– А что прошлый-то? Всё в порядке было.
– Не положено, – отрезала Каталинская. – Надевай и поехали.
Спешка Киры была понятной. Новый кавалер назначил свидание, и вот туда уж точно опаздывать
не хотелось. Но встреча с Виолеттой, о которой они договаривались, тоже должна была состояться.
Подруге не терпелось узнать, что же произошло, почему в Интернете мелькнула пара заметок:
"Двое сумасшедших прыгнули под поезд, но тел не нашли". Виолетта искренне удивилась, что при
этом нигде не значилось, что всё это происходило в метро. О внешности (её и Богина) тоже никто
ничего не мог сказать.
Усевшись на мотоцикл, Виолетта вцепилась в куртку Киры и чуть отодвинулась, стараясь, чтобы
собственный шлем не стукнул подругин.
Мотор зарычал, "хонда" рванула по дороге. Виолетта зажмурилась. С Кирой ездить было не
страшно, но свистевший ветер всегда пугал.
Но может, уже и не испугает вовсе, вдруг подумала она.
Сейчас, оглядываясь назад, Виолетта прекрасно понимала, что всё самое страшное позади. Нити,
связывавшие с прошлым, разорваны. Даже если произойдёт что-то подобное, она знает, как с этим
бороться.
Перед глазами стоял недоумевающий Богин. Его пальцы, пытавшиеся щелкнуть зажигалкой, но
огонь не появлялся, а сигарета оставалась нетронутой.
– Но почему? – спрашивал он. – Почему?
В зелёных глазах стояли вопрос и непонимание, нижняя губа была закушена. В отличие от
Виолетты он не сумел ничего сделать. Она знала, что возле его правой щиколотки, если быть
точным, на пять сантиметров выше, есть рана. Даже три раны от зубов тварей. Ногу пришлось
обработать ей самой, потому что в больницу он отказался ехать наотрез.
– Меня укусила галлюцинация моей пациентки, – мрачно произнёс Богин. – Тебе не кажется, что
врачи не оценят этого?
Виолетта пыталась улыбнуться этой шутке, но он вновь становился серьёзным. Она понимала, что
ему не даёт покоя. Почему она увидела Игоря и остальных? Как так быстро отступил Хранитель?
– Почему всё произошло именно так?
Она пожала плечами, продолжая заматывать бинтом ногу, не обращая внимания на его шипение,
когда вдруг становилось очень больно.
– Голоса. Дети, – коротко обронила Виолетта. – Помощница… то есть, Хранитель уже являлась
мне. Игорь сказал, что она испугалась железа.
– Но почему даже не попыталась защитить свою… – он запнулся. – Хозяйку?
Виолетта некоторое время молчала. Некоторые вещи она и сама не знала как объяснить. Сама ещё
не могла поверить, что Игорь был жертвой… этой. Она вздохнула:
– Если Хранитель не привязан был к Богинке, то и особо не станет её защищать. Что это была за
сущность – неясно. Как и те твари, которые тебя погрызли.
Богин снова поморщился:
– Меня до сих пор волнует вопрос: сожрало бы оно меня или всё же оставило? Кажется, в легенде
о Воднике из Бенковце есть доля правды.
Виолетта закончила перевязку.
– Всё может быть. Но, думаю, её в первую очередь интересовали украденные дети. Я была одной
из них. Тебя оставили бы на сладкое… тварям.
Он больше ничего не сказал. Виолетта ничего не спрашивала, прекрасно понимая его состояние.
На некоторое время воцарилась тишина, потому что каждый думал о своём. Виолетта ещё не могла
поверить, что выбралась живой из всего этого кошмара. При этом практичность сразу взяла верх
над истерично метавшимися эмоциями. Выход из мира существа нашёл их сам, стоило лишь пойти
назад. Огромная медная дверь среди зелёной долины отворилась сама, приглашая вернуться
домой. Они оказались на станции, Лубянка оставалась прежней, мимо бежали занятые люди.
Никто не обращал внимания на измождённую темноволосую женщину и бледного мужчину. Богин
и сам не сразу сообразил, что штанина пропиталась кровью и приклеилась к ноге. Оба пребывали
ещё в каком-то странном полусне.
Всё наваждение развеял сухонький пожилой интеллигент, пробегавший мимо. Остановился,
всплеснул руками. Внимательно посмотрел на Виолетту, и она вздрогнула. Эти светлые глаза она
уже видела. И потрёпанную одежду. Только это было в парке, на скамье.
– Нечего стоять, детки, – произнёс он мягким голосом, – быстро-быстро теперь посмотрите на себя!
Домой – лечиться!
Богин оторопело уставился на него, но Виолетта уже ничему не удивлялась. Заметив кровь, резко
потянула психолога за собой.
– Кто это… – начал было он.
Виолетта оглянулась, но обнищавшего интеллигента уже нигде не было.
– Добрый дух, – хмыкнула она. – Ну, или не очень добрый. Но всё же полезный.
Полезный. Поблагодарить его только так и не вышло.
– Всё, красавица, приехали, – ворвался в мысли голос Каталинской. – Можно слезать. Эй! – Она
ткнула подругу локтем. – Уснула, что ли?
– Да ну тебя, – буркнула Виолетта, опираясь на плечо Киры и становясь на асфальт. – Что надо,
карнавал устраивать, пока ты меня везла?
– Это было бы интересно, – заметила Каталинская. – Но лучше не искушать судьбу.
Виолетта сняла шлем и отдала его Кире:
– Сегодня позвонишь?
Каталинская кивнула:
– Гарантирую ворох дамских сплетен и поминутный отчет как это было, – со всей серьёзностью
заявила она. – О! Смотри!
Виолетта оглянулась:
– Что?
И тут же увидела Богина, курившего возле подъезда и ничего не замечавшего вокруг. Она
нахмурилась, понимая, что в его облике что-то не так.
– Что-то в первый раз вижу, чтобы врач приносил пациенту цветы, – с каменным лицом заметила
Каталинская и тут же добавила: – Не на могилу.
– Езжай уже, – хмыкнула Виолетта, – добрая женщина.
– Еду, еду, – не стала спорить подруга, – до вечера.
Виолетта уже не смотрела, как она выедет со двора, где галдели дети и степенно прогуливались
соседки с нижнего этажа. Развернувшись, она направилась к подъезду. Богин улыбнулся и пошёл
навстречу. День обещал быть хорошим. И не только он.
***
В Чердыни выли ветра, всё засыпало снегом. Северный край особо не баловал тёплым солнышком
и чистым небом. На календаре уже была середина декабря, а зима традиционно заглянула сюда
намного раньше.
Молодые выглядывали в окна роддома, пытались что-то показать стоявшим внизу мужчинам,
смеялись и пожимали плечами. Из-за непогоды толком никто никого не слышал. Мария ещё раз
попыталась позвать мужа, но он уже помахал рукой и показал на время. Она кивнула и махнула
рукой, мол, беги.
Дверь тихонько приотворилась, в плату заглянула нянечка:
– Опять встала, неугомонная! Тебе лучше полежать.
Няня была высокой и, по мнению Марии, жутко нескладной, порой даже странноватой, но вполне
нормальной тёткой. По внешности можно было предположить, что она румынка или гречанка.
Темноглазая, смуглая, темноволосая, чуть мужеподобная.
– Людмила, мне скоро на осмотр, – улыбнулась Мария. – На кровати ж всё равно никто не повезёт.
– Болтушка, – с грубоватой добротой припечатала няня Лида и глянула на мирно посапывающую в
кроватке Настеньку. – Всё в порядке?
Вопрос явно относился к дочке. Мария улыбнулась:
– Да, конечно, у нас иначе быть не может.
Няня Лида кивнула и тихонечко подошла к спящей малышке. Смотрела долго внимательно, что
Марии даже стало чуть не по себе. Хотя чего уж там, все знали, что живёт она одна: ни дочки, ни
сына нет. Как-то даже жаловалась (Мария слышала разговор у медсестёр), что так хотела бы
внуков, но где ж их взять?
– Ладно, верно, – шепнула няня Лида и так же тихо пошла к двери. Возле самого выхода обернулась
и глянула на Марию: – Осмотр-то у тебя насколько?
– На час, – ответила Мария и почему-то добавила: – У Астафьевой.
Няня Лида покачала головой:
– Смотри, не опаздывай, сегодня она прям как тигра зубастая, со своим в пух и прах разругалась.
Мария кивнула, еле сдерживая улыбку. В больнице все знали про всех и всё. А Астафьева ругалась
со своим женихом через день, поэтому никто этому не удивлялся.
Осмотр прошёл на удивление быстро и гладко, врач, видимо, позабыла свои неприятности, или же
няня Лида что-то напутала.
Но вот по возвращению в палату Мария заорала от ужаса. Настенька исчезла. На крики и
отчаянный плач сбежался медперсонал.
– Украли! – рыдала Мария. – Её украли! – Она оттолкнула медсестру со шприцом. – Не нужно мне
успокоительное, верните мне дочь! Верните Настеньку!
Медсестре удалось всё же поймать руку Марии и ввести снотворное. О спокойстве в роддоме
теперь нельзя было и мечтать.
Снег заметал дорогу. На обочине стояла высокая угловатая женщина, державшая в руках сверток с
ребёнком. Чёрные глаза внимательно смотрели на второй этаж, третье окно справа. Она
прищурилась. Губы поползли в кривой улыбке, раздалось мерзкое хихиканье. Проходившая
неподалёку старушка дёрнулась от испуга. Угловатая женщина злобно зыркнула на неё и прижала
ребёнка к себе. Послышалось угрожающее шипение. Старушка спешно перекрестилась и ускорила
шаг. Через некоторое время она оглянулась, но дорога была пуста…