Несколько десятков лиц, словно высеченных на стене, постепенно удаляются, одновременно увеличиваясь числом - вот их уже сотни, тысячи… Но по отдельности все они разные, точь-в-точь как у живых людей.
- Чувствуешь что-нибудь? - спросил Рюдзи.
- Знаешь, как будто меня самого обвиняют… лжец, мошенник.
- То-то и оно! Ведь и я чувствовал то же самое или, может быть, почти то же самое.
Асакава сосредоточился. К какому выводу подталкивают эти факты? Рюдзи ждет. Ждет однозначного ответа.
- Нет, не знаю. Ничего не проглядывает.
- А ты еще подумай. Не торопись, расслабься, и наверняка придешь к тому же выводу, что и я. Мы ведь что думали? Что все это снято на видеокамеру, то есть механическим способом, через объектив, правильно?
- А что, нет?
- А откуда тогда эти мгновенные черные завесы?
Рюдзи стал прокручивать по кадру, пока экран не заволокло черным. Затемнения длится всего три-четыре кадра, а кадр - это одна тридцатая секунды, значит время составляет примерно одну десятую секунды.
- В реальных сценах затемнения появляются, а в воображаемых их нет. Почему? Ты рассмотри картинку получше. Она ведь не матово черная.
Асакава вплотную придвинулся к экрану. Действительно, чернота не однородная. В некоторых местах видны какие-то пятна, как будто белесая дымка.
- Какие-то размытые формы… Как будто остаточное изображение. Когда я смотрел, то чувствовал собственное присутствие в сцене: все реально, ощутимо… Что это может быть?
Рюдзи приблизил к нему лицо, нарочито широко раскрыл и закрыл глаза… моргнул. Черная завеса, черная завеса… Что?
- Это что, моргание? - пробормотал Асакава.
- Оно самое! Все срослось. Человек может видеть вещи напрямую глазами, а может рисовать их в уме. А в уме, разумеется, не моргают, поскольку сетчатка не задействована. А то, что видят глазами - не более чем игра света и тени, отражающаяся в сетчатке глаза. Чтобы предотвратить высыхание сетчатки, мы непроизвольно моргаем. Так что, черная завеса - это и есть закрытые глаза!
Опять появилась тошнота. Первый просмотр видео заставил Асакаву броситься в уборную, но сейчас он еще острее, чем тогда, почувствовал омерзительный холод. В его тело действительно кто-то забрался! Не механизм записал изображение, а чье-то зрение, слух, обоняние, вкусовые ощущения, осязание - словом, все пять чувств - непонятным образом напрямую попали на видеопленку. И этот отвратительный холод в теле, нестерпимый озноб, все это - отражение какого-то человека, через органы чувств впитавшиеся в тело. Все, что видел тогда Асакава, он видел чужими глазами.
Приходилось все время вытирать стекающий со лба холодный пот.
- И вот что! С незначительными отклонениями, среднее число морганий у мужчин двадцать, а у женщин - тридцать раз в минуту. И что получается? Скорей всего, это женские глаза, врубаешься?
Асакава не слышал его слов.
- Хе-хе-хе, что замерз? У тебя рожа как у мертвеца! - засмеялся Рюдзи, - Эй, оптимистичней надо быть! Мы же, как-никак, на целый шаг приблизились к разгадке. Если видео - отражение чьих-то чувств, то и заклинание должно быть как-то связано с волей этого человека. Короче, этот кто-то хочет от нас чего-то!
Но Асакава, похоже, на время утратил способность мыслить. Ушами он улавливал слова Рюдзи, но смысл их до сознания не доходил.
- Как бы там ни было, теперь ясно, что делать. Нужно доподлинно выяснить, кто это такой. А то, чего он при жизни… ну, скорей всего, его давно уже нет… то, чего он при жизни хотел - и есть наше заклинание.
Рюдзи весело подмигнул Асакаве - мол, не дрейфь, и не такое распутывали.
С автотракта Токио-Иокогама-3 Асакава вывел машину на магистраль Иокогама-Сига. Рюдзи безмятежно спал на переднем сиденье, откинув спинку до отказа. Было уже около двух часов, но есть почему-то совершенно не хотелось.
Асакава хотел потрепать спящего Рюдзи за плечо, но отдернул руку. До цели еще далековато. Ехать нужно было в Камакура, но вот куда именно… никаких пояснений на этот счет он не получил. Попробуй, покрути баранку, когда ни направления, ни даже цели поездки не знаешь - у любого водителя нервы сдадут. Рюдзи обещал рассказать подробности в машине, но сам второпях затолкал вещи в сумку, и, едва оказавшись на сиденье, провалился в сон, завещав до Камакура не будить, дескать, он "вчера не ложился". Возле Асахина они съехали с Иокогамской автострады, и, проехав всего каких-то пять километров по Канадзава-кайдо, прибыли к вокзалу Камакура. Рюдзи проспал уже часа два.
- Эй, приехали!
Асакава ткнул Рюдзи в плечо, тот по кошачьи выгнулся, кулаками протер глаза и энергично встряхнул головой.
- Ну вот, я как раз сон смотрел…
- Дальше куда?
Рюдзи приподнялся, высунулся из окна и осмотрелся кругом, соображая, где находится.
- По этой дороге прямо, перед Первыми храмовыми воротами налево, и сразу стоп, - коротко отчеканил он и снова откинулся в кресле, - Хе-хе-хе, а я пока сон досмотрю…
- Какой сон, тут и пяти минут не будет! Хватит дрыхнуть, объясни все толком.
- Да подъедешь - сам поймешь.
Рюдзи уткнулся коленями в "бардачок" и снова засопел.
Сразу за поворотом машина остановилась. Прямо перед ними стояло двухэтажное здание с небольшой табличкой "Мемориальный музей Тэцудзо Миуры".
- Заводи на стоянку, - оказывается, Рюдзи не спал, подсматривая сквозь щелочки глаз. Он довольно пошевеливал ноздрями, как будто нюхал что-то благоухающее.
- Хе-хе-хе, а сон-то я досмотрел! Пять минут - великое дело…
- И что ты там, во сне, делал?
- Ясно что, по небу летал! Обожаю летать во сне…, - Рюдзи с шумом продул ноздри, смачно облизал губы.
В "Мемориальном музее Тэцудзо Миуры" не было ни души. На первом этаже комната примерно пять на шесть, на стеллажах и витринах фотографии и рукописи, на центральной стене доска с краткой биографией этого самого Миуры. Только прочитав биографию, Асакава наконец понял, куда попал.
- Извините пожалуйста, есть здесь кто-нибудь? - позвал Рюдзи. Ответа не было.
Оставив профессорскую кафедру, Тэцудзо Миура скончался два года назад в возрасте 72 лет. Он занимался теоретической физикой и был особенно сведущ в вопросах теории вещества и статистической механики. Но этот, пусть небольшой, музей был обязан своим открытием отнюдь не его профессиональным достижениям. Его темой было научное обоснование паранормальных явлений. В биографии мэтра значилось, что его работы привлекали внимание и за рубежом, но наверняка интересовались ими далеко не все исследователи. Ничего удивительного, что Асакаве никогда не приходилось слышать это имя. Ну, и чего же такого особенного наш профессор наоткрывал? Ответ, вероятно, должен быть где-то на стендах. "…Мысль обладает энергией, и энергия эта…", - начал читать Асакава, но тут услышал шаги по лестнице, обернулся и увидел, что створка двери отодвинулась и из глубины дома показался усатый мужчина лет сорока. По примеру Рюдзи, который уже спешил к нему с протянутой визиткой, Асакава потянулся к нагрудному карману.
- Позвольте представится, Такаяма из Университета К.
С Асакавой он так не разговаривал, и слышать вежливую речь из его уст было даже забавно. Асакава протянул карточку. На лице мужчины появилась тень неудовольствия - еще бы, вузовский преподаватель вкупе с репортером-газетчиком - не лучшие гости.
- Если вы не возражаете, мы хотели бы посоветоваться с вами об одном деле…
- Хм… Я слушаю, - мужчина глядел настороженно.
- Видите ли, однажды мне довелось встретиться с профессором Миурой, когда он был жив, и…
При этих словах мужчина почему-то облегченно вздохнул, тут же принес три складных стула и поставил их кружком.
- Вот как! Пожалуйста, садитесь.
- Это было примерно три года назад… Да-да, как раз за год до смерти сэнсэя. Мне как раз предложили прочитать в университете курс лекций по научной методологии, ну, я и пришел к сэнсэю за советом…
- Здесь, в этом доме?
- Да, нас познакомил профессор Такацука…
Услышав имя Такацуки, мужчина, наконец, улыбнулся. Всплыли общие знакомые… Значит, эти двое на его стороне, а не какие-то злопыхатели, которых следует опасаться.
- Ах да, извините, я сам не назвался. Тэцуаки Миура. Простите, у меня, к сожалению, закончились визитки…
- Вот оно что! Так значит вы…
- Да. Непутевый сын покойного… к вашим услугам.
- Вот как. Я и не думал, что у сэнсэя такой взрослый сын!
Асакава сдержался, чтобы не прыснуть. Этот "взрослый сын" тебя лет на десять старше, так что комплимент явно неуместен.
Миура-младший кратко ознакомил их с музеем. Рассказал о том, как ученики профессора открыли его совместными усилиями, как упорядочили все хранящиеся здесь материалы. Что сам Тэцуаки, к стыду своему и вопреки желанию отца, не пошел по научной стезе, а открыл на территории музея пансион, чем и зарабатывает на жизнь.
- Конечно, живу за счет славы отца, на его же земле, так что, как мне еще себя называть… непутевый и есть, - сказал Тэцуаки и смущенно усмехнулся. В его пансионе в основном останавливаются школьники, когда путешествуют классом. Большинство посетителей составляли разного рода научные клубы, скажем, любителей физики или биологии. Была в книге отзывов и запись от Общества изучения парапсихологии. Чтобы работать со школьниками, обычно нужно быть мало-мальски известным. Короче говоря, "Мемориальный музей Тэцудзо Миуры" - не более чем внешняя приманка для путешествующих групп школьников.
- Кстати…
Подведя мосты, Рюдзи наконец перешел к сути дела.
- Ах, извините. Я тут заболтался совсем… О чем, собственно, вы хотели посоветоваться?
Да, судя по всему, младший Миура особыми научными способностями не блещет. Еще бы, под тон собеседника подстраивается молниеносно, как заправский торгаш - во взгляде Рюдзи чувствовалось презрение.
- Дело в том, что мы ищем одного человека…
- Какого человека?
- Нет, имени его мы не знаем. Потому и обращаемся к вам.
- Э-э, а чем, собственно… Я не совсем понимаю…, - лицо Миуры выражало такое недоумение, что лучше было рассказать все по порядку.
- Видите ли, мы не знаем даже, жив этот человек или уже умер. Пока не знаем. Очевидно одно - он наделен необычными, сверхчеловеческими способностями.
Рюдзи перевел дыхание, заглядывая в глаза Тэцуаки. Тот, похоже, сразу понял, о чем идет речь.
- Миура-сэнсэй, вероятно, располагал самой большой в Японии картотекой подобных людей. Я слышал, что он создал своего рода информационную сеть и на ее основе составил перечень экстрасенсов со всех уголков страны, и что перечень этот сохранился.
Тэцуаки нахмурился. Ну, не собираются же они попросить его найти в материалах отца имя непонятно кого?
- Да, разумеется. Все материалы в сохранности. Но ведь им числа нет, да и обычных шарлатанов среди них немало.
Он ужаснулся от мысли, что снова придется рыться в отцовских материалах. Для этого нужно привлечь десять с лишним учеников-энтузиастов и потратить несколько месяцев. Причем, основная масса документов доверия не внушает, и воля покойного - единственная причина, по которой приходится хранить эти горы макулатуры.
- Нет, нет, мы совсем не хотим вас утруждать. Если вы не против, мы сами могли бы поискать…
- Архив у нас на втором этаже. Желаете посмотреть?
Тэцуаки поднялся с места. Легко сказать "сами", они еще количества бумаг не видели. Ничего, вот взглянут на ряды папок на стеллажах - враз свой пыл охладят. С этими мыслями Миура вел их наверх.
В комнате с высоким потолком, у стены, прямо напротив лестницы стояли в два ряда семиэтажные стеллажи. В каждой папке данные на сорок человек, а папок здесь тысячи, взглядом не охватишь… Рюдзи заметил, что с лица Асакавы стремительно сползает краска.
…Этак засядем тут, во тьме архива - здесь свой смертный час и встретим…
А в глазах его прочитывался безмолвный крик: "Ой, нет! Что угодно, только не это!"
- Мы можем посмотреть? - как ни в чем ни бывало, спросил Рюдзи.
- Пожалуйста, пожалуйста. Все в вашем распоряжении…
Некоторое время Тэцуаки терпеливо наблюдал за ними, все-таки интересно было, что это такое им приспичило искать, но в конце концов ему это надоело.
- Я пойду, работа ждет…, - сказал он и ретировался.
Когда он ушел, Асакава спросил у Рюдзи.
- Слышь, ты объясни, что к чему! - задрав голову, он обозревал ряды папок на полках, поэтому голос получился неожиданно грубым. Войдя в музей, он до сих пор не проронил ни слова. Папки были выстроены в хронологическом порядке, а на корешках проставлены годы и месяцы, начиная с 1956-го и заканчивая 88-ым. Восемьдесят восьмой год… тогда как раз скончался профессор Миура. Тридцать три года кропотливой работы по сбору коллекции - смерть всему положила конец.
- Времени нет, по ходу поговорим. Я начну с пятьдесят шестого, а ты с берись с шестидесятого.
Асакава послушно достал папку и начал ее листать. На каждой странице была наклеена как минимум одна фотография и подколот листок с именем и адресом.
- Искать… А чего искать-то?
- Имена и адреса внимательно смотри! Ищи женщину из Идзу.
- Женщину? - Асакава удивленно вытянул шею.
- А бабка кому про роды болтала, ты как полагаешь?
Да, действительно, мужики у нас еще не рожают.
Они погрузились в поиски. По ходу этой однообразной работы Рюдзи доходчиво объяснил Асакаве то, что тот сам собирался спросить - почему данные обязательно должны быть здесь.
С пятьдесят шестого года профессор Миура заинтересовался аномальными явлениями и начал даже проводить эксперименты с использованием паранормальных способностей, но устойчивых, стабильных результатов получить ему не удалось, поэтому до создания научной теории не дошло. Опыты с ясновидением нередко получались в лабораторных условиях, но не удавались перед аудиторией. Понятно, что для них необходимо недюжинное сосредоточение. Но Миуре требовался человек, который мог бы продемонстрировать свои способности всегда и в любых условиях. Нетрудно представить себе обвинения в шарлатанстве, которых удостаивался неудачливый экспериментатор. И все же, Миура был убежден, что экстрасенсы в этом мире еще не перевелись, и все свои силы бросил на их поиски. Но сам он, конечно же, не мог по одному опрашивать бесчисленных ясновидцев, прорицателей, теликинетиков. И придумал следующий способ: каждому кандидату в экстрасенсы высылалась тщательнейшим образом запечатанная фотопластина, на которую тот должен был спроецировать требуемое изображение и в том же запечатанном виде отослать назад. Таким образом, можно было продемонстрировать свои способности, даже находясь на значительном расстоянии. А учитывая, что проецирование мыслей на фотопленку - одна из самых базовых способностей экстрансенсов, можно было предполагать, что многие прошедшие тестирование могут обладать даром ясновидения или предвидения. В пятьдесят шестом году профессор Миура воспользовался помощью своих бывших учеников, работавших в газетах и издательствах, и начал широкомасштабную компанию по всей стране. Информационная сеть, созданная учениками, позволяла Миуре мгновенно получать информацию о возможных экстрасенсах, как только где-либо возникали подобные слухи. Однако, по результатам проявки диапозитивов стало ясно, что реальное число экстрасенсов не превышает и десяти процентов от всей массы опрошенных, поскольку абсолютное большинство конвертов носило следы аккуратного вскрытия. Очевидные подделки сходу отправлялись в корзину, и только те, где содержался хот малейший намек на экстрасенсорные способности, по возможности сохранялись, но даже несмотря на это коллекция материалов достигла прямо-таки исполинских размеров. Возможности СМИ возрастали, учеников становилось все больше и больше, их сеть совершенствовалась, и ежегодный поток материалов нарастал год от года, вплоть до самой кончины профессора.
- Ну ладно, - пробормотал Асакава, - Что это за коллекция, я понял. Но с чего ты взял, что здесь обязательно окажется нужный нам человек?
- Я не говорил, что обязательно! Но степень вероятности очень высокая. Смотри, сколько мужик работы провернул, сам понимаешь - хоть кого-нибудь, да найдем. Хотя конечно, экстрасенсы, способные проецировать мысли на телеэкран, просто так на дороге не валяются. Более чем солидные ребята. С такими способностями, хочешь, не хочешь - а на глаза попадешься. Так что, Миура со своей сетью вряд ли мог такой случай прошляпить.
Да, возможность есть, приходится признать… - подумал Асакава и почувствовал большее рвение к работе. - Кстати, а почему ты дал мне именно шестидесятые годы? - поинтересовался он, оторвавшись от чтения.
- А ты помнишь, там телевизор был? Старье порядочное - такие были в ходу, когда ТВ только начиналось - как раз в пятидесятые и в начале шестидесятых.
- Ну и что? Это же не значит…
- Да ты достал уже! Сказано же тебе, воз-мож-но!…
И действительно, что толку кипятиться? Нет, оно конечно понятно… Времени мало, а папок - глаза разбегаются. Будешь тут спокойным!
Но тут на одной из страниц мелькнуло название Идзу-Осима.
- Оп, есть одно! - радостно заорал Асакава, как будто самому черту голову снес.
Рюдзи вздрогнул, обернулся и заглянул в его папку.
…Идзу-Осима, г.Мотомати. Сёко Тода, 37 лет. Фотоотпечаток сделан 14 февраля 1960-го. Черно-белый снимок - как будто молния на темном фоне. Комментарий: "Было предложено спроецировать на пленку изображение креста, в результате был получен данный отпечаток. Следов подделки не обнаружено".
- Ну, что думаешь? - дрожа от волнения, Асакава ждал реакции Рюдзи.
- Хм… Возможность не отрицаю. На всякий случай, адресок запиши, - отозвался Рюдзи и уткнулся в свою папку. Асакава был настолько доволен скорой находкой "чего-то похожего", что более чем скупая реакция Рюдзи его попросту взбесила.
Прошло уже два часа, но никакой другой женщины из Идзу не попадалось. Много было респондентов из Токио, Канто и окрестностей. Тэцуаки принес чаю, промямлил что-то, то ли с участием, то ли с иронией, и снова удалился. Работа пошла медленнее. Подумать только - двух часов не хватило, чтобы просмотреть данные за год.
Наконец Асакава покончил с шестидесятым годом и, прежде, взяться за шестьдесят первый, мельком взглянул на Рюдзи. Тот неподвижно сидел на полу скрестив ноги и уткнувшись носом в папку. Уж не задрых ли опять? - подумал Асакава и уже хотел толкнуть его, но Рюдзи вдруг шевельнулся и изнеможенным голосом произнес:
- Жрать хочу, помираю. Сгоняй, купи бэнто и чаю, что ли… А заодно закажи номерок в "Пансион Солейл".
- А это что такое?
- Как что? Пансион, который мужик этот содержит.
- Это я понимаю, но чего ради мне с тобой тут…
- Брезгуешь, да?
- Ну, во-первых, не время мне в пансионах прохлаждаться…
- Даже если мы, предположим, женщину ту и найдем, то до Идзу сегодня все равно не доберемся. Так что, не лучше ли поспать хорошенько, силенок набраться?