, - поспешил успокоить жену Алан. - Я все устрою сам. - "Бог знает что Сильвия может сказать по телефону Джинни!" - подумал он. - Но я никогда бы не смог предположить, что ты захочешь пойти в гости к женщине, которую считаешь потаскухой.
- Ну а сам-то ты хочешь идти или нет? - Джинни вскинула брови. - Насколько я помню, ты сразу же встал на ее защиту, стоило лишь мне назвать ее так.
- Я встал на ее защиту потому, что привык не принимать на веру все, что приходится слышать о людях.
- Но ведь всем все про нее известно! Да и потом, обрати внимание, как она вызывающе одевается, как флиртует направо-налево…
- Флиртует?
- Да, флиртует! И эти ее приемы, где постоянно случаются какие-нибудь драки… К тому же я уверена, что Сильвия принимает наркотики.
- Мне ничего об этом не известно. - Алан и в самом деле считал, что Сильвия едва ли употребляет что-нибудь помимо шампанского.
- Тебе она нравится, не так ли? - По форме это звучало как вопрос, по существу же было утверждением. - Надеюсь, у тебя с ней ничего не было?
- О, Джинни, я не могу больше скрывать это от тебя! - вскричал Алан, скорчив нарочито страдальческую гримасу. - Мы с Сильвией любовники с того самого момента, как нас познакомил Лу…
- Я так и думала, - зевнула Джинни.
"Конечно, приятно сознавать, что Джинни доверяет мне, - размышлял Алан. - Но заслуживаю ли я такого доверия? Да, - решил он. - Определенно. За все время нашей совместной жизни я ни разу не обманул ее. Никогда даже и близко не подходил к опасной черте, хотя искушений было ох как много… Но Сильвия… Боже, как меня влечет к ней! Она чертовски красива, но кроме красоты в ней есть еще что-то такое неуловимое… Я боюсь, что влюблюсь в нее, если дам волю своим чувствам…"
И хотя его взаимоотношения с Сильвией до сих пор ограничивались лишь рукопожатиями, Алан понимал, что те чувства, которые он испытывает по отношению к ней, являются своего рода предательством по отношению к Джинни. У него не было серьезных оснований для самобичевания, и тем не менее вся эта ситуация представлялась чрезвычайно болезненной для его сознания. "Ты не можешь справиться со своими чувствами, и ты один несешь ответственность за действия, которые совершаешь под влиянием этих чувств", - твердил он себе изо дня в день.
- Я все-таки не понимаю, почему ты все время пытаешься защищать ее? - спросила вдруг Джинни.
- Один Джеффи способен искупить тысячи ее грехов, если таковые и имели место…
- Это тот прелестный малыш, которого она взяла к себе в дом?
- Да, но она не просто взяла его, она усыновила бедняжку, а это - обязательство на всю жизнь. Поэтому я считаю, что она сделала большое доброе дело.
- Ладно, - зевнула Джинни, - так или иначе, очень интересно будет осмотреть этот дом…
Алан попытался было переключить разговор на другую тему, но Джинни уже завелась и болтала без умолку.
- …То-то будет о чем рассказать Джози и Терри! Они просто умрут от зависти! - Она обхватила руками шею Алана. - Милый, это замечательно, просто превосходно! - Последовал поцелуй, на который Алан ответил поцелуем. И вскоре он уже расстегивал на ней халат, а она на нем рубашку…
Потом, уставшие, но довольные, они лежали рядом и думали каждый о своем. Алан был не на шутку обеспокоен во время их близости, он несколько раз ловил себя на том, что думает о Сильвии. Прежде такого никогда не случалось. Это уже напоминало измену. Алан был достаточно умудрен в вопросах секса, но подобный поворот событий… Вслух же он сказал:
- Это было прекрасно, дорогая!
- Да, это было прекрасно, - согласилась Джинни, - можно я включу телевизор? Мне хочется посмотреть, кто ведет сегодня "Вечерние новости".
- Пожалуйста, включай.
Алан поднялся с кровати, сходил на кухню и достал из холодильника банку пива. Ледяная жидкость приятно освежила его мысли. Вернувшись в спальню, он снова плюхнулся на кровать и принялся разбирать стопку журналов, лежащих на ночном столике. Держаться в курсе новейших открытий медицины в последнее время стало почти невозможным делом. Однако Алан старался каждый вечер читать хотя бы понемножку, не обращая внимания ни на усталость, ни на что-либо другое. Он понимал, что наука движется вперед семимильными шагами, и чувствовал себя упавшим за борт матросом, который плывет из последних сил и видит, что огни его корабля с каждым мигом все дальше и дальше, и вот уже совсем исчезают из поля зрения, растворяясь во мраке ночи…
Джинни уснула при включенном телевизоре. Алан нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и экран потух. Взяв с ночного столика последний номер журнала "Грудная клетка", Алан положил его рядом с собой, так и не раскрыв. Сейчас он думал не о медицине, а о своих отношениях с Джинни. Он вспоминал их первую в жизни встречу, вспоминал, как перехватило у него дыхание, когда Джинни впервые заговорила с ним. Ее загорелая кожа, подчеркнутая белизной медицинского халата, казалась еще темней. Эти воспоминания сменялись другими, более близкими по времени, воспоминаниями первых лет их супружеской жизни - как ласкали они друг друга, как шептались после первой близости… Дни эти, по-видимому, миновали безвозвратно. Интересно, всегда ли бывает так, что, спустя десять лет, ты вдруг обнаруживаешь, как резко отличаются ощущения нынешние от ощущений прежних? А может быть, сегодня ночью было так же хорошо, как и десять лет назад?
Алан поспешил отогнать от себя эти мысли и раскрыл журнал. Ему предстояло еще многое прочесть…
Начитавшись вдосталь, он выключил свет и еще долго ворочался в постели, пока наконец не нашел удобную для себя позу и не заснул крепким сном.