Дорогу на кладбище вроде бы никто точно не знал, но дошли до него неожиданно быстро. Подул ветерок. Из-за туч выглянуло солнце, серое утро перешло в яркий летний день. И при солнечном свете кладбище казалось отнюдь не зловещим.
Валентина Сергеевна заинтересовалась надгробиями. Она ходила от одного памятника к другому, пытаясь прочесть полустертые временем надписи, разглядывала причудливые обелиски. Наконец они вышли к старой часовие. Библиотекарша подошла к дверному проему и заглянула внутрь. Лучи света, пробивавшиеся сквозь дыры в крыше, причудливо выхватывали фрагменты полуосыпавшихся фресок на стенах. Она повернулась, пытаясь вспомнить, где находится тот памятник, на котором прочитала она дату предполагаемой смерти.
Взгляд ее сразу же нашел накренившуюся плиту из черного мрамора.
- Вот он, - боязливо произнесла библиотекарша, указывая на памятник.
- Ну-ка, ну-ка. - Забалуев достал из кармана очки и подошел к надгробию. За ним последовал и Митя.
Она же осталась на месте, со страхом и нетерпением ожидая результатов. Внезапно раздался веселый смех. Смеялись оба. "Что они, с ума сошли?" опешила библиотекарша.
- Идите-ка сюда! - захлебываясь от смеха, позвал Забалуев.
Она нерешительно подошла, не понимая причины их веселья.
- Читайте! - усмехаясь, приказал Забалуев.
Она вгляделась в надпись.
"Петушкова Валентина Савельевна, - изумленно прочитала она. - Вдова действительного статского советника, потомственная дворянка". Дальше шли даты рождения и смерти. Год рождения действительно походил на ее, но только это был девятнадцатый век, а дата смерти и близко не соответствовала нынешнему году. Валентина Сергеевна стояла, ничего не понимая.
- Конечно, вы обознались, - сказал Забалуев. - После кошмарной ночи, грозы, опять же спали урывками.
- Так, что же, ничего этого не было? - еще до конца не веря, спросила Петухова. - И жутких женщин, и руки, показавшейся из могилы?
- Ну, конечно, - последовал ответ. - Вам все приснилось. А имя на памятнике похоже на ваше, в горячке немудрено ошибиться.
Валентина Сергеевна в недоумении переводила глаза с одного на другого. Забалуев весело улыбался, лицо же Мити было нахмурено. Он еще раз внимательно прочитал надпись.
- Похоже на правду, - задумчиво произнес Митя. - Хотя…
- А ваша история, Митя, не сродни ли истории Валентины Сергеевны? Забалуев насмешливо посмотрел на Воробьева. - Воробушек вы мой ненаглядный, признайтесь, что все это придумали, так сказать, подыграли нашей уважаемой библиотекарше.
- Бросьте! - сердито возразил Митя. - Валентина Сергеевна, возможно, и ошиблась, но я-то был в трезвом уме. Пойдемте, покажу вам место раскопок.
Он быстро зашагал среди надгробий. Следом за ним двинулся и Забалуев.
Петухова плелась за ними и чувствовала себя последней дурой.
Казалось бы, радоваться надо. Все оказалось просто дурным сном. Однако сердце подсказывало: не все здесь так просто…
Товарищи ее были уже довольно далеко. Они остановились и, оживленно жестикулируя, о чем-то спорили. Нехотя подошла к ним и она.
Первое, что увидела, был памятник, та самая полуразбитая дорическая колонна. Под ней, как свидетельствовала надпись, покоилась девица Дарья Сергеевна Сурина.
- Ну вот, убедились, Валентина Сергеевна? - Забалуев показал рукой на могильную насыпь. - Никаких следов раскопок. Плита на месте, да вы посмотрите, ведь никаких следов!
- Прошло несколько лет. - хмуро заметил Митя.
- Каких лет?! - Забалуев язвительно усмехнулся. - Здесь ничего не изменилось с момента погребения. Вы, помнится, сказали, что оставили могилу открытой?
- Ее могли и закопать.
- И не оставить никаких следов? Помилуйте. Неужто предо мной краевед и археолог?
- Так вы хотите сказать, что я все выдумал? - Лицо Мити покрылось красными пятнами.
- Успокойтесь, голубчик. Я ничего не утверждаю, но факты…
- А имя на памятнике?
- Ну, имя… Его вы могли прочитать в книге Кокуева, а что вы здесь бывали и раньше, я не сомневаюсь.
- Ладно, идемте назад, - махнул рукой Митя. - Может быть, это и к лучшему. Во всяком случае, ничего не нужно объяснять, да и Валентине Сергеевне, как выяснилось, ничего не угрожает.
- Я устала, - жалобно проговорила Петухова. Чувство опасности не только не покинуло ее - напротив, стало сильнее. Что-то тут не так. - Давайте передохнем.
- Конечно-конечно, - подхватил Забалуев. - Передохнуть нужно обязательно. Да и перекусить не мешало бы.
Он один сохранял спокойствие и присутствие духа и был, казалось, весел. Быстро разложил на траве белую салфетку, достал снедь. Валентина Сергеевна вспомнила про свое молоко, вытащила из корзинки кринку.
- Не желаете, Петр Петрович?
- Нет-нет. - Забалуев сделал брезгливую гримасу. - Не употребляю.
- А я, пожалуй, выпью. - И она поднесла кринку ко рту.
- Фу! Да молоко скисло! А ведь утром только хозяйка надоила…
- Ничего удивительного, - заметил Забалуев. - Жарко сегодня, вот и результат. Нужно в молоко сажать лягушку, тогда ни за что не скиснет.
- Какая гадость! - Валентину Сергеевну передернуло от отвращения.
- Так говорите, сегодня утром надоили? - Митя с любопытством взял кринку и понюхал содержимое. - Впечатление такое, будто ему дня три-четыре, вон даже позеленело, - он вылил молоко на землю.
Они в молчании дошли до палатки.
- А дальше-то что? - спросила Валентина Сергеевна.
Откликнулся Забалуев.
- Я думаю, - начал он, - нужно возвращаться в город. - Все прояснилось: не было никакой надписи, да и кладбище самое обычное. Что старинное верно. Но не более. А колдуны, ожившие мертвецы - плод воспаленного воображения.
Митя как-то странно посмотрел на него.
- Митя, ты уж признайся, что хотел, так сказать, разыграть Валентину Сергеевну. Пошутил слегка. Шутка, конечно, не совсем удачная, но оригинальная. И я, старый осел, можно сказать, поверил тебе, поперся в эдакую даль…
- Да, - сказал Митя хмуро. - Это была шутка.
Валентина Сергеевна недоуменно посмотрела на него. Она вообще перестала что-либо понимать.
- Ну что ж, давайте собираться, - сказал Забалуев.
Митя молча копался у мотоцикла.
- Мне надо к хозяйке сбегать, - спохватилась Петухова. - Корзину отдать, вещи свои захватить.
- Ну, давайте быстрее. К вечеру хотелось бы быть дома.
Хозяйка встретила ее у ворот.
- Грибов-то набрала! Да все - один к одному. - Она с интересом посмотрела в корзину.
- Уезжаю я, вот за вещами пришла. За корзину спасибо.
- Не успела приехать - опять уезжаешь. Странная ты, Валентина, женщина. Ну что же, воля твоя…
- Возьмите вашу кринку.
- Ну как, молочко-то понравилось? У меня вкусное молочко, не чета городскому.
- Да скисло оно, молоко ваше.
- Как скисло, не может быть! - Старуха понюхала кринку. Действительно. Да ведь я утром надоила, не может такого быть. Постой, постой, постой. - Она внимательно посмотрела на Петухову. - Ты ведь по лесу не одна ходила?
- Не одна, - подтвердила та. - Мы втроем приехали, на мотоцикле.
- А кто твои товарищи?
- Обычные люди, старичок один - в архиве работает, и историк наш городской. Да в чем дело-то?
Старуха ничего не ответила. Замолчала, что-то обдумывая. Через несколько минут она попросила:
- Слушай, покажи их мне.
- Ну пойдемте, только все-таки объясните, в чем причина вашего интереса?
- После объясню, пойдем скорее.
Минут через пятнадцать они подошли к тому месту, где стояла палатка. Все уже было сложено. Возле мотоцикла стоял один Митя.
- А Петр Петрович где? - спросила Петухова.
- Да тут был. - Митя огляделся по сторонам, - Сейчас придет, наверное.
Старуха внимательно оглядела Митю, потом повернулась к Валентине Сергеевне:
- Старичок-то - куда он делся?
Та недоуменно пожала плечами.
- Петр Петрович, - закричал Митя. - Где вы, идите сюда! Но в лесу было тихо.
- Так, ребятки, - утвердительно произнесла старуха. - А ведь это колдун был.
- Какой колдун?! - испуганно воскликнула Валентина Сергеевна.
- Да старичок-то ваш. Вы вот его ждете, а он, конечно, не явится.
- С чего вы взяли, что он колдун? - внимательно глядя на старуху, спросил Митя.
- Молоко свежее скисло в минуту - первый признак. К тому же исчез он.
- А сами-то вы кто? - Митя, казалось, не удивился сообщению.
- Я-то? Да никто, божья старушка. - Она усмехнулась. - Местная жительница.
- Мне еще на кладбище показалось - Забалуев как-то странно себя вел.
- Так вы и на кладбище были? - удивилась старуха. - А зачем? Не пора ли мне всю правду рассказать?
- С какой стати? - вскинулся Митя.
- А с такой. Без меня вы вряд ли выпутаетесь из этой истории.
- Эге, ты, бабка, видно, из той же шайки… - протянул Митя.
- Тьфу, дурень! Из шайки… Ты, голубок, да и барышня твоя, по всему видать, в такую переделку попали - не приведи Господь. Садитесь на вашу тарахтелку, да поедем ко мне. Нет-нет, я ногами дойду, - отмахнулась бабка на приглашение сесть в коляску.
Сбитая с толку всеми этими чудесами, Валентина Сергеевна пошла рядом со старухой, Митя поехал вперед.
- Ты мне сразу бы все рассказала, пользы было бы больше. А сейчас… Бабка махнула рукой.
- Да с чего бы я докладывать стала, и так один раз все рассказала, вон что получилось. Вы говорите - колдун. Да быть этого не может!
Вскоре они втроем сидели за столом в избе хозяйки. Запыхтел самовар, забулькал в стаканах чай.
- Ну же, жду, - властно произнесла старуха. - Давай, первая рассказывай, - кивнула она Валентине Сергеевне.
На протяжении всего рассказа она молчала, иногда задумчиво кивала головой и только когда библиотекарша описывала виденное на кладбище, старуха досадливо крякнула:
- Эк тебя угораздило! И чего ты мне сразу всего не рассказала!
- Ну, теперь ты, - обратилась она к Мите.
Когда его история была завершена, старуха попросила:
- Ну, а теперь о колдуне этом.
Перебивая друг друга, они стали рассказывать о событиях последних дней.
- Ладно, - сказала старуха. - Ну, про Лиходеевку вы кое-что знаете. Но здесь живут не одни колдуны. Вот я, например. С черными не знаюсь, хотя дела их мне известны. И они меня не трогают. Что тут к чему, долго рассказывать, да и знать вам не обязательно. Однако кое-что придется разъяснить.
Ты, Валентина, видела древний обряд, простому смертному видеть который нельзя. Как они мертвых поднимают и для чего, особое дело. Но что ты судьбу свою прочитала на могильном камне - в этом не сомневайся. Они все сделают, чтобы тебя ухайдокать. Они тебя так просто не отпустят. Тот, которого вы Забалуевым называете, вовсе и не Забалуев, а главный их. Просто он принял вид вашего Петра Петровича. Это они умеют. В городе к тебе подослали куклу-перевертыша. И колдун с вами увязался, теперь он где-то рядом ходит, если б не молоко, может статься, была бы для вас сегодняшняя ночь последней. Случайность подвела. Но они, конечно, не отступятся. Беда в том, что помочь вам ничем не могу. Заговоры нужно знать особые, заклятья. За день мне вас не обучить. Переночуйте у меня, тут вас никто не тронет, а завтра садитесь на свою тарахтелку - и в город. Тебе, Валентина, я советую вообще уехать куда-нибудь подальше.
Валентина Сергеевна и Митя сидели молча, осмысливая услышанное.
- Неужели ничего нельзя сделать? - спросил наконец Митя.
- Отчего же, можно. Пойти к главному ихнему, пасть на колени, попросить милости. Может, и простят, но тогда людьми вы больше не будете, а будете… - Тут она замолчала.
- Кем же? - подавшись вперед, спросил Митя.
- Лучше вам об этом не знать. Но есть и другой выход. О нем я уже говорила - лучше всего убежать, если сумеете.
- Послушайте, Агриппина Кузьминична, а не расскажете, что это за колдуны такие? - спросила Валентина Сергеевна.
Как ни странно, она давно не испытывала страха, одно нестерпимое любопытство.
- Ну что ж, рассказать можно, - старуха задумчиво посмотрела на своих гостей. - Хуже от этого не будет. Живут они тут с незапамятных времен, силу имеют большую. Чего скрывать, сама в этом деле кое-что понимаю. Людей лечу, наговоры знаю, ну да ладно… Осталось их совсем немного. Им просто человека со свету сжить. Но не могут без вывертов. Сами себя уважать перестанут. Поэтому и обставляют все, словно в цирке. Сначала напугают до полусмерти, а уж потом либо на брюхе ползать заставляют, либо в петлю засунут.
Она прервала рассказ, посмотрела на ходики, мирно тикающие на стене:
- Ну что ж, время позднее…
Митя ушел на сеновал, а Валентина Сергеевна еще долго ворочалась на своей кровати, прислушиваясь к каждому шороху.
Спозаранку стали собираться. Быстро уложили в мотоцикл вещи. Тронулись. Бабка перекрестила их на дорогу и сказала напоследок:
- Вы уж осторожней езжайте, а в городе тоже опасайтесь.
Отъехав от деревни, Митя остановил мотоцикл.
- Вы что-то забыли, Митя? - Петухова вопросительно посмотрела на своего спутника.
- Хотел я вам кое-что рассказать, Валентина Сергеевна, да при бабке не решался. Все же я ей до конца не верю. Так вот, - лицо его посерьезнело, - буквально за пару дней до нашей встречи в архиве получаю я письмо. От кого бы вы думали? От Струмса! Письмо краткое. Профессор жив и здоров и хотел бы увидеться. Пишет, что дней через пять, то есть сегодня, будет в нашем городе. Был в письме и телефон, по которому я обязательно должен позвонить. Как только приедем в город, сразу позвоню. Нам нужно обязательно встретиться с профессором. Больше надеяться не на кого.
- А что если это тоже происки темных сил? - задумчиво произнесла библиотекарша.
- Что ж, не исключен и такой поворот. Однако что нам терять? А потом вспомните молоко, - усмехнулся он. - Верное средство. Купим в магазине по бутылке, возьмем с собой на встречу. Скиснет - значит, профессор колдун.
- И что тогда?
- Тогда остается серебряная пуля.
- А где ее взять?
- Перелью бабушкину ложечку.
Мотоцикл взревел и понесся по пыльной дороге.
Валентина Сергеевна, плохо спавшая ночью, дремала в коляске, несмотря на тряскую дорогу.
Внезапно мотоцикл бросило в сторону. Она в недоумении открыла глаза и увидела на дороге ребенка. Мотоцикл мчался прямо на него. Митя лихорадочно выворачивал руль. Петухова цепенело смотрела на надвигающегося малыша. Он улыбался, но как-то криво и бессмысленно, как улыбаются идиоты. Митя резко повернул руль, и мотоцикл с треском свалился кювет. Последнее, что успела увидеть Петухова, - фигура странного мальчика, оторвавшаяся от земли, парила над дорогой.
Она быстро пришла в себя и попыталась встать. К удивлению, ей это удалось. Все тело болело, но особых повреждений она не получила. Поискала глазами Митю. Он лежал тут же, рядом. Голова его была в крови, рука неестественно вывернута.
- Ну вот, - сказал он, едва шевеля губами. - Все-таки они меня доконали.
Валентина Сергеевна бросилась к нему, попыталась перевязать платком. Затем выскочила на пустынную дорогу, зовя на помощь.
- Валентина Сергеевна, Валя! - услышала она слабый голос. - Идите сюда!
Петухова подчинилась.
- Возьмите письмо, оно в кармане пиджака, спрячьте и никому не показывайте. И обязательно позвоните по этому телефону.
- Нет, Митя, не надо. - Она пыталась сдержать слезы.
- Возьмите, я вас очень прошу. - Голос его ослабел, и Митя потерял сознание.
Петухова машинально достала мятый конверт и сунула его в сумку. Потом подъехали какие-то люди, началась суета. Появились милиция, "Скорая помощь". Окончательно она пришла в себя только в приемном покое городской больницы, где ей обработали ушибы и ссадины.
Митю в бессознательном состоянии поместили в реанимацию.
Сбивчиво и невпопад отвечала она на вопросы милиции, а потом ее доставили домой.
Безучастно сидела Валентина Сергеевна на диване, уставившись в одну точку. Давным-давно стемнело, но который час, она даже не представляла. Единственное, что занимало ее, - сколько же ей осталось жить. Почему-то никак не могла точно сосчитать, сколько же дней прошло с той злосчастной ночи на кладбище.
Цифры щелкали в голове сухими костяшками счет. Кажется, она сходила с ума. Отвлек ее слабый свет в прихожей. С трудом поднявшись, библиотекарша выглянула в коридор. Светилось зеркало. Мерцало изнутри слабым зеленоватым светом, напоминая плохо освещенный аквариум. Никогда раньше подлое зеркало не светилось.
Валентина Сергеевна настолько привыкла к чудесам, что наблюдала за странным явлением безо всякого страха. Машинально отметила - зеркало не отражало предметы. Свечение постепенно нарастало, и внутри него стали различимы два силуэта, которые постепенно приближались. Валентина Сергеевна узнала в одном ту особу, которая в парке подсела к ней на скамейку и лезла со странными разговорами. Второй силуэт принадлежал мужчине средних лет, как показалось Петуховой, в военном мундире. Лицо его было трудноразличимо.
Они остановились по ту сторону зеркала. Казалось, их окружает зеленоватый туман. Внезапно Петухова услышала голоса, глухие и монотонные. Они доносились не из зеркала, а как бы возникали посреди прихожей.
- Она нас видит? - спросил женский голос.
- И еще увидит не раз, - ответил мужской.
- Что ее ждет?
- Могила.
- Сколько ей осталось?
- Восемь дней.
- Есть ли выход?
- Выхода нет.
- Выход есть всегда! - раздался вдруг высокий детский голос. В тот же миг послышался треск и стало темно.
Валентина Сергеевна включила в прихожей свет. Зеркало покрывала густая сеть трещин. Какой ужас! Даже дома нет спасения! Она быстро оделась, накинула плащ, взяла сумочку и выбежала из квартиры.
Куда идти? Конечно же, в больницу к Мите. И она побежала по ночным улицам. Ей казалось, что ее преследуют, мерещились какие-то тени, но желание поскорее увидеть Митю, узнать, как он себя чувствует, жив ли, заставило позабыть о страхах.
Вот и больница. Она вбежала в пустынный вестибюль и рванулась в отделение реанимации.
- Куда вы? - закричала заспанная нянечка.
- Мне к Воробьеву, - умоляюще попросила Валентина Сергеевна.
- Он спит.
- А как его самочувствие?
- Неважное. Сотрясение мозга. Сломаны рука и несколько ребер, но опасности для жизни нет.
- Можно я подожду здесь до утра? - Петухова вопросительно посмотрела на нянечку.
- Дело ваше, - равнодушно отозвалась та.
- А зачем же здесь? - вдруг раздался чей-то голос.
Петухова резко обернулась.
Перед ней стоял пожилой, невысокого роста, кругленький, чрезвычайно симпатичный человек с умными веселыми глазами.
"Нет, он не из этих", - сразу же решила Валентина Сергеевна.
- Кто вы? - спросила она.
- Я Струмс, - ответил человек. - А вы, очевидно, Валентина Сергеевна Петухова?
- Да, - удивленно произнесла она. - А вы откуда знаете?
- Я тут незадолго до вашего прихода общался с Митей. Он хоть и слаб, но в сознании, рассказал мне все ваши приключения. Вкратце, конечно.
- Как он? - спросила Петухова.