Сергей достал из нагрудного кармана куртки паспорт и протянул адвокату.
- Прошу простить за бдительность. Прошу простить, - бормотал он, разглядывая паспорт и даже, вынув из ящика стола лупу, какими пользуются часовых дел мастера, и вставив в глаз, стал внимательно разглядывать фотокарточку в документе. - Страдаю соответственно доверчивости. Ведь три ножевых, знаете ли, ранения. Две пули… - говорил он, пристально разглядывая документ. - Ну все. Благодарю вас.
Он широко улыбнулся, но тут же страдальчески сморщил лицо и потрогал поврежденное место на губе.
- Так вы говорите, что документы похитили? - спросил Сергей, пряча паспорт в карман.
- Да, драгоценный вы мой, похитили. Но папочка был изумительный человек!.. - Александр Михайлович остановился, словно бы выжидая, и вдруг низко наклонился к столу и прошептал: - Он сделал копии. - Он собрался улыбнуться снова, но вовремя одумался. - И сейчас вы увидите завещание своего отца.
Адвокат открыл дверцу стола, достал крохотный старинный сундучок, обитый медными полосками, открыл его замочек медным ключиком и извлек оттуда несколько бумаг. Выбрав нужную, протянул Сергею.
- Вот ваше завещание. Это было предпоследнее дело моего папочки.
Сергей взял документ и, прочитав его, хмыкнул.
- Это все?
- Вы хотите сказать, что почерк не вашего отца? - Адвокат внимательно глядел ему в глаза.
Это только с виду он казался вертлявым и распущенным типом, на самом же деле замечал всякое изменение в лице клиента и был не так прост, как казался поначалу.
- Я не хочу ничего сказать.
Сергей посмотрел на него бесстрастным взглядом. Адвокат чуть заметно улыбнулся.
- Послушайте, драгоценный Сергей Васильевич, я буду с вами откровенен. Откровенен до конца, хотя это не свойственно людям моей профессии. Но это дело касается меня. Лично меня и моего папочки. Суть дела такова, - начал адвокат наконец, надев очки и от этого мгновенно преобразившись в очень солидного и представительного человека, - что завещание вашего отца было предпоследним документом, с которым имел дело мой папочка. Я так и знал, что вы когда-нибудь объявитесь. Я чувствовал, что, возможно, в этом странном завещании имеется разгадка.
Адвокат замолчал, глядя на Сергея сквозь затемненные стекла очков.
- А что стало с вашим отцом? - спросил Сергей.
Адвокат некоторое время не отвечал, выдерживая паузу, потом снял очки и положил их на стол.
- Он исчез. Исчез бесследно. - Адвокат помолчал. - Теперь вы понимаете, почему я так заинтересовался завещанием вашего родителя. Я всегда чувствовал, что в нем кроется разгадка. Когда-то я даже пытался вас разыскать, но мне сказали, что вы погибли, исполняя интернациональный долг. Вы были в Афганистане?
- Да, но не погиб. Там произошла путаница - погиб мой однофамилец.
- Тогда, в восемьдесят четвертом, после исчезновения моего папочки пропали и документы. Скажите, Сергей Васильевич, вы подозреваете, что вашего отца убили?
- Я не знаю, - неуверенно проговорил Сергей. - Многие годы я не верил в его смерть, но сегодня…
- Я тоже не верил. Вот посмотрите, что я нашел в кабинете отца после его исчезновения.
Адвокат вынул из стоящего перед ним сундучка коробку из-под монпансье, пластмассовую куклу в ситцевом платьице с оторванной рукой. Лицо ее было разрисовано красной краской.
- Эти предметы не принадлежали моему отцу, их не мог забыть никто из клиентов, я всех опросил. Кроме того, на стене карандашом явно детской рукой была нарисована рожица. Знаете? Точка, точка, запятая…
- Странно, - сказал Илья.
- Очень, очень странно. Вы правы, Илья Николаевич. А вообще у вас есть какие-нибудь соображения? - обратился он к Сергею.
- Пока нет. Но есть люди, с которыми стоит поговорить… А теперь нам пора.
Сергей поднялся. Адвокат тоже, видно, по своей привычке, опережающей мысли, вскочил, но загипсованная нога напомнила о себе, и он снова сел.
- Вас проводят, - сказал он. - Но если, потребуется моя помощь, всегда можете на нее рассчитывать. У меня есть предчувствие, что вы на правильном пути. У адвокатов предчувствие часто играет решающую роль. Желаю вам удачи. И хочу попросить вас держать меня в курсе дела. Ведь я так любил папочку…
Сергей был задумчив. Когда сели в машину, он вставил в магнитолу кассету с органной музыкой Баха, которую всегда слушал в машине, закурил и пустил три кольца, потом вынул из кармана документ, прочитал его два раза и, сложив, снова спрятал в карман.
- Ну как, почерк похож?! - наконец решился спросить Илья.
Некоторое время Сергей не отвечал, задумчиво пуская кольца из дыма, потом сделал звук магнитофона потише и сказал:
- Если бы экспертиза подтвердила, что это его почерк, и если бы даже нашлись свидетели того, что писал мой отец, то я все равно бы не поверил. Помнишь иероглиф, выколотый на его руке? На этом документе его, что характерно, не хватает. В конце каждого сколько-нибудь значительного документа рядом со своей подписью он ставил иероглиф, означавший свое имя на китайском языке. В письмах тоже. Только он умел писать его так красиво. Он говорил мне: "Ты всегда узнаешь меня по этому знаку".
Сергей в воздухе начертил пальцем иероглиф.
- Так нужно Марину искать, - сказал Илья. - Может, она что-нибудь знает.
- Это завтра, - вздохнул Сергей. - А сейчас поедем домой. На обед мы уже опоздали.
Карина встретила их чрезвычайно встревоженная. Басурман жался к ней и казался перепуганным больше своей невесты, вздрагивая от каждого уличного шума.
- Что у вас здесь случилось? - заметив состояние Карины, спросил Сергей, входя в кухню и внимательно оглядывая обстановку. - Вас как будто привидение посетило…
- Ой, слушайте, мужики. Я до сих пор дрожу, - Карина присела на табуретку. - Час назад звонок. Я, как дура, подхожу к двери - "кого", спрашиваю. Мне говорит мужик: "Илью". Ну я, как культурная, открываю. Начинаю объяснять, что тебя, Илья, нет. Он страшенный такой, косматый, меня отпихнул, и в комнату. Всю квартиру осмотрел, в туалете защелку сломал, там как раз Басурман сидел. Так он его с толчка поднял, лицо рассмотрел и по квартире как начал метаться! Словно полоумный. Я уж думала, конец. Силищи необыкновенной! Ежели бы обычный мужик, я б ему в пах ногой съездила - и дело с концом. А этот не-ет! Совсем не такой. Глаза пустые, похоже, ничего не соображает, как наркоман обторченный. В трансе как будто… Ну у тебя, Илюха, и друзья!
- Что-то я таких не знаю. - пожал Илья плечами.
- Нечего дверь было открывать, - сказал Сергей, сев за стол. - Сколько раз тебе говорил.
- Да ты не врубаешься, что ли?! Я же дверь твою спасла. Если бы я ему не открыла, он бы сломал твою дверь к чертовой матери. Знаешь, силищи какой?! И глаза пустые. Транс - одно слово. Басурманчик у меня от страха чуть не помер.
Басурман стоял рядом, всем своим перепуганным видом подтверждая рассказ Карины.
- Еще один такой, ешки-матрешки, стресс - и в ящик, - Карина положила ладонь на массивную левую грудь. - Я ведь даже обед не приготовила.
Вечером, когда Карина с Басурманом немного поуспокоились, Сергей позвонил своей тетушке, у которой обнаружился адрес адвоката, и попросил вспомнить, где живет друг отца. Тетя Люся не вспомнила. Потом позвонила через два часа и сказала, что живет он в Красном Селе, на Таллинском шоссе, что зовут его Марк Анатольевич, что у него свой дом и огород. А через час позвонила снова и сказала, что дом его - не доезжая Красного Села по правую сторону шоссе.
- Завтра поедем искать Марка Анатольевича, - вечером сказал Сергей. - Может быть, он что-нибудь знает.
- А Марина? - спросил Илья.
- Успеется. Она от нас никуда не денется, что характерно.
Глава 4
ЭТА ЖЕНЩИНА ПОГУБИЛА ЕЮ!
Утром, когда Сергей сказал Карине о том, что они уезжают с Ильей по делам, Карина опечалилась - по ней это было заметно сразу: она перестала разговаривать и весь завтрак просидела хмурая. И только уже в конце завтрака, убирая посуду, бросила, как бы ни к кому не обращаясь:
- А этот трансформер опять припрется, чего с ним делать-то?
- Лучше двери никому не открывайте, - посоветовал Сергей.
Карина в ответ только хмыкнула.
- Нам предстоит, что характерно, большая работа, - сказал Сергей, выруливая из двора. - У меня предчувствие, что мы сегодня узнаем что-то важное.
Район, в котором нужно было разыскивать товарища отца Сергея, протянулся на четыре километра в виде разнокалиберных деревянных домиков с крохотными шестисоточными участками по обе стороны шоссе.
Для начала они проехали до самого Красного Села, обозревая объем работ, и это угнетало: за день обойти все домики представлялось маловероятным. Тем более, что было известно только имя и отчество нужного им человека.
У первого дома в огороде копалась скрюченная старуха. Она много раз переспросила, кто им требуется, после чего надолго задумалась. Но вразумительного ответа от нее так и не дождались. В следующем доме мужчина пилил дрова, но в разговоре с ним тоже зря потеряли время… Потом деревянные домики слились в единое целое представление, и их уже трудно было запомнить и различить. Встречались в них чаще других одинокие старухи и престарелые мужчины. У всех друзья спрашивали только одно: "Не здесь ли живет Марк Анатольевич?"
В бесплодных поисках прошло четыре часа. Изрядно устав и потеряв всякую надежду отыскать нужного человека, Сергей уже с какой-то безнадежностью смотрел на унылое однообразие домиков и их жителей.
- Эй, бабуля, - остановил он печально бредущую старуху.
Но бабка, не остановившись, прошла мимо - то ли не услышав, то ли не обратив внимания на мужика.
Возле стареньких "жигулей" на другой стороне шоссе возился пузатый мужчина в свитере лет сорока пяти. У него были черные сросшиеся над переносицей брови. Потому как больше живых людей в поле их зрения не было, Сергей с Ильей не поленились и перешли на другую сторону.
- Извините, пожалуйста, вы не знаете, где живет Марк Анатольевич? А то адрес, знаете ли, потеряли…
Бровастый пузан перестал протирать машину и, подняв глаза, посмотрел на Илью с Сергеем. У него были жесткие, неприятные глаза.
- А вам он зачем? - неожиданно спросил он.
- Нужен, - ответил Сергей не очень-то довольным тоном. Он терпеть не мог, когда совали нос в его дела.
Мужик молчал, глядя на них сумрачно.
- Не знаете, так бы и сказали, - бросил Сергей и повернулся, чтобы уходить.
- Вон в этом доме он живет, - глухо сказал пузан и закашлялся. - А вон сынок его воду домой тащит.
Слово "сынок" у него вышло как-то издевательски, вероятно он не любил детей.
И они, перейдя шоссе, подошли к двухэтажному домишке, выкрашенному темно-синей краской.
Мальчик лет восьми нес в дом два ведра с водой.
- Эй, мальчик! - окликнул его из-за забора Сергей. - Эй!
- Чего? - отозвался тот, бросив мимолетный взгляд в сторону калитки, за которой остановились Сергей с Ильей, и поставил ведра на дорожку.
- Марк Анатольевич здесь живет?
Не ответив, мальчик поднял ведра и пошел к дому.
- Эй, пацан! - снова окликнул Сергей удаляющегося подростка.
Но мальчик, больше не обращая никакого внимания, исчез за дверью дома.
- Ну-ка пойдем, - сказал Сергей.
Они прошли в калитку и по выложенной плиткой дорожке между высокими растущими вдоль нее деревьями подошли к дверям веранды и, постучав, но не дождавшись ответа, вошли.
На веранде никого не было. Посредине стоял круглый покрытый клеенкой стол, три табуретки, в углу оттоманка. Сергей и Илья подошли к двери, ведущей в дом. Дверь была приотворена, из-за нее слышались голоса.
- …Нет, я выйду!.. - мужской со скандальными нотками голос.
- Не нужно. Я боюсь!.. Мы боимся за тебя, - тоненький, вероятно, принадлежащий мальчику.
- Я пойду!
- Нет! Я запрещаю. Мы запрещаем! Мы не пустим тебя. Без тебя мы пропадем…
Сергей деликатно покашлял. Разговор за дверью мгновенно смолк.
Дверь медленно, со скрипом приоткрылась, образовав щель, и в эту щель высунулась голова мужчины с длинными волосами и большим носом, кончик которого был уныло приопущен. Было в этом лице что-то с виду парадоксальное, смешное, но по сути грустное. Голова с любопытством оглядывала гостей, но вдруг дернулась, выражение глаз переменилось на испуганное. Голова снова дернулась. Было такое впечатление, что между этим человеком и еще кем-то, находящимся за дверью, происходит борьба. Внезапно голова исчезла с глаз, должно быть, пересилив, его все-таки втащили обратно в комнату. Дверь захлопнулась.
Сергей, уже было открывший рот, так и не успел ничего спросить.
- Ну вот, я же говорил, что это ко мне, - донесся из-за двери тот самый мужской голос со скандальными нотками.
- Нет, я не пущу тебя. Мы боимся за тебя, - тот же тоненький голосок.
Где-то, казалось, Илья уже слышал эти голоса. Но где?!
- Эй, уважаемые, Марк Анатольевич здесь живет?
Сергею надоело слушать пререкания хозяев дома. Разговор тут же смолк. За дверью воцарилась тишина.
- Вы кто такие? - донесся из-за двери тонкий голосок.
- Как только Марк Анатольевич появится, я ему сразу скажу, что характерно.
За дверью опять заспорили только уже шепотом, и разобрать было абсолютно невозможно ни слова. После некоторых пререканий дверь наконец открылась, и на веранду медленно и осторожно вышел тот самый выглядывавший в щель носатый мужчина.
- Я и есть Марк Анатольевич, - сказал он и, оглядев друзей, как-то обреченно уселся на табуретку возле стола.
Жестом он предложил друзьям сесть на оттоманку. Лицо этого человека сразу расположило к себе Илью: было в нем что-то привлекательное, смешное и в то же время грустное. Сразу было видно, что это добряк и за доброту свою страдает, от этого глаза его всегда печальные.
- Я, Марк Анатольевич, сын вашего старого друга Василия Александровича Родионова.
- Ах, вот оно, вот оно что! - воскликнул обрадованный Марк Анатольевич, - его грустные глаза прослезились.
Он поднялся на ноги. Судя по его виду, встреча с сыном своего старого друга растрогала его.
- Да как же ты меня нашел?! - обнимая поднявшегося ему навстречу Сергея, спросил он.
- Случайно.
Сергей вкратце рассказал, что у его тетушки нашелся приблизительный адрес и что у них на поиски ушло полдня.
Марк Анатольевич поставил на плиту чайник и, пока тот подогревался, слушал рассказ Сергея о поддельном завещании, об исчезнувшем адвокате, о дочери женщины, с которой встречался его отец… Марк Анатольевич слушал, изредка только изумляясь рассказам Сергея.
- Это какой-то детектив получается, - сказал он, позабыв о стоящем на плите чайнике.
- Теперь вы понимаете, почему я хотел поговорить с вами? - сказал Сергей.
- Да, дружок. Конечно, конечно, понимаю.
Он встал, снял чайник с плиты, заварил чай.
- Я рад был бы тебе что-нибудь рассказать. Но поверь. Ничего мне не известно.
- Но ведь вы были дружны с отцом.
- Да, дружен, - почему-то испугался Марк Анатольевич, словно его могут заподозрить в лицемерии. - Конечно, дружен. Твой отец мне говорил, что он хотел бы умереть в Китае. Но мне решительно неизвестно, уехал он туда или нет. Так что вот, дружочек. И потом в последнее время мы были не очень близки - он обиделся на меня… Впрочем, это уже не имеет значения. Эта ужасная женщина, с которой он имел близкие отношения. Ты знаешь, это ведь действительно была ужасная женщина… И если все так, как ты говоришь, если все так! То это она погубила Василия…
За дверью в том помещении, откуда так странно появился Марк Анатольевич, что-то звякнуло. Было такое чувство, что кто-то стоит тихонько за дверью и, приложив ухо к щели, слушает… Наверное, тот противный, злой мальчишка. Звякнуло снова, вслед за тем раздался тяжелый стук, словно что-то большое обрушилось на пол. Марк Анатольевич прислушался, виновато улыбнулся и, извинившись, вышел в соседнюю комнату. Некоторое время через дверь доносились перешептывания, но слов было не разобрать. Несколько минут спустя Марк Анатольевич вернулся. Судя по лицу, он был чем-то расстроен. Но быстро взял себя в руки.
- Так что вот, дружочек, ничего я тебе нового сказать не могу.
Он разлил по чашкам чай.
- Жаль. Я надеялся все-таки узнать у вас хотя бы адрес женщины, с которой встречался отец.
- Даже этого сказать не могу. Единственное, что я могу утверждать наверняка, это то, что она была как бы не в себе слегка… Но самое главное - у отца твоего было слабое сердце. Возможно, ты даже об этом не знаешь, но это, дружочек, так. Он скрывал от всех этот свой недуг.
- Странно. Я всегда был уверен, что у отца прекрасное здоровье, - Сергей задумчиво покачал головой.
- Да, дружочек, больное сердце. Это он скрывал от всех.
Марк Анатольевич поил друзей чаем с малиновым вареньем. Но за весь последующий разговор Сергей не узнал ничего нового.
Марк Анатольевич проводил друзей до калитки, на прощание обнял Сергея, протянул руку Илье.
- Если ты что-нибудь узнаешь, обещай, что обязательно сообщишь мне! Ведь тебе известно, как я любил твоего отца. - Марк Анатольевич еще долго стоял на дороге, глядя вслед удаляющейся машине.
- Какой добрый человек, - сказал Илья, когда они отъехали от дома Марка Анатольевича.
- Да, удивительный добряк с виду, по-моему, только его дети над ним издеваются, что характерно. Таким всегда не везет. Но, честно говоря, я ожидал от него узнать хоть какую-нибудь подробность последних дней жизни отца… Теперь у нас остается последняя надежда: вытрясти хоть что-нибудь из этой девицы.
- Вытрясем, - уверенно сказал Илья.
Было уже семь часов вечера, когда друзья доехали до гаража.
- Теперь давай другую тактику изберем, - сказал Сергей. - Через гараж проникнем и прижмем кочегара к теплому боку котла. Пусть попробует что-нибудь скрыть.
Оставив машину во дворе, они прошли в гараж, а оттуда уже по знакомому пути спустились под пол. На Илью тут же нахлынули приятные воспоминания. Он вспомнил, что перед уходом не позвонил Жанне, и расстроился.
- Ну, полезем, что ли? - Сергей заглянул за шкаф. - Слушай-ка, я ведь здесь пистолет Чукчин спрятал, - вспомнил он.
Сергей присел на корточки и, засунув руку в щель между шкафом и лазом, стал во тьме шарить там рукой. Илья стоял рядом.
- А-а… вот он! - Сергей извлек сверток и, размотав тряпку, с любовью посмотрел на пистолет. - Красавец. Давай-ка я его перепрячу подальше от этого места.
Он снова замотал пистолет в тряпку и прошел в дальний угол, где был душ, там, отодвинув какой-то ящик, сунул пистолет в щель.
- Запомни, что характерно, может пригодиться, - улыбнулся он Илье и вдруг насторожился, поднял кверху палец. - Будто шебаршение какое-то. Слышал? - проговорил он шепотом.
- Может, крыса? - предположил Илья, ему сделалось не по себе, на память пришли, конечно же, не маленькие безобидные грызуны, а огромные крысищи, которых он видел под кладбищем. Шорох повторился. Сергей сделал Илье знак не двигаться, сам же, произведя несколько бесшумных шагов, неслышно выключил свет.