* * *
На следующее утро, уже в семь часов, когда Донна открыла дверь, чтобы забрать молоко, репортерское воинство заняло новые позиции. На улице было еще темно, однако Донна разглядела, что у ворот маячат около десятка фигур, а сквозь ветви деревьев мелькают огни. К их дому, медленно рокоча моторами, съезжалась целая процессия фургонов и трейлеров. Донна схватила бутылки с молоком и спешно захлопнула дверь. Как там обычно называют группу репортеров? Стая? Свора?
Лаверну удалось немного поспать, и теперь, словно позабыв, что случилось, он твердил, что ему пора на работу - "проветрить мозги". Правда, проходить сквозь строй осаждавших дом репортеров не хотелось. Дверной звонок трезвонил без умолку, но о том, чтобы дверь открыть, не было и речи. Шторы на окнах были опущены - не дай Бог, еще попадешь в чей-то телеобъектив. Пока Лаверн с Донной завтракали, какая-то наглая особа сумела-таки обойти дом. Донна буквально в самый последний момент успела опустить штору. Еще мгновение - и Лаверн наверняка оказался бы запечатлен на пленку с прилипшим на подбородке яичным желтком. И, разумеется, уже на следующий день этот снимок появился бы на первой странице "Дейли миррор".
Донна позвонила Дженифер - оказывается, та пыталась дозвониться до них еще со вчерашнего вечера.
- Мам, тебя показывали в вечерних новостях. Я глазам не поверила.
- И как я смотрелась?
- Просто замечательно. Объясни, что происходит. Что там натворил отец?
- Ровным счетом ничего, моя дорогая. Просто твоему папе крупно не повезло.
Это заявление, мягко говоря, не совсем соответствовало действительности.
Часам к десяти утра приехала Линн Сэвидж и с ней еще четверо полицейских в форме, которых она оставила охранять ворота. Лаверн про себя задавался вопросом, то ли они охраняют его от вторжения, то ли он их пленник.
Линн вместе с Лаверном расположились в столовой. Донна сделала им кофе и ушла, чтобы не мешать.
Поначалу разговор не клеился. Линн была такой же бледной, как и Лаверн. Однако, повздыхав немного о бесцеремонности репортерской братии, она, что называется, взяла быка за рога.
- Довожу до твоего сведения, что тебя отстранили от дела.
- Ой, мне дурно. Дайте мне нашатырь.
- Меня послал к тебе мистер Джон. Он считает, что тебя необходимо поставить в известность, прежде чем ты получишь официальное уведомление. То есть рано или поздно ты его получишь, а пока…
- Можете не приходить на работу.
- Жалованье тебе сохранили.
- Черт побери, - съязвил Лаверн, - теперь мне в карман пойдут грязные деньги, а грязную работу за меня будут делать другие.
- Ну, Вернон, - вздохнула Линн, - я же просила тебя не делать глупостей. Я же говорила тебе: офицер твоего ранга не может выдавать себя за кого-то еще. Подобные игры - для мелкой сошки, для тех, кто думает, будто они - тайные агенты.
С мрачным видом Лаверн отпил кофе.
- И ничего бы не произошло, прислушайся ты тогда к моим словам. Дело не в том, что ты непонятливый. Ты же знаешь, какого я высокого мнения о тебе.
- По твоим словам такого не скажешь.
- Да ты кого угодно выведешь из себя!.. Происшедшее аукнется не только тебе. И мне аукнется. И всему отделению.
- Ты хочешь сказать, нашему коллективу.
- Да замолчи наконец! - вспылила Линн. - Помнишь, о чем я тебя просила? Давай проведем самое обыкновенное расследование, старым испытанным способом, когда ведущего следователя прикрывает целая команда. Кстати, ты и есть тот ведущий следователь, если тебе это еще непонятно. И что в результате? Ты в который раз отправляешься в одиночное плавание. Только на этот раз свидетеля убивают в метре от тебя. А требовалась самая малость - прислушаться к моим советам. Хотя бы раз. Я бы прошла вместе с тобой огонь и воду…
Лаверн перестал дуться и теперь смотрел на Линн с сочувствием. Кровь прилила ей к щекам. В голосе ее звучала злость, но в глазах затаилась обида.
- Это ты и хотела мне сказать?
- Нет, не это. Я хочу сказать, что переживаю за тебя. Переживаю, что ты попал в беду, переживаю, что не была до конца с тобой честной. На тебя уже завели досье, а я промолчала.
В ответ Лаверн лишь пожал плечами:
- Не важно. Я и так знал.
- То есть?
- Линн, сколько живу, мною вечно кто-то интересуется.
- То есть ты все знал… Ну, тогда дела еще хуже. Ты знал, что о тебе думают, - и все равно продолжал делать по-своему.
Лаверн как ни в чем не бывало допил кофе, встал со стула и, подойдя к окну, отодвинул занавеску, чтобы было светлее. Напуганная неожиданным движением, за окном с ветки сорвалась малиновка и упорхнула через лужайку к живой изгороди в дальнем конце сада.
- И кто же вместо меня?
- А ты как думаешь?
Вернон посмотрел на нее.
- Неужели Весли? Только не это.
- Нет. Я.
- Слава Богу. - Было видно, что у Вернона камень с души свалился. - Я бы сам рекомендовал только тебя.
- Ты не имеешь права никого рекомендовать, если не ошибаюсь.
- Зачем же так сурово. Мои показания сэкономили бы вам уйму времени.
- Например?
- Например, что все эти убийства на совести одного человека, а именно: Хьюго Принса.
На Линн это заявление не произвело должного эффекта.
- У тебя есть соответствующие доказательства?
- Все зависит от того, что понимать под доказательствами. Но готов поклясться, что Дерека Тайрмена уже нет в живых.
Этого Линн никак не ожидала.
- Да.
- И Шилы Дайе тоже.
- Верно. Они оба умерли рано утром в воскресенье.
- Значит, я прав. Принс прикончил и этих двоих.
- Это он убил Эдисон Реффел?
- А кто же еще? По крайней мере он сделал так, чтобы ее убили. - Лаверн сел и посмотрел в глаза Линн. - Послушай меня. Тебе придется меня выслушать, если ты хочешь мне поверить. Знаю, то, что я скажу, с трудом укладывается в голове. Главное, не перебивай…
И он начал рассказывать ей об отходной молитве, о том, что пережил в Норт-Эбби, и как, несмотря на все сомнения и скепсис, ему пришлось поверить в то, что Принс действительно владеет черной магией и повелевает целым сонмом злых духов.
Линн слушала, не перебивая, стараясь не выдать своего недоверия, особенно там, где рассказ казался ей чудовищной фантасмагорией. Но пока она слушала этого человека, которого так хорошо знала и привыкла уважать, негодование в ее взгляде уступило место жалости.
Остаток дня Линн провела в раздумьях. Она оказалась права в своих подозрениях: Лаверн и впрямь помрачился рассудком, и кто знает, может, он и совершил убийство. А еще Линн понимала, что Лаверн доверяет ей, иначе не стал бы делиться своими тайнами. Так что Линн не была уверена, стоит ли ей делиться услышанным с кем-то еще.
Вечером она решила посоветоваться с Йеном. Тот лежал в постели с журналом по строительству. Муж воспринял ее рассказ как несусветную чушь.
- Не будь дурой. Расскажи всем. Твой приятель Лаверн вляпался в большое дерьмо. Ты говоришь о преданности. Чему? Кому? Да этот парень будет вешать тебе лапшу на уши, чтобы только не угодить за решетку. Ну ладно, может, он и не убивал. Но крыша у него явно поехала. Мой тебе совет - расскажи всем. Матери расскажи, собаке…
Линн натянула ночную рубашку.
- Спасибо тебе, Йен. Спасибо за твое спокойное и взвешенное мнение.
- Как знаешь, - фыркнул он и перевернул страницу журнала, сделав вид, будто в данный момент его не интересует ничего, кроме бетона. - С тобой тоже надо набраться терпения.
Линн спустилась в гостиную и порылась в сумочке. Их собака, в надежде, что ей сейчас перепадет что-нибудь вкусненькое, подошла поближе и скорчила умильную мину. Линн вытряхнула содержимое сумочки на диван и наконец-то нашла, что искала, - помятую визитку. Она бросила взгляд на каминные часы - без десяти одиннадцать. Поздновато? Наверное. Но она не могла ждать.
Линн схватила телефонную трубку и набрала номер. Короткое молчание, затем послышался гудок. Он звучал так глухо, будто другой конец провода заканчивался где-то на Луне. Потом раздался какой-то треск, и хриплый мужской голос произнес: "Да".
- Здравствуйте. Могу я поговорить с мистером Джоном?
И вновь короткое молчание.
- Кто говорит?
Линн решила, что ошиблась номером.
- Сэвидж. Следователь Сэвидж.
- Это я. Чем могу быть полезен?
Линн почувствовала, что уверенность покидает ее. Она совершенно позабыла, каким высокомерным может быть Герейнт.
- Помнишь, ты попросил позвонить меня, если у меня будет что-нибудь насчет Вернона…
Вздох.
- А тебе не кажется, что уже поздновато?
Линн вздохнула разочарованно:
- Извини. Как знаешь.
В трубке раздался треск помех, словно Герейнт переносил телефон в другое место. Затем он заговорил вновь:
- Хорошо. Какие у тебя планы на завтра?
Такого Линн никак не ожидала.
- Я что-то не поняла.
- Поговорим завтра.
- Прекрасно. Мне удобно утром, в любое время.
- Я, собственно, думал… Может, вместе перекусим?
- Великолепно. - Собака громко скулила в кухне. - Люси, тихо.
- Что?
- Ничего, это я собаке.
- А, собаке? - В голосе Герейнта послышались недоверчивые нотки. - Значит, до завтра. Я заеду за тобой в час.
На том конце положили трубку. Линн, не выключая света, прошла в кухню проверить, отчего скулит Люси. На улице шел проливной дождь. Черные стекла были все в водяных каплях. Люси скреблась у двери.
- Что с тобой, псина, - попробовала успокоить ее Линн. - Хочешь на улицу?
Она подошла к буфету рядом с холодильником, где обычно висели ключи, но затем почему-то обернулась к окну. Оттуда на нее смотрело мужское лицо. Водяные капли на стекле делали его нечетким, словно размазанным, однако это не помешало Линн тотчас узнать Лаверна. Она вскрикнула, и Люси, скуля, бросилась к ней.
Линн закрыла глаза, вновь открыла… Он все еще был там, уставившись на нее холодным взглядом. Затем, несколько мгновений спустя, лицо медленно растворилось в ночной тьме. Линн же продолжала стоять, вглядываясь в ночь, и только дождь барабанил по стеклу, стекая вниз бесчисленными ручейками.
Глава 12
Линн терпеть не могла китайскую кухню, однако Герейнт Джон почему-то считал, что оказал ей великую честь, пригласив на обед в "Серебряный дельфин", лучший в Йорке китайский ресторан. Линн ничего не оставалось, как сделать вид, будто она польщена.
Про себя она отметила, что заместитель главного констебля выглядит не самым лучшим образом. За Рождество он умудрился прибавить пару фунтов, а огонек в глазах заметно потух. Правда, он все еще напоминал богатого гангстера: на его рукавах, когда он расправлялся с пельменями, поблескивали золотые запонки. А еще при каждом его движении на Линн накатывался аромат дорогого одеколона. Зал ресторана был просторным и прохладным. За спиной Герейнта в аквариуме надували щеки золотые рыбки. Кроме пары полицейских, здесь обедали еще человек шесть, но они все равно разговаривали едва ли не шепотом, главным образом потому, что уж очень деликатной была тема их разговора.
- Вообще-то мне не следовало приглашать тебя на обед, - заметил Джон с напускной серьезностью. - Мне бы следовало хорошенько отшлепать тебя по мягкому месту. О чем я тебя просил? Что ты должна была сделать?
- Ты хочешь сказать, почему я не позвонила раньше?
- Как минимум неделю назад. Знай я, что он затеял всю эту чертовщину, наверняка бы сумел что-нибудь предпринять.
- Я не собираюсь оправдываться, но он пообещал мне, что не поедет сам в Илкли. Я не в состоянии держать его в поле зрения все время.
Герейнт фыркнул, словно признавая справедливость ее слов.
- Собственно говоря, никто и не должен держать своего начальника все время в поле зрения. Вернон не дурак. Он знает разницу между правым делом и неправым. Но то, что произошло, назревало уже давно. Кстати, ты не находишь, что пельмени жестковаты?
Линн кивнула.
- Есть немного.
- Плохо. Хорошие пельмени должны таять во рту.
Герейнт подозвал официанта и бесцеремонно отправил пельмени на кухню. Официант вернулся с новой порцией, правда, ничуть не лучше первой. Герейнт опять начал придираться. Но тут прибежал менеджер и рассыпался в извинениях.
- Мне не нужно ваших извинений, мистер Чан, - заявил Герейнт. - Мне нужно, чтобы ваша кухня соответствовала самым высоким стандартам, чего я ожидаю от вашего заведения. Моя спутница здесь впервые. Представляете, какое у нее сложится впечатление?
Герейнт держал свою речь уверенно и спокойно, словно в действительности ему не было и дела до того, жесткие пельмени или нет. Линн поняла, что всю эту сцену он устроил, чтобы произвести на нее впечатление. А ей было все равно. Когда оплеванный менеджер возвратился к себе в кабинет, Линн поинтересовалась у Герейнта:
- Скажи честно, ты просто хотел покрасоваться?
- Ошибаешься, - возразил тот. - Видишь наклейку у них на окне? Такие получают за великолепную кухню и первоклассное обслуживание. Нет, Линн, они решили, что больше не нужно напрягаться, и успокоились. Решили, что репутация их всегда вывезет. Ошибочка. Время от времени им надо давать под зад. Собственно, так же и с полицией. Тоже иногда приходится напоминать, что на сомнительных приемчиках далеко не уедешь…
- Что опять-таки возвращает нас к Вернону.
- Нет-нет. Вернон - черт бы его побрал - безумец, а это не одно и то же.
- Странно слышать это от тебя.
- Ну почему же? Разве ты со мной не согласна? Линн поведала ему о своем недавнем разговоре с Лаверном и его утверждении, будто Принс владеет черной магией. Слушая ее, Герейнт лишь ахал и покачивал головой.
- Елки-палки, вот те раз. Да, парень совсем того. Его лечить надо. Кто бы мог подумать…
Они заказали главное блюдо. Герейнт выбрал себе нечто под названием "Секрет серебряного дельфина". Линн же разочаровала его тем, что заказала обычные жареные овощи.
- Ты что, на диете?
- Обычно я не обедаю. По физиологическим нормам здоровому человеку достаточно плотно есть лишь раз в день.
- Прошу прощения, следователь Сэвидж, но вы порете чушь. - Герейнт расхохотался, обнажив безупречные зубы. Если бы в этом огромном теле обитал не столь заносчивый дух, Линн наверняка бы сочла его привлекательным. - Все это весьма некстати. Разумеется, многие решат, что это Вернон заколол девушку, но я читал заявления свидетелей. Никто из них ничего не видел, за исключением того, что Вернон пытался остановить кровотечение. А это преступлением никак не назовешь. Но не будем обольщаться. Теперь его спасет разве только чудо. Боюсь, старая задница Нэвилл Вуд нашел наконец повод от него избавиться.
- Нэвилл Вуд?
- Именно он, кто же еще. Может, мне и не стоит тебе говорить, но этот хрыч уже давно точит зуб на Вернона.
Линн отказывалась верить.
- А за что?
- Частично из зависти. Но это еще не все причины. Наш главный констебль - аккуратист, каких свет не видывал. Была когда-нибудь в его кабинете? Нигде ни пылинки, все папки расставлены по линеечке. Свежие цветы через день, по его личному распоряжению. Честное слово, побывай ты там, не зная, чей это кабинет, наверняка бы решила, что здесь работает женщина.
Линн вопросительно подняла бровь.
- Я к чему клоню… Любой, кто помешан на аккуратности, вряд ли поладит с Верноном. Если вы любитель строгих логических выводов, вряд ли вас устроит отчет наподобие "Съездил в Бакстон, побеседовал с родителями пропавшего ребенка. Полезных зацепок не получил, однако на обратном пути преступника все равно поймал".
Хотя Линн чувствовала себя подавленной, она не смогла сдержать улыбку.
- Мне кажется, ты слегка преувеличиваешь.
- Совсем слегка. Но ты меня поняла. Любой, кто любит во всем порядок, наверняка сочтет карьеру Вернона одной большой темной аферой. Ну а кроме того, у Вуда к нему личная неприязнь.
- Он это тебе сам сказал?
- Дождешься. Такой даже черту ни в чем не признается. И вообще он же у нас трезвенник, так что из него, хоть ты тресни, ничего не вытащишь. Но я-то вижу. Он еще ни разу лично не поздравил Вернона с успехом. Ни разу. Даже когда Вернон поймал того насильника, Вуд ограничился писулькой: "В результате следственных действий дело раскрыто". Хотя, по большому счету, он должен был написать: "Триста нераскрытых убийств и - бац, наконец-то мы хоть кого-то поймали". Ан нет. Ему надо сжить Вернона. И, кажется, все к тому и идет…
Герейнт вздохнул и неожиданно вспомнил о деле.
- Ладно, о чем ты мне хотела рассказать?
- Я подумала, что нам стоит хорошенько обсудить ситуацию, ведь у Вернона что-то вроде нервного срыва. Ему явно нужна медицинская помощь. И от нас с тобой зависит, как с ним обойдется начальство - по-человечески или по-свински.
- Держи карман шире. Даже если он останется на работе - что маловероятно, - ему предложат какую-нибудь ерунду. Уберут из уголовного розыска и посадят за стол протирать штаны. Что, откровенно говоря, его окончательно доконает.
После основного блюда Герейнт спросил, не хочет ли она чего-нибудь. Линн вежливо отказалась. Герейнт явно куда-то торопился. Он потребовал счет, но официант подобострастно заявил, что с них ничего не причитается - своего рода компенсация за моральный ущерб.
Когда они вышли на улицу, Герейнт торжествующе ухмыльнулся.
- Ну как тебе? Кстати, обед был отличный, если не считать первого блюда. В будущем надо чаще жаловаться.
Неожиданно подобрев, Герейнт пригласил ее немного пройтись. Они забрели в старую часть города, застроенную деревянными домами - второй этаж этих построек нависал над первым. Мимо них из святилища Маргариты Клейдроу прошествовала стайка монахинь. Маргарита была местной святой - четыре столетия назад ее до смерти забили за то, что она укрыла у себя в доме священника-иезуита.
- В те дни был хоть какой-то порядок, - пошутил Герейнт.
- Ну уж, - не согласилась Линн.
- Был, уверяю тебя. Если вы, например, нагрубили полисмену, то вам не просто бирку на ухо вешали, а привязывали к конечностям пудовые гири - одну, вторую, третью, пока не…
- Прекрати!
Герейнт улыбнулся ей с высоты своего роста.
- Нет, серьезно, ты никогда не задумывалась, какое кровожадное место наш Йорк? Йоркширцы ненавидят буквально всех и каждого еще со старины - католиков, евреев, манчестерцев. Интересно, они хоть к кому-нибудь относились по-доброму?
- Ну, например, к жителям Нормандских островов.
- Хм, ты, должно быть, оттуда родом.
- С Джерси, - кивнула Линн.
- С Джерси? Но там ведь ничегошеньки нет. Помню, мы как-то раз ездили туда на день. И как вообще люди живут на этом Джерси?
- Откуда у тебя такое мнение?
- Да они вроде как выпали из истории. Приплыли, обосновались и занялись вязанием. Отсюда и название - Джерси.
Над головой послышались раскаты грома. Через пару мгновений сверкнула молния.
- Этого еще не хватало, - простонал Герейнт.
Гроза разразилась с необычайной силой. Дождь хлестал резкими ледяными струями. Линн с Герейнтом съежились, втянув головы в плечи. Они шли по Лоу-Питергейт.
- Сюда. - Линн указала в сторону узкого переулка, который вел к крохотной часовне Святой Троицы.