32. БОЛЬШАЯ МАМА
Священник смотрел вслед удаляющейся ведьме так пристально, словно пытался просверлить взглядом ее затылок и разгадать тайнопись ее извилин. У него самого в голове была редкая кашица. Хотелось материться; попа сдерживали лишь необычность и мрачная торжественность обстановки.
Полина свернула за угол; некоторое время было слышно раздражающее шарканье ее подошв. Потом и эти звуки пропали. Священник остался один на один с неведомым "благодетелем".
"Если спросят… Спросят?!" Это было что-то новенькое! Впрочем, никто не потрудился объяснить священнику правила игры. Он согласился сыграть с завязанными глазами - и теперь мог обижаться только на самого себя.
Перед ним была дверь из гофрированного металла с надписью, состоявшей из огромных красных букв:
РЕАНИМАТОР БОЛЬШАЯ МАМА
Смысла надписи священник не улавливал, однако само слово "реаниматор" было неприятным, как скольжение мордой по гофру. Довесок "Большая Мама" успокаивал, но лишь частично.
У попа появились иррациональные идеи - например, относительно того, что за дверью может обнаружиться двухметровый скелет мясника с разделочным ножом в руке или нечто в этом роде… Оказалось, ничего похожего.
Он осторожно открыл дверь, отодвинув ею сугроб пыли.
Огромная темная комната сложнейшей конфигурации. Нагромождения металлических шкафов и пыточных приспособлений. То ли операционная, то ли вычислительный центр (из фильмов священник почерпнул сведения не только о подобных заведениях, но и о вокзалах, аэропортах, Ялтинском курортном комплексе, парижском кабаре "Мулен-Руж", буровых вышках, компьютерах, сверхзвуковых истребителях, Стене Плача, Берлинской стене, стриптиз-барах Нью-Йорка и алмазных копях ЮАР. Грамотный он был парень, этот священник! А вот что такое "реаниматор", он не знал. Ну ничего - скоро узнает!).
Все было присыпано толстым слоем пыли, смягчавшим цвета и очертания предметов. Отблеск свечи едва угадывался на мохнатых экранах мониторов. Мертвый мир пластика, стекла и листовой стали. Священник постоял в нерешительности. Зачем старуха послала его сюда?
Для очистки совести он решил все же сделать обход. Пересек незримую границу - и вспыхнул тусклый свет. Красный, аварийный, тревожный, липкий, будто доставленный по световодам из самой преисподней.
Священник шлепнул себя ладонью по лбу, чтобы выбить из головы дурь. Задул свечу и положил на пол прямо напротив входа - на всякий случай. Красные светильники были разбросаны хаотически; священник двинулся к ближайшему островку, озаренному одной такой багровой "луной".
Здесь был воздвигнут несимметричный храм, увенчанный большим экраном ("И да узрит око Его все прегрешения твои!"). Перед фасадом храма - кресло (удобное, как раз для покаянной молитвы) и алтарь со множеством кнопок, клавиш, переключателей и приборов. Детектор для проверки на вшивость…
Священник, которому было в общем-то нечего терять, опустился в кресло. И услышал отдаленный гул. И увидел мерцание запыленного ока…
Когда до него дошло, что надо очистить монитор, на экране уже появилось сообщение. Для НЕГО. А для кого же еще?!
Он стер пыль тремя взмахами рукава. Закашлялся. Вгляделся.
Красивые ровные буквы. Изысканно-вежливый текст на старорусском. Священник был приятно удивлен.
"Сегодня 21 ноября 2098 года. 14 часов 08 минут по местному времени. Добро пожаловать в гости к Большой Маме! Будьте любезны, назовите свое имя, и мы сможем поколебать воздух ко взаимному удовольствию. Общение - роскошь. Ученье - свет. Неученье - тьма. Без труда не выловишь и рыбку из пруда. Конец".
Пара-тройка последних фраз несколько смутили священника, но не слишком, не слишком. Он не заметил, что по обе стороны от монитора ожили, замерцали и задвигались, нацеливаясь на него, два "глаза" поменьше. Мутные, будто с перепоя…
Священнику почему-то показалось глуповатым произносить собственное имя. Набор звуков, который наверняка ничего не скажет Большой Маме.
- Я священник, - нехотя пробормотал он.
И тут ОНО впервые заговорило. Голос был под стать инфернальному свечению - синтетический, лишенный интонаций, скрипучий, свистящий, ровный, безжизненный. Кошмарный голос загробного привратника. Болезненное воображение священника наделяло его эмоциями, сарказмом и оттенками смысла.
Состоялся следующий диалог.
- У вас есть пенис? - спросила Большая Мама без обиняков.
Священник смутился. Он хотел промолчать, но спустя несколько секунд из невидимых динамиков раздался душераздирающий свист, который подействовал на него, как удар бича.
- Есть, - поспешно сказал он и вытер пот со лба.
- А шарики?
- Какие шарики?
- Для карманного бильярда, уважаемый.
- Д-да! - Священник проявил чудеса сообразительности. - И шарики тоже.
(Он вовсе не был уверен в этом. Он даже машинально опустил руку, чтобы потрогать предметы обсуждения.)
Большая Мама продолжала:
- Открываю файл. Священник. Пол - мужской. Не женский. Не кастрат. Местоимения: он, его, ему, его, им, о нем. Замечательно выходит, не правда ли? - Затем слегка изменившимся, как бы ЧУЖИМ, подслушаннным голосом: - "Надо заменить этот хренов блок!.." Род занятий? - рявкнуло ОНО напоследок.
- Я священник, - повторил он растерянно и тупо.
- Так. Священник, - просвистела Большая Мама. - Поп. Святой отец. Чмокни перстень с рыбой. Каков поп, таков приход. Ваше Преподобие. Батюшка. Отец Федор. Поп монашку через ляжку… Целибат - зверство инквизиции. Дэмьен Каррас. Креста на тебе нет. Иоанн Павел Второй. Так, может быть, вы, святой отец, партийный? В тихом пруду черти водятся. Аминь. Хорошее слово. Успешно колеблем воздух. Испытываем взаимное удовлетворение. Сообщите, пожалуйста, цель входа в систему. Аминь.
- Я… - начал священник и осекся. Он ожидал чего угодно, только не подобной дикости. Он допускал существование иных форм жизни (неисповедимы пути Господни!), но здесь было нечто совсем чуждое. В его голове это не укладывалось. Он не осознавал даже, с ЧЕМ имеет дело. Любые слова в его исполнении прозвучали бы смешно, неуместно и жалко, будто детский лепет…
Наконец он решился:
- Мне нужна помощь.
- Принято. Помощь. Священник, сообщите, пожалуйста, род помощи. Ваш выбор. На экране - падающее меню. Дублирую для удобства: материальная безвозмездная, переместить объект, принять роды, сформировать симбионтов, фальсифицировать результаты опроса общественного мнения, поплакать в жилетку, инсценировать суицид. Следующий раздел: сексуальное удовлетворение, финансово-экономическое обоснование, аудиторская проверка, душевный разговор, ремонт системы… "У нее глюк. Крыша едет. Протрахался с материнкой до утра. Блок восемьсот семнадцать бэ-о-а необходимо заменить. Прошу тебя, как человека"… подготовка к эвакуации, личный гороскоп, диагноз физиологического состояния, полный бихевиористический прогноз… "Если бы только не этот хренов блок!" - "На безрыбье и сам раком станешь". Аминь.
Священник был раздавлен. Теперь он понимал еще меньше, чем вначале. Ведьме удалось-таки посмеяться над ним. Подлая старуха. Какое изысканное сочетание постклимактерического синдрома и маразма!.. А он тоже хорош. Доверчив, как гимназистка. Приперся сюда через болото, рискуя жизнью и остатками здоровья, - и ради чего? Такого стыда и такого неудобства он не испытывал давно…
Нарастающий свист вернул его к реальности. Бежать… или продолжать?! А что, собственно, он теряет?
- Понимаете, у меня есть труп…
- Принято. Выбор закончен: сексуальное удовлетворение. Пройдите, пожалуйста, на участок вэ-два. Через шесть минут труп будет подготовлен к использованию. Сообщите приблизительную продолжительность процедуры. "Как вам моя жена?" - "Что-то сегодня холодновата"… - "Еще бы - в такую погоду лежать и руку на манде держать". Объект отсутствует в пределах видимости. "Говори, падла, куда труп подевал?"… Извините, священник, скорректируйте выбор. Аминь.
- Нет. Все неправильно. Дерьмо собачье! - Священник понял, что это жутковатое нечто втянуло его в почти ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ разговор. Он заставил себя дышать глубже. - Меня привела сюда ведьма. То есть Полина…
- Принято. Рекомендации лучших собаководов. Мои поздравления. Полина Активная. Пол - женский. Не мужской. Детородная функция - отсутствует. Местоимения: она, ее, ей, ее, ею, о ней. Штатный сотрудник лаборатории с одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Особые заслуги - имеются. "Эх, засадить бы сейчас Полине по самые помидоры!" - "Интересно, она в рот берет?" - "Джентльмены такие вещи не обсуждают!"… Обращение к файлу Активной. Оговорен приоритетный выбор: краткосрочный ривайвл с формированием симбионтов. Объекты: лицо мужского пола, которое назовет себя "священник", и предоставленный им "феникс". Чудесно. "Если бы только не восемьсот семнадцатый! Меня недавно начальник на ковер вызывал". - "Ну и?" - "Что - ну?! Трахнул по полной программе!"… Приятно было поколебать с вами воздух, уважаемый священник! Будьте любезны, подтвердите ваше согласие на приоритетный выбор Активной. Аминь.
А что ему было делать? Он подтвердил. Знакомое слово "начальник", произнесенное в непонятном контексте, насторожило его, однако не настолько, чтобы спорить.
- …Принято. А вы симпатичный мужчина, священник! Может быть, пригласите как-нибудь на чашечку кофе? Меня зовут Большая Мама. Запишите. Не могли бы вы ознакомить меня с вашим пенисом? К следующему визиту я подготовлю запасные влагалища. Желаю вам успешного завершения процедуры. "Болтун - находка для шпиона". "Если б я имел коня, это был бы номер…" Пройдите, пожалуйста, в сектор эр-ноль один. Оставьте труп на приемном конвейере. Аминь.
Священник стал озираться в поисках "приемного конвейера". Знать бы еще, как эта штука выглядит!
- Где конвейер? - Спросить оказалось проще.
- Следуйте к источнику света, мигающему с частотой один герц. Ученье - свет. Неученье - тьма. "Если б конь имел меня, я б, наверно, помер". "Мойте руки перед едой. Остерегайтесь кишечных паразитов". Восхищена вашей смелостью, священник! И вашими наклонностями. Родственная душа. "Мы так близки, что слов не нужно". Аминь.
Священник не понял, что такое "частота один герц", но в этом склепе мигала только одна лампа - справа от входа. Он вышел за дверь и вкатил во владения Мамы кресло с трупом Валета. Реаниматор назойливо комментировал каждый его шаг. И подавал команды.
- "Феникс" в поле зрения. Вторая степень разложения. Многочисленные ожоговые повреждения покровных тканей. Правее! Восемь огнестрельных ранений. Еще правее! Необратимые повреждения внутренних органов. Прогноз на краткосрочный ривайвл - благоприятный. Прямо! "Поторопись, сынок! Время - деньги. Деньги - грязь, но без них - никуда"… Перекладывайте труп, священник. Аминь.
Священник вздрогнул. Голос реаниматора царапал его уши, будто металлическая стружка.
- Вы закончили, священник? - Большая Мама стала вкрадчивой.
- Да, - проговорил он, заподозрив подвох.
И не ошибся.
33. ПТИЧКИ НЕБЕСНЫЕ
В этом году Заблуда-младший решил открыть зимний сезон охоты пораньше, еще до того, как выпадет снег. Конечно, выслеживать добычу будет труднее, зато его обленившиеся болваны немного растрясут жир, который нагуляли за лето. У Григория появилась задняя мыслишка превратить охоту в своеобразные маневры. Продемонстрировать силу. Показать этому "старому деревенскому пердуну", кто в городе хозяин… Чем дольше он вертел мыслишку так и этак, тем больше она ему нравилась.
А ведь в былые славные денечки Гришкин папаша и Ферзь охотились вместе. Открытие сезона становилось настоящим праздником. Численность загонщиков достигала двух сотен человек, а псов и вовсе не считали. Охотничье оружие и прибамбасы имели немалую цену, и когда вся шушера, вырядившись в меха да забравшись в отороченные бахромой седла, гарцевала и бряцала своими инкрустированными хлопушками, это смотрелось красиво и романтично. Рев рога далеко разносился по округе. Собачий лай звенел в морозном воздухе. От лошадей валил пар. Раскрасневшиеся девки в лисьих шубах выглядели очень сексуально… Да, идиллические были времена! При одном только воспоминании о них даже такого железного человека, как Начальник, охватывала ностальгия, и он утирал скупую мужскую слезу.
А дичь! Даунов было столько, что плюнь наугад - и обязательно попадешь в кого-нибудь; кроме того, они были подвижными, наглыми и сильными. Это делало травлю интересной и непредсказуемой. Занятие для настоящих мужиков.
Гришка навсегда запомнил свою первую полноценную охоту (ему тогда едва стукнуло тринадцать). Одного матерого дауна гнали трое суток, погибли несколько загонщиков, горе-следопыт утонул в болоте, а даун в конце концов взял и застрелился! Отец был вне себя; только Ферзь сумел его утешить, устроив бои без правил между своими холопами. Вот какой она была в ту пору - крепкая мужская дружба!
Ныне приличные людишки перевелись; теперь вокруг одни предатели и дегенераты. Уж на что Гнус был крут - но и он дал себя прирезать подобно тупому петуху. А Жорик, решивший сыграть в прятки с чужаком? В результате сыграл в ящик. Туда ему, дураку, и дорога! О Жирняге и говорить нечего. Трусливый педик. Вшивый теоретик. Что он там болтал недавно о привидениях и ходячих мертвецах? Небось и Гнуса увидел с перепоя… От таких исполнителей только лишние хлопоты. Поручи что-нибудь - и не будешь знать, куда девать дерьмо. Рассуждать и трепаться умеют многие, но вот действовать эффективно и с пользой…
Лучше вспоминать приятное. Собирались охотники на привокзальной площади (Григорий не видел резона нарушать традиции). О вокзале - отдельный разговор. Считалось, что когда-то давно это было ОСОБЕННОЕ место. Место надежд и ожиданий. Отсюда уезжали и сюда возвращались из странствий. Некоторые не возвращались вовсе. Значит, были места и получше? Подумать только! На Гришкиной памяти с вокзала отправлялись только в бега или прямиком на тот свет.
С дичью поступали гуманно, то есть по-хозяйски. Дауны, облюбовавшие старые вагоны и прознавшие о сборе охотников, начинали разбегаться во все стороны, как тараканы с горячей сковородки. Смешные паразиты, ей-богу! Им давали часок-другой форы, после чего начиналось самое интересное. Чаще всего даунов гнали в сторону северной лесостепи, но иногда охотились на них прямо в городе. Самок и детенышей обычно не трогали (разве что использовали для натаскивания молодых собак). Это считалось непрестижным, хотя среди самок попадались весьма забавные экземпляры.
Несмотря на ощутимый дефицит рабочей силы, самцов никогда не отлавливали с целью продажи в рабство. Заставить их работать нельзя было даже под пыткой или под угрозой голодной смерти. В последнем случае они тихо и благостно увядали, ни на что не жалуясь. Местный интеллектуал Жирняга называл это каким-то "генетическим вывихом". Кстати, плодились они впечатляющими темпами. Скорее всего это проистекало из ихнего фатализма и нежелания применять хотя бы примитивную контрацепцию.
Поскольку Жирняга был убежденным мальтузианцем, он частенько напрягал слух Начальника, живописуя ужасы грядущего перенаселения и неудержимой экспансии голодных даунов. Председатель управы утверждал, что рано или поздно жителям города придется потесниться, и дофантазировался до коммунальных хат, в которых будут жить сразу несколько семей.
Жирняга также приписывал себе изобретение термина "тихая агрессия", в результате которой якобы произойдет постепенное растворение цивилизованной части населения среди полчищ социально-пассивных даунов путем заключения смешанных браков и распространения "свободной любви", и, как следствие, наступит неизбежное всеобщее вырождение.
Россказни Жирняги о пагубном влиянии идеалов анархии, вседозволенности и низкопробной "контркультуры" на незрелые умы горожан не пропали даром. Семя дало ростки. Почву увлажнял еще Гришкин папаша. Начальник города Ина с юных лет разделял опасения старших товарищей. Поэтому контроль за поголовьем и периодический санитарный отстрел даунов считались мероприятиями прогрессивными во всех отношениях.
Неспособность к общественно-полезному труду передавалась у даунов по наследству. Общество платило им той же монетой. Как они умудрялись выжить и чем питались, оставалось загадкой для "нормальных" жителей города. (Священник, изучавший свою потрепанную от старости книжку прилежнее других, находил в ней пугающие параллели: "Посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, ни прядут", "Взгляните на птиц небесных: они не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы", "Не заботьтесь и не говорите: "что нам есть?" или: "что пить?" или: "во что одеться?"". И так далее, и тому подобное. Судя по всему, выходило, что о вокзальном народце хлопочет кто-то там, наверху. Но результат, как ни крути, был плачевный.)
Единственное, что дауны умели делать с толком, так это бусики и прочую дребедень. Раньше подобные кустарные фенечки и наборы для пирсинга были популярны в определенной среде. Колечки, браслетики и всевозможные висюльки намекали на принадлежность владельца к богеме. Теперь же тех, кто решался носить их открыто, осталось совсем немного. Заблуда недолюбливал богемных лоботрясов. Но дауны продолжали в тупом неведении изготовлять и распространять идеологически вредную продукцию.
Их любимая и чуть ли не единственная игра называлась "Собирание пустых бутылок". Старики играли в нее с большим искусством. Судя по всему, когда-то игра имела жизненно важное значение.
Деньги (деньги!) дауны презирали и предпочитали торговле обмен, а в последние годы вообще обленились до предела. Эти "птички небесные" собирались вокруг костров, подолгу лежали, обратившись мордами к небу, или дули в свои дудки и свирели, или занимались раскладкой и курением "травы", или расслабленно танцевали, или инфантильно совокуплялись, или (чаще всего) бесконечно трепались о тщете всего сущего, о суете сует, "тонких состояниях" и какой-то "пране" - вот такое никчемное было племя!
При Гришке дауны не только обленились, но и опустились. Многие исповедовали доктрину "непротивления злу", не прикасались к оружию и даже не убегали, когда начиналась травля, что сильно раздражало неудовлетворенных охотников. Короче говоря, дауны тоже деградировали, и не за горами был тот день, когда Заблуда-младший отдаст приказ занести их в "Красную книгу края" вместе с косулями, тетеревами и прочей редкой живностью. Если останется Начальником, конечно… Впрочем, забота об окружающей среде не мешала Гришке думать об охоте как об одном из самых полезных занятий. Много движения и свежего воздуха. А где еще так попрактикуешься в стрельбе по реальным целям?!
Лучшей и наипочетнейшей добычей считался самец в расцвете сил без физических дефектов, вооруженный автоматом или карабином и способный оказать сопротивление в рукопашном бою. Заблуду-старшего при жизни по праву признавали самым удачливым охотником. На его личном счету было больше полусотни самцов, а из скальпа того, застрелившегося, получился прекрасный сувенир на память - абажур для настольной лампы. С аккуратным отверстием калибра 5,45. Отверстие, через которое падал слепящий лучик света, напоминало бывшему Начальнику о том, что не все можно удержать под контролем. В частности, ему так и не удалось удержать под контролем собственного сынка…