Может, патроны были старыми? Пуля врезалась в череп, но не вошла в него, вызвав в мозгу повреждений не больше, чем у меня мое кровоизлияние?
Газеты сообщили, что она умерла. Я сама видела ее имя в списке жертв.
Впрочем, ведь там присутствовало и мое имя.
Рядом с постелью загудел один из медицинских мониторов, оповещая о критическом состоянии. Усилием воли я умерила одышку и сердцебиение. Гудки прекратились.
Выражение лица Джастина за эти несколько секунд не изменилось и в трепещущем пламени свечи по-прежнему напоминало лик бесенка. Он уселся и, подняв ноги, скрестил их на сиденье кожаного кресла, которое так любил мой папа.
– Расскажи мне о Вилли, – попросила я через Джастина.
– Он жив, – ответила девица.
– Этого не может быть. Его самолет разбился, и все пассажиры погибли.
– Все, за исключением Вилли и двух его приспешников, – усмехнулась негритянка. – Они покинули самолет до того, как он взлетел.
– Что же ты обрушилась на меня, если знала, что твой замысел с Вилли провалился? – вырвалось у меня.
– Самолет уничтожала не я, – призналась она после паузы.
У меня началась бешеная тахикардия, так что осциллограф начал выдавать зеленые вспышки, заливая комнату пульсирующим ярким светом.
– А кто же это сделал?
– Другие, – равнодушным тоном отозвалась она.
– Кто эти другие? Девица глубоко вздохнула.
– Есть группа лиц, обладающих нашей силой. Тайная группировка...
– Нашей силой? – перебила ее я. – Ты имеешь в виду Способность?
– Да.
– Глупости. Мы никогда не встречали кого-либо, даже с намеком на Способность. – Я заставила Калли поднять руки в темноте. Ее худенькая прямая шейка торчала из ворота темного свитера. Калли мог переломить ее запросто, как сухую веточку.
– А эти обладают ею, – уверенно произнесла цветная девица. – Они пытались убить Вилли. Они пытались убить тебя. Неужели ты не задумалась, кто это был в Джермантауне? Стрельба? Свалившийся в реку вертолет ?
"Откуда Нина может знать об этом? Откуда вообще кто-либо может знать об этом?"
– Ты вполне могла быть одной из них, – уклончиво ответила я.
Девица невозмутимо кивнула.
– Да, но в таком случае разве я стала бы предупреждать тебя? Я попыталась сделать это в Джермантауне, но ты не захотела слушать.
Я попробовала вспомнить. Предупреждала ли негритянка меня о чем-нибудь? Шепотки тогда уже звучали очень громко, и сосредоточиться было трудно.
– Ты и шериф приходили, чтобы убить меня, – возразила я.
– Нет, – голова девицы медленно шевельнулась, как у заржавевшей марионетки. Нинина компаньонка Баррет Крамер двигалась именно так. – Шерифа прислал Вилли. Он тоже хотел предупредить тебя.
– А кто эти другие? – осведомилась я.
– Известные люди, – ответила она. – Очень могущественные. Барент, Кеплер, Саттер, Хэрод...
– Мне эти имена ничего не говорят, – сказала я и вдруг поймала себя на том, что визжу голосом шестилетнего Джастина. – Ты лжешь! Ты не Нина! Ты умерла! Откуда ты знаешь про этих людей?
Девица помедлила, словно прикидывая, говорить или нет.
– Я познакомилась кое с кем из них в Нью-Йорке, – наконец ответила она. – И они уговорили меня сделать то, что я сделала.
Наступила такая мертвая и продолжительная тишина, что через все свои восемь источников я могла слышать, как на карнизе эркера воркуют голуби. Мисс Сьюэлл бесшумно удалилась на кухню и теперь стояла в тени дверного проема, держа тесак в складках бежевой юбки. Калли переступил с ноги на ногу, и я ощутила отголосок обостренной готовности Винсента в его кровожадном нетерпении.
– Они убедили тебя уничтожить меня, – сказала я, – и пообещали расправиться с Вилли, пока ты занимаешься мною.
– Да, – ответила она.
– Но им так же ничего не удалось, как и тебе.
– Да.
– Зачем ты рассказываешь мне это, Нина? – поинтересовалась я. – Ведь этим ты только вызываешь еще большую ненависть к себе.
– Они обманули меня, – хрипло прошептала девица. – Когда ты явилась, они бросили меня. И я хочу покончить с ними.
Я заставила Джастина чуть склониться вперед.
– Поговори со мной, Нина, – попросила я тихо. – Расскажи мне о нашей юности. Она покачала головой.
– На это нет времени, Мелани. Я улыбнулась, чувствуя, как слюна увлажнила детские зубы Джастина.
– Где мы познакомились, Нина? На чьем балу мы впервые сравнили свои карточки с ангажементами? Негритянка слегка задрожала и поднесла ко лбу руку.
– Моя память, Мелани.., после ранения.., образовались провалы.
– По-моему, несколько секунд назад они тебя не тревожили, – ехидно заметила я. – Кто ездил с нами на пикники на остров Дэниел, Нина, милая? Неужели ты не помнишь его? Наших ухажеров в то далекое-далекое лето?
Девица качнулась, не отводя руки от виска.
– Мелани, прошу тебя, я вспоминаю, а потом забываю.., боль...
К ней сзади подошла мисс Сьюэлл. Ее сестринские туфли на резиновых подошвах не издавали ни малейшего шума.
– Кого мы выбрали первым для нашей Игры в то лето в Бад Ишле? – осведомилась я лишь для того, чтобы дать возможность мисс Сьюэлл сделать два последних бесшумных шага. Я знала, что цветная самозванка не сможет ответить на эти вопросы. Посмотрим, сможет ли она изображать Нину, когда голова ее скатится на пол. Может, Джастину будет интересно поиграть с таким "футбольным мячом" ?
– Первой была танцовщица из Берлина, – вдруг сказала негритянка, – по фамилии Майер, кажется. Подробностей я не помню, но мы, как всегда, обратили на нее внимание, когда сидели в кафе "Зайнер".
– Что? – ошарашенно воскликнула я.
– А на следующий день.., нет, это было через два дня, в среду.., такой смешной мороженщик. Мы оставили его труп в морозильной камере.., висеть на железном крюке... Мелани, мне больно. Я то вспоминаю, то забываю! – девица начала плакать.
Джастин сполз с кресла, обошел чайный столик и похлопал ее по плечу.
– Нина, – прошептала я. – Прости меня. Прости меня.
Мисс Сьюэлл приготовила чай и подала его в моем лучшем веджвудском фарфоре. Калли принес свечи. Доктор Хартман и сестра Олдсмит поднялись наверх проведать меня, в то время как Говард, Нэнси и остальные устраивались в гостиной. Негр остался стоять у парадной двери.
– А где же Вилли? – спросила я через Джастина. – Как он?
– С ним все в порядке, – ответила Нина, – но я не знаю точно, где он. Ему, бедняге, приходится скрываться.
– От этих людей, которых ты упомянула?
– Да.
– Почему они желают нам зла, Нина, милая?
– Они боятся нас, Мелани.
– Почему? Мы же не сделали им ничего дурного.
– Они боятся этой нашей.., нашей Способности. И еще того, что могут быть разоблачены из-за.., эксцессов Вилли.
Маленький Джастин кивнул.
– Вилли тоже знал о них?
– Думаю, да, – ответила Нина. – Сначала он хотел вступить в их.., в их клуб. Теперь он просто хочет остаться в живых.
– Клуб? – переспросила я.
– У них есть что-то вроде тайной организации, – пояснила Нина. – Место, где они встречаются каждый год и охотятся на заранее выбранных жертв...
– Я понимаю, почему Вилли хотел присоединиться к ним... А сейчас мы можем ему доверять?
– Думаю, да, – ответила негритянка после паузы. – Как бы там ни было, нам троим, из соображений самозащиты, лучше держаться вместе, пока эта угроза не миновала.
– Расскажи мне побольше об этих людях, – попросила я.
– В следующий раз, Мелани. Я.., быстро устаю... Джастин расплылся в своей самой ангельской улыбке.
– Нина, милая, скажи мне, где ты сейчас. Позволь, я приду к тебе, помогу.
Девица улыбнулась, но промолчала.
– Ну ладно. Не хочешь – не говори. Скажи, я еще увижусь с Вилли?
– Возможно, – ответила Нина, – но даже если не увидишься, мы должны действовать с ним заодно до назначенного времени.
– Назначенного времени?
– Через месяц. На острове. – Девица снова провела рукой по лбу, и я увидела, что рука ее дрожит. Да, она была измождена. Наверное, Нине приходилось тратить много сил на то, чтобы заставлять ее двигаться и говорить. Я вдруг представила себе Нинин труп, гниющий во мраке могилы, и Джастин вздрогнул.
– Расскажи же мне об этой встрече. Об острове, – попросила я.
– Потом, – ответила Нина. – Мы еще встретимся и обсудим с тобой, что нужно сделать.., как ты можешь помочь нам всем. А теперь мне пора идти.
– Хорошо, – но мой детский голосок не смог скрыть чисто детского разочарования, которое я ощущала.
Нина – негритянка – встала, медленно подошла к креслу, где сидел Джастин, и поцеловала его, то есть меня, в щеку. Как часто Нина награждала меня этим иудиным поцелуем, прежде чем предать! Я вспомнила нашу последнюю встречу.
– До свидания, Мелани, – прошептала она.
– Чао, Нина, дорогая, – улыбнулась я ей. Глядя по сторонам, словно опасаясь, что Калли или мисс Сьюэлл остановит ее, она пошла к двери. Мы все сидели, ангельски улыбаясь, при свете свечей, держа чайные чашки на коленях.
– Нина! – окликнула я ее, когда она приблизилась к двери.
Она медленно обернулась, и я почему-то вспомнила кота Энн Бишоп, его загнанный вид, когда Винсент наконец настиг его в углу спальни.
– Да, дорогая?
– Все-таки зачем ты прислала ко мне эту черномазую?
Девица загадочно улыбнулась.
– Мелани, а разве ты никогда не использовала цветных для разных поручений?
Я кивнула, и девица вышла.
Марвин с мясницким тесаком еще глубже вжался в куст за дверью и проводил девушку пытливым взглядом. Калли пришлось выйти, чтобы открыть ворота.
Она свернула налево и медленно двинулась по темной улице.
Я отправила негра за ней. А еще через минуту Калли тоже последовал за ними.
Глава 20. Чарлстон.
Вторник, 5 мая 1981 г.
Натали заставила себя пройти один квартал спокойным шагом. Свернув за угол и потеряв из виду дом Фуллер, она поняла, что стоит перед выбором: либо дать своим коленям согнуться, либо бежать.
Она побежала. Миновав первый квартал со спринтерской скоростью, она обернулась и в свете фар поворачивавшей машины увидела метнувшуюся темную фигуру. Юноша показался ей странно знакомым, но на таком расстоянии рассмотреть лицо было невозможно. Зато блеснувший в его руке нож она увидела. Из-за угла показалась еще одна, более крупная фигура. Натали пробежала еще квартал к югу и снова свернула на восток – она уже задыхалась, под ребрами кололо и жгло, но она не обращала внимания на боль.
Улица, где она оставила машину, была освещена ярче, хотя рестораны и магазины уже закрылись, а пешеходы исчезли. Натали остановилась, рванула на себя дверцу и рухнула на водительское сиденье. На мгновение ее охватила еще большая паника, когда она обнаружила, что ключи в зажигании отсутствуют, а при ней нет сумочки. Но почти сразу же она вспомнила, что положила их под сиденье, чтобы их мог найти Сол, когда придет за машиной. Едва она наклонилась, чтобы достать их, противоположная дверца распахнулась и в машину ввалился мужчина.
Натали, пытаясь сдержать крик, резко выпрямилась и поднесла сжатые кулаки к лицу в жесте рефлекторной самозащиты.
– Это я, – сказал Сол и поправил очки. – С тобой все в порядке?
– О Господи, – выдохнула Натали. Она нащупала ключи, и машина с ревом тронулась с места.
За их спинами от кустарника отделилась тень и бросилась им вдогонку.
– Держись! – крикнула Натали и, выехав на середину улицы, помчалась на бешеной скорости. Луч фар на несколько мгновений выхватил фигуру негра, прежде чем тот отскочил в сторону.
– Черт, – пробормотала Натали, – ты видел, кто это?
– Марвин Гейл. – Сол ухватился за приборную доску, – сверни-ка здесь.
– Что он тут делает? – воскликнула Натали.
– Не знаю, – ответил Сол. – Сбавь скорость. Нас никто не преследует.
Натали переключила скорость и выехала на шоссе, ведущее к северу. Она поймала себя на том, что плачет и смеется одновременно, и затрясла головой, пытаясь успокоиться.
– О Господи, получилось, Сол! Получилось. А я даже никогда не играла в самодеятельности. Просто не могу поверить! – Она попробовала рассмеяться, но вместо этого из глаз у нее хлынули слезы. Сол сжал ее плечо, и она впервые посмотрела ему в глаза. На какое-то ужасное мгновение ей показалось, что Мелани Фуллер все же удалось перехитрить ее, что старая ведьма каким-то образом обнаружила их, разузнала об их планах и завладела Солом...
От его прикосновения Натали вся сжалась, Сол бросил на девушку недоуменный взгляд и покачал головой.
– Все в порядке, Натали. Я проснулся, обнаружил твою записку и добрался на такси до "Генри"...
– Фенотиацин, – прошептала она, не зная, куда смотреть – на Сола или на дорогу.
– Я не допил кофе, – ответил Сол. – Оказался слишком горьким. К тому же ты взяла дозу, нужную для Энтони Хэрода. А он маленький мужчина.
Натали посмотрела на Сола. Какая-то часть ее сознания убеждала ее в том, что она сошла с ума.
– Ладно, – усмехнулся он. – Мы согласились, что эти.., штуки.., влияют на память. Я собирался расспросить тебя, но можем начать и с меня. Описать ферму Давида в Кесарии? Рестораны, в которых мы бывали в Иерусалиме? Наставления Джека Коуэна?
– Да нет же, – отмахнулась Натали. – Все нормально, раз ты не допил кофе...
– Ты в порядке?
Она вытерла слезы рукавом и рассмеялась.
– О Господи, Сол, это было ужасно. Какое-то умственно отсталое чудовище и другой зомби отвели меня в гостиную, где стояло еще с полдюжины таких же в полной темноте. Они выглядели как трупы – у одной женщины белое платье было застегнуто не на те пуговицы, а рот не закрывался. Я просто не могла думать, мне казалось, что мой голос вот-вот перестанет слушаться меня, а потом, когда вошло это маленькое.., маленькое существо со свечой, стало еще хуже, чем в Ропщущей Обители, такого я даже представить себе не могла. Взгляд у малыша был – ее взгляд, безумный, неотрывный. Господи, я никогда не верила ни в бесов, ни в сатану, ни в ад, но это существо было прямо из Данте или какого-нибудь кошмара Иеронима Босха, и она продолжала задавать мне вопросы через него, а я не могла ответить ни на один. Я знала, что эта сестра, тварь, одетая в сестринскую форму, собирается что-то сделать за моей спиной, но тут Мелани, то есть этот бесенок, упомянула Бад Ишль, и у меня что-то щелкнуло в мозгу, Сол. Я вспомнила те материалы, собранные Визенталем, вспомнила танцовщицу из Берлина, Берту Майер, а потом все пошло легко, только я боялась, что она снова спросит о более ранних годах, но она не спросила. Сол, по-моему, мы убедили ее, по-моему, она попалась, но мне было так страшно... – Натали умолкла, еле переводя дыхание.
– Притормози здесь, – сказал Сол, указав на пустую стоянку.
Натали остановила машину и откинулась назад, пытаясь успокоиться. Сол наклонился, взял ее лицо в ладони и поцеловал – сначала в левую щеку, потом – в правую.
– Милая моя, более отважного человека я еще в своей жизни не встречал. Если бы у меня была дочь, я бы хотел, чтобы она была похожа на тебя.
Натали всхлипнула.
– Сол, нам надо спешить обратно в мотель и включить энцефалограф, как мы планировали. Ты должен обо всем меня спросить. Она прикасалась ко мне.., я это чувствовала.., это было хуже, чем тогда с Хэродом.., такое ледяное прикосновение, Сол, холодное и скользкое, как.., не знаю.., будто из могилы.
Сол кивнул.
– Нет, она уверена, что это ты – из могилы. И нам остается только надеяться, что она побоится еще одного столкновения с Ниной и не будет пытаться отнять тебя у своей предполагаемой соперницы. Если бы она собиралась применить к тебе свою силу, то, следуя логике, она скорее сделала бы это, пока вы общались.
– Способность, – поправила Натали, – она называет это "наша Способность", и я даже различаю заглавную букву "О, когда она произносит это. – Она испуганно оглянулась. – Сол, надо вернуться и провести суточный карантин, как мы и планировали. Ты должен расспросить меня обо всем и убедиться.., что я помню.
Сол слабо рассмеялся.
– Хорошо, мы включим энцефалограф, пока ты будешь спать – а ты будешь спать, но задавать тебе вопросы нет никакой необходимости. Твой маленький монолог здесь, в машине, вполне убеждает меня в том, что ты именно та, кем была всегда.., то есть очень отважная и красивая девушка. Пересаживайся на мое место, а я сяду за руль.
Пока они ехали к мотелю, Натали думала о своем отце – вспоминала тихие вечера в лаборатории или за обедом с ним; вспоминала, как однажды она раскроила колено ржавой железякой за домом Тома Пайпера и прибежала домой, а отец, бросив машинку для стрижки газонов, кинулся ей навстречу, с ужасом глядя на ногу и пропитанный кровью носок. Но она не плакала, и он, подняв ее на руки и неся в дом, все время повторял: "моя отважная девочка, моя отважная девочка".
И она становилась отважной. Натали закрыла глаза. Она стала отважной.
– Это начало, – произнес Сол. – Несомненное начало их конца.
Не открывая глаз и чувствуя, как успокаивается ее сердцебиение, Натали задремала, продолжая думать об отце.
Глава 21. Мелани.
При свете дня поверить в то, что со мной связывалась Нина, оказалось труднее. Моей первой реакцией были тревога и чувство незащищенности, вызванные тем, что я обнаружена. Но эти ощущения скоро прошли, сменившись уверенностью и возрожденной энергией. Кого бы ни представляла эта девица, она заставила меня снова думать о будущем.
В среду, кажется, это было 5 мая, негритянка не пришла, поэтому я предприняла самостоятельные действия. Доктор Хартман обошел больницы под предлогом поисков места, куда я могла быть госпитализирована, на самом же деле он проверял, не находятся ли там больные, похожие на Нину. Помня о моем пребывании в больнице Филадельфии, доктор Хартман не обращался к медицинскому персоналу или администраторам, а под видом проверки больничного оборудования сам работал с компьютерами, медицинскими картами и историями болезней в хирургических отделениях.
Поиски продолжались до пятницы, и за это время никаких сведений ни о Нине, ни о негритянке не по ступало. К выходным доктор Хартман обошел все больницы, дома престарелых и медицинские центры, оборудованные для длительного содержания больных. Он также заглянул в окружной морг, где его заверили, что тело мисс Дрейтон было выдано и кремировано наследниками, – но это лишь подтверждало возможность того, что она жива.., или что ее тело похищено.., потому что когда я бегло прошлась по сознаниям служителей морга, я обнаружила одного – глуповатого человека среднего возраста по фамилии Тоуб, с безошибочными признаками того, что его использовали, о чем после ему велено было забыть.