А затем: "Поселения!" Но было уже поздно. Мысль о том, что ледяная буря способна сотворить даже со столь крепкими сооружениями, как каменные дома, разрывала его сердце. Обрушенные стены, сорванные крыши, люди и животные, уносимые ветром, словно тряпичные куклы... Он видел подобные руины на равнинах Геттлсенда... Старый Джордж схватил Руди за руки и с ужасающей силой подтянул ближе к сбившимся в единый комок дуикам, словно и впрямь опасался, что Руди способен сломя голову устремиться прямо в пасть бурану.
Но у Руди лишь крутилась в голове одна-единственная мысль: "О, Господи! О, Господи!" Но он знал, что ничего не сможет поделать. Все они были уже мертвы - холод убил их в считанные мгновения.
Стужа заползала в пещеру волнами смерти. Дуики все теснее толпились у огня и вокруг старого самца, чьи заклятья не раз спасали их и прежде.
"Убежище!" Черные стены способны выдержать как натиск дарков, так и любую непогоду. Но зато неминуемо вымерзнут посевы, - зерна, высаженные по весне с таким трудом. Зерна, бывшие их единственной надеждой на спасение. Все животные, оставшиеся на ночь за пределами Убежища, также погибнут от холода.
И мальчики-пастушата...
Руди закричал: "Нет!", а затем рухнул на землю и закрыл голову руками.
* * *
Подобно торнадо, ледяные бури налетали и уходили довольно быстро. Руди лежал, вслушиваясь в безумные завывания ветра и думая о том, что дети, которые вместе с Лиртой Гроув направились за хворостом, и охотник, которому он невольно сломал нос, теперь мертвы. И их тела обратились в лед. Вот и все, чем кончаются человеческие мечтания, человеческие надежды, человеческая любовь... Так кончается все, независимо от нашего желания.
Он стиснул зубы, чтобы не разрыдаться.
Чуть погодя, Руди пошевелился и сосредоточился, вызывая заклятье тепла. На время это отвлекло его от боли. Дуики, ютящиеся у костра, спасли ему жизнь, возможно, потому, что он спас Рози, а, возможно, потому, что старый Джордж признал в нем колдуна и понадеялся на помощь, - Руди не мог знать этого наверняка. Но он был перед ними в долгу. И потому он теснее прижался к дуикам, согревая их своей магией и попутно с изумлением отмечая, что некоторые из них носят грубое подобие одежд, - до сих пор никто не видел ничего подобного, и все считали, что дуики на такое не способны.
Немного погодя ветер утих. Стужа делалась все сильнее. В пещеру проникал ледяной воздух... "Проклятье! Должно быть, буран разразился прямо над нами... И над Поселениями. Господи, Господи, Господи..." На руках у старого Джорджа раненый ястреб озирался вокруг своими безумными желтыми глазами.
Когда магическое чутье подсказало Руди, что рассвет, наконец, наступил, он накинул на плечи оленью шкуру и на четвереньках выполз на поверхность.
Проход был скользким ото льда и непроницаемо темным, - выход завалило тоннами снега. Руди направил в гущу его свой посох, с помощью магии разогревая стальной полумесяц, и вскоре вода потекла так стремительно, что промочила ему одежду.
Мир вокруг лежал в развалинах: деревья были переломаны пополам, повсюду валялись оборванные ветви, замерзшие трупики птиц лежали на камнях. В нескольких шагах от входа в пещеру, нанизанный на обломанный ствол молодой сосны, виднелся замерзший труп кабана.
Джордж и Мамочка выползли вслед за Руди, торопливо обмениваясь какими-то знаками. Руди их почти не замечал. Его разум превратился в чистый лист. Он сознавал, что видит перед собой конец света, начало Вечной Зимы, - Последнее Предупреждение от Великой Дарвинской Комиссии на небесах, где говорилось: "С сожалением извещаем вас, что ваше время в этом мире истекло". Он не мог поверить собственным глазам.
Зерна не будет ни в Убежище, ни в Поселениях. Прошлой ночью вымерзло все без остатка. Погиб и весь домашний скот.
Почти тысяча человек - жители Поселков - были мертвы.
В Убежище люди будут голодать.
Джордж предупреждающе тявкнул и протянул руку. Внизу, под горой, что-то шевельнулось, вздрогнуло, а затем, после нескольких секунд тишины, земля затряслась у них под ногами, как будто они стояли на брюхе гигантской анаконды, только что проглотившей оленя.
С трудом восстановив равновесие, Руди взглянул на перепуганного старого дуика и его самку.
- Всего-то баллов пять. Дома я бы ради такого и из постели не вылез. - Подобно большинству калифорнийцев, он привык оценивать местные землетрясения по шкале Рихтера. Судя по всему, эпицентр находился довольно далеко.
Руди немного прошел вперед, разглядывая расколотые и вывернутые с корнем деревья, замерзшие в снегу, ставшем жестким, как строительный раствор, и лишь полоска сланча, обнаруженная им случайно, казалась точно такой же, как прежде. Похоже, эту мерзость ничто не могло уничтожить.
- Вот проклятье... - пробормотал Руди.
Он обошел каменную насыпь и вновь остановился.
На снегу виднелись странные беспалые отпечатки. Их уже припорошило снегом, и для Руди этого оказалось достаточно, чтобы понять, когда они были оставлены: тварь прошла здесь, когда ветер уже улегся, но в самую лютую стужу. Страшно даже подумать, какая тогда могла быть температура.
За спиной он услышал урчание старого Джорджа и испуганное тявканье Мамочки.
Схватившись за посох, Руди бросился к пещере, поскальзываясь на заледеневшей снежной корке. У входа в пещеру, дрожа от холода и растерянно моргая, стоял Ингольд. Из одежды на нем была лишь потрепанная оленья шкура.
- ...Не знаю, что со мной произошло. - Голос старика звучал глухо и надтреснуто. Он поморщился, когда Руди стал рассматривать его пораненную руку. В пещере Руди раздобыл хвороста и у входа зажег небольшой костер, рядом с которым и устроились они с Ингольдом. Снаружи облака понемногу расходились, и уже начало проглядывать солнце, растапливая снег. Ингольд не смог вызвать огонь колдовством. Вероятно, он вообще на время утратил свой магический дар. Старик лежал на камнях, дрожал от усталости, пока Руди осматривал раны у него на руках, на спине и на затылке. Впечатление было такое, будто на него напала свора маньяков с серпами и зубилами. Такие раны могли бы быть нанесены клешнями гигантского краба или омара, но только не когтями и не зубами.
В то же самое время Руди не переставал восхищаться: "Ингольд сумел это сделать! Будь я проклят, он и впрямь превратился в птицу!" Руди даже вообразить себе такого не мог. Он жалел лишь о том, что не мог видеть этого превращения своими глазами.
Но вслух он сказал лишь:
- Слушай, если бы буря настигла тебя в полете, ты был бы уже трупом!
Ингольд слегка приподнял голову.
- Я должен был рискнуть. Не мог дотянуться до тебя через кристалл.
- Не мог до меня дотянуться? Я все утро пытался связаться с тобой! И с Вотом, и с парнями из Геттлсенда! Но каждый раз я испытывал такое... такое...
- Ощущение тяжести, - сонным голосом пробормотал Ингольд. Неловко приподняв стынущие руки, он попытался натянуть на себя оленью шкуру. - И злоба. Глубинная земная магия. Кстати, сейчас это ощущение исчезло, - добавил он, приподнимаясь. - Вероятно, после землетрясения мы без труда сможем связаться с Вотом.
Руди озадаченно посмотрел на него. Мамочка внезапно появилась в проходе и протянула ему полную пригоршню чего-то, напоминающего пережеванные листья.
- Э-э... Спасибо. - Поблагодарил ее Руди, принюхиваясь. Судя по всему, это были целебные травы, обработанные чарами для излечения и обеззараживания ран. Ингольд даже не дернулся, когда Руди принялся втирать эту вязкую массу ему в кожу.
- Так что, черт возьми, происходит?
Ингольд покачал головой и прижался щекой к камням. Длинные, перепачканные кровью волосы упали ему на лицо.
- Потерпишь еще пару минут? - спросил его Руди. - Эту мне придется зашить.
Старик кивнул. Руди вытащил из-за пояса иглу с вдетой в нее тонкой жилой и развернул раненое плечо Ингольда к свету. Под свежей раной виднелись куда более давние рубцы, в свое время рассекавшие плоть почти до костей.
- Мы отыщем твой кристалл чуть позже и попытаемся связаться с Вотом в Геттлсенде, - чуть громче шепота послышался голос Ингольда, хотя Руди наложил на него всевозможные чары, чтобы приглушить боль. Любой другой человек наверняка давно лишился бы сознания, но старик терпел, хотя и здорово побледнел. Он конвульсивно содрогался, пытаясь выровнять дыхание.
- Но наш первый долг - перед Поселениями. Мы должны похоронить людей, если уж не смогли спасти им жизнь.
* * *
Руди одолжил Ингольду свою длинную шерстяную рубаху, и отдал бы даже штаны, если бы только они пришлись колдуну в пору. Рубаха доходила Ингольду до середины бедер, а на ноги он намотал полоски оленьей шкуры. Руди вырезал ему посох из дубового побега, а затем вдвоем, дрожа, как пара бродяг, они спустились через заснеженный лес на мертвую равнину.
По пути Руди рассказал Ингольду о габугу и о том, как те напали на него в лесу, а затем преследовали, невзирая на все заклятья, которыми он пытался их отвадить; и как он нашел их следы на камнях, оставленные во время ледяной бури. Он говорил без умолку, чтобы отвлечься мыслями от того, что ждало их впереди, от всех вопросов, на которые неминуемо скоро придется дать ответ. Вопросы о будущем...
Еще на подходах к поселкам на пути стали попадаться мертвые овцы и части овец, нанизанные на сломанные деревья; длинная шерсть свалялась комьями от крови.
Снег под солнцем стремительно таял, и оба мага то и дело оскальзывались в грязи. Руди был готов в любой момент поддержать Ингольда, но тот, хотя и шагал медленно из-за усталости, явно не собирался останавливаться.
Руди видел птиц, разбившихся о ветви деревьев, словно жуки о ветровое стекло, и вновь вспомнил о странных ранах на теле Ингольда. Кто же напал на мага прежде, чем он добрался до Поселений?
К полудню они миновали то место, где ледяная буря обрушилась всей своей мощью. Тут вокруг деревья были выворочены с корнем и лежали грудами на склоне горы, вперемешку с камнями, трупами животных и глыбами льда. Снег постепенно таял с краев, и у подножия склона уже натекло целое озерцо воды и крови.
К югу лежала усадьба Фаргина Гроува. В развалинах маги обнаружили тела самого Гроува, его жены, сыновей и всех членов семьи, - их раздавило падающими балками. Малышку Лирту, некоторых слуг и охотника со сломанным носом ветер унес наружу и размозжил о развалины конюшен, где части их тел перемешались с трупами овец и коров. Чуть позже они отыскали и малыша Реппитепа.
- Должно быть, все случилось очень быстро, - сказал Ингольд Руди, когда они подтаскивали трупы к месту будущего погребального огня.
Руди, у которого слезы градом катились по щекам, закричал:
- Думаешь, от этого мне станет легче?
И Ингольд устало ответил:
- Да, со временем.
К ужасу и негодованию Руди, старый колдун настоял на том, чтобы они тщательно обследовали развалины, вытащили все кухонные принадлежности, одежду, иглы, плуги, посуду и все это сложили у колодца.
- Да прояви ты хоть немного почтения к мертвым, ради всего святого!
- Ни за что, - отрезал старик, стаскивая сапоги с одного из мертвецов. - Сейчас это недопустимая роскошь.
"Он превратился в птицу, - подумал Руди, глядя, как старый маг пытается снегом счистить грязь с чужой одежды прежде, чем натянуть на себя темную кожаную куртку и мешковатые штаны, которые накануне Руди видел на одном из охотников. - Он решился применить самое опасное из существующих заклятий ради того, чтобы предупредить этих людей об опасности".
Лишь благодаря случайной удаче и мудрости старого дуика Ингольд не погиб в эту ночь, и его геройство ровным счетом ничего не изменило.
Руди был вынужден напомнить себе об этом еще раз, когда увидел, как старик тщательно обшаривает мертвецов, забирая ножи у мужчин и иголки у женщин, которые держали в руках шитье. Чуть дальше, на том месте, где Руди первый раз встретился с габугу, они отыскали его магический кристалл, и когда Руди набрался смелости заглянуть в него, то увидел рыдающую Минальду у погребального костра перед Убежищем, - там покоились тела пятнадцати пастушат.
Руди смотрел до тех пор, пока не обнаружил Тира, бредущего вслед за матерью с охапкой хвороста.
Лишь сейчас-молодой маг осознал, что боялся одного: Тир мог, по своему обыкновению, в эту ночь ускользнуть из Убежища и отправиться в ночное.
Картинка погасла. Теперь, когда он удостоверился, что Тир с Минальдой живы, Руди больше ничего не хотел видеть.
Синие холодные тени гор легли на землю. В куче одежды, которую Ингольд сложил у дверей, Руди, порывшись, отыскал свою накидку с рукавами, расшитыми веселенькими цветочками. Подняв глаза, он увидел, что воздух над горами светится оранжево-розовым сиянием, - восхитительный, потрясающий закат, какие бывают только в ковбойских фильмах и на фотографиях в журналах.
- Ого, - прошептал он, и Ингольд, с которым они за последнюю пару часов не обменялись ни единым словом, хромая, подошел ближе.
- Только не говори мне, что тебя это удивляет.
- Так ты теперь и закаты тоже можешь предсказывать?
- Утром было землетрясение, - пояснил Ингольд. - Скорее всего, его вызвало извержение вулкана в Геттлсенде.
- Ты прав, - кивнул Руди. - Это которое уже? Третье за зиму? Что у тебя здесь? - добавил он, показывая на какой-то странный перепачканный кровью сверток в руках у старика. Кажется, оттуда торчала лапа какого-то животного. Кролика? Но у кроликов не бывает таких когтей.
- Понятия не имею, - Ингольд, нагнувшись, принялся разворачивать странный сверток.
- Ничего себе! - Руди невольно отступил, но затем вновь подошел ближе. - Что это еще за чертовщина? - Озадаченный и испуганный, он уставился на Ингольда. - Где ты отыскал эту дрянь?
Ингольд ткнул куда-то в сторону.
- У ограды. - От частокола осталась лишь одна южная стена. Все остальные лежали в руинах. Ингольд медленно завернул труп неведомого животного. От тяжелой работы у него распухли и кровоточили руки. - Я заметил, что...
За спиной внезапно послышался какой-то шум, и старый маг рывком развернулся, ловко выхватывая меч, который позаимствовал у одного из погибших крестьян.
Руди также повернулся в ту сторону. На дороге появились люди, несколько десятков человек, и кто-то выкрикнул:
- Кто здесь? Есть кто живой?
Руди узнал этот голос.
- Яр? - окликнул он и, выйдя из тени, двинулся навстречу вновь прибывшим. - Это я, Руди, и со мной Ингольд.
Он без труда узнал Ланка Яра, старшего охотника Убежища. За ним следовала Нидра Хорнбим с третьего южного яруса, ее сын и зять; лорд Скет шествовал следом в окружении своих лакеев в пурпурных накидках; а еще люди из клана Данка со второго северного уровня вместе с лордом Фнаком, плотник Бокк и еще с полдюжины гвардейцев под командованием Ледяного Сокола.
- Здесь все мертвы, - негромко промолвил Руди. - Они все погибли.
- Боже правый, парень, мы думали, что и тебе пришел конец! - Бокк шагнул вперед и схватил Руди за руки, а затем сгреб в медвежьи объятья. - И лорд Ингольд!
- Лорд Ингольд, - негромко подтвердил Яр, - которому не следовало весной покидать Убежище. Если бы он сидел на месте, как ему надлежало, эти люди остались бы живы, и пастушата - тоже.
С этими словами он развернулся и двинулся прочь. Лорд Скет подошел, торопливо пожал Руди руку и воскликнул:
- Какая нелепость! С тобой все в порядке, парень? - В глазах его читался испуг и облегчение. Облегчение от того, что перед лицом надвигающейся катастрофы Убежище хотя бы не останется без помощи волшебников. - Что произошло? Неужто и впрямь была ледяная буря? Мы ничего не слышали, но утром, когда открыли Двери, то перед ними обнаружили целую стену снега.
- Это была ледяная буря, - негромко подтвердил Ингольд. - Яр прав, мне не следовало покидать Убежище.
До самого заката они трудились без устали, а затем продолжили под огромной алой луной, изливавшей на землю золотисто-алый свет. По приказу лорда Скета, охотники, добровольцы и гвардейцы собрали всех до единой лошадей, всех диких животных, включая оленей, кабанов и даже крыс и кроликов, которых отыскали в лесу, и сложили их у разрушенного дома. Руди с Ингольдом наложили сохранные чары на эти груды мяса, чтобы приостановить разложение, а часть его охотники сразу нарубили, чтобы забрать в Убежище. Судя по всему, на этом мясе людям предстояло существовать все лето, зиму и следующую весну.
Руди не сомневался, что этого не хватит.
Пока оттаивало мясо, лорд Скет приказал соорудить погребальный костер, и его запалили за час до рассвета. Дым маслянистым облаком поднялся над горящими трупами. Практичный Ланк Яр тут же велел своим спутникам соорудить вертела, подтащить поближе мясо и попытаться закоптить как можно больше. С рассветом первая группа носильщиков отправилась в Убежище, унося все припасы Фаргина Гроува и весть, что оба мага живы и здоровы.