Очищение огнем - Пол Андреотта 7 стр.


Сторк устраивал оргии в Монфьре. Мы ездили туда однажды (Ким сказала, что это может пойти нам на пользу), но продержались недолго - отсутствие тренировки. В конце каждого дня я все более остро ощущал, что иду по зыбкой тропинке, не внимая природе и противясь жизни, равнодушный к тому, что производило на окружающих сильное впечатление (это чудесный английский фильм!), слепой к вечным красотам города (однажды вечером я проезжал в такси мимо Лувра и с полным безразличием взирал на сияющие булыжники мостовой), глухой к музыке, которая приводила в экстаз всю молодежь. Но я продолжал существовать. И приказывал сердцу биться, легким - дышать, руке - писать… "Стремление к убийству стало неотъемлемой частью жизни этой чрезмерно страстной пары. Достаточно было малейшего инцидента, улыбки или, быть может, слез, чтобы раздался выстрел. И никто не мог сказать заранее, кто окажется жертвой, а кто убийцей…"

Я написал очерк о тяжелой жизни жен шахтеров на северо-востоке Франции во время забастовки. (Газета приняла новое направление: "Поверь, старина, они сожрали достаточно грязи, которую мы им подавали из года в год. Ты знаешь, Серж, люди выросли. Они хотят чего-то нового".) Но пока что, ради сохранения прежних позиций, был проведен почти тотальный опрос на тему: "Новый взгляд на супружескую измену". Поскольку ни одна из опрошенных женщин не призналась в неверности мужу, мне пришлось все сочинить самому.

Внезапно появилась большая новость: Бардо меняла своего любовника. Началась всеобщая паника. Здание сотрясалось от крыши до основания. Команды фотографов рассылались в Кальви, Капри, Капуа. Однажды, 12 октября, я сделал ошеломляющее открытие: у меня нет друзей.

Не с кем было поделиться той вампирической мыслью, которая высасывала мою кровь. Правда, Ким чувствовала себя хорошо или более-менее хорошо. В некоторые вечера она превосходно, а иногда с трудом вставала утром с постели и казалась необычно вялой. Но больше всего меня тревожило ее ненасытное желание жить, быть в движении, танцевать, ходить в гости, гулять, есть, заниматься любовью, работать. Как будто ее время истекало. Тик, тик, тик, тик. Словно какой-то демон постоянно нашептывал ей: "Поспеши, моя милая, тебе осталось недолго".

- Серж, давай сходим куда-нибудь сегодня.

- Но, дорогая, мы и так ходили "куда-нибудь" всю неделю.

- Да, я знаю. Но я не устала.

И мы выходили из дома. Это было всегда одно и тоже: самовлюбленные женщины с жидкими прическами, страдающие одышкой мужчины, которые отводили вас в угол, чтобы поговорить о новых левых демократах. "Серж, открылся новый клуб, давай сходим". В клубе пахло потом и звучала та самая пластинка, которая преследовала меня везде, куда бы я ни отправлялся: дома у приятелей, в ресторанах, в машине - какой-то молодой кретин-англичанин, завывавший утробным голосом.

- Дорогая, тебе надо измерить температуру, - говорил я довольно прозаическим тоном, когда мы возвращались. Может это был просто плод воображения, но она казалась мне слишком теплой в постели. И она потеряла по меньшей мере восемь фунтов. Но Ким раз и навсегда решила наплевать на термометры, пилюли и докторов. Это была ее "Христианская Наука". "Во всяком случае, я чувствую себя хорошо". Однажды в субботу она провела весь день, лежа в постели и глядя в потолок, даже не пытаясь читать один из тех бесчисленных дешевых романов, которые прежде глотала один за другим.

- Да, - согласилась она около пяти часов. - Я чувствую себя нехорошо.

- У тебя что-нибудь болит?

- Какой-то шум в голове.

Не знаю, что заставило меня пойти в кабинет и перерыть кучу старых бумаг в поисках календаря. Но моя догадка подтвердилась: в ту ночь было полнолуние, в ту самую ночь - и я ни с кем не мог поговорить об этом.

Конечно, не с Декампом. Декамп просто лопнет со смеху. И не с моей дорогой тещей. ("Я очень беспокоюсь, Серж. Ким стала такой худой, она слишком много работает и питается плохо. Ты ей достаточно даешь мяса? Когда она бала маленькой, я иногда заставляла ее есть. Вот, я привезла вам пачку новаросинтостенола, это новое американское средство, которое… Серж, я прошу тебя, заставить ее принимать по две капсулы в день в подслащенной воде. Ты же прекрасно знаешь, что она не станет, если ты ей не скажешь…") И не с X… и не с Y… и не с Z. Ни с кем. Как выразилась одна моя приятельница: одиночество - не такая вещь, которую можно принять или отвергнуть.

Однажды, проснувшись, я сделал второе открытие: вспомнил о своей профессии. Неплохая идея. Я поступлю со всей историей как репортер. Соберу документы, свидетельства очевидцев. Это будет объективный репортаж.

Для начала я отправился за справками в газетный архив и попросил материалы об оккультизме. Получив пачку прессы толщиной в шесть дюймов, я погрузился в ее изучение.

Сначала речь шла о колдовских обрядах плодородия, совершавшихся в Нижней Оверни. "Земля была мертва. Ее убили современные химические удобрения… Жители деревни подтвердили, что им никогда не доводилось убирать столь богатый урожай…" Я перевернул несколько страниц. Грандиозный исторический обзор. "В средние века по всей Франции пылали костры. В то время, как человек достиг поверхности Луны, в некоторых местах люди еще поклоняются дьяволу…" Дальше. "Взбесившиеся коровы танцуют загадочный танец во время доения…" Коровами я не заинтересовался и продолжал листать дальше. А, вот, наконец-то! "…Он вонзил булавку в сердце теленка". Теплее. Я отложил эту вырезку, чтобы сделать с нее фотокопию, а заодно и ту, где рассказывалось, как туристы нашли сову с перерезанным горлом, завернутую в окровавленную ночную рубашку. Идем дальше. "…Неведомая сила сорвала ее с постели… ужас приковал ноги к полу… электрические лампочки взрывались, когда она проходила мимо… часы останавливались…" Мне потребовалось часа два, чтобы перерыть эту гору хлама, состряпанного второсортными репортерами. И вдруг я прочел: "Магия - это природный дар, передающийся по наследству от отца к сыну". От отца к сыну. От отца к дочери. Яблоко от яблони не далеко падает. Ищи дальше, будь внимателен… Ага, вот как будто что-то научное:

"Когда рука приближается к конденсатору, состоящему из двух серебряных пластин, разделенных тонким слоем слюды, излучение этой руки - любой человеческой руки - путем ионизации превращает слюду в проводник.

На зеркале гальванометра проецируется яркая точка, которая движется в зависимости от электропроводности слюды. Таким образом можно измерять энергию, излучаемую данным субъектом.

Ланглэ, доктор медицины и психиатр, профессор Академии прикладных наук".

Пролистав Ланглэ, я опять погрузился в варварство. "В полнолуние, - ну, ну, слыхали, - он очертил круг и перерезал глотки трем петухам… Сосед умер на рассвете". Наконец ободряющее солнце статистики воссияло над этим адским шабашем. Статистику можно найти где угодно, и всегда она врет, но в тоже время придает вещам некую видимость правдоподобия. Во Франции 50000 лозоискателей, 40000 религиозных целителей. Подсчитано, что 250000 человек… А, вот: "Миллион французов и француженок занимаются черной и белой магией". Мне просто повезло, я имел всего один шанс из 50. "Серж, ты сошел с ума, - сказал я себе. - Ты сам превосходный объект для заклинаний. Не надо вареных жаб, заклятых свечей, гадючьей крови, чистотела или взываний к Вельзевулу: только один взгляд, острый, как алмаз, пронзает твое ледяное сердце, и оно тает, и все в нем вновь оживает".

- Что ищешь? - спросил Канава.

Он только что появился в архиве, двигаясь словно космонавт в состоянии невесомости или марионетка, у которой оборваны несколько нитей. В зубах у него торчала итальянская сигара.

- Я - жертва колдовства.

- А я - жертва недосыпания, - заявил он. - Почему другие спят нормально? Можешь мне дать вразумительный ответ? Почему я должен всем этим заниматься в нашей газете?

Он получил у Джульетты большой квадратный ящик с этикеткой "Дворы Европы" и сел рядом со мной.

- Еще вопрос, Серж. Почему эта сучка испанская принцесса пошла и сделала аборт? В семь утра Берни позвонил мне и вел себя так, будто его подключили к высоковольтной линии. По мои данным, прошлой ночью в Мадриде эта глупая шлюха была доставлена в клинику. Выскоблили - и все дела. Это мне один приятель сообщил. Заголовок пойдет такой "Принцесса и судьба испанского трона". Как тебе? Или лучше: Альфонсо XIII, гемофилия и так далее. Будет ли продолжена линия Монтоя и Кортес и Фабьенезе и моя задница? Тебе наплевать? Мне тоже. К черту, - сказал он, закрывая папку. - Я и так знаю об этих делах достаточно. Профессиональная честность - вот от чего я умру!

Он опять раскурил свою сигару, которая то и дело гасла, и взглянул на меня:

- А что ты тут разыскиваешь?

- Убийство при помощи магии.

- Посмотри раздел про хиппи из Лос-Анжелеса.

- Никакой связи.

- Послушай большого брата. Это было ритуальное преступление. Не единственное. И не последнее. Сходи к Великому Экзорцисту в епархии Парижского епископа.

Теперь я слушал внимательно - он подал мне идею.

- Что еще?

- На улице Сен-Жак есть специальные книжные лавки. Там можно найти переиздания старых книг по колдовству. Красный Дракон, Альберт Малый, Альберт Великий и прочая братия.

- Ты веришь во всю эту чепуху?

- Я не верю ни во что. Я даю информацию.

- Как ты думаешь, если сделать фигуру из воска и волос, можно ли с ее помощью воздействовать на человека, которому принадлежат волосы?

- Это и есть твоя история?

- Возможно.

- Я работал с подобным делом. Два типа поссорились и стали перебрасываться заклинаниями - как в теннисе.

- Кто же выиграл?

- Газета. Мы продали в ту неделю 800000.

- И что с ними потом стало?

- Ничего. Один всегда носил при себе амулет - утащил с кладбища гвоздь от гроба. А второй знал формулу.

- Какую формулу?

- Для освобождения от заклятий.

Он начал быстро креститься, бормоча: "Ласгарот, Афонидос, Пабатин, Врат, Кодион, Ламакрон, Фонд, Арпагон, Аламор, Бурсагасис, Вениар Сарабани".

- Серьезно?

- Вполне. Мой гений состоит из отсутствия терпенья и чудесной памяти.

- Мишель, ты знаешь всех в Париже. Кто настоящий специалист во всех этих вещах? Должен быть кто-то один. Я не имею в виду всех этих шарлатанов.

- Я сказал тебе: Великий Экзорцист в епархии епископа. Он настоящий джокер. И у него в рукаве полно таких историй, от которых могло бы скиснуть церковное вино.

- Нет, я имею в виду оккультиста, настоящего оккультиста.

- Думаешь, это у них написано на визитной карточке? Сходи к Поуэлу или Бержье.

- Это популяризаторы. А мне нужен тот, кто действительно знает, о чем говорит. Практик.

- Сходи к Нострадамусу, - сказал он, вставая, - или к Калиостро. Сходи к дьяволу. Сходи к Берни.

- Мишель, пожалуйста.

- Он все равно не примет тебя.

- Кто?

- Аллио. Живет в Париже, бульвар Бомарше. Я дам тебе телефон, если хочешь, но он не встречается с журналистами.

- Он принимает клиентов?

- Нет.

- Он действительно знает свое дело?

- Он единственный, кто его знает. Канава повернулся ко мне.

- Помнишь дело Бельсерона? Того типа, который убил троих детей и заявил, что вступил в сговор с дьяволом? Аллио давал показания как эксперт. Он спас ему жизнь.

- Именно он мне и нужен, - сказал я.

Эксперт. Мне нравилось, как это звучит. "Эксперт", - повторил я про себя. Если повезет, я спасу жизнь Ким.

Он согласился принять меня в пятницу вечером. История с книгой не прошла. (Люди говорят об этом много чепухи. И очень много чепухи публикуется. Моя книга будет попыткой изучить вопрос совершенно объективно. Но я не могу написать ее, не встретившись с вами.) Душещипательная история тоже не прошла (Невинный человек может быть осужден…) Ни один из моих трюков не сработал. Но в конце концов то, чего не смогла сделать ложь, сделала правда, когда я позвонил в третий раз.

- Опять вы? Еще не отказались от своей затеи?

- Но это может быть вопрос жизни и смерти.

- Тогда вам лучше прийти.

- Когда?

- Ну… сейчас, конечно.

У Аллио были широкие пальцы, которыми он то и дело совершал круговые движения, словно поглаживал воображаемые хрустальные сферы, подвешенные на невидимых нитях. У него была наголо обритая голова и лицо того типа, который обычно называют интересным: изборожденное морщинами, но добродушное. Он покачал свой маятник над фотографией Ким, над картой в том месте, где я красным кружком обвел Тузун. Потом перешел к фотографиям Терезы, сделанным Феррером. Маятник отклонился в противоположном направлении.

- Меня бы очень удивило, если бы та девушка оказалась ведьмой, - заявил Аллио. Одну из фотографий он осмотрел более тщательно:

- Она красива.

- Да, - сказал я, - очень.

- Вы говорите, она всегда носит на себе что-то зеленое?

- Всегда.

- И все вещи у нее в доме расположены косо?

- Меня всегда удивляло, как они не падают.

- Вы читали какие-нибудь книги, прежде чем прийти ко мне?

- Я читал вашу и еще несколько.

- И вы не обнаружили те признаки, которые упоминаются в этих книгах?

- Да, думаю, что так.

- Вы - жертва собственного воображения.

- Но…

- Подождите… Вы на 95 процентов жертва своего воображения. И на 5 процентов вы правы.

- А маятник, - вспомнил я, - почему он отклонился в противоположную сторону? Аллио пожал плечами.

- Тот маленький конверт с фотографией и прядью волос, возможно, и не был у вас похищен, не так ли?

- Возможно.

- Может быть, вы просто потеряли его в амбаре? Или он выпал, когда вы открывали бумажник.

- Вполне возможно.

Он положил фотографию и долго смотрел на меня, не говоря ни слова.

- Вы любите ее?

- Какое это имеет значение? - спросил я, после того как оправился от изумления.

- Большое.

Аллио встал и прошелся по комнате. Я наблюдал за ним. И хотя он не произнес ни слова, я знал, что он имеет в виду: вся эта история лишь плод моих иллюзий.

- Но моя жена действительно больна.

- Болезни бывают от многих причин. Как зовут эту девушку?

- Тереза.

- Тереза… - повторил он. - На таком расстоянии магическое воздействие маловероятно. Видите ли, города рассеивают вредоносные излучения, потому что сами полны ими, и в результате радиус действия оказывается мал. Если только… - и он продолжал, словно сам не верил в свои слова, - если не произошел контакт между вашей женой и Терезой… Я имею в виду помимо вас.

- Нет, это исключено.

- Не могла ли Тереза завладеть каким-нибудь предметом, принадлежавшим вашей жене? Я задумался.

- Нет. Если только она не похитила волосы.

- Хорошо. А могла какая-нибудь вещь Терезы прикоснуться к вашей жене?

- Что вы имеете в виду?

- Допустим - я не знаку, - допустим, она написала вам.

- Она никогда мне не писала.

- Но, может, вашей жене? Она могла просто послать ей… пустой конверт. - Внезапно он повысил голос:

- Запечатанный конверт!

- Зачем?

- Воск - лучший проводник человеческих флюидов. И если устроить так, чтобы жертва коснулась воска, на котором запечатлен образ…

- Какой образ?

- Изображение… Что случилось?

Я вскочил, не в силах оставаться на месте.

- Можно еще раз прийти к вам?

- Приходите, когда хотите, - ему пришлось опять повысить голос, потому что я был уже на лестнице.

Я вернулся в центр Парижа. "Пробка на бульваре Дидро и улице Риволи, избегайте больших бульваров", - объявил звонкий девичий голос по радио в машине. Я был слишком взволнован, чтобы придумать какой-то иной путь и надолго застрял в массе автомобилей, которые, подобно моим мыслям, продвигались вперед судорожными рывками с длительными остановками.

Когда наконец я добрался до офиса Ким - ее стол был одним из четырех в комнате - там сидело четверо посетителей. Двое молодых мужчин держали на коленях раскрытые папки и, перелистывая страницы, возбужденно разговаривали по-английски.

Я сделал ей знак выйти - и немедленно. Моя мимика не терпела никаких возражений. Когда Ким вышла, я шагал туда-сюда перед дверью лифта.

- Что случилось, Серж? Что с тобой? У меня самый разгар приема.

Я положил руки ей на плечи:

- Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, постарайся вспомнить.

- Что вспомнить?

- Примерно полтора месяца назад. Вскоре после того, как я вернулся из Тузуна. Постарайся вспомнить одно утро… Постой, я знаю, это было, когда ты осталась в постели на следующий день после уикенда у Сторков.

- Ну и что?

- Я как обычно пошел и собрал почту.

Мои слова сопровождались энергичными жестами. Я наклонился, словно собирая письма с пола, как это происходило каждое утро в течение последних четырех лет. Когда звонила консьержка - примерно в четверть десятого, - я обычно был в ванной. Потом с полотенцем на шее я шел собирать письма, просунутые под дверь, и, возвращаясь, быстро просматривал их. Большинство писем было для меня, а остальные я передавал Ким, которая еще лежала в постели.

- Ну? - повторила она.

- Там был один конверт. Большой коричневый конверт для тебя, раза в два больше обычного.

Она смотрела на меня открыв рот, пытаясь понять к чему я клоню.

- Да, - сказала она.

- Ты припоминаешь что-нибудь?

- Нет, но продолжай.

- На обороте конверта было пять печатей из красного воска. Одна в середине и по одной в каждом углу. Это меня особенно волнует.

- Почему?

- Ким, пожалуйста, постарайся вспомнить. Ведь это довольно необычно получать конверты с печатями.

- Не знаю. Что тут такого важного, дорогой?

- Сейчас не время об этом, - я почувствовал раздражение. - Мы никогда не получали таких конвертов.

- Нет, получали. Помнишь, как прошлой зимой Франсуа Патрис устроил свою средневековую вечеринку? Приглашения были в виде пергаментных свитков с восковой печатью и лентой.

- Я говорю не о прошлой зиме. Я…

- Я получаю тонны документов. Все пресс-атташе в Париже посылают мне свои материалы, надеясь, что я помещу их в газете.

- Что с тобой, Серж? Серж, послушай, у меня важная встреча. Это представители Брюстера, крупного лондонского дизайнера, и мне совершенно необходимо получить информацию для следующего номера. Он выходит во вторник.

Я поймал ее за локоть.

- Одну секунду. Ты разломила руками, не так ли?

- Ну ладно, - похоже, она смирилась с мои допросом. - Я сломала печати, что из этого?

- И ты не помнишь, что было внутри?

- Мы пошли по второму кругу, - сказала она. - Да, я помню.

- Что?

- Приглашение на приватный просмотр.

- Какой приватный просмотр?

- Не знаю. Я просто предположила. Это мне начинает надоедать.

- Что, если там не было ничего?

- Дорогой, ты, наверное, не в себе, ты просто действительно сошел с ума!

- Ты не поинтересовалась, откуда оно?

- Почему ты задаешь такие вопросы, Серж? Послушай… - искра иронии зажглась в ее глазах. - Будь у меня любовник, он не стал бы писать любовные письма, запечатанные воском. Почему ты спрашиваешь об этом?

Назад Дальше