- Потом не говори, что я тебя не предупреждал, - сказал я сварливо, спускаясь и протягивая ей фонарик, а потом сложил руки как стремя. - Хватайся одной рукой за край люка и положи фонарь внутрь, а потом я подниму тебя.
- Мой герой, - сказала Мидж, ставя ногу в мои руки.
Я выпрямился, она легко поднялась и почти тут же включила фонарик и просунула его в люк. Мидж села на край, как я раньше, болтая ногами в воздухе.
Я вскарабкался за ней, используя стул. Теперь, когда был не один, я старался воспринимать это спокойнее. Она быстро отодвинулась, чтобы дать мне место.
Оказавшись внутри, я прошептал:
- Видишь? Что я говорил!
От знакомого запаха я снова сморщил нос.
Мидж обшарила фонариком чердак, и я внутренне содрогнулся, увидев черные висящие силуэты.
- Ой, Майк, их не так уж много, - пренебрежительно проговорила она.
Я заморгал, следя за блуждающим лучом. Их в самом деле казалось не так много, как раньше.
- Я, м-м-м... Я уверен, их было больше.
- Наверное, ты так испугался, что тебе померещилось. И все равно здесь их по меньшей мере тридцать или сорок.
- Но прошлый раз они все сбились в кучу. Наверное, многие улетели.
- При дневном свете? Нет, наверное, были тени от фонаря, и мышей казалось больше. - Мидж похлопала меня по плечу. - У страха глаза велики. - Она направила луч фонарика себе под подбородок, так что он отбросил устрашающие тени на оскаленное лицо.
- Как смешно, ах, как смешно! Ну-ка, дай мне фонарик.
Я выхватил у нее фонарь и прополз по чердаку дальше, держась за стропила, - не хотелось, чтобы колени продавили потолок. Я посветил лучом в дальние углы, и хотя не смог заглянуть за водяной бак, вроде бы нигде никто не прятался. Ко мне присоединилась Мидж, она не ползла, а шла, и от этого я почувствовал себя еще глупее.
Я встал, для равновесия схватившись за балку, стараясь не дотронуться до спящей летучей мышц. Я думал, что Мидж насмешливо улыбнется мне, но она была поглощена рассматриванием висящего рядом существа.
Протянув руку, Мидж дотронулась до сложенного крыла.
- Эй, - прошипел я, - что ты делаешь?
- Посвети-ка сюда, Майк. Мне хочется рассмотреть этого малыша.
- Это может быть опасно. Боже, вдруг у него бешенство!
- Не будь таким занудой. В этой деревне нет бешенства Помнишь, что я говорила о хомячках с крыльями? Вот так и воспринимай их. Ну-ка, посвети поближе!
"Безрассудный ребенок!" - подумал я сердито, но, осторожно держась за балку, подошел и сделал как сказано.
- Если тебя укусят, пеняй на себя, - сварливо заметил я.
Летучая мышь дернулась и попыталась вырвать вытянутое крыло, но Мидж держала крепко. Отвратительная пасть зверька раздраженно открылась, обнажив мелкие хищные зубки, хотя сам он, казалось, не проснулся. И тем не менее я держался подальше, и мне пришлось вытянуть руку, чтобы обеспечить Мидж светом, как она хотела.
- Видишь пальцы? - Хорошо, что она хоть говорила приглушенно. - Видишь, какие длинные три крайних? Крыло - это просто кожа между ними. Смотри, оно идет до ног и хвоста.
- Как интересно! А может быть, пусть она себе спит?
- А посмотри на мохнатое тельце. Какой хорошенький малыш!
- Хорошенький! Страшен, как смертный грех!
Я тут же пожалел, что повысил голос, потому что тонкие перепонки над крошечными глазами мыши на секунду распахнулись.
- Он обиделся, - заметила Мидж.
- Ему придется с этим примириться. Посмотри на этот ужасный приплюснутый нос и остроконечные уши! - Я в отвращении фыркнул.
- То, что вокруг носа, - это его радар.
- Но косметически это его не оправдывает. Может быть, мы спустимся, Мидж? Возможно, нам придется соседствовать с этим висячим черносливом, но брататься с ним нет необходимости.
Мидж дала крылу обратно сложиться и прижалась к моему бедру.
- Не знала, что у тебя аллергия на них.
- Честно сказать, я и сам не знал. Но у меня к ним странное чувство - ничего не могу поделать.
- Но хотя бы теперь ты знаешь, что их не так много, как тебе сначала показалось.
- Я мог бы поклясться... Ну да неважно, от потрясения их могло показаться вдвое больше.
- Или втрое. Давай спустимся туда, где воздух посвежее.
Мы ухватились за балку, и, встав на края люка, я помог Мидж спуститься на стул. Бросив последний взгляд вокруг, я передал ей фонарик и протиснулся сам, а потом, балансируя на стуле, закрыл за собой крышку, на этот раз без особого шума.
Я соскочил на пол и стряхнул пыль с ладоней, радуясь, что выбрался из мрака. Мидж тем временем подошла к одному из окошек и попыталась его открыть.
- Я подумала, что тут неплохо бы проветрить, - сказала она через плечо, - но это окно заколочено.
Я подошел к ней.
- Может быть, закрашено снаружи. Строители не должны были закрывать окна, пока краска не просохнет. Дай-ка мне.
Но прежде, чем я успел хорошенько толкнуть створку окна, Мидж удержала меня.
- А что, летучие мыши действительно тебя беспокоят, Майк? Знаешь, мы всегда можем последовать совету Хьюба и избавиться от них, так что никто не узнает.
Я спокойно посмотрел на нее.
- Тебе-то самой это не нравится, правда?
- Мне не нравится, что для тебя они портят Грэмери. Для меня важнее всего, чтобы ты был счастлив здесь, так что, если выбирать между тобой и мышами, лучше останься ты.
Мы прижались друг к другу лбами.
- Наверное, ты права, - сказал я. - От них никакого вреда. - Я повернулся спиной к окну. - Но каждую ночь слышать их оргии и как они вылетают на улицу - хлопанье этих сморщенных крыльев сведет меня с ума.
Я стукнул ладонью по оконной раме, потом еще раз и закусил губу, ушибив руку. С третьей попытки окно на дюйм приоткрылось, и после этого не составило труда открыть его пошире. Со второй половиной пришлось так же помучиться, но с третьей попытки открылась и она. Распахнув окно пошире и защелкнув, чтобы оно не закрылось, я взглянул на лес напротив и глубоко вдохнул нагретый солнцем воздух. Но прежде, чем выдохнуть, я задержал дыхание.
Не человек ли стоит в тени за первым рядом деревьев? Опять кто-то следит за нами?
- Мидж, - сказал я сдавленным голосом, потому что так и не выдохнул. - Мидж, там кто-то наблюдает за домом.
Я не смотрел на нее, но знал, что и она вглядывается в лес.
- Где, Майк? Я никого не вижу.
На мгновение я оторвал глаза от неподвижной фигуры и, положив руку на плечи Мидж, придвинул ее к себе.
- Вон там, - прошептал я, хотя в этом не было необходимости, и указал рукой. - Сразу за деревьями. Темная фигура, смотрит прямо на коттедж.
Но когда я снова посмотрел туда, человек исчез.
- Все равно ничего не вижу, Майк, - сказала Мидж, и я безмолвно повернулся к ней, а потом быстро оглянулся на деревья. Определенно там никого не было.
Я начал задумываться: может быть, деревенский воздух здесь настолько свеж, что вызывает галлюцинации?
Жизнь продолжается
Следующие две недели пронеслись в сплошных заботах, освободив меня от новых "галлюцинаций". Мы проводили дни (а часто и ночи), сдирая старые обои и заменяя их новыми, крася стены и балки, за что не захотели платить строителям. Один-два вечера выдались прохладными, и вскоре мы обнаружили змеящиеся отовсюду сквозняки, они прокрадывались в дом, вызывая у нас озноб. Я постарался выявить их источники и заткнуть щели. Мы мыли, скребли, натирали и начищали. Я починил колокольчик у входа, чтобы он звенел, а не гремел.
Мы прочистили дымоходы, предвкушая, как уютно будет сидеть зимой у камина, и вычистили выгребную яму (когда ассенизаторы выкачивали ее содержимое, вонь стояла страшная, и нас предупредили, чтобы во время этой процедуры мы плотно закрыли окна и двери). Приходил водопроводчик, подключил посудомоечную машину и сделал так, чтобы вода текла горячая, а не чуть теплая (для этого потребовалась новая, более мощная, нагревательная спираль в стенном водогрее, что пробило значительную брешь в нашем бюджете). Благодаря баку, что О'Мэлли установил на чердаке, вода теперь текла чистая, и даже прием теле- и радиосигналов как-то самсобой через неделю наладился. Телевизионное изображение оставалось не блестящим, но ведь мы же все-таки находились в удалении от телевышки.
Я обставил свою музыкальную студию, по-прежнему мечтая о дорогом оборудовании, которое смогу приобрести в будущем (и надеялся, что не в столь отдаленном), а Мидж устроила свою независимую художественную студию под одним из широких окон в круглой комнате. Мне казалось, что ей не терпится снова взяться за кисть - я имею в виду не малярную, конечно, - так же как мне не терпелось взяться за серьезную музыку. Как ни занят я был физическим трудом, в моей голове проплывали замыслы песен, баллад и мерцала полномасштабная рок-композиция. Все замыслы представлялись заманчивыми, но в голове они всегда потрясающие, и меня интересовало, будут ли они так хороши на бумаге и зазвучат ли так же сногсшибательно в записи. Несмотря на творческий зуд, мы не поддавались соблазну и продолжали заниматься первоочередными насущными делами по подготовке к комфортабельной и продуктивной жизни в Грэмери.
Мы потрудились и в саду - правда, должен сказать, не столько я, сколько Мидж, особенно что касается цветочных клумб, - но странно: казалось, все расцветает само по себе. Даже кролики - а вокруг все было изрыто их норами - проявили чуткость и оставили наши цветы в покое. Мы пропололи клумбы, но с удивлением обнаружили, что многие сорняки исчезли по собственному желанию, очевидно устрашенные буйным ростом цветов и сдавшиеся без борьбы (я был достаточно наивен в садоводстве, чтобы поверить в это, а Мидж, больше понимавшая в этом деле, никак не прокомментировала). В деревенской лавке я купил газонокосилку, чтобы подстригать траву вдоль забора и позади коттеджа, и наслаждался работой на солнце, раздевшись до пояса и загорая. Я починил штакетник, заменил сломанные рейки, другие прибил должным образом и щедро закрасил подгнившие места толстым слоем белой краски.
Мы совершили несколько набегов на Бэнбери, купили кое-что из подержанной мебели и пару причудливых безделушек.
Румбо стал нашим постоянным гостем, и я часто спрашивал его, почему бы ему не поселиться у нас насовсем. Он был большой любитель поболтать, и, хотя порой мы чувствовали, что он нас понимает, нам его зубастое верещание мало что могло разъяснить. Однако мы догадались, что в лесу живет миссис Румбо, а может быть, и маленькие Румбо - семья, куда сам он с радостью возвращается после дневных похождений. Он любил играть, этот Румбо, гоняясь за теннисным шариком, вскакивая нам на плечи, когда мы меньше всего ожидали этого, неистово изгрызая в клочки книги и журналы, и мы гонялись за ним по всему дому, участвуя в каком-то странном для закрытых помещений виде спорта. В этой белке было что-то от собаки, что-то вроде примитивной сообразительности, смешанной с намеками на хитрость, которая нас одновременно забавляла и приводила в отчаяние. Румбо был хорошей компанией.
Часто звонили друзья и наши деловые партнеры, последние - с заманчивыми предложениями работы но мы от всех отказывались, решив выдержать и провести целый месяц без профессиональных обязательств и поручений. Сначала на линии что-то трещало, словно провода заржавели от длительного неупотребления, но чем больше нам звонили, тем голоса слышались яснее.
Вернулся наш друг дрозд-деряба с якобы сломанным крылом (перышек в той части по-прежнему не хватало, и мы не сомневались, что это тот самый), и он тоже без всякого стеснения залетал на кухню и усаживался на стол или спинку стула Вскоре и другие стали следовать его примеру, их настороженность превратилась не более чем в осторожность, а в конце концов перешла в доверие. Но белки и птицы были не единственными посетителями: нас навещали мыши, пчелы, приходила лиса, а однажды даже заглянул горностай. Пришлось привыкнуть к паукам и улиткам в коттедже, мы осторожно выносили их на газете и клали на клумбу.
Трое наших друзей из серого дома сдержали обещание и время от времени заезжали, обычно с каким-нибудь маленьким подарком - лакомством, бутылкой домашнего вина, необычным украшением; ничего особенного, просто знаки расположения. Мы всегда были слишком заняты, чтобы долго с ними болтать, а они никогда не навязывались. Они держались мило и с радостью сообщали все известное им об окрестных местах, помогали в определенных мелочах деревенской жизни. Вполне приличные люди.
Через несколько ночей шум с чердака перестал меня беспокоить, и, надо признаться, было приятно сидеть в сумерках на лавочке у дома и смотреть, как летучие мыши вылетают из-под крыши, направляясь к лесу, и чем больше мы смотрели, тем менее жуткой мне казалась их внешность. Как нас и предупреждали, они не наносили никакого вреда, эти необщительные (слава Богу!) существа держались особняком.
Мы целиком погрузились в работу, решив не расслабляться, пока не сделаем достаточно, чтобы жизнь протекала легче. Было лишь несколько пасмурных дней, в остальные сияло солнце, а чистый воздух бодрил утром и томно расслаблял вечером.
Жизнь продолжалась. И продолжалась неплохо.
Инцидент
Я поехал в деревню купить в лавке гвозди, особую смазку для газонокосилки, вилки для электрических розеток и еще белой краски - в общем, всякой всячины - и закатил свой "пассат" на маленькую, но удобную стоянку за главной улицей. Некоторые лица были мне знакомы, поскольку в последние пару недель я часто наезжал в Кентрип, и двое местных жителей даже кивнули мне, когда я направился к магазину. Наверное, как это водится в небольших сообществах, слух о том, что мы с Мидж обосновались в Грэмери, быстро разошелся по деревне; я определенно привык к случайным странным взглядам, и было даже приятно, что тебя узнают.
Стояло утро, и в магазине было не очень оживленно. Взяв из стопки у входа железную корзину, я прошел мимо стеллажей, по пути выбирая, что мне нужно, и, естественно, прихватывая то, что, мне казалось, может когда-нибудь пригодиться (удивительно, как редко это пригождается).
Я рассматривал разные "суперклеи" в пластиковых тюбиках, что свисали с металлических зубьев, как куколки насекомых, и размышлял, не вылезет ли из куколки бабочка, чтобы тут же улететь, когда мои дневные грезы прервал чей-то грубый голос.
За стеллажом, не видная мне, находилась касса, и я обернулся удивленный, но тем не менее готовый оплатить свои покупки. Грубый голос принадлежал хозяину лавки, дородному детине по имени Хоггс, которого я всегда считал очень добродушным (из-за своей не слишком амбициозной деятельности в духе "сделай сам" я стал постоянным посетителем), и потому меня удивило злобное выражение на его лице.
По ту сторону кассы спиной ко мне стояла девушка, на ней была свободная блузка, заправленная в длинную узорчатую юбку, волосы заплетены в косы. Ремешки ее сандалий обвивали лодыжки и поднимались почти до подола юбки. Хозяин сердито рылся в железной корзине, поставленной девушкой перед ним, набирая цену каждой покупки на кассовом аппарате. Сама девушка держала в руках две упаковки - я не смог разобрать, что это было. Наверное, она спросила у хозяина, что лучше взять для какой-то работы, а тот ответил что-то вроде "Сама разберешься!", и меня это слегка потрясло, так как раньше я знал его неизменное добродушие.
К чести девушки, она просто протянула ему одну из банок, а другую вернула на полку рядом.
Хоггс поймал мой взгляд и быстро возвел глаза к небу, показывая свое раздражение. Когда девушка повернулась, я заметил, что она бледна, почти болезненно бледна, и отсутствие всякого выражения на ее лице то ли искусно скрывает печаль, то ли отражает истинное отсутствие эмоций. Она залезла в холщовую сумку и вынула оттуда кошелек, а хозяин тем временем вытащил из ее железной корзины оставшиеся покупки и с очевидным раздражением швырнул на прилавок.
Мне стало жаль девушку, когда он чуть ли не прокричал ей сумму, а она робко протянула деньги. Покупки перекочевали в пластиковый мешок, и девушка поспешила к выходу, даже не взглянув на меня.
Водрузив свою железную корзину на деревянный прилавок, я посмотрел на хозяина с некоторым трепетом.
- Доброе утро, мистер Стрингер, - поздоровался он, и мне полегчало от его дружелюбного тона.
Я мотнул головой в сторону закрывшейся двери:
- Проблемы с оплатой?
- А? О нет, ничего подобного, - заверил он меня, и в его голосе как будто бы послышались нотки раздражения. - Просто она из той шайки, вот и все.
- Да ну? Что еще за шайка?
Хоггс перестал выкладывать покупки из моей корзины и удивленно взглянул на меня. У него было широкое лицо с розоватым румянцем, словно он не успел толком загореть.
- Вы что, еще не слышали о них? - Он покачал головой и ткнул пальцем в кнопку на устаревшем кассовом аппарате. - Она из Храма, одна из этих... - Снова щелчок аппарата. - Из синерджистов. - Хоггс снова посмотрел на меня. - Дурацкое название.
Я кивнул, изображая согласие.
- И что это значит?
- Что значит? Значит, что это шайка психов, вот что значит. - Он заговорщицки наклонился. - Мы их не любим, мистер Стрингер, не любим таких. Они несут сюда свои странные идеи. А нам этого не надо.
- Они принадлежат к какой-то религиозной секте? - Я уже начал догадываться: девушка очень подходила к компании Хьюба, Джилли и Нейла.
- Что-то вроде этого, хотя толком не знаю. Мы просто не хотим, чтобы они безобразничали у нас в деревне, выпрашивали деньги.
- Они попрошайничают?
- Ну, почти что. Продают барахло, знаете, которое никто не хочет покупать. Плетут корзины, циновки и прочее. Потом пытаются охмурить наших подростков, накачивают их наркотиками в так называемом Храме. Скажу вам по-дружески, что-то в этой компании не так.
- И все они живут в особняке, что я видел у леса?
- Раньше его называли Крафтон-холл, но больше так не называют. Теперь они превратили его во что-то вроде церкви, теперь это их поганый синерджистский Храм.
Я полез за бумажником.
- Наверное, они довольно безобидны.
От того взгляда, которым хозяин наградил меня, я почувствовал себя величайшим в мире идиотом. Хоггс сказал мне, сколько я должен, взял деньги и отвернулся.
- Я подыщу вам коробку для всего этого, - проговорил он, отойдя к концу прилавка и шаря под ним.
Упаковав свои покупки, я по-дружески попрощался и вышел из лавки, держа картонную коробку под мышкой.